Слабоумие и отвага

Андрей прислонился щекой к сиденью унитаза, слушая, как вода набирается в бочок, а желудок переворачивается с головы на ноги и обратно. Голова трещала дай бог каждому. Сухость, казалось, ощущалась во всем теле, а не только во рту. Желание сдохнуть прямо так, сидя на холодном кафельном полу и обнимаясь с унитазом, казалось, было настолько большим, что не умещалось в теле и стояло рядышком. Хуже всего было то, что дальше такси Андрей не мог вспомнить ни мгновения, а проснулся дома, на диване, одетый, в то время как ключи от квартиры лежали на кофейном столике, куда он никогда бы их не положил. Тошнота усилилась, и Андрей вновь склонился над унитазом, опустошил желудок и сплюнул. — Так вот почему я пить бросил, — задыхаясь пробормотал он. — Точно. Совсем забыл. Его снова вывернуло, и градус плохого настроения повысился. Лучше не стало, когда спустя чистку зубов, душ, смену одежды и литр воды раздалась трель звонка в дверь. Андрей, сцепив зубы, распахнул дверь и уставился на молодого парня с двумя коробками пиццы в руках и сумкой через плечо — явно не пустой. Ситуация была точь-в-точь как в прошлую субботу. Андрей чувствовал себя все таким же дураком, не понимающим, какого черта происходит. — Я не заказывал, — выпалил он, стоило курьеру открыть рот. — Уже оплачено, — возразил тот. — Вы ошиблись адресом, — настоял на своем Андрей и попытался захлопнуть дверь. Курьер поставил ногу, не позволив это сделать. — Нет, все точно. — Парень, — начал Андрей. — Дайте мне сделать свою работу! — протараторил тот. — Я же не бомбу принес! Это еда! Андрей, судя по всему, побледнел или позеленел, потому что курьер внезапно сочувственно посмотрел на него. — Это самый тупой подкат в истории, — сказал Андрей, забирая коробки. — И самый тошнотворный, готов спорить. — Повезло вам с девушкой, — улыбнулся курьер. — Такая заботливая! Удачного дня! Парень поспешил вниз по лестнице, а Андрей застыл на пороге. Заботливая девушка? Хуже не придумаешь. Одна пицца оказалась с пепперони, а другая — с морепродуктами. Андрей заварил черный, как нефть, и горький, как его выходные, чай и сел за стол, заглядывая в содержимое телефона — нет ли чего постыдного? Вместо компромата нашлось сообщение от Вики, свежее, присланное утром. «Как все прошло, Казанова?)» «Не спрашивай, — решился ответить Андрей. — Таких пиздецов в природе не должно существовать в принципе». «Нужна компания для пьянки?» — спустя пару минут написала Вика. «Я вчера накушался, спасибо», — ответил Андрей. «Просто компания?» — спросила Вика. «У тебя выходной? Потрать его на что-то полезное», — отстучал Андрей, прихлебывая сильно слащенный чай. «Считай меня расчетливой сукой, но у меня выбор между тобой и смотринами, — написала Вика. — А этого уебка я уже видела, больше не хочу». Андрей пораскинул скрипучими мозгами и отправил ей свой адрес. «Поможешь мне пиццу уничтожить», — прибавил он. «Будет съедено!» — написала Вика, и телефон замолчал. От Феди сообщений не было. Время подбиралось к полудню, так что Андрей не постеснялся написать сообщение и ему: «Сколько с меня за пиццу?» Федя не ответил, так что Андрей допил чай и поднялся на ноги, выбрасывая из головы мысли о вчерашнем вечере. Он успел немного прибраться, загрузить стиральную машинку и вымыть большую часть посуды, скопившейся за два дня, когда раздался стук в дверь. На пороге оказалась Вика с двухлитровой бутылкой колы. — Я просто обязана дополнить классическое сочетание продуктов, — сказала она, постукивая ногтем по бутылке. — Меня разнесет, — сказал Андрей, пропуская ее в квартиру. — Да ладно, — отмахнулась Вика, скидывая дешевые потертые черные кроссовки и серый худи, оставаясь в белой футболке со странным принтом — рисунком чьей-то физиономии, у которой, как в комиксах, был пузырь с надписью «Ну ОК». — Это кто? — спросил Андрей, указывая на рисунок. — Сайтама, — как ни в чем ни бывало ответила Вика, быстро вешая худи за капюшон на крючок. Она замерла, распрямившись. — Стоп. Ты не знаешь Сайтаму? — Нет. Вроде, знакомое что-то. — Мы будем смотреть аниме, — объявила Вика. — Я себе в жизни не прощу, если позволю тебе не посмотреть этот шедевр! Андрей ничего не ответил, так что они засели в гостиной на диване и, подключив ноутбук к телевизору, поставив на кофейный столик разогретую в микроволновке пиццу и водрузив на него кружки с колой, приступили к просмотру. К третьей серии Андрей перестал задаваться вопросом «Что за херня тут творится и почему это все равно смешно?» и начал получать удовольствие от процесса. Вика рядом хихикала как девчонка. Стоило отдать ей должное — она не спрашивала о вчерашнем вечере, хотя еще с порога могла наброситься на Андрея с расспросами, и это успокаивало. — Он опоздал больше чем на полчаса и я, нажравшись, стал изливать душу человеку, с которым танцевал в прошлую пятницу, — сказал Андрей после восьмой серии, когда они сделали паузу для того, чтобы подогреть вторую половину пиццы. — Могло быть и хуже, — кивнула Вика, наливая колу в его кружку. — А потом я позвонил ему, ответил его друг и предложил отвезти меня домой. Там мы и пересеклись. Пьяные. — Еще хуже тоже могло быть. — Я закатил скандал, выдал свою ориентацию и нечаянно спалил его. Вика помолчала с минуту, наполняя свою кружку. — Нет, но вот это точно пиздец, — сказала она. — А я о чем? Вика похлопала его по плечу. — Выкрутитесь как-нибудь. — Не будем, — качнул головой Андрей. — На хер это. Интересовался он девушками, вот и пусть строит отношения, семью заводит, детей делает... — Секунду, — оборвала его Вика. — Он сказал, что рвет с тобой? — Мы и не начинали ничего, — напомнил Андрей. — Ты меня понял. Андрей потер переносицу. — Нет, не рвал. Мы разругались в пух и прах. А сегодня вот, пиццу мне прислал. — Тогда что ты творишь? — нахмурилась Вика. — Слушай, — вздохнул Андрей, — тебе не понять этого... — Объясни, — попросила Вика. — Вот для такого нужно выпить. — В самом деле? Андрей вынул из морозилки бутылку коньяка. Вика щелкнула языком и достала из навесного шкафчика два стакана. Андрей плеснул в оба на два пальца и поставил бутылку в центр стола, выпил свою порцию. Вика пока не трогала свой стакан. — Два месяца назад я начал встречаться с парнем, в которого втрескался по уши, — начал он. — Я думал, что все серьезно, как сердечный приступ. Тогда подумал, что пора открыться, мне хотелось честно говорить, что у меня есть такой человек, которого я люблю. Так я сначала рассказал друзьям. Вернее, — он хмыкнул, — лучшему другу. Он, как узнал, что я и по парням, дал мне в морду, сказал, что... знал бы, кто я на самом деле, никогда бы не позвал меня к себе с ночевкой. А потом он погнал волну, и все узнали обо мне. От толпы людей остался один человек, и то только потому, что сам би. С семьей же дела обстоят еще веселее. Знают только мать и сестра. Последняя относится вроде как с пониманием, но в то же время питает уверенность, мол, это все блажь, однажды я одумаюсь и женюсь, а мать... Тут сложнее. Скажем так, я подставил вторую щеку под ее руку. Она прямо сказала, что не принимает моих слов и сделает вид, будто никогда их не слышала. Отцу говорить я не пытался. Он если не вышвырнет из семьи, так убьет. В комнате расползлась тишина. Вика махом опрокинула в себя коньяк и шумно вдохнула, дернула Андрея на себя за плечо и крепко обняла. Он вжался в нее и застыл, ощущая, как теплая ладонь гладит по спине. Вика держала его в своих руках, и внутри у Андрея ломалось все, выстроенное за годы молчания пряток по углам. Он крепко зажмурился. — А потом этот мудак ушел, потому что я слишком женственный, слишком мягкий и закомплексованный, — пробормотал он, и голос его сорвался. — Я ради него всем рискнул, а он просто взял и бросил меня, как нечего делать! Разве это справедливо? И он разрыдался, стоя на крохотной кухоньке съемной квартиры, обнимая девушку, которую знал без года неделю и ощущая себя в при этом в безопасности и уюте, как дома, которого у него больше не было, где его приняли и поняли, и поддержали. Вика прижала его голову к своему плечу и гладила по затылку, абсолютно молча и спокойно, и эта тишина значила больше успокаивающих и обнадеживающих речей. — Некоторые мужики просто пидорасы, — обронила Вика. — И я даже не говорю об их ориентации. Андрей надломленно хмыкнул и кивнул. У него был заложен нос, всхлипы сменились икотой, а голова разболелась еще сильнее, но ему стало значительно легче дышать, как будто могильная плита, давившая на грудь и прижимавшая к земле, сдвинулась с места и съехала, освобождая от своего веса. — Не думаю, что готов к отношениям, — признался Андрей, отстранившись от Вики и напившись воды, избавляясь от икоты. — Тут вот в чем штука с отношениями, — начала Вика, прислонившись спиной к холодильнику и жуя холодный кусок пиццы; ее футболка на плече и ключице промокла насквозь, — они не ждут, когда настанет тот самый момент, в который ты решишься на них. Они бьют тебя под дых в самый неожиданный, неподходящий и частенько отвратный момент жизни и либо заталкивают поглубже в яму, либо спасают. Может, навсегда, а может, на время. Нет никакой гарантии, что если ты сейчас откажешься от них, тебе выпадет такой же шанс в будущем и ты не умрешь в окружении кошек. — В последнем я могу быть уверен, — возразил Андрей, умываясь, низко склонившись над раковиной. — Я точно помру в одиночестве. — Не любишь котов — заведешь пса, — пожала плечами Вика. — Нет, — негромко засмеялся Андрей. — А собаки чем не угодили? — замерла Вика, не донеся пиццу до рта. — Аллергия у меня и на них, и на котов. Вика хрюкнула и расхохоталась, запрокинув голову. Андрей присоединился к ней, опершись на раковину предплечьями и выключив воду. Он застонал, схватившись за голову, и Вика ойкнула. — Ты от похмелья что-нибудь выпил? — спросила она. — У меня ничего нет. — Что ж, придется тебя спасать. Далеко отсюда аптека? — В соседнем квартале или около того, — пожал плечом Андрей, медленно расслабляясь. — Надо погуглить. — Господи, ты примчалась поддержать меня, а теперь и лечить собралась? — А что еще с тобой, членом ордена «Слабоумие и отвага», делать? — хмыкнула Вика. — Я быстренько. Она улыбнулась и вышла из кухни, а спустя минуту хлопнула входной дверью. Андрей выпил еще воды и вернулся в гостиную, рухнул на диван и нащупал телефон на кофейном столике, чтобы проверить входящие сообщения. «Одно свидание, и мы квиты», — отобразилось сообщение Феди. «Если я тебя пошлю, ты же не вернешься?» — спросил Андрей, прижавшись щекой к сиденью и держа телефон в одной руке. «А ты попробуй», — быстро ответил Федя. Андрей цыкнул. «Я серьезно, — написал он. — Не думаю, что тебе стоит ввязываться в это. Не звони и не пиши мне больше. За пиццу я потом расплачусь, при встрече». Федя больше ничего не написал, и Андрей растянулся на диване, подтянул ближе подушку, сунул ее под голову и неожиданно для себя заснул. Разбудил его настойчивый стук в дверь, который, скорее всего, звучал уже давно, судя по тому, каким громким он был. Андрей сполз с дивана и поковылял к двери, на ходу потирая глаза. — Кто? — крикнул он. — Я, — донесся из-за двери слабый голос Вики. Андрей распахнул дверь и столкнулся взглядом с черными, как безлунная ночь, глазами Мары, который крепко сжимал плечо Вики. Густые брови подпрыгнули в удивлении, но тут же сошлись на переносице, губы сжимались в белую нить, а желваки четко проступили — так сильно он сжимал челюсти. — Что случилось? — спросил Андрей, пропуская их в квартиру. — Мудаки случились, — прорычал Мара, заводя Вику и чуть встряхивая ее. — Ты как? — Нормально, — ответила та и тряхнула головой, прямо посмотрела на знакомого Андрея. — Спасибо. — Не за что. — Мара отпустил Вику, подцепил пальцами тонкую цепочку на шее, потянул ее, снимая с себя и вытаскивая из-под черной футболки странную подвеску, напоминающую игрушку. Он быстро и аккуратно набросил цепочку Вике на шею и, взяв кулон, снял с нижней части пластиковый футляр, оголяя короткое крохотное лезвие. Андрей в недоумении моргнул, наблюдая, как Мара защелкивает футляр, убедившись, что девушка поняла, что именно ей отдали. — Держи при себе и не бойся бить. Не убьешь, но напугаешь, нападающий замешкает, и это даст тебе время убежать, поняла? — А, — начала Вика, но Мара ее оборвал. — Просто ответь на вопрос. Я тебя с пустыми руками не оставлю. Спрашиваю еще раз: ты поняла меня? Вика поморгала, сжала в руке нож и кивнула. — Поняла. — Хорошо, — выдохнул Мара и повернулся к Андрею. — Ты сам как, жив? Или сиделка нужна? — Уже скорее жив, чем мертв, — сказал Андрей. — Прости, что не позвонил — видимо, заснул в машине. Мара дернул плечом. — Все нормально. Я так и подумал. Он потянулся к дверной ручке, и Вика встрепенулась, схватила его за рукав легкой куртки, вдруг делаясь маленькой, но храброй на его фоне. — У нас есть коньяк и аниме, — выпалила она. — И лед для твоей руки найдется. Найдется же? — спросила она у Андрея. — Есть замороженные котлеты, — сказал он, только тут замечая покрасневшие костяшки на правой руке Мары. — Сойдет за лед? Вика кивнула. Мара изумленно посмотрел на нее, затем на Андрея и медленно покачал головой, смыкая веки. Куртка зашелестела, когда его плечи немного расслабились и опустились ниже, и полами прикрыла бедра, скрытые темно-синими свободными спортивными штанами, штанины которых складками собирались над незашнурованным высокими кедами, поблекшими и потрепанными; светлые волосы, хоть и были собраны в кривой пучок на затылке, все равно жирно блестели и казались чересчур прилизанными. Мара негромко хмыкнул. — Сходил за хлебушком...