Phobophilia

      Джервис зашел в палату Джонатана, едва сдерживаясь, чтобы не подпрыгивать от радостного возбуждения. Ничего грандиозного не произошло — и не могло произойти в этом месте — но обстоятельства временами вынуждают радоваться и малому. Сегодня радость была связана с десертом, на которое неожиданно расщедрилось руководство Аркхэма — простенький шоколадный бисквитный торт. Джервис церемонно поставил тарелку с двумя слегка помявшимися по дороге кусочками перед Джонатаном и отступил назад, заложив руки за спину. Джонатан, секунду назад рассматривавший пробирку с чем-то темно-красным внутри, чуть не вылил ее содержимое на угощение, смутился и, слегка запинаясь, почти прошептал:       — Спасибо, мистер Тэтч.       Руку с пробиркой он так и держал отставленной в сторону. Джервис аккуратно забрал пробирку, заткнул пробкой и отложил на безопасное расстояние.       — Не за что, мистер Крейн.       Слишком поздно его посетила мысль о том, что неплохо было бы захватить вилки или ложки. Он так сосредоточился на том, чтобы незаметно вынести двойную порцию угощения, что напрочь забыл об этикете. Джервис мысленно обругал себя за такую небрежность, вздохнул и принялся за еду.       Он съел свою порцию в два укуса, придерживая расползающийся бисквит обеими руками, в то время как Джонатан, развязав мешок, отщипывал крохотные кусочки и неуклюже, запуская руку под полностью закрывающую лицо ткань, отправлял их в рот. Джервиса всегда интересовало, как он умудряется съедать хоть что-то в настолько неудобном облачении.       А еще он втайне мечтал, чтобы хотя бы после еды, утирая рот салфеткой, Джонатан приподнял краешек мешка, показав Джервису нижнюю часть лица, подбородок, влажный изгиб губ — хоть самую малость…       Доев свой кусок торта, Джонатан покрутил испачканной в шоколаде ладонью и, видимо, не желая терять ни единой крошки, запустил ее под мешок и облизал пальцы. Моргнув, он посмотрел на Джервиса, который подпрыгнул от неожиданности и спешно уставился на трещину в полу. Кровь прилила к его лицу и зашумела в ушах, дыхание сбилось, а сердце застучало так предательски громко, что, казалось, его слышал весь Аркхэм.       — Мистер Тэтч? Все в порядке?       — Да-да, мистер Крейн… Все отлично, — Джервис с трудом заставил себя снова взглянуть на него, жалко улыбаясь. Он боялся представить, что было написано на его лице. Можно ли прочитать по нему, что он был бы счастлив сам слизать шоколад с пальцев Джонатана — с каждого по отдельности, не торопясь, чтобы ощутить на своем языке все складочки кожи, неровности и узоры? И с губ — с тех, которых он никогда еще не видел, но мечтал о них каждую ночь перед сном? Он бы осторожно вытер их большим пальцем, прежде чем приблизить свое лицо к лицу Джонатана — в его мечтах открытому полностью — вдохнуть и ощутить на своем лице его дыхание, прежде чем поцеловать.       Джонатан с легким причмокивающим звуком в последний раз облизал палец и снова спросил:       — Вы уверены? Вы странно выглядите.       — Да-да, просто непривычно… Мы совсем одичали здесь, мистер Крейн, ни нормальной еды, ни нормальных приборов… Надеюсь, скоро мы покинем это место, — Джервис выпалил эту несуразную фразу на одном дыхании. Джонатан вытащил руку из-под мешка и похлопал ею по плечу Джервиса. Его пальцы были влажными и блестящими от слюны.       — И я, мистер Тэтч.       Джервис взял его руку в свою и крепко сжал, со всем старанием растягивая губы в ободряющей улыбке.       Пока что это было ближе всего к тому поцелую, который он хотел получить.