***
— Вам грустно, мистер Тэтч? — спросил его Джонатан. Джервис вздрогнул от неожиданности и понял, что умудрился отключиться на несколько секунд. Джонатан наклонился ближе к нему, обеспокоенно изучая его лицо. — Вы хорошо спите? Джонатан провел указательным пальцем по скулам Джервиса, сначала по одной, затем по другой, очерчивая контуры темных кругов под его глазами. От его прикосновения у Джервиса сбилось дыхание. Джонатан с усилием прижал палец к его коже, словно хотел напрочь стереть свидетельства бессонных ночей с его лица. — Мы как будто поменялись ролями, да, мистер Крейн? — Джервис вяло улыбнулся. Вся его энергия в данный момент уходила на то, чтобы на кошачий манер не потереться лицом о ладонь Джонатана. — И снова не очень забавно, мистер Тэтч, — голос Джонатана звучал так, словно он был по-настоящему встревожен. Он опустил руку, но продолжал вглядываться в лицо Джервиса. — Я… У вас ведь… Нет сонного паралича? Голос Джонатана дрогнул, а сам он зримо съежился. Воспоминания о пережитом им страхе явно были еще свежи. Джервис, стряхнув остатки оцепенения, взял его за локоть и мимолетно погладил подушечкой большого пальца выступающую на нем косточку. — Нет, мистер Крейн, не волнуйтесь так. Просто не очень хорошо спится в последнее время в этом месте, среди всех этих людей. Мы явно здесь подзадержались. Лицо, ваше лицо, я так хочу увидеть ваше лицо. Я хочу видеть его каждое утро на соседней подушке, с чертами, смягченными сладкой дремотой, согретое лучами пробивающегося из-за тяжелых гардин солнца. Я хочу видеть ваши губы, хочу видеть, как они растягиваются в улыбке, поджимаются, приоткрываются в приятном изумлении. Я хочу видеть ваши скулы, и лоб, и непослушные локоны волос на висках, я хочу запомнить ваше лицо так хорошо, чтобы я мог рисовать его по памяти непослушной рукой бесталанного художника, чтобы я мог описать оттенок вашей кожи тысячью слов, и даже этого не хватило бы, я хочу видеть, чувствовать, я хочу знать… — Я уверен, скоро все решится, — Джонатан посмотрел вниз, затем снова на Джервиса. — Я могу вам как-то помочь? Может, побыть с вами, пока вы не заснете? — Не знаю, осуществимо ли это, друг мой. Но спасибо за… — Можно сделать это до отбоя. Я подожду, вы заснете, а после отбоя пойду к себе. Джервис молча кивнул, растроганный его заботой. Было бы замечательно побыть с ним подольше, даже если придется просто притвориться спящим. Зато он, он будет рядом, и можно будет на миг задержать дыхание и подстроиться под ритм его, и стать еще немного ближе к нему, представив, что дурацкий, непреодолимый барьер из ткани наконец исчез.***
Когда Джонатан проскользнул в его палату примерно за час до отбоя, Джервис уже лежал на кровати, укрывшись безобразно тонким одеялом. Никакой сонливости он не ощущал и в помине, напротив, его сердце учащенно билось от приятного волнения. Джонатан плотно закрыл за собой дверь и на всякий случай придвинул к ней колченогий стул. — Спасибо, что пришли, мой дорогой. — Пока не за что, мистер Тэтч, — Джонатан присел на край кровати рядом с ним и посмотрел ему в лицо серьезными, темными глазами. — Теперь попробуйте заснуть. Я надеюсь, вы больше не будете пенять мне, что слишком поздно ложусь? — Больше никогда, — Джервис послушно прикрыл глаза, продолжая смотреть на него из-под опущенных ресниц. Поколебавшись несколько мгновений, Джонатан немного откинулся назад и вытянулся на кровати рядом с ним, опираясь спиной на решетчатую спинку кровати. Джервис перевернулся на бок, так, что его лоб почти соприкасался с телом Джонатана. — Вы не спите. — Боюсь, что так. — Может, я наоборот вам мешаю? — Что вы, друг мой, — Джервис вздохнул, чувствуя, как тепло его дыхания смешивается с теплом тела Джонатана. — Просто… Здесь очень, очень скучно. Мне нечем занять свой разум, поэтому вместо отдыха он блуждает. — О чем же вы думаете, мистер Тэтч? — О разном, — Джервис открыл глаза. Полоски на униформе Джонатана были единственным, что он видел с этого ракурса. — О вас. Оба на некоторое время замолчали. Биение вашего сердца синхронизируется с моим… — О моем лице? Джервис кивнул, зная, что Джонатан почувствует его движение. — Я знаю, я помню, что увижу его в нужное время… Когда мы будем свободны. Я считаю каждую секунду до этого момента. — И не спите… Снова молчание. Джонатан поерзал, разминая спину. — Вам бы стало лучше, если бы вы… Составили какое-то представление о том, как я выгляжу? — Ни в коем случае не заставляйте себя делать то, чего вам не хочется, мистер Крейн. — Нет-нет, я не сниму мешок, пока не сниму. Если бы вы могли дотронуться до моего лица… Сердце Джервиса гулко заколотилось. Он сел на кровати, вглядываясь в черные провалы мешка, где, как спрятанные в темном тайнике драгоценные камни, блестели глаза Джонатана. — Если вас это не обременит… — Нет, я уже знаю ваши прикосновения, тогда, на улице… — Мистер Крейн. Джонатан ослабил веревку и расправил горловину мешка, выжидательно глядя на Джервиса. Он, сглотнув, снова запустил одну руку внутрь и коснулся его щеки дрожащими пальцами. Бархатистой, мягкой щеки. Он видел очертания своей руки под мешком. Джервис поднял ее чуть выше, к виску, где тыльную сторону его ладони пощекотал локон волос — они оказались более тяжелыми и жесткими, чем он себе представлял! Скользнув кончиками пальцем по его скуле, Джервис осторожными шажками обогнул его подбородок, ощущая себя слепцом, узником вечной темноты. Внутренне содрогаясь от своей дерзости, он дотронулся большим пальцем до нижней губы Джонатана, упругой, немного суховатой, и почувствовал, как она дрогнула, когда Джонатан слегка приоткрыл рот, словно желая что-то сказать. Неужели он зашел слишком далеко и все испортил? Вместо этого Джонатан фыркнул и захихикал. От волнения Джервис застыл на месте, не зная, убрать ли ему руку или это будет выглядеть грубо. — Простите, мистер Тэтч, немного щекотно. — Нет, это я прошу прощения, мистер Крейн, — Джервис вытащил руку из-под мешка, на прощание проведя тыльной стороной ладони по другой половине его лица. — И благодарю вас. Вы… — В качестве благодарности, — Джонатан легонько толкнул его пальцами в грудь, вынуждая снова лечь. — Поспите. Джервис послушно свернулся под одеялом и закрыл глаза. Он пытался представить лицо Джонатана, преобразовать свои прикосновения в изображение, перенести его образ с подушечек пальцев, но слишком сложно было отрешиться от самих ощущений. Джервис прижал ладонь к горящей щеке и изо всех сил постарался выровнять дыхание. Джонатан снова завязал мешок и затих рядом с ним. Время исчезло, оставив после себя только этот короткий, бесконечно продолжающийся миг. Наверное, Джервис все же заснул, потому что внезапно Джонатан нагнулся к нему и прошептал: — Спокойной ночи, мистер Тэтч, — а сквозь жесткую ткань мешка он ощутил, как губы Джонатана мимолетно коснулись его ушной раковины. Во сне потолок его палаты обрушился, рассыпаясь вокруг него горстями блестящей пыли, а за ним было безбрежное, темно-синее небо, на котором была видна каждая далекая, но хорошо различимая звезда и планета. Огромное пустое пространство навевало бы на него мысль об одиночестве, если бы он не ощущал рядом с собой уже хорошо знакомое тепло, зная, что он не один.