Панцироносица. Секрет Резидента. Книга вторая

20 Хлоя вывела на экран карту Москвы, отыскала Братеевский район и выделила прямоугольник, ограниченный Борисовскими Прудами, Хордовым проездом, улицами Братеевской и Ключевой. На этом небольшом участке земли находилось двадцать шесть жилых многоквартирных домов. К карте прилагались так же маршруты общественного транспорта, но майора Пи не интересовали автобусы. Она изучала строение иной транспортной системы - никому не видимой и куда более протяжённой, нежели всё то, что предназначалось для мирных, ни в чём не замешанных обывателей. Вот дом, в котором живёт Кира. Хлоя щёлкнула курсором - и на экране высветилась паутинка прямых линий и список объектов, расположенных в разных частях города. Некий черноподковочник издырявил весь технический этаж своими порталами. Кирин метод поиска конечных точек - а попросту, пеленг портативного телепортера или любого другого радиомаркера, выкинутого на другую сторону портала - полностью себя оправдал. Бросив все дела, панцироносицы занялись тем же самым и всё свободное время исследовали дом за домом... Каждый день в ЭВМ третьей базы заносились сотни новых порталов с указанием тех мест, в которые они вели - девушки рассчитывали, что рано или поздно они отыщут некий узел, в котором сомкнётся большая часть красных линий на плане - там-то, как они надеялись, и должен будет находиться очередной командный центр противника. Но пока поиски ни к чему не привели. В Кирином доме проделан 41 портал. Первый из списка ведёт в 867-ю школу, десять следующих - в ближайшие дома на Ключевой, ещё пять - в дома на Паромной, и так далее... Всего же в интересующем словесницу прямоугольнике находится 1509 порталов, и иные из них пробиты в самые неожиданные места - в дома, расположенные где-то в Тушино или Замоскворечье, в какое-то дачное товарищество... в Тарусу, Белую Калитву, Петрозаводск, Гомель, Днепропетровск, или вообще в Ханой, Диярбакыр, Ставангер... - Чёрт бы побрал этих любителей путешествовать... - проворчала майор Пи, устало закрывая глаза, - хотя что я говорю... он уже их почти побрал. Теперь следовало сравнить список маршрутов с такими же списками, составленными при обследовании других домов. Вот, к примеру, дом словесницы. Есть ли в нём порталы, ведущие в те же точки, что и из Кириного дома? Ни одного совпадения, если не считать ближайших жилых домов. Черноподковочник - Хлоя была уверена, что он проживает в её доме - не пожелал наведаться ни в Ставангер, ни в Белую Калитву. И порталы в доме Мирослава вели куда угодно, но не в Ханой и не в Гомель. Впрочем, кое-какая система в этой транспортной паутине всё же имелась. Московские черноподковочники часто путешествовали в крупные города, прежде всего в Петербург, Казань, Уфу, Екатеринбург, Новосибирск... У некоторых из них даже есть своеобразный фирменный почерк - например, тот, что гадил в обворованных квартирах, раз десять отметился в Петербурге и столько же - во Львове. Ещё им нравились жаркие страны - Израиль, Египет, Греция, Турция, Арабские Эмираты, Тунис, Италия. Некоторые маршруты панцироносицы отметили как развлекательные - используемые для того, чтобы при перемещении из дома в дом резать провода, портить лифты, устраивать пожары и засоры, или попросту опорожнять кишечник в вентиляционные короба... вот только самим панцироносицам проку от всего этого было как корове от седла. Их интересовал центр этой паутины - но его местонахождение пока что было скрыто. Можно настроить ЭВМ на поиск совпадений по маршрутам - но для этого нужно больше данных. Во 2-м микрорайоне Братеева расположено 32 жилых дома. В 3-м микрорайоне - 37, и на то, чтобы обследовать их все, была потрачена уйма времени. 1-й микрорайон, в коем жилых домов 19, отнял у девушек целый день. Они обследовали его вшестером, не желая пускать Киру или Раяну в одиночку или даже парой, ибо всегда существовала вероятность того, что хозяева порталов устроят засаду, или из транспортной паутины выскочит что-нибудь более опасное, нежели инкоп-панцироносец... Обнадёживающих результатов следовало ожидать лишь в том случае, если в ЭВМ будут занесены данные о всех порталах, найденных на территории Южного административного округа. В этом случае совпадения по точкам входа и выхода просто обязаны отыскаться. Исследование порталов осложнялось тем, что из всего отряда лишь четыре человека в той или иной степени могли наблюдать их непосредственно - Хлоя, Кира, Раяна и Мирослав. Неожиданная помощь пришла со стороны Вики Весельевой - уяснив для себя зловещую суть странных явлений, захлестнувших город, она после недолгой консультации взялась за собственные поиски, после чего картотека порталов начала пополняться новыми отметками... Посидев на наблюдательном посту ещё немного, Хлоя погасила обзорный экран и отправилась в медицинский блок. ЭВМ вполне могла принимать переданные координаты без непосредственного контроля со стороны оператора. Запертый в хранилище трофейный "Панцирь" тоже являлся в своём роде занимательной проблемой. Майор Пи всё ещё не теряла надежды усилить мощь панцироносного отряда за счёт нового оптического блока, позволяющего считывать информацию с глазного дна. Это позволило бы девушкам узнавать много такого, что обычно стараются скрыть... а следовательно, дало бы ещё одно неоспоримое преимущество как перед контрразведкой, так и криминальным элементом. Кто-то из девушек поддержал Хлоину затею, кто-то отнёсся с недоверием, но в целом возражений не последовало. Имелись у словесницы и иные проекты - одним из них было усиление огневой мощи "Панцирей" за счёт более продвинутых трофейных электроразрядников, и работы в этом направлении продвигались вполне успешно, а второй проект по изготовлению нескольких копий идентификатора-панцирораспознавателя, едва начавшись, тут же заглох за неимением подходящих комплектующих деталей. "Хорошо уже то, - думала Хлоя, - что все мы знаем свои "Панцири" так же хорошо, как и свои пять пальцев. Дело осталось за малым - расшифровать и прочесть программный код, поработать с оптикой, а уже потом встроить новую функцию..." В рабочих хлопотах прошло воскресное утро. Хлоя отнесла в хранилище демонтированный оптический блок и покинула медицинский сектор. Прошлась по жилым помещениям, заглянула в комнату, отведённую для Раяниного галчонка. Ужастик по прежнему демонстрировал несвойственную его птичьему племени осведомлённость о событиях, ещё не наступивших, но происходящих с пугающей точностью. Всё, что ему для этого требовалось - обильно исписанная бумага на-вроде газетных листов. И он не ограничился только лишь жилыми домами, избранными в качестве целей. Не так давно Раяна продемонстрировала ему часть списка ограбленных квартир и серию фотографий с несколькими черноподковочниками, и Ужастик без колебаний указал на виновника - точнее, виновницу сих деяний - Наташку Трапицен... "Вот только что прикажете делать со всем этим... - думала майор Пи, - милиции их не сдашь - мало ли что они наплетут про Киру или Эмму... неровен час - эта Трапицен знает о нас куда больше нас самих? Убить черноподковочника своими руками? Нет, это не для всякого случая годится... если госбезопасники решат, что панцироносицы охотятся на детей - нам придётся плохо..." Странная птичка безошибочно указывала те места, где следовало искать ещё не выявленных врагов. Ужастику показывали снимок лица мёртвого человека с проявившейся на лбу чёрной подковой и телефонные справочники Кингисеппа, Салехарда, Черского, Усть-Хайрюзова - и он без промедления указывал номера черноподковочников. Изучая добытые таким образом данные, Кира первой из девушек обратила внимание на любопытный факт: черноподковочники обсуждали свои грязные делишки по телефону и сетевым мессенджерам открытым текстом, ни от кого не таясь. Это означало, что Прогрессоры не просветили своих подопечных относительно возможностей компетентных служб слушать переговоры по любым коммуникационным каналам... почему они этого не сделали? Единственную достоверную версию высказала Раяна - Прогрессоры вполне осознанно полагали, что в один прекрасный день армия озлобленных на весь свет мальчиков им больше не понадобится... А Мирослав добавил кое-что и от себя - по его мнению, черноподковочники уже не раз обсуждали между собой панцироносиц, а раз так, то их имена в каком бы то ни было контексте уже известны всем разведкам Земли. - И всё же, - молвила словесница, подставляя птице ладонь, на кою та не замедлила взлететь, - чья рука водит твоим клювиком? Рука одного из Сотворников? Или... Она скормила Ужастику восемь кусочков сырого мяса - тот проглотил их, даже не поперхнувшись, слетел на пол и смешно подскакивая, побежал к миске с водой. "В прошлый раз королева Серенити нашла способ достучаться до нас... точнее, ей помогли это сделать. Передаточной инстанцией стал Гриша. Теперь эту фунцию исполняет большой чёрный летающий цыплёнок..." Мысли словесницы вновь обратились к повседневным делам, состояние которых её нисколько не радовало. Примерно сутки назад милиция объявила в розыск двух человек - Ахмета Радиковича Сафуанова и его первого помощника по части грязных делишек - Наиля Габзалилова. Эти двое исчезли неожиданно для всех, забросив все свои дела, касающиеся извлечения криминальных доходов... что побудило их к такому шагу? Панцироносицы ещё не были твёрдо уверены, что именно они обратились за помощью к главарю "Чёрного отделения" Штюрпану - но теперь, после их исчезновения, сия версия получила статус наиболее вероятной. Вот только по собственной ли инициативе местечковый олигарх вдарился в бега, или ему помогли исчезнуть - тот же Геннадий Тимурович, или полковник Приставкин? И куда он мог отправиться? Этого не знала ни Раяна, ни майор Пи. "Ясно лишь то, - думала Хлоя, - что только сильный страх мог заставить их столь внезапно лечь на дно... а мы тоже хороши. Во-первых, нам не до конца известно - как именно Штюрпан вышел на нас... впрочем, если его люди взялись разрабатывать Гришу Листикова и его контакты, то здесь всё более-менее понятно. Во-вторых, нет никакой гарантии, что Сафуанов с Габзалиловым не организуют новый наезд. Первая волна страха пройдёт, и они обязательно обдумают свои промахи..." И если бы только дело ограничилось этой парочкой... В действительности о том, что они не одиноки в Мироздании, знает гораздо больше землян, причём знающие это - при власти и больших полномочиях. И почти все они уверены, что панцироносиц, будто бы владеющих ключами для доступа к иным мирам, можно завербовать, купить, запугать... "И все те, кто в местном болоте сидят на главных кочках, горят желанием квакать от имени планеты, - усмехнулась Хлоя, - а в различных правительствах - куча фракций, лидеры которых считают, что их обделили возможностью квакать..." Ещё на днях газеты раструбили о смерти "молодого и талантливого" режиссёра - той самой Гей-Англичаники, что взялась стряпать кино о "бедном и несчастном Такседо Маске, выросшего в типичной российской семье алкоголиков". По одним только им известным причинам газетчики почему-то не стали извещать читателей о том, что кинопавильон "молодой и талантливой" в канун её гибели был до потолка залеплен эктоплазмой и что на её лбу появился посмертный знак в виде чёрной подковы, зато глубокомысленных намёков на причастность к убийству "кровавой гэбни" в их статьях было более чем достаточно... А до кучи ко всему этому прибавился траур, объявленный по случаю гибели в пожаре семидесяти восьми человек. Сей пожар имел место в Петербурге, в жилом доме на Новочеркасском проспекте, и причиной его возникновения послужила неисправность в рукаве газовой трассы. Опыт подсказывал Хлое, что такого рода бедствия едва ли происходят сами по себе... без чьей-либо преступной руки. Но это дело, пусть и наделавшее много шума, явно не по панцироносному профилю. - Пойду-ка я перекушу чего-нибудь, - решила словесница и зашагала на кухню. В холодильнике лежала кем-то начатая копчёная грудинка, и Хлоя соорудила пару бутербродов. Ещё на Мидгарде, во время пешего перехода от Сармгарда до Петры, она привыкла питаться предельно просто, да и до войны была приучена обходиться без гастрономических излишеств. Уничтожив свой нехитрый обед, она переоделась во всё тёплое и телепортировалась на Борисовские пруды. Свежий морозный воздух слегка обжёг щёки и кончик носа. Немного проморгавшись от белесого дневного света, Хлоя не спеша побрела по смёрзшемуся крупитчатому снегу к Цареборисовой плотине. В последние дни ноября-месяца холода держались достаточно устойчиво для того, чтобы парковые пруды затянуло тёмно-серым льдом. "Ещё не подлинно зима в этих широтах, - подумала словесница, - но какое-то подобие..." Уже на следующей неделе, если повезёт с погодой, пойдут обильные снегопады и всё вокруг оденется в мягкие пушистые сугробы. Хлоя поймала себя на мысли, что ей - а ведь, согласно легенде, она жила в России с незапамятных времён! - ещё ни разу не приходилось кататься на лыжах, на коньках или на санках с горки, не приходилось лепить снеговиков, играться в снежки и возводить снежные крепости, не приходилось с нетерпением ожидать наступления Нового года... Тут же вспомнился своеобразный экзамен, устроенный для неё остальными панцироносицами, целью которого было установить достоверность её легенды. Девушки расспрашивали словесницу о фильмах, которые она должна была видеть, о том, какие рекламные ролики она помнила, о популярных в разные годы песнях и играх... О Новом годе Хлоя сумела сказать многое - к сему празднику готовят заливную рыбу и не совсем настоящий (за неимением некоторых компонентов)салат "Оливье", покупают шампанское и мандарины, наряжают ёлку... в предновогодние дни принято смотреть комедии Гайдая, фильмы о маленьком мальчике, вышедшем победителем из стычки с парочкой воров-домушников и какую-то мелодраматическую картину о враче-алкоголике, по ошибке улетевшем в Ленинград (то бишь, Петербург) и встретившем в сем городе свою любовь. Затем следует выступление главы государства, а после все города и веси страны заполняет грохот пиротехники. Такова теория, а как всё выглядит на самом деле - в этом предстояло убедиться через месяц с хвостиком. Словно бы между прочим девушки вспомнили, что если где-то в городе происходит убийство с использованием огнестрельного оружия - то люди, заслышав выстрел, даже ухом не ведут, думая, что это всего лишь взорвалась петарда... Хлоя заметила на пристани двух человек, а если точнее - Киру и Мирослава. Что они там делали - разобрать было трудно, но парень, судя по движениям рук, что-то вынимал из карманов и бросал на лёд. Словесница вышла на береговую аллею и осторожно, стараясь не поскользнуться на ступеньках, спустилась к парочке. - Ты не слишком сильно перетруждаешься? - сказала она после взаимных приветствий, кивая на трость. - Вы забыли об автобусах, - усмехнулся Мирослав, - да и сами мы кое-что умеем... - он запустил руку в карман куртки и выудил на свет небольшой камешек. - Слышали когда-нибудь такой звук? Он бросил камешек на лёд, и всё то время, пока тот скользил, в воздухе стоял средней тональности певучий звук - словно от дребезжащего камертона. - Хорошо звучит, - улыбнулась словесница, - есть музыка ветра, а это... музыка льда? - Попробуйте, - Кира протянула новый камешек майору Пи, - кидайте так, словно это блинчик. С подкруткой... Первый камешек у Хлои пропал впустую - ей мешала перчатка, но следующие три сумели проскользить почти полсотню метров. - Снега нет, - пояснил Мирослав, - потому камни со льдом и поют так здорово. - Кирушка, - улыбнулась Хлоя, - ты не помнишь... у нас дома хоть кто-нибудь на коньках кататься умеет... на зимних? - Не припомню... - наморщила лоб Кира, - я слыхала только, что на Кодри, где ось вращения имеет почти земной наклон, бывают зимы и у них есть и лыжники, и конькобежцы. А вы что, хотите, чтобы мы вас научили на коньках гонять? - С радостью бы поучилась. - Ох... это не ко мне. Я за последние три года все навыки растеряла. Вот Стеша вас запросто на коньки поставит. Они прошли к скамейке, уселись и поделились планами на ближайшее время. Словеснице хотелось дождаться вечера, отправиться на какой-нибудь безлюдный островок в Карибском море и поваляться голышом на горячем песочке, а у Киры с Мирославом запросы были куда скромнее - примерно часок спустя пойти в кино, после чего парень должен был доставить Киру домой, причём без промедлений, ибо чета Беляковых собиралась взять её на некое вечернее торжество... - И кто тот счастливец, организовавший торжество? И почему тебя это не радует? - поинтересовалась Хлоя, заметив отсутствие в Кирином облике радостного предвкушения праздника. - Папин школьный товарищ, - со вздохом пояснила девушка, - зовут его Владимиром Николаевичем, а фамилия - Прогноевский. Папа сказал, что он с Солотчи, и они учились вместе. - Понятно... - Хлоя откинулась на спинку скамейки, припоминая некрасивую историю пятнадцатилетней давности, когда упомянутый выше мастер мольберта и палитры ушёл от Эммочкиной матери к другой женщине - здоровой и плодоносной. - И что, ты пытаешься придумать какую-нибудь отговорку, чтобы не идти? - Ну... - Кира неопределённо пожала плечами. Она и сама не знала - хочется ли ей оказаться дома у Прогноевского. - Думаю, не будет ничего страшного, если ты взглянешь поближе на этого субъекта, - с этими словами Хлоя активировала телепортер и вызвала пост наблюдения, запрашивая с его помощью всю информацию о художнике, какая только могла быть в ведомственных сетях страны, - тем более на это воскресенье у нас не планируется ничего серьёзного. Противник как будто на время затаился, так что скользнячков не ожидается. - Да, кстати... - сказал Мирослав, обращаясь к Хлое, - когда отправитесь на Карибы, то смотрите - не попадите под шторм. Зимой там обычно плохая погода, а ещё на незаселённых островках полно ядовитых змей. - И не позвольте какому-нибудь наркобарону с Ямайки охмурить вас, - добавила Кира. - Благодарю за предупреждение, - улыбнулась Хлоя. Кира выразила надежду, что нынешнее воскресенье не будет омрачнено какой-нибудь трагедией. Остальные желали этого не меньше, тем более по состоянию на минувшее утро в мире не произошло ничего из ряда вон выходящего - разве что, если верить бульварным газеткам, в Мурманске неожиданно просыпался дождь из лягушек (откуда они могли там взяться в самом конце ноября - пресса умалчивала), да ещё в южной части Индийского океана усилилась активность каких-то летающих тарелочек, шаров и прочих видов НЛО. В это время на Наташинской показались ещё четыре знакомые фигурки, а через минуту на скамейке разместились Эммочка, Стешка и Раяна с Надей. - Мы тут тоже решили прогуляться, - сказала Раяна, - а заодно и вас проведать. Кроме того... я тут обследую партию домов неподалёку, - она махнула на ряд многоэтажек, возведённых за Яблоневыми садами. - Есть что-нибудь новое? - поинтересовалась Хлоя. - Как сказать... - нахмурилась духовница, - каких-то перспективных каналов мы не нашли, но есть один подозрительный район - Пресненский, - она оглядела слушателей; те молчали и даже старались не двигаться. - Так вот, - продолжила Раяна, - дом 3-1 на Алмаатинской имеет портал с конечной точкой в доме 13 на Звенигородке. Вроде бы это ничего не значит, но совсем рядом на Шмитовском есть дом 13 с порталом, пробитым в дом 32 на Борисовских Прудах. Есть ещё одно любопытное место - дом 24-2 на тех же прудах, и один из его порталов ведёт на Волгоградку, в дом 183-3. Давайте теперь прикинем - есть ли что-нибудь общее в этих адресах? Кирка, Эмка... вы обе хорошо знаете свой район? А ты, Слав? - Кажется, я поняла... - прошептала Эммочка, - в доме 3-1 по Алмаатинской живёт Яшка Штольман, а в 32-м на прудах жил Ося? По торжествующему выражению лица Раяны все сразу поняли - на что намекает духовница. Зарубленный топором Ося... милиция ломает голову - кому этот безобидный и тихий паренёк перешёл дорогу. Откуда следователям знать, что мотивы убийства лежат в области грязных магических построений? А Яшка? Неужели убийство совершено им? Но, с другой стороны, роль Оси Энбина вообще неизвестна. Что если он, будучи черноподковочником, сделал что-то не то? Допустил ошибку, и от него решили избавиться? Множество вопросов - и ни одного ответа... - Я понимаю, что ты хочешь сказать, Рая, - заговорила Хлоя, - Яша вполне может быть черноподковочником, хотя вероятность этого весьма невелика. Я могла бы незаметно изъять его и допросить, но сделать это с ним будет сложнее, чем с Есликом, который имеет привычку шататься допоздна где ни попадя. Яша всё время на виду, и старается держать марку благовоспитанного ученика... - А в доме 24-2 живёт Натка, - вставила Стешка, - и через стенку от неё обитает столь горячо всеми любимый Еслик. А дом 183-3... там что находится, или... кто там живёт? - Там живёт мой несостоявшийся папочка, - вздохнула Эммочка. - Ой! - вскрикнула изумлённая Кира, - но какая связь может быть между Есликом и этим... Прогноевским? Она рассказала подругам о готовящемся празднике, что должен будет состояться вечером на квартире художника, и Раяна по окончании её рассказа заметила: - Короче. Тебе, Кирушка, предстоит снова провернуть тот же фокус, что ты проделала весной - пробраться на охраняемый объект и хорошенько там всё осмотреть. Кто знает - вдруг Еслик действительно был у Прогноевского и тот является большим боссом, вроде компьютерщика Садикова? Может, там на Волгоградке, и командный центр находится? - Ох... - вздохнула Кира, - ну раз так, то постараюсь. Надеюсь, я не развалю им весь дом... Девушки невольно прыснули со смеху, ибо Кира в этот момент напомнила им небезызвестного комедийного Шурика и его знаменитый вопрос - "Простите... часовню тоже я... развалил?" - Мы не позволим тебе это сделать, - усмехнулась Раяна, - но до праздника ещё далеко, а пока дослушайте меня. Этим утром я получила Викину наводку и заглянула на Яснополянскую. Один из порталов в доме 5 ведёт... как думаете, куда? - В Пресненский, - сходу догадалась Эммочка. - Точно, - кивнула Раяна, - в дом 16-2 на Шмитовском проезде. Целых три канала ведут в один район, и точки выходов - совсем недалеко друг от друга. Что там такого интересного, в этом... Пресненском? - Целая куча земельных участков, дома на которых под разными предлогами были признаны аварийными и впоследствии их снесли, - ответила Кира, - причём законность многих сделок с недвижимостью, как сказал однажды папа, до сих пор под вопросом. А ещё там натыкан целый лес стоэтажных кукурузин и прочих интересных фигур. - Есть что расследовать, - сказала Хлоя, - чем мы и займёмся в самое ближайшее время. - А мне вот что интересно, - заговорила Надя, - положим, мы выведем из строя всю эту черноподковочную организацию. Накроем все её командные центры. Что дальше? Что предпримут те раздолбаи, что сидят в звездолёте по ту сторону Луны? Все примолкли, думая каждый о своём. Воевать со звездолётом, имея лишь один крохотный космолёт... с тем же успехом можно было, как это бывало в американском кино, сражаться пластиковым веником с охотником Яутжа. С уверенностью они могли сказать лишь одно - им следует благодарить судьбу за каждый прожитый день, ибо никто не знал, когда Бешеный Джо (или кто там сейчас возглавляет ВКС Ванахема?)примет решение превратить Землю в облако космического мусора. - Я бы сейчас что-нибудь съела, - сказала Кира, - что-нибудь такое сладенькое, да только во всём городе ничего такого нет, кроме ирисок, "Гусиных лапок" и "Зелёного кузнечика". Пироги с повидлом и те только раз в неделю завозят... Девушки лишь с сожалением покачали головами. Им тоже хотелось бы проглотить по стаканчику мороженого, но и этот чудесный молочный продукт исчез из оборота, ибо государство экономило на всём, что только можно, и почти всё молоко уходило туда, где без него и впрямь нельзя было обойтись - на молочные кухни, кои готовили детское питание. - Я однажды нашла в бабушкиной кладовке старый-престарый хлеб, который был приготовлен аж в войну, - вспомнила Стешка, - не знаю - почему он не был съеден, но как-то он пролежал в шкафу почти полсотню лет. - И каков он был на вкус? - заинтересовались подруги. - Он уже не имел никакого вкуса. Совсем. Всё равно, что сухие опилки с соломой жуёшь. А однажды мы с Наткой попробовали выпечь что-нибудь из тех хлебов, что в войну готовили, - и кулинарша просветила девушек относительно рецептов приготовления различных хлебов и методов их выпечки. - В общем, Ленинградский блокадный хлебушек, спечённый в полном соответствии с рецептурой, даже с обмазкой формочки соляровым маслом, оказался самым вкусным, хотя с непривычки, да и в сравнении с современным хлебом, он, ясен перец, проигрывал. А хуже всего вышел восточный хлеб, который пекли в Треблинке, Освенциме, и им подобных заведениях. То, что мы из формочки вынимали, и на хлеб-то не было похоже... Девушки заговорили вразнобой, припоминая некоторые последние события, явившиеся следствием реаниматорского террора. С магазинных прилавков почти исчезли цитрусовые, и если большинство населения смирилось с этим - ибо что делать, если кавказские плантаторы (о средиземноморских и заикаться нечего) не могут вывезти урожай? - то некоторые граждане, мнившие себя правозащитниками, подняли вой до небес, предрекая России голодную смерть. Эммочка припомнила недавний выпуск какого-то ток-шоу, на которое пригласили одного такого "голодающего", и многозначительно заметила: - А кто Достоевского читал? Помните, как у него там сказано - "дети голодали, уже три дня они не видели ничего, кроме хлеба и колбасы?" - Ой мамочка... - Кира не сдержала изумлённый вздох, - это что, голод такой??? - Но это же по меркам царской России, - пожала плечами умная ученица, - а по меркам демократической России голод начинается тогда, когда на столе нет жвачки "Стиморол" и газировки. - Ничего, девочки, - вмешалась Стешка, - вот через недельку с небольшим поедем на Саяны по случаю моего семнадцатилетия - и я вас так заправлю, что до Нового года хватит. Так за неспешными разговорами тянулось время. Девушки заметили набитый камешками карман на куртке Мирослава, и в пару секунд его содержимое перекочевало к панцироносицам, захотевшим послушать - как поёт лёд. - Вот что, Славочка, - заговорила Стешка, отправив в скольжение последний камень и надев перчатки, - сейчас иди с Кирушкой в кино, а после - домой, и ложись спать. - Но я не ощущаю себя безнадёжным инвалидом... - начал было Мирослав, но будущая директриса ресторана даже слушать ничего не стала. - Я тебя наизусть знаю, подольше прочих, - возразила она, - перед кем угодно можешь прикидываться - только не передо мной. Я отлично вижу - когда ты устаёшь настолько, чтобы с копыт свалиться, так что... И парню ничего другого не оставалось, как смириться. - Тогда мы тоже идём, - Раяна дёрнула за рукава Надю с Эммочкой, - нас ждут неисследованные двери в неведомые дали. Только ты, Кирка, не забудь позвонить, когда будешь у этого... Прогноевского. Кира лишь молча кивнула, подала Мирославу руку, и они медленно зашагали к Наташиному проезду. Между тем на другом конце района, в квартире Яшки Штольмана, происходили иные, не менее любопытные события. Юный скрипач тоже принимал гостей - Сашку Еслика и Наташку Трапицен. Гости разместились в комнате хозяина и приготовились слушать длинный и непростой рассказ Прогрессора Йог-Сотота, по просьбе которого, собственно, вышеупомянутая троица и собралась вместе. И трое ребят услышали множество не укладывающихся в голове вещей. Во-первых, Йог-Сотот поручил им важную и ответственную миссию, заключающуюся в спасении человечества. По его словам, к концу декабря-месяца в Солнечную систему прилетит звездолёт инопланетян, желающих полностью извести население Земли и присоединить её к своим владениям. Земляне могли получить шанс на выживание лишь в том случае, если они - Еслик, Штольман и Трапицен - своевременно, по сигналу Йог-Сотота, известят о начале бедствия самых достойнейших представителей земного общества, кои, в свою очередь, организуют эвакуационные мероприятия... - Вы уже знаете, - говорил Йог-Сотот, - что глубоко под землёй есть линии древнего планетарного метро. В него можно попасть с поверхности, и единственная трудность на нашем пути состоит в том, что я не знаю паролей для открытия входов. Но зато их знают двое человек - некая Наталья Сераплан и Виктория Весельева... - и Прогрессор назвал адреса проживания сих девушек. - Как это - ты не знаешь паролей? - удивилась Трапицен, - а откуда тогда эти две лахудры узнали их? - Они получили пароли от хорошо всем вам известной Киры Беляковой, - пояснил Прогрессор. Троица пустилась в бурную дискуссию. Еслик предлагал прихватить Киру на тёмной улице, затащить в какой-нибудь подвал и выведать пароли с помощью паяльной лампы, а Яшка не мог понять - кто же такая эта Кира, раз ей доверен столь важный секрет, и почему она поделилась им с посторонними людьми. - Я могу вам кое-что рассказать об этой девочке, - и Йог-Сотот в самых общих чертах изложил историю появления Киры на Земле. Само собой, он не стал рассказывать о её королевском происхождении, равно как и о причинах войны, разразившейся между Мидгардом и коалиционным флотом Союза, но самое главное его слушатели всё-таки уяснили - эта молоденькая девушка всего лишь внешне казалась таковой. На самом деле ей около тридцати пяти лет, и она профессионал в своём деле по части убийств, диверсий и разведывательной деятельности. - Её нельзя трогать... пока нельзя, - говорил Прогрессор, - но Сераплан и Весельева находятся в самом уязвимом положении. Мы постараемся сделать так, чтобы они попали в руки надёжных людей, коим в привычку самые свирепые пытки, и пароли для входа в древние подземелья будут получены очень быстро. - Но всё же... - Яшка растерянно откинулся на спинку кресла, - зачем Кирка дала им эти пароли? - Чтобы спасти людей, не заслуживающих спасения, - ответил Прогрессор, - всяких дураков и слюнтяев, которые, будучи отвергнутыми обществом, вдарились бить поклоны крашеным доскам. Троица молча переглянулась. Они прекрасно понимали - куда клонит Прогрессор, и всецело разделяли его взгляды на упомянутую им категорию людей. Еслик отлично помнил предупреждения Йог-Сотота относительно родственников из Петербурга, кои могли привезти в подарок какую-либо из полученных в монастырях вещей... - А что будет с Киркой и её подружками после того, как пришельцы с Кинмоку захватят Землю? - поинтересовался он. - Они умрут, - ответил Йог-Сотот, - как именно это произойдёт - не ваша забота. Этим займутся более продвинутые спецы, чем вы... Что можно было сказать на это? Даже если Прогрессор безбожно врал - ни Еслик, ни два других черноподковочника ничем не могли опровергнуть его слова. А Прогрессор ни с того ни с сего разоткровенничался не на шутку. Он принялся рассказывать о том, как он и его сородичи уже на протяжении миллионов лет кочуют по Мирозданию в поисках убежища от некой Злой Вечности - иной раз он называл её Вселенским Тоталитаризмом или Космической Тиранией - и в тот момент, когда, казалось бы, убежище найдено, Регрессоры, слуги тирании, вновь появляются из неких иномерных глубин... Йог-Сотот особо подчеркнул важность своего сотрудничества с телесными разумными существами, завещавшими ему свои лики вечности, ибо они служат для него источниками жизненной силы. Он горько сетовал на упомянутых выше людей, кланяющихся крашеным доскам, и их покровителей-Регрессоров, из-за козней которых грандиозные замыслы Прогрессоров рассыпаются в прах... Чуть позже, когда Йог-Сотот изволил замолкнуть и отправиться, как он говорил, в иные слои бытия, Еслик начал излагать своим приятелям о странной истории, однажды рассказанной ему Кирой - о девочке, что должна была превратиться в настоящего человека. Наташка слушала вполуха - куда больше её интересовали порножурналы, коих у Яшки было в избытке, а сам Яшка, казалось, слушал очень внимательно - и наконец сказал: - И что же... ты так и не позвонил ей? Не захотел узнать конец? - А на хуй мне это надо? - отмахнулся Еслик. - Я знаю - почему ты ей не позвонил, - снисходительно улыбнулся Яшка, - потому что в тот момент, когда она тебе рассказывала эту... не знаю как назвать - сказку или быль - ты ощутил себя полным дерьмом. Собственно, ты, Шурик, и есть кусок говна. С тобой каши не сваришь... - Это почему? - А ты уже забыл - как ты у себя на лбу рисовал, как с тебя штаны сдёргивали, как ты ползал с кроссовком в зубах, а? А вот тебя и Стёпу недавно девочка отпиздила? Забыл? Ты не боец, Шурик. Не мужик. Точнее, ты нечто среднего пола в юбке. Ты вечно нарываешься, у тебя язык - до колена, а отстаивать всё своё ты ни хера не можешь. Даже я, намереваясь выбрать мирную профессию, учусь драться, развиваю в себе силу и выносливость, приучаю себя не бояться получить в рожу... а ты? Ты слизняк. Только и всего... - А я виноват, что с рождения слабее других? - Сон разума порождает чудовищ... - Яшка не договорил, потому что в этот самый момент зазвенел телефон. Он вышел в переднюю, снял трубку, принёс её в комнату и дал Сашке. - Это я, - донёсся голос Ильки, - немедленно иди домой. Прямо сейчас. Не заставляй меня отправляться за тобой. - А что такое? - Сашка вдруг ощутил страх. В голосе брата звучали какие-то странные, не предвещающие ничего хорошего нотки, и Еслик лихорадочно пытался вспомнить - не натворил ли он чего-нибудь такого, что могло бы разгневать Ильку. - Ты слышал, что я тебе сказал? - Илька никогда не выносил тех случаев, когда его собеседник, вместо того чтобы чётко и быстро исполнить просьбу, начинал рассыпаться в никчёмных вопросах. - В течении двадцати минут ты должен быть дома. Всё ясно? Ещё бы Еслику не было ясно! Илькины кулаки помогали понять и усвоить многое - начиная от эйнштейновской теории относительности и заканчивая правилами хорошего тона при обращении с девушками. А потому Сашка без промедления собрался, выскочил за дверь и вихрем несясь по лестнице, даже не стал, как обычно, забавляться и звонить в чужие двери, отрывая жильцов от их занятий. И надо же было такому случиться - на бегу он угодил ботинком на засыпанный снегом полиэтиленовый пакетик и растянулся на тротуаре, довольно сильно приложившись коленом о ледяной выступ. Кое-как поднявшись, он, прихрамывая, заспешил к своему двору и проделал уже половину пути, когда ему встретилась новая помеха в лице двух парней лет восемнадцати - как будто бы даже знакомых, хотя Еслик, как ни напрягал память, так и не вспомнил - где он их видел. Парни - один низенький и толстый, с низко надвинутой на глаза кепочкой, второй высокий, с непомерно длинными руками и ногами, сидели на скамеечке под козырьком подъезда и попивали пиво, а завидев Еслика, оживились и даже несколько обрадовались. - Слышь... эй ты, дурак, - подал голос парень в кепочке, - ну-ка топай сюда. Побазарить надо... Еслик сунул руку в карман - и обнаружил в нём пустоту. Его прошиб холодный пот. Где он мог оставить свой драгоценный телефон, в коем обитал Йог-Сотот? У Яшки? Может, он выпал тогда, когда он растянулся на тротуаре, или где-то по пути, и теперь валяется в снегу или на дороге? Как бы там ни было, Еслик понял, что влип. Эти двое, несомненно, встречались ему раньше, и они не отпустят его до тех пор, пока всласть не поглумятся... В довершение всего у него жутко болела ушибленная нога, и к нему вернулись все прежние страхи - двое ребят выше него ростом и вдобавок более сильные, буквально гипнотизировали его своей наглостью. Он вновь ощутил себя кроликом, над которым нависла раскрытая пасть удава. - Я... это... - залепетал Еслик, - мне... - Слышь, дурак, - продолжил Кепочка, - рубль есть? - Нет... - А два? - осклабился Длиннорукий. - Нет... Парни, ухмыляясь, переглянулись. Уж они-то отлично знали и Еслика, и многих ему подобных, над коими можно издеваться безнаказанно, не рискуя в ответ получить по зубам. - А три? - продолжил Кепочка, - а четыре? А пять, а шесть, а семь, а восемь, а девять, а десять? - А сигареты есть? - поинтересовался Длиннорукий, - да чо это такое на хуй? Хули ты такой чмо гандон блядь? Чего ни спросишь - ничо у тебя нет? А вчера ты всех в школе угощал "Тройкой"? И у тебя две пятихатки видели? А сейчас у тебя ничо нету? Чо ты тогда на улицу выходишь, если у тебя ничо нет? Годами выработанная привычка сжиматься в комочек при звучании грязных ругательств и оскорблений вновь дала знать о себе. Еслик стоял ни жив ни мёртв, кося глазами по сторонам и боясь открыть рот. - У него куртёха - не его, - хихикали парни, - он её после брательника донашивает... - И штанишки не его - это папины штанишки... - А ботинки под мусоропроводом нашёл? Да, дурак? - Интересно - а трусики у него тоже не свои? Мамины, да? А давай посмотрим? Вволю отсмеявшись, парень в кепочке начал по новой: - Короче, я придумал ему новое имя - дурак. Ты ведь дурак, да? Еслик, с нетерпением ожидая конца представления, едва заметно закивал. - Точно дурак... - захохотал Длиннорукий, - а ты ещё долбоёб, да? И ебанатик? И хуерыга? И говноклюй? Еслик продолжал трясти головой, словно китайский болванчик, когда шквал вопросов вдруг прервался, а на его плечо опустилась чья-то тяжёлая рука. - Кажется, я сказал тебе идти домой и назвал время, в течении которого ты должен появиться? - тихим спокойным голосом спросил Илька. Он развернул Сашку лицом к тротуару, придав для ускорения увесистый толчок между лопаток, и дождавшись, пока тот отойдёт подальше, наградил Кепочку и Длиннорукого крепкими пинками по физиономиям, отчего те слетели со скамейки, пересчитали ступеньки и скатились на тротуар. Переступая родной порог, Сашка готовился к чему угодно - но того, что произойдёт в следующие минуты, он никак не ожидал. Илька молча прикрыл дверь, повернул ключ в замке и внезапно развернувшись, начал всаживать в лицо брата удар за ударом, словно в грушу. Нанеся не менее дюжины ударов, он отконвоировал Еслика в комнату и бросил на стул перед включённым компьютером. - Это что такое? - почти ласково произнёс Илька, указывая на экран, на котором светилась таблица с датами сохранения уровней игры "Renegade", - значит, ты, вместо того, чтобы учиться, все последние недели сражался тут в этого Хавока-Хуявока? Сашка сидел с опущенной головой. Разбитое лицо буквально горело. Даты и точное время... вот, значит, на чём попался... - Откуда клавиатура и мышь? - продолжил допрос Илька. Еслик молчал. Изобличающие предметы гарнитуры были им украдены, и он никак не мог придумать на сей случай даже самой пустяковой отговорки. - Ну ладно... объясни-ка мне - это вот что? - Илька вывел на экран заветный видеофайл с нарезкой эпизодов, содержащих сцены горения людей заживо, - а вот это? Сашкиному взору предстали все его богатства - оцифрованая писанина с детальным описанием его причудливых - то ли сексуальных, то ли сексопатологических - фантазий, за ней последовала папка, набитая сделанными по весне фотографиями принадлежащих одноклассницам и словеснице Яковлевой голых лодыжек... - Я те, блядь, покажу сейчас, как хуйнёй страдать! - дурным голосом заорал Илька, швыряя Еслика на диван и вынимая из брюк ремень, - будут тебе сейчас и босые смуглые пяточки, и голые лодыжки Кирочки... И, надо сказать, Илька показал всё, что счёл нужным. Остановившись на сороковом по счёту ударе, он, немного отдышавшись, вправил ремень назад в брюки, сел к компьютеру и удалил всё, над чем непутёвый братец трудился весь последний год. - О клавиатуре и мышке мы поговорим завтра, когда предки вернутся, - сказал он, оборачиваясь к рыдавшему Еслику, пытающемуся прикрыть остатками штанов причинное место, - а сейчас я скажу тебе вот что. На следующей неделе я выкрою время, чтобы свести тебя к психиатру, а если он ничего у тебя не обнаружит - подключу все свои связи и засажу тебя в школу для умственно отсталых. И смотри - если ты её не закончишь как полагается - то сразу после выдачи белого билета... или что там выдают - ты прямиком попадёшь на призыв, где тебя законопатят в самый грязный и беспредельный стройбат, какой только существует. Это будет твой последний шанс подумать - что в своей жизни ты делаешь не так... Еслик ничего на это не ответил. Он смотрел в пол, хлюпал носом и тёр кулаками глаза. Илька между тем выключил компьютер, забрал периферийные устройства и выходя из комнаты, сказал: - Думай, братик, думай. Тебе полезно иногда этим заниматься. Думай о своём мрачном тёмном будущем, а не о сожжённых жопах грамматички и Кирки, которых ты, к слову сказать, недостоин, ибо ты - пизданутый на оба полушария кретин и кусок собачьего говна. Гляди-ка, блядь... - насмешливо фыркнул он, - даже у меня от всей этой писанины стояк приключился. Неужто и я заболел? Хреново, однако... Он прошёл на кухню, вынул из холодильника пиво и в несколько глотков ополовинив полуторалитровую бутылку, скрылся в гостиной и уже через полчаса по квартире разнёсся громкий храп. А исхлестанный ремнём Сашка продолжал лить слёзы, и чего ему было больше жаль - стёртой информации, самого себя или забытого невесть где телефона с Йог-Сототом - он сказать не мог. Неожиданно для самого себя он поднял с пола оброненный карандаш и сжал его в кулаке на манер ножа. Подвыпивший Илька продолжал оглашать квартиру храпом. Еслик припомнил все его планы на ближайшую неделю. Он осторожно встал, роняя на пол клочья штанов, и, пока ещё невнятно представляя свои следующие действия, медленно двинулся к гостиной. Он прокручивал в голове все те случаи, когда Илька - за дело ли, не за дело - избивал его. Вспомнил все лишения и несправедливости, кои ему пришлось по его милости испытать. Весь позор, когда Илька колошматил его при свидетелях. Первое, что он увидел, войдя в гостиную, была голова брата. Он устроился на боку, привалившись щекой на подлокотник дивана. Всё указывало на то, что алкогольные пары сделали своё дело, убив в человеке осторожность и инстинкт самосохранения. А главное - его левый ушной проход был отчётливо виден... Несказанная злоба, смешанная со страхом, охватила Сашку всего, от головы и до кончиков пальцев, и в следующую секунду он, резко вставив кончик карандаша в ухо ненавистного брата, толчком ладони загнал его до упора так, что снаружи остался лишь окантованный жестяным колечком светло-бордовый ластик... Трудно сказать - что почувствовал в этот момент Илька, да и почувствовал ли вообще. Его резко изогнуло, по рукам и ногам прошла волна судорог, после чего он скатился с дивана и тяжело рухнул на покрытый линолеумом пол. Некоторое время его руки ещё двигались, но минуты через две всякие признаки жизни пропали напрочь, а возле головы натекла небольшая, с ладонь, лужица крови. Возле Сашкиных ног распростёрся бездыханный труп. Он вспомнил о двух работниках некоего ЧОПа, коих ему пришлось застрелись в паре с Яшкой Штольманом. Сие деяние не казалось ему чем-то из ряда вон выходящим - это было что-то сродни компьютерной игре, разве что декорации были намного реалистичнее. Стреляя из пистолета или любого другого оружия, люди, как правило, не слишком сильно ощущают связь между оружием и жертвой, особенно если их разделяет некоторое расстояние... но сейчас ситуация была иной. Еслик ощутил контакт руки, несущей смерть, с телом жертвы, он видел и чувствовал кровь, попавшую на ребро ладони, и всё это вызвало в нём приступ дикого ужаса - но не настолько неконтролируемого, чтобы поднять шум или бежать прочь с места преступления. Он осел на пол, опершись о диван, и невидяще устремил взор в тёмную переднюю, на входную дверь, на верхней половине которой светился бледно-жёлтым крохотным пятнышком дверной глазок... Медленно тянулись минуты. За стенкой едва слышно звучало фортепиано - Федька Сераплан готовился к завтрашним занятиям в музыкальной школе. Где-то на кухне неразборчиво бормотало радио. За окном почти стемнело, когда в передней пронзительно зазвенел телефон. Какое-то время Еслик даже не решался двинуться с места, но, собрав последние остатки воли, шатающейся походкой подошёл к полочке, опасаясь услышать родителей... но это был Яшка. - Тут такое дело, - говорил парень, - твой мобильник... ты его под вешалкой в мой же ботинок уронил... - Я... да, - закивал Еслик, - тут это... слушай, Яш, я... - Что опять стряслось? Илька в хрюльник звезданул, что ли? Выйти не можешь? - Да нет... слушай, можешь сейчас ко мне через портал прийти? Я... в общем... Сашкин голос говорил сам за себя, и Яшка понял, что его подельник опять вляпался в какую-то историю, а потому немедля приготовил свой мобильник, активировал портал, и вскоре стоял возле есликовских дверей, причём не один, а с полураздетой, в наброшенной на ночную рубашку куртке, Наташкой Трапицен. - Ну и что тут у нас приключилось? - осведомился Яшка, проходя в переднюю и окидывая взглядом драные Сашкины штаны, держащиеся, как говорится, на одном лишь честном слове, - ремешка схлопотал? А Илька где? Сашка провёл гостей в комнату, на полу которой лежал убитый брат, и парочка застыла на месте, удивлённо таращась то на хозяина, то на дело его рук. - Это ты его уделал? - ахнула Наташка. - А ты что, видишь тут ещё кого-то? - разозлился Сашка. - Просто заебись... - покачал головой Яшка, приседая на корточки и рассматривая смертельную рану, - я ещё по твоему голосу скумекал, что ты тут запорол какой-то косяк, но такое... и как тебе чувствуется после этого? Очко жим-жим? - юный скрипач не удержался и захихикал. - Ну, ты полегче, - зашептала Наташка, - по-твоему, ему надо было век терпеть? Илька ведь дубасил его словно Сидорову козу за каждого красного лебедя... - Ой-ой-ой... - презрительно скривился Яшка, - ты что, не знаешь, что терпеть - это ваша национальная особенность? Вас дерут в жопу всем кагалом каждый, кому не лень, начиная с азеров и заканчивая америкосами - а вы терпите, да ещё и сами подгоняете... ну ладно, проехали. Вот твой телефон, - он протянул Сашке потерянную вещь, - что теперь думаешь делать? - Я? - всхлипнул Еслик. - Нет, паршивая свинья! - злобно передразнил гость, - в твоей хате жмур валяется, забыл, что ли? - Ну... наверное, надо посоветоваться с Йог-Сототом... может, он знает, как оживить... - Посоветоваться? - Яшка нервно засмеялся, - может, ещё клизму поставить? Валерьянки дать? Под носопыркой "звёздочкой" помазать, подуть и прочесть - "у сороки не боли, у собаки не боли"? Авось и оживёт, аки убитый ни за что ни про что нигер? Думай своей тупой башиной - как от жмура избавляться? - Может, разрезать и вынести по кусочкам в бак? - предложила Наташка, видя, что от Еслика сейчас никакого проку. - И нас заметут легавые, - усмехнулся Яшка, - сейчас весь район на усиленном патрулировании... хотя... - он почесал подбородок, обдумывая какую-то мысль, а затем принялся расспрашивать Сашку во всех подробностях про обстоятельства убийства. Поначалу дело не клеилось - Еслик то и дело путался, сбивался и фыркал носом, но после нескольких глотков пива заговорил более связно, и выслушав его, Яшка сказал: - Так... нам нужны чистые перчатки. Давай, Наташ, дуй в какой-нибудь магазин, и прихвати три пары. И новую обувь не забудь - точный размер не важен, лишь бы налезла... мы по любому её сожжём. Так... где ремень, которым тебя угостили? - спросил он Еслика. - Вот... - Еслик снял с вешалки зловещий предмет, уверенный в том, что именно им и орудовал Илька. Он не видел, как брат вынимал и вправлял назад свой ремень... - Отлично, - кивнул Яшка, - от этого ремешка так же следует избавиться. Что ещё? Давай неси кусачки. - Какие ссачки? - пролепетал Сашка. Юный скрипач налился краской и потеряв терпение, заорал на весь дом: - У тебя все мысли только об одном, зайцегубый уёбок!!! Какие, к ебеням, ссачки?.. Кусачки, пассатижи, плоскогубцы, клещи!!! Ну почему ты такой долбоёб??? - и Сашка, подпрыгнув от неожиданности на месте, побежал в чулан. Дождавшись Наташку, они отмыли хлоркой кровь, надели украденные перчатки и ботинки; Яшка, вооружившись кусачками, аккуратно вынул карандаш из Илькиного уха и вышвырнул его с балкона в кусты на газоне. - В общем, - сказал он, - труп мы перенесём через порталы. Легавые, само собой, будут копать, причём серьёзно... но уж точно не под нас. - А куда ты хочешь его положить? - поинтересовалась Наташка. - Посмотрим по обстоятельствам... - Яшка деловито откашлялся и подхватил тело за мёртвые руки, - так, народ... хватайтесь, дружно пукнули - и вперёд... При любых других условиях Кира постаралась бы измыслить или создать вескую причину для того, чтобы не идти в гости, но в нынешней ситуации отказ был неприемлем. Даже если допустить, что подозрения о связи Еслика с Прогноевским беспочвенны, то всё равно на квартире художника соберётся уйма разнообразных людей, один из которых - или даже несколько - может иметь доступ ко многим интересующим панцироносиц вещам. Ещё Кира думала о том, что родители брали её с собой в гости лишь в одном случае - если на каком-либо торжестве присутствовали её сверстницы или сверстники... словом, молодёжь. "Может, - думала она, - они надеются, что, приобретя новые знакомства, я позабуду прежние? Какая глупость... зачем им это? Хотя... мои панцироносные подруги - я это сама слышала - вызывают у них множество непростых вопросов. А всё непонятное всегда пугает или отталкивает..." Александр Васильевич, зная, сколь много времени женская половина семьи может потратить на поиск одежды и прочие приготовления, объявил о начале сбора в половине четвёртого пополудни, почти за час до выхода. Маленького Сашку отправили к дяде Коле, чему мальчуган был несказанно рад, ибо там он мог без всяких помех играть в приставку хоть до ночи. Перед уходом мастер пера не забыл активировать поставленную этой осенью сигнализацию, после чего все разместились в такси и отправились на Волгоградку... Владимир Николаевич и его семья проживали в огромной квартире на тридцать третьем этаже высотной сорокапятиэтажной новостройки. Одна лишь гостиная, по Кириным прикидкам, по площади превосходила их квартиру раза в два, если не больше... По всему было видно, что живописец преуспевал и процветал, и, как отметила девушка, он никак не тянул на законченного злодея. Высокий, худощавый человек лет сорока пяти, в его тёмно-русых волосах сверкала едва заметная проседь, и лицо отнюдь не как у висельника - самое обыкновенное, ничем не примечательное, разве что слегка подпорченное здоровенным синяком во всю щёку, причём Владимир Николаевич нисколько не старался его скрыть. - Вчера он ходил на рынок и подрался с местной братвой, - тихим шёпотом ответила Анна Павловна на Кирин вопрос. - Да ну? - Представь себе. Вступился за бабушек, что семечками торговали - вот и получил фонарь... "Может статься, что он вовсе не так уж плох, - мелькнуло в Кириной голове, - может, пятнадцать лет назад он был глуп и бессердечен, но сейчас... а впрочем, это не моё дело. Мне лишь одно важно - он ли тот самый черноподковочник, или..." Она прислушалась к своим ощущениям, постаралась мысленным взором проникнуть в Серебряный Кристалл - но не почувствовала ничего. Увидела Кира и супругу живописца - некую Конкордию Соломоновну, которую он предпочёл Светлане Григорьевне. Сия особа Кире не понравилась - и это было ещё очень мягко сказано. Через полчаса своего пребывания в гостиной девушка была готова чуть ли не плеваться от омерзения... Она сразу заметила, что виновник торжества и его супруга почти не разговаривали между собой. Некая незримая преграда поделила на две группы и присутствующих за столом гостей - одни обсуждали какие-то отвлечённые, либо чисто профессиональные темы, другие же были зациклены исключительно на моде и удовольствиях, а так же вовсю ругали правительство. Конкордия Соломоновна возглавляла как раз вторую группу. Поверить ей на слово - так страна неминуемо развалится, если с прилавков исчезнут импортные фрукты, алкоголь, сигареты и прочие виды товаров, импортируемых до волны террора. Её бесила возможная перспектива снова выходить рано поутру в очередь за хлебом (известие о том, что в ряде стран, кои ввозили зерновые морским путём, ещё с лета ввели хлебные карточки, она не воспринимала всерьёз, искренне считая всё это кремлёвской пропагандой). Ей было противно всё - общественный транспорт она называла "быдловозным", жителей провинции - замкадышным быдлом (некоторые из её слушательниц, что в пору юности сами мотыжили картофель под Нижнеудинском или Медногорском, согласно кивали - лишь бы не выделяться из общей массы), она жаловалась, что ей "не повезло с народом", или что "нашему народу уже ничем не помочь", а после и вовсе договорилась до того, что "любой засраный бомж с Манхэттэна, ночующий в коробке от холодильника, имеет больше прав на существование, чем все эти сто тридцать с лишним миллионов замкадышных баранов..." Лишь однажды Конкордия Соломоновна заговорила о своём благоверном, прокомментировав его вчерашний поступок в том духе, что Владимиру Николаевичу, должно быть, "больше всех было надо", и что "этих старых вонючек с рынка давно пора запереть в ангаре и перетравить хлором". "Теперь понятно, почему он даже не смотрит в твою сторону, - подумала Кира, - во всяком случае, насчёт одного ты права - твоему, так сказать, народу действительно уже ничем нельзя помочь..." Она исподволь приглядывалась к гостям, прикидывая - кто из них мог бы оказаться черноподковочником? Только это сейчас её и волновало; она даже не обращала внимания на убранство стола и на наличествующие на нём угощения... впрочем, ввиду вновь наставшей эпохи всеобщего дефицита стол был довольно скромен. Примерно полчаса спустя гости разделились - молодёжь потянулась к выходу из гостиной; краем глаза Кира отметила, что мама покинула общество Конкордии Соломоновны, и последняя, в свою очередь, наградила её столь злобным взглядом - как будто желая провалиться на месте... - Привет, - один из молодых людей задержался в дверях, трогая Киру за локоть, - ты Кира? - Да, - с секундной заминкой ответила та. - Твоя мама попросила приглядеть, чтобы... - парень несколько растерянно улыбнулся. - Чтобы я не потерялась здесь? - хихикнула Кира, - спасибо. Квартирка действительно не маленькая... Ян Урб - так звали этого парня - приходился родственником хозяину. Кира не слишком вникала в степени их родства, думая исключительно о своём наболевшем... "Мама попросила приглядеть, - мысленно вздохнула девушка, - и что теперь? Сейчас этот Ян попытается разыграть какой-нибудь романтический гамбит? И как мне быть? А если враг знает, что я здесь, и этот парень появился здесь не случайно? Хотя..." Она пригляделась к Яну повнимательнее. Тонкое, несколько суровое лицо, высокая, даже чуточку хрупкая фигура, слегка вьющиеся тёмно-русые волосы, взгляд тёмно-серых глаз спокойный, нисколько не похотливый... "И снова я ничего такого не чувствую," - подумала Кира, прислушиваясь к себе. - Владимир Николаевич ведь картины рисует? - поинтересовалась она, - а здесь есть его работы? - Конечно, - кивнул Ян, - я тебе всё здесь покажу, лады? Он повёл Киру по квартире, показывая все её комнаты и разного рода примечательные места. По пути девушка узнала, что в следующем году Ян намерен отправиться на учёбу в США, что всё свободное время он посвещает пркатике по преодолению языкового барьера, и (парень скривился так, словно проглотил луковицу)что ему настолько осточертели наставления и монологи Конкордии Соломоновны, что он просто не знает - куда деваться... - ...Всё пытается научить меня жить, - фыркнул он, - сама она в США ни разу не была, но откуда-то знает, что там всё-всё-всё офигенно и обалденно... Кира хотела было сказать, что отыскать на Земле офигенно-обалденное место крайне проблематично, но Ян вряд ли бы её понял. Вместо этого она спросила: - А там как? Лучше, хуже? - В разных местах - по разному. Но вообще-то важны не обстоятельства с декорациями. Важно то, какой ты человек... - Ян задумчиво поскрёб подбородок, - понимаешь, какая штука выходит... наши граждане, побывав на том берегу, если и тащат что сюда, на родину - то только всё самое плохое. А мне хотелось бы принести оттуда хоть что-то хорошее. Ведь Америка не только из Буша и Гандолизы состоит - там и люди должны быть. - Слушай, а эта Конкордия... что с ней такое? Откуда у неё столько злобы? - Всё из-за того же... - снова скривился Ян, - не знаю в деталях, но уверен, что большие деньжищи сильно ударили ей в голову, и теперь ей никто не ровня... вот так. Планировка комнат здесь была довольно произвольной, и Ян отвёл девушку в неприметный закуток, из которого отлично просматривалась гостиная. Он рассказывал о гостях - как их звали, где они жили и на каком поприще прославились, затем они снова прошли на незанятую половину жилья. - Вот здесь обитает Конкордия, - парень обвёл рукой одну из комнат. - Нам от хозяев не влетит? - вслух подумала Кира, отметив про себя интересную деталь - живописец и его супруга проживали в разных комнатах, причём уже достаточно давно... Ян лишь усмехнулся в ответ, а внимание девушки переключилось на некоторые весьма странные предметы интерьера. Она долго разглядывала хрустальный письменный прибор, сработанный в виде гроба, на крышке которого разместилась сова. Сия сувенирная поделка живо напомнила ей разгромленное капище в долине Спокойствия, в коем проходили сеансы инициации пустых клонов... Случайно ли эта вещь попала сюда? Возможно, хозяин и его жена знали ответ, но едва ли у них вытянешь хоть слово. Вообще в оформлении личного пространства Конкордии Соломоновны преобладали представители семейства совиных - их стилизованные изображения можно было видеть на часах, обоях, занавесках и прочих местах. На отдельном столике возвышалась несколько иная поделка - во много раз уменьшенная копия выстроенного в прошлом году бизнес-центра "Оул-тоуэр", что стоял где-то посреди Пресненского района. Шесть презрительно ухмыляющихся совиных морд, что венчали его крышу, ни с чем нельзя было спутать. - Эта совиная башня буквально набита заведениями с очень сомнительной репутацией, - пояснил Ян, - кое-кто из здешних гостей буквально днюет и ночует на последнем этаже... "Как же тебя должна была достать эта Конкордия, - подумала Кира, - если ты вот так запросто всё мне выложил... но теперь многое стало ясно. Владимир Николаевич, должно быть, уже тридцать три раза проклял тот день, когда ушёл от Эмкиной мамы..." - Скажи, Ян, - Кира оторвалась от созерцания поделки, - а ты в Бога веришь? - Ну... - парень потупил взор, - если в том смысле - воцерковлён ли я, то нет - не воцерковлён, прихожанин из меня - никакой, но... с тем, что всё Мироздание со всеми живыми существами сотворено из любви и по любви, я полностью согласен. А что? - Это я так... просто... - девушка изобразила лёгкую растерянность, - одна моя хорошая знакомая как-то сказала, что в доме человека, исповедующего какую-либо религию, преобладает та или иная символика. Она может быть как на священных предметах, так и на предметах обихода вроде часов, шкатулок, цветочных ваз... - Вот что... - кивнул Ян, - ты о множестве сов, населяющих эту комнату? Всё это чушь. Конкордия верит только в свои несоответствующие реальности амбиции. И всё... Кира не успела подыскать подходящий ответ - по её левому запястью побежала волна вибрации, и она, сославшись на некоторую нежданную необходимость, поспешила в туалетную комнату. - Ну что там? - прошептала она в браслет, предварительно убедившись, что её никто не подслушивает. - Это я, - отозвалась Раяна, - ты в порядке? - В полном. А ты что делаешь? "Золотая" девочка говорила недолго. Поиски конечных точек выхода привели её в Заполярье, на некий подземный объект, в прошлом имеющий отношение то ли к береговой охране, то ли к ракетным войскам - не суть важно, к чему. Объект пребывал в стадии консервации, находился в посёлке Териберка и в одном из его помещений было заперто десять человек, находящихся едва ли не при смерти - в основном подростки среднего школьного возраста, и старики, сильно смахивающие на бездомных алкоголиков. - Четверо придурков, каждому лет по 15-16, - говорила Раяна, - почти каждый день навещали их, используя как тренажёры для битья. Причём все узники - с Москвы и Подмосковья. Кто именно их запер в каземате - не знают. Лиц не видели, слышали только, как одного из них однажды назвали Виляем, только поди догадайся - где этот Виляй живёт... может, в Москве, или вовсе в Воркуте... - Понятно... - Кира с трудом подавила дрожь в голосе, - значит, там был некто Виляй... интересно - а откуда пацаньё узнало о существовании этой базы? - Хлое тоже это интересно. Она говорит, что это возможно в том случае, если у кого-то из наших клиентов есть батя или другой какой родич, что служил на этой базе, или когда-то проживал в Териберке. В общем, будем отрабатывать и эту ниточку. А у тебя там как? Что-нибудь обнаружила? Кира описала всё то увиденное, что ей показалось подозрительным, не забыв так же упомянуть о вздорных и скотских нравах Конкордии Соломоновны. - Совиная башня... - усмехнулась Раяна, - тоже гнилое местечко, ещё похуже "поганок" на Бартини... - Мне кажется, - тихо шепнула в ответ Кира, - что чёрную подкову носит именно Конкордия, или кто-то из её приятельниц, - она перечислила имена некоторых гостей. - Любопытно... - отозвалась Раяна, - с одной из этих светских львиц я, можно сказать, заочно знакома. Пьяный язык Ахмета Радиковича временами выдавал такое, что... говоришь, этот Ян что-то плёл про последний этаж Совиной башни? Так вот, там находится садомазохистский притон... - Ой, блин, Райка! - скривилась Кира, - всё-то ты знаешь... - Работа такая. Ну ладно, я пошла. Вот тут с Мурманска вертушка с ментами прилетела, пойду гляну - что да как. Подруги распрощались, и Кира вышла в переднюю. "Однако... кое у кого сегодня прибавится седых волос, - подумала она, - десять человек, запертых на заброшенной базе, неведомо как попавших туда... интересно - как менты будут этот головняк разгребать?" Ледяную пульсацию в глубине груди ни с чем нельзя было спутать. В силу каких-то причин злокозненная сущность черноподковочника проявила себя именно сейчас, и хранимый Кирой Серебряный Кристалл должным образом отреагировал на неё... но кто её носитель? Совсем рядом, за стенами комнат, три десятка человек... Кира в раздумьях шагнула к дверям гостиной, и навстречу ей вышла высокая светловолосая девушка лет двадцати - двадцати двух. - Ты туда? - спросила она, кивая на дверь. - Нет... - Ох... - вздохнула гостья, - как же она меня достала! - Кто? - Кира подумала было, что именно эта девушка как раз и является черноподковочницей, но пульсация в груди тут же прекратилась. - Эта... Конкордия. Как вообще Владимир Николаевич живёт в одних стенах с этой... не знаю кто? Девушка вкратце рассказала о своём давнем увлечении живописью, постепенно переросшем - так, во всяком случае, считали профессионалы своего дела - в настоящий талант. Владимир Николаевич покровительствовал ей, и вот сейчас в гостиной случилась небольшая, но очень ёмкая размолвка между хозяевами, один из которых демонстрировал гостье свой профессиональный интерес, а другой желал втянуть в увлекательнейшее приключение на ниве сверх всякой меры свободных отношений... - Извини, - сказала она, - тебе ещё рано выслушивать такое. Зови меня Мири, м-м? - Хорошо, - кивнула Кира. Ян вышел к девушкам и повёл их осматривать главные достопримечательности сего дома - картины хозяина. Владимир Николаевич рисовал преимущественно горные пейзажи, но куда больше Киру заинтересовали - и даже слегка шокировали - более ранние работы художника, кои, судя по датам, были написаны около четырнадцати лет назад. На трёх полотнах была изображена одна и та же девушка, и Кира была готова поклясться чем угодно, что Прогноевский, сам того не ведая, изобразил Эммочку - разве что возраст персонажа равнялся двадцати пяти с лишним годам. Ошибки быть не могло - множество деталей антуража, окружающих девушку, не имели никакого отношения к Земле, зато жители экваториальной зоны Мидгарда сходу посчитали бы их своими. "Как мне помнится, - думала Кира, - Эмка... нет, Феона, обрабатывала в лохани кости застреленных ящеров и продавала их мастерам-косторезам... но Прогноевский? Кто четырнадцать лет назад водил его рукой? И не оставь он Эмкину маму - что сказала бы Эмка, увидав саму себя? И вообще... случайно ли на пути Прогноевского попалась эта Конкордия? Кто бы нам это объяснил..." Она так увлеклась своими умопостроениями, что не сразу услышала голос Яна. - Тебя к телефону зовут, - сказал он. Ей звонил Мирослав - просто так, без какой-либо конкретной цели. Просто для того, чтобы поговорить о первом, что придёт в голову, под влиянием момента. Обычно он звонил каждый вечер, иной раз Кира успевала его опередить и позвонить раньше. Она устроилась в кресле, не слишком вникая как в свои слова, так и в слова парня. Мелькнула мысль - а почему он вызвал её через домашний номер Прогноевских, а не через мобильник? Впрочем, так даже лучше - Ян, пусть он даже считается самым шикарным парнем в своём кругу, теперь знает о существовании очень серьёзного конкурента, а раз так, то его романтические проекты, если таковые имелись, рухнули словно карточный домик... Поговорив минут десять, они распрощались, повесили трубки, и Кира подошла к Яну и Мири, которые оживлённо что-то обсуждали. - ...Если не о чем говорить, - рассуждал Ян, - начинай говорить о политике. Это тем более хорошо, что и знать-то ничего не нужно - зато можешь прослыть невероятно умным... - Это вы про что? - поинтересовалась Кира, и Мири в ответ лишь махнула ручкой в сторону гостиной, в которой разгоралась бурная дискуссия. Гости обсуждали всех наиболее часто мелькающих на экране звёзд политической сцены, начиная с президента и заканчивая мэром Лужковым, и не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что все спорщики - самоуверенные дилетанты. - И охота им глотки драть, - усмехнулась Кира, отмечая про себя, что её родители в споре участия не принимают. Как и все разумные люди, они никогда не устраивали дискуссий с самоуверенными дилетантами. - Конкордия всё злится из-за очередей за хлебом, - шепнула Мири, - правду говорят - если хочешь сделать невозможное, то уговори людей несколько поубавить запросы. Например, покупать новый сотовый раз в полгода, а не каждый месяц. "Уже пятый или шестой раз речь идёт о хлебе", - подумала Кира. Она вспомнила Стешкин рассказ о попытке испечь блокадный хлеб, и ей стало несколько не по себе. Из всех присутствующих в этих стенах лишь она знала, что эпоха сготовленного на солярке хлеба может вернуться вновь, в самом ближайшем будущем, и уже не в один город, а на все континенты - ибо никто из землян с Земли не убежит... Вечер тянулся неспешно и спокойно. Кира отыскала тихий уголок в одной из комнат и взялась просматривать тетради с заданными на понедельник задачами и примерами. Глянула на часы - половина седьмого. За окнами почти ночь. Родители планировали уехать домой к восьми, ещё не зная, что выехать назад им придётся гораздо раньше. Одна из задач по электродинамике оказалась настолько заковыристой, что Кира решила выспросить подробности у Светки Голобородько. Она не стала пользоваться быстрым набором - майор Пи рекомендовала держать номера в памяти, дабы та не ослабевала - и ввела семь цифр, пребывая в уверенности, что Светка вот-вот ответит... Трубку подняли, но в ней стояла мёртвая тишина. - Алё? Молчание. Кира прислушалась - но не услышала ничего, кроме... Громкий звук - имитация выхода кишечных газов - был настолько громок и раздался столь неожиданно, что Кира выронила телефон на пол. - Эй, это что за дурдом? - спросила она, хватая трубку, на что в ответ каким-то старушечьим голосом прозвучало: - Ме-ме-ме-ме-ме! - а затем связь прервалась. - Вот блин, куда я попала? - девушка глянула на экранчик и в первые секунды её разобрал смех. Она попала не к Светке, а к себе же домой. Светкин номер отличался от номера Беляковых одним лишь последним знаком - восьмёркой вместо девятки. Кирин смех тут же утих, ибо она начала догадываться - почему их домашний номер принял вызов. В квартире находились посторонние люди - но кто? Контрразведчики? Нет. Они трубку хватать не станут. Воры? Скорее всего... а может, это просто Сашка развлекается? Кира позвонила дяде Коле, и тот сказал, что Сашка на своём месте - то бишь, в дядюшкиной гостиной перед телевизором и с джойстиком в руках. - А что, собственно, случилось? - дядюшка тоже начал догадываться, что тут что-то нечисто, и выслушав Кирин рассказ, велел идти к отцу, а сам начал собираться на Ключевую. Незадолго до Кириного ошибочного звонка трое человек - Яшка, Сашка и Наташка, обливаясь потом и ругаясь на чём свет стоит, внесли громоздкий Илькин труп в квартиру Беляковых и остановились передохнуть. - Вот говнюк вертухайский, - буркнула Наташка, - разожрался... на все сто двадцать кило потянет. - Это точно, - Яшка присел на диван, снял очки и отёр вспотевшее лицо, - не то, что наши пидаристические ханурики из 998-й среднеобразовательной. Отличный образец, здоровый и накачанный. Если хотя бы каждый второй мужик в Израиле имел такие габариты - хер бы какие палестинцы против них попёрли... - И чё, - подал голос Сашка, - бросим тут и пойдём? Ему до лампочки надоела вся эта затеянная Яшкой возня с трупом. Какая, думал он, разница - где его оставить - лишь бы только вне родных стен? Хотя идея закинуть его в жильё замухрышки Кирки показалась ему не лишённой смысла. И не только ему. Наташка, узнав, где будет лежать покойник, пришла в восторг - она была уверена, что именно Кира натравила на неё "нацболку" - ту самую, что заставила её вытирать заплёванное крыльцо её же беретиком. - Тогда, когда её взяли на хате Кратова, её отмазали, - сказала она, - интересно - как теперь их долбанутая семейка будет выкручиваться? - Вот что, народ, - Яшка встал и надел очки, - хватаем жмура и тащим в гостиную. И ещё - не вздумайте что-нибудь прихватить отсюда, иначе и спектакль поломаете, и я вам башки пооткручиваю. Всем ясно? В течении нескольких минут юный скрипач бродил по квартире, подготавливая все задуманные им декорации. По его замыслу, место преступления должно было выглядеть так, будто Илька распивал здесь спиртное, заснул... и получил в ухо карандашом. Яшка насажал отпечатки пальцев покойного на дверные ручки, посуду и страницы фотоальбомов, отыскал в Кириной комнате карандаш и вставил его в Илькино ухо, надел на его ноги чьи-то тапочки, и даже отправил Сашку за принадлежащим брату пальто и прочими предметами гардероба - чтобы оставить всё это в передней для пущей достоверности. Сашка то и дело озирался на тёмные углы - ему казалось, что из темноты на него вот-вот выскочит Кира, словесница Яковлева или кто-нибудь ещё - и постоянно торопил Яшку, но тот, не слушая Есликовского нытья, продолжал свои приготовления. Он задумал снять с Ильки брюки и повесить их на спинку стула - ему казалось, что таким образом картина преступления прибавит в достоверности - и возиться ему пришлось довольно долго, ибо ноги трупа начали коченеть, и сгибать их, равно как и разгибать, оказалось нелёгким делом... - Короче, дело было так, - сказал он, когда всё наконец было готово, - Илька сидел тут себе, с кем-то бухал, они тут жрали, фотки смотрели... он снял штаны, заснул, а потом его и прикололи Киркиным карандашиком вот на этом диване. Все довольны, все смеются. Вот только Кирке этим вечером будет совсем не смешно. Даже не знаю - хватит ли у её родаков бабок, чтобы откупиться. Убит ведь не абы кто, а мент, так что... суши сухарики, голова с булками. - А давайте глянем на Киркину комнату получше, - предложил Еслик, - надо же знать врага в лицо? - Что? - повернулся Яшка, - это кто сказал? Ты? Или я? - Да я... это я так... - залепетал парнишка. Он ничего не понимал, но уже заранее испугался. - Это единственная дельная мысль, которую я от тебя услышал за все эти годы... - пробормотал Яшка, - ну что ж... идёмте глянем. Строго говоря, Кирину комнату осматривал лишь Яшка - обладая хорошей памятью и аналитическими способностями, он действительно изучал противника. От его глаз не ускользнула ни одна деталь - впрочем, он и не нашёл в комнате ничего такого, чего не было бы, скажем, в комнате Наташки или любой другой девушки. Еслик же думал только об одном - как-нибудь вернуться и что-нибудь стащить, а Наташка то и дело ругалась... - Что ты всё говном исходишь? - с усмешкой спросил её Яшка. - Ничо, - сердито буркнула девушка, - вот почему другим так везёт? - Понятно... ты про то, что Киркины лифчики и трусики на тебя не налезут, потому что ты девяносто килограммов наела? - Вовсе нет... Яшка повнимательнее пригляделся к Наташке, проследил за её взглядом и наконец всё понял. Его приятельница никак не могла отвести глаз от фотографии, что стояла в рамке на прикроватной тумбочке. - Меня никто так не обнимал... - проворчала девушка, указывая на Киру, что поднырнула под обнявшую её руку Мирослава. - Ах вот в чём дело... - протянул юный скрипач, - и кто тебе виноват? Она? Этот Славка? Или Вован с Питера? Яшка вдруг почувствовал, как внутри него всё буквально кипит. Вот навязались на его голову эти два оболтуса - Еслик и Трапицен, которые без посторонней помощи даже памперсы сменить не могут. Всё у них не так и не эдак, все у них кругом виноваты, вечно они ноют и истерят... Ему хотелось выплеснуть избыток злости - неважно куда и на кого. - Помнишь, - обратился он к Наташке, - два года назад к тебе подкатывал Савчик Топорищев? А Диман Новокрещин? А Петьку Горбалюка помнишь, у которого братан в ментовке пашет? А помнишь, как по твоей наводке поломали рёбра Коляну Нежеленову? Ты тогда не была такой квашнёй, как сейчас. Они все по тебе слюнями исходили, а ты? А тебе нужен был этот еблан, что в гараже подорвался... Стасик Нечитайло. Ты, кстати, знаешь, что он на свой байк садился исключительно нетрезвым? Когда я вас видел на скамеечке, то просто понять не мог - о чём с этим уродом вообще можно говорить? И теперь ты виноватых ищешь... так ты сама от себя все распугала - потому что дура набитая, вот так... ясно? Яшка мог позволить себе сколько угодно осыпать Наташку руганью - ибо куда она денется? Юный музыкант - единственный из ребят, что обратил на неё внимание... пусть даже он всего лишь использовал её для собственного увеселения. А потому ей не оставалось ничего другого, кроме как смотреть в пол и хлюпать носом. - Ну ладно, - сказал скрипач, - заебался я уже вам морали читать... пора бы нам всем до хаты двигать. Они ещё немного побродили по комнатам - мало ли, вдруг ещё возникнет нужда побывать здесь? - и потянулись к выходу. - А это что такое? - Наташка указала на небольшую чёрную коробочку с крышкой и несколькими световыми индикаторами, установленную в уголке между дверью и вешалкой. - Это... - Яшка притиснул висевшую одежду и пригляделся получше, - кажется, какая-то сигнализация... Он откинул крышку и начал изучать кнопки. Что означали прорисованные под ними значки, он не понял, да и не особенно пытался. Куда больше его заинтересовали проводки, протянувшиеся от коробочки в разных направлениях. Один из них скрывался под дверной коробкой, ещё несколько - вели к окнам и балконной двери, а последний огибал поверху входную дверь и прятался в телефонном корпусе. - Чёрт... - тихо сказал Яшка, - как же всё это работает? Интересно... короче, народ - ничего этого не трогать. Валим отсюда, и всё... Он шагнул в пробитый сквозь дверь портал в полной уверенности, что его спутники следуют за ним, но, словно по воле какого-то злого рока, как раз в этот момент зазвенел телефон, и почти полностью оправившийся от страха Еслик не упустил случая немножко набедокурить. Он стоял в передней и с дурашливым видом выдавал в трубку своё "ме-ме-ме-ме-ме", когда Яшка ударил по отбою и следующим ударом отправил подельника на пол. - Ты чего? - вытаращился Еслик, держась за гудевшую челюсть. - Это ты чего творишь, ёбнутое создание? - Яшка схватил Еслика за шиворот и поволок к двери, - телефон ведь к сигнализации подключен... ой, ёбушки-воробушки, Шурик... ты просто редкий долбоёб... Троица злоумышленников перебралась в подъезд Еслика, закрыла за собой все порталы, и Яшка, велев Наташке убираться домой, завёл приятеля за мусоропровод. - Скажи, Шурик, - зловещим шёпотом заговорил Яшка, - ты ёбнутый на всю голову целиком? Или только на половину? - А чё такое-то? - захныкал Еслик, - ну подумаешь... уже прикольнуться нельзя? Юный музыкант стиснул зубы. Он прекрасно понимал, что отвеченный вызов, да ещё и зафиксированный в официальном порядке, позволит Беляковым отвести от себя подозрения. Хуже того - а если звонивший узнал голос Еслика, пусть даже искажённый? Это не говоря уже о сигнализации - даже ему, ничего не понимающему в охранных системах, было понятно, что провод был протянут к телефону неспроста. Сейчас к Беляковым наверняка выехал наряд ВОХР, а хозяин уже получил известие о постороннем проникновении... - Если бы ты, мудак, не снял трубку, - сказал Яшка, - то все те улики, что я смостырил, сработали бы по назначению... а теперь что? Ты засветил нас, козлина... понял теперь? - Да никто на нас не подумает! - Еслик говорил это больше для собственного успокоения, в действительности он сейчас боялся так, как никогда не боялся прежде, - к нам придут, это ясно, но ведь будут спрашивать совсем другое... не про убийство же? - А ты что... - Яшка прислушался к тишине подъезда, бросил взгляд в лестничный проём и вновь зашёл в нишу, - ты что думаешь - на Лубянке все такие же бараны, как и ты? Мент убит. Как он попал в квартиру Кирки - неизвестно... ох ё-моё! - воскликнул он, - слушай... у Ильки был при себе мобильник? Еслик изо всех сил напрягал память, но, как ни старался, так ничего не вспомнил - и Яшка, прервав поток невразумительных фраз, сокрушенно покачал головой. - Как же я не подумал о мобильнике... в штанах его точно не было. А если он лежал в пальто... ну да ладно, завтра посмотрим, что будет. Вали домой и на всё про всё говори - ничего не знаю, не видел, не слышал... Илька ушёл из дому в четыре или около того, и всё... понял? Проводив Еслика, он немедля отправился на Ключевую, чтобы разведать обстановку и, если удастся, лично взглянуть на то, как кого-нибудь из Беляковых поведут под конвоем. Он клял себя на все лады за то, что не подумал о мобильнике раньше. Но, как показало будущее, эта ошибка была не единственной. Николай Васильевич, или, попросту - дядя Коля, приехал к дому брата на несколько минут раньше хозяев, приготовил запасные ключи и вместе с двумя сотрудниками вневедомственной охраны вошёл в квартиру. Нечего и говорить, что все трое ожидали увидеть что угодно, но никак не труп бойца ОМОНа, валяющийся в гостиной возле стола, с воткнутым в ухо карандашом и снятыми штанами. Не говоря уже о паре стаканов с недопитым коньяком, раскрытых фотоальбомах, остатках какой-то закуски, стоящих в передней чужих ботинках и пальто на вешалке, в кармане которого лежал сотовый телефон. И о телефонной трубке, что валялась на полу под аппаратом. В результате вернувшиеся вместе с Кирой супруги застали в своих стенах целую кучу народа - группу криминалистов и сотрудников МВД разных званий и должностей. Следственные мероприятия длились весь вечер и половину ночи. Если следователи поначалу и имели множество неприятных вопросов к хозяину жилища, то довольно скоро их подозрения сменились недоумением. Уже на стадии предварительного осмотра можно было сказать, что появление Ильи Сергеевича Еслика в беляковской гостиной покрыто завесой некой зловещей тайны, ибо двери не были вскрыты, равно как и окна... и тем не менее в жилище побывал кто-то посторонний, ибо он должен был - о причинах сего поступка оставалось только гадать - снять трубку и ответить на ошибочный звонок. Александр Васильевич пребывал в настоящем ступоре, ибо появление трупа в гостиной оказалось для него воистину неразрешимой загадкой. - Такого в принципе не должно было случиться, - тихо сказал он жене, - не мог же он залететь сюда через окно... вообще дом никто не вскрывал. Никто... Кира сидела за кухонным столом (на кухне таинственный злоумышленник не оставил никаких видимых следов), молча слушая родительский разговор и испытывая неодолимое желание рассказать им всё как есть сразу же после того, как из их дома уйдут все посторонние. Её нервы были готовы лопнуть, и причиной тому был отнюдь не труп в гостиной - он мог и подождать. "Папа с мамой даже предположить не могут - за что и с каких пор им приходится всё это выносить и переживать, - думала она, - тем более они даже не представляют - что в своё время перенесла я..." Квартиру обыскали, осмотрели с применением разного рода аппаратуры, труп погрузили на носилки и снесли к неотложке... Некий человек в штатском и с документами сотрудника ФСБ клещом вцепился в Киру, желая удостовериться - что за голос она услыхала в трубке? Показался ли он ей знакомым? Каков мог быть возраст ответившего? Был ли он трезв, или не очень... и многое другое в том же духе. А из коридора за допросом наблюдал полковник Приставкин, чьё ведомство забрало у милиции заковыристое дело. Он интересовался исключительно реакцией Киры. Девочка, несомненно, напугана... вот только интересно - стало ли появление трупа в родных стенах для неё неожиданностью? Случайно ли она ошиблась номером? Какие выводы относительно личности убийцы сделала она сама? "Но если этот труп попал сюда посредством телепортации, то кому и зачем понадобилось бросать его здесь? - думал Приставкин, - но ничего... вот поступят заключения экспертов - может, хоть что-то станет ясно..." Контрразведчик в эту минуту очень хотел, чтобы Кира Белякова оказалась самой обыкновенной девчонкой. Причина проста - он начал бояться её... даже не её, а обстоятельств, предшествующих её сиротству, и будущего, которое её ожидает. Если она действительно способна превращаться в некое существо, механизм или то и другое сразу, если она способна приказать своим подругам расстрелять три десятка бандитов из "Чёрного отделения", если от её оружия и оружия её бойцов не существует никакой защиты... "То эти семеро предполагаемых панцироносцев в один прекрасный день вообразят, что Земля могла бы предоставить им нечто большее. Их никто не остановит - ни ребята из ЦСН, ни дивизии Московского округа... это в самом худшем раскладе. Если бы знать их подлинные цели... чего они добиваются? Если сейчас я вижу перед собой ту самую принцессу Церену - то какие причины побудили её прятаться на Земле и почему те немногие её подданные последовали за ней?" Для многих людей, непосвящённых в детали, было очень странно узнать, что никто из семьи Беляковых в эту ночь не был задержан - предполагалось, что мастер пера то ли подключил какие-то связи, то ли откупился... Недоумевал и Сашка Еслик - казалось бы, состряпаны все более-менее весомые улики - а результатов никаких. Громкого задержания и сногсшибательной сенсации не вышло, хотя в Илькином ухе торчал карандаш, на коем остались Кирины отпечатки пальцев и следы её зубок... Еслик никогда не слышал о простой истине - человеческая глупость ломает любые планы, будь то божьи, или дьявольские.