Не в этом ли заключается истинное милосердие — когда человек страдает, не касаться его больного места?
— Вы сегодня все молодцы, — продолжал хлопать в ладоши Шеминов, напомнив всем присутствовавшим восторженного ребенка. Импровизаторы в сопровождении двух своих охранников шли по коридору гостиницы. Письма с угрозами не было в гримерной комнате, и, казалось, что все их проблемы решены. — Правда, — он развернулся на парней, что шли позади него. Скучавшая Котовская плелась последней. — Я бы даже предложил это отметить, но… — Не стоит, — взмолился Шастун. Импровизаторы рассмеялись, как и Шмелёв, возглавлявший процессию. — Ладно, — улыбнулся Шеминов. — Приглашаю всех в свой номер, обсудим некоторые ошибки. Серёж, такое ощущение, что твоё развитие закончилось в седьмом классе, — бросил он строгий взгляд на Матвиенко. Со стороны казалось, что учитель отчитывал своего ученика. — Вы, ребята, кстати, тоже можете высказать свое мнение, — Стас заглянул за спину ребят, встретившись взглядом с Котовской. — Я пас, — произнесла девушка немного растерянно, и развернувшийся Кирилл узнал эту интонацию в голосе подруги сразу. Она вскинула руки вверх и натянуто улыбнулась, смутившись от того внимания, которое к ней проявили. — В моих планах пройтись до магазина, — продолжала она оправдываться, хотя никто и не просил этого делать. — У меня бабушка коллекционирует магниты из разных городов нашей страны, — несла она первое, что приходило в её светлую голову. — Должна же эта работа кому-то принести пользу. — Мне составить тебе компанию? — Шмелёв, услышав неприкрытую ложь, затормозил около двери в свой номер и развернулся на Женю. — Нет, — слишком быстро ответила Котовская, и Попов с Матвиенко переглянулись. Сергей всё ещё жалел о проигранных пяти тысячах, которые ему пришлось отдать Арсению. — Тёплые отношения говоришь, ну-ну, — хмыкнул Матвиенко, когда Женя закрыла дверь в свой номер. — Через пятнадцать минут жду всех у себя, — крикнул Шеминов импровизаторам. — Антон, ты что-то хотел? — он заметил, что Шастун был единственным, кто остался стоять в коридоре. — Стас, я тоже прогуляюсь до магазина, у меня сигареты закончились. Ты не подумай… Я понимаю, как это выглядит в твоих глазах. Типа, у меня уважительная причина, я прогуливаю родительское собрание, — растерянно бормотал Антон, поглядывая на дверь номера, в котором исчезла Котовская. — Антон, я всё понимаю, — мягким отцовским голосом произнес Стас. — На тебя никто не будет давить. Тем более что сегодня ты, правда, хорошо отработал. Шеминов положил руку на плечо Шастуна, при их разнице в росте это смотрелось глупо, конечно. Но Антон понимал, что иногда нуждался в такой поддержке.***
— Больно падать с яблони, да? — крикнул Антон, когда дверь гостиницы за ним захлопнулась. Голубая куртка Котовской становилась в темноте ночного города серой, но её высокий длинный хвост весело прыгал из стороны в сторону. — Это была вишня, — Евгения даже не обернулась и, убрав руки в карманы, продолжила свой путь. Шастун поравнялся с ней. Девушка назло начинала идти ещё быстрее, но длинные ноги Антона именно сегодня пригодились ему. — Ну да, да, — недоверчиво протянул Антон, покачав головой. Женька резко остановилась, повернулась на него и смерила его взглядом. Взгляд Шастуну показался презрительным, ему даже стало обидно. Не для этого он просидел в тёмном углу холла гостиницы, прячась от фанатов, пока Женя собиралась в магазин. При его росте миссия всё-таки была практически невыполнимой. — Осуждаешь меня? — она сложила руки на груди, продолжив смотреть на Антона, не отводя от него глаз. В её карих глазах отражались огни ночного города, напомнив маленький костёр, который разжигали черти в личном аду Антона Шастуна. По дрожи в её голосе Антон понял, что она нервничала. Он понимал, что лез на запрещённую территорию, но запретный плод всегда был сладок. Женя оттягивала карманы куртки и уже смотрела себе под ноги, а вся дерзость куда-то испарилась. Не дождавшись ответа, девушка возобновила свой путь. — Я считаю, что для любого действия у человека есть причина, — пожав плечами, сказал Антон, догнав её. Сказал искренне. Не ради того, чтобы добиться её расположения. — Утром ты так не считал, — напомнила Евгения, прыснув. — Я думал над этим, серьёзно, — улыбнулся Антон, когда Женя удивлённо развернулась на него. — И, с другой стороны, у меня нет права тебя осуждать. Единственно верное решение — это решение, которое ты принял сам, которое тебе никто не навязывал. Я прекрасно понимаю, каково это, когда тебя осуждают. Когда каждый уверен, что твоё решение причиняет боль всем, но никто не понимает, что твоё решение даёт силы тебе. Ты ведь недавно смотришь наше шоу, да? Если ты его вообще смотришь, конечно… Разумеется, ты уже знаешь про аварию, ты же читала наши биографии, — Антон вложил в сказанное предложение столько усилий, что ему казалось, что на остальные слова просто не осталось воздуха в легких. — Биографии — фишка Кирилла, я больше по психологической части, — пожала плечами Котовская, переходя на обычный шаг. Она больше не тешила себя надеждой избавиться от общества Шастуна. — Мне было сложно принять это решение. Ты не можешь себе представить, какое давление было со всех сторон, — Женя смотрела себе под ноги, продолжив внимательно слушать. — Если ребята понимали меня, то фанаты взрывали социальные сети. У них был даже свой хэштег #шаствернись. «Без Антохи импра сдохла» — скандировала каждая вторая запись. И ни один человек не сказал мне, что я принял правильное решение. Никто… — выдохнул Шаст. — Ты же не в магазин идёшь, да? — Как ты догадался? — Ну, во-первых, где ты видела круглосуточные магазины с магнитами? — улыбнулся абсолютно искренне Антон, поддержав дружеский настрой в беседе. — На секундочку сейчас половина десятого. Во-вторых, если честно, то этот сквер тоже привлёк моё внимание, когда мы ехали в гостиницу. Женя неожиданно улыбнулась в ответ и кивнула, приняв поражение. Антон посмотрел на неё исподтишка, словно за один взгляд в сторону этой девушки его могли наказать. Они беззвучно двигались по кирпичной тропинке сквера. Она его зацепила с самой первой встречи, было в ней что-то такое, что манило его. Антон не понимал, для чего Женя притворялась солнечной девушкой, которая постоянно улыбается. Он чувствовал, что эта улыбка была выстрадана и что-то крылось за ней. Но эта тайна ему не поддавалась. Сегодня Женя и Кирилл первый раз присутствовали у них на концерте. Все билеты были распроданы, поэтому Стас предложил этим двоим посидеть за кулисами, разрешив разговаривать в пол тона, если они вдруг заскучают. Молодые люди не разговаривали, Антон наблюдал за тем, какими печальными были глаза Жени Котовской. Иногда, конечно, на её лице появлялась улыбка, когда шутки импровизаторов пробивались через её броню. Но чаще всего на её лице застывала грусть. — Тебе с нами душно, да? — осторожно спросил Шастун. — Я вижу это, — добавил Антон прежде, чем Евгения попыталась его заверить в обратном. — Ты готова оказаться в любом другом месте, лишь бы не рядом с нами. Я бы тоже многое отдал, чтобы не находиться с нами в одной комнате, — неловко пошутил парень. Женя вежливо оценила эту попытку и растянула губы в такой знакомой выстраданной улыбке. Молодые люди остановились около слабо освещённой скамейки, и Шастун первым опустился на неё. Котовская снова из вежливости, как показалось Антону, присела рядом. — Можно, мы поговорим о тебе? — попросил Антон, повернувшись на девушку. — Пожалуйста, — улыбнулся он. — Давай, как будто твой рабочий день закончился, и теперь я могу задавать тебе вопросы. — Хорошо, — пожала плечами Женя, откинувшись к прохладной спинке скамьи. — Хочешь, я угадаю самый популярный вопрос, который задают тебе парни, когда узнают, где ты работаешь, — Шастун робко рассмеялся, постаравшись растормошить Женю. — Почему ты работаешь в такой организации? — В моей семье три поколения военных, мой прадед ветеран Великой Отечественной, дед — генерал-лейтенант в отставке, папа — действующий полковник. Даже по маминой линии у меня дед военный. Представляешь, отец и дед ждали сына и внука, а тут родилась я, — улыбнулась Женя. — С тех пор я научилась рушить чужие надежды. Маму постоянно раздражало, что я была папиной дочкой, всё время проводила с ним в гараже, когда у него были выходные. Иногда он таскал меня к себе на работу, в десять лет я уже умела неплохо стрелять, а папа - неплохо получать люлей от мамы. После девятого класса я совмещала старшие классы и школу милиции, окончила обе и поступила в Московский университет МВД. После стажировки на последнем курсе осталась в специальном управлении по обеспечению безопасности. Банально… — Ты серьёзно это называешь банальным? — рассмеялся Шастун. — Среди моих знакомых о-очень мало девушек-полицейских, — Женя натянуто улыбнулась, обняв себя. — Ты когда-нибудь думала о том, что выбрала не ту профессию? — Были моменты, когда я ненавидела эту профессию, — призналась Женя, вглядевшись в ночную красоту сквера. — Так чтобы прямо остро дважды, наверное. На первом курсе университета моего папу тяжело ранили, мы с мамой каждые выходные торчали у него в больнице. Я иногда даже пары прогуливала, чтобы навестить его. Моя мама за один месяц постарела на три года. Я тогда себе клялась, что получу красный диплом и поступлю в театральный. — В театральный? — рассмеялся Антон. — А почему нет? — оскорблённо хмыкнула девушка. — Меня во всех школьных сценках ставили на главные роли, между прочим. Определённый талант у меня все-таки имеется, как мы вчера выяснили, — нервно усмехнулась Женя. — А второй раз? — Шастун внимательно смотрел на девушку. Котовская развернулась на него. — Ты сказала, что дважды ненавидела свою профессию. Женя смутилась. Она некоторое время изучала свои ногти, поправленные вчера в салоне красоты перед презентацией. Она подняла голову и посмотрела вглубь сквера, разглядывая случайных прохожих, дышавших перед сном свежим воздухом, как и она с Антоном. — Наша организация охраняет не только медийных лиц, мы работаем и с гражданскими, — начала свой рассказ издалека Котовская. — Так вышло, что, работая, я сблизилась с одним молодым человеком. Он не знал о моей работе. Не знал до одного прекрасного момента. Всё так неудачно вскрылось, что меня обвинили в том, что я притворялась, что я играла чужими чувствами, — Женя тяжело вздохнула, глотая воздух. — На тот момент мне казалось, что если бы не моя работа, я бы никогда не встретила этого человека. Если бы не встретила, мне бы не было так больно тогда. И сейчас, наверное, — она посмотрела куда-то в сторону и прикрыла рот ладонью, выдав это действие за внезапный зевок. Развернувшись, она взяла себя в руки и улыбнулась. Вежливая улыбка полоснула Антону по лицу, словно пощёчина. Эта вежливая улыбка намекнула, что разговор пора заканчивать. — У тебя есть парень? Я просто… — неуклюже оправдался Шастун за слишком личный вопрос. — Мне просто интересно, как должен относиться молодой человек к тому, что его девушка неопределённый срок будет охранять здоровых мужиков? — Я думаю, что такое вряд ли кому-нибудь понравится, — задумчиво ушла от ответа Котовская, продолжив смотреть на Антона. Шастун не мог теперь отвести от неё глаз, потому что в таком случае ему пришлось бы признать, что он проиграл. Часто говорят — девушка с глазами цвета неба. Но Женя не была такой. Её глаза, как молочный шоколад — карие. У Антона вечно были проблемы с этими кареглазыми, но глаза Котовской были необыкновенные. Одно пугало его — они излучали одиночество, которое изначально могло показаться свободой. Как же такая девушка могла быть одинокой? — Шоколад, — произнёс отстранённо Антон. — Что? — не поняла Котовская. — Твои глаза цвета шоколада. — Нет, меняй, — покачала головой Женя. — Шоколад ещё вчера придумал Арсений. — Кола. Кола с виски. Всё зависит от времени суток. Днём — кола, вечером — виски, — продолжал веселиться он, глядя, как вытягивалось лицо Котовской. Она разразилась смехом. — Да вы с Поповым чёртовы романтики, вам бы встречаться. — Не надо так говорить, — лицо Шастуна стало серьёзным. — Или ты тоже из псов-шипперов? — Прости, что? — не поняла Евгения. Она подобрала под себя свою ногу. Шаст отметил, что на её ногах опять были надеты белые кроссовки. — Есть такие люди, которые… как тебе объяснить-то, — Антону казалось, что его мозг взорвётся. — Есть люди, которые замечают особую химию между мной и Арсом. — Разве её нет? — удивилась Котовская. — Нет, я не в том смысле, что вы педики, — быстро добавила она, покачав головой. — Вы когда находитесь вместе на сцене это какая-то магия вне Хогвартса. Кажется, что бог создал вас как единое целое, и, в конце концов, вселенная свела вас вместе. — Котовская, ты ведь слышала про «артон», да? — недовольно возмутился Шастун, на лице девушки заиграла злорадная улыбка. — Ты слышала. — Если честно, — Женя заметно смутилась, — когда ты вчера преднамеренно сел между мной и Поповым, я решила, что всё это построено не на пустом месте. — Прекращай. — Нет, серьезно. Ладно, всё, я больше не буду. — Почему меня нельзя трогать? — произнес Антон вслух вопрос, который вертелся на его языке на протяжении всего пути от гостиницы до сквера. — Зачем ты спрашиваешь об этом? — лицо Котовской помрачнело, разговор ей переставал нравиться. — Ты же не хочешь слышать ответ на свой вопрос. — И всё же? — Хорошо, я тебе отвечу на этот вопрос. Но сначала можно я задам встречный вопрос? В своей неприятной и резкой манере, — предупредила Евгения, чтобы Антон подумал, стоило ли ему соглашаться. — Валяй. — Почему ты продолжаешь держаться отдельно от всех ребят? — она смотрела на профиль Антона, который барабанил пальцами по колену. — Просто позволь им смеяться хотя бы над мелочью. Участвуй в этом. Вам всем сейчас это нужно. Тебе не стоит нести эту боль на своих плечах. Те люди, что рядом с тобой, хотят, чтобы ты делился с ними. Тебе нужно, чтобы ты её разделил с кем-то. Я понимаю, что сейчас к тебе более пристальное внимание зрителей, чем к остальным ребятам. Но ты не должен отталкивать близких людей. Антон чувствовал, как он закипал с каждой сказанной фразой Котовской. Очарование от этих карих глаз напротив пропало, словно его никогда и не было. Он вскочил со скамейки, навис над девушкой и прохрипел: — Не смей! Ты ничего не понимаешь! Никто не давал тебе права лезть в мою душу.***
Попов возвращался из душа, когда его чуть ли не снёс с ног бешеный Шастун. Из ушей Антона разве что пар не валил, а красное почти багровое лицо было близко по цвету к ковру, которым были накрыты полы в гостинице. Антон явно на кого-то кричал, и Арс открыл было рот, чтобы поинтересоваться у приятеля, что произошло. Но в следующее мгновение виновница появилась в коридоре. Почему виновница? Да потому что её потерянная физиономия располагала к таким мыслям. — Оставь его в покое, — прошипел Арсений, взглянув на Котовскую. Она подобно дикому волчонку смотрела на него из-под своих светлых ресниц. — С парня достаточно испытаний. Можешь ты хотя бы не причинять ему боль, — перешел он на хрип, возвышаясь над Котовской. Женя выглядела растерянной, она не произносила ни звука, пока смотрела на губы Арсения, который обращался к ней. — Я тебя не совсем понимаю, — Котовская сложила руки на груди и уже бесстрашно посмотрела в его глаза, чем ещё больше разозлила Попова. — Да ладно, ты серьёзно? — рассмеялся Арс ей в лицо. — Ты считаешь, что так будет всегда? Что вы постоянно будете сопровождать нас и обеспечивать нашу безопасность, — придал он своему голосу официальную ноту. — Будете вечно анализировать письма с угрозами и выделять нам транспорт, — веселился Арсений, заметив, как мрачнело лицо Котовской, её терпение было на исходе. — Выполняй свою работу и не навязывай никому свою дружбу, Котовская, — приблизился он к ней и выдохнул последнюю фразу ей в лицо.***
— Давай поговорим о втором концерте. Кирилл мне сказал, что вашу бронь на транспорт отменили, и вы планировали ехать на машине Матвиенко, — чётко поставленным голосом произнесла Женя, повернувшись на Шеминова, сидевшего в её комнате. Стас мало знал девушку, но её раскрасневшиеся щеки и растерянный вид подсказывали ему, что кто-то из ребят испортил ей настроение. В его личных ставках принимали участие два персонажа — Попов и Шастун. Антона он причислил к участникам сразу после того, как, бросив взгляд в окно, увидел, что Шаст покинул гостиницу вместе с Женей. — Разве у вас нет постоянного транспорта? — Евгения оторвала взгляд от ноутбука, который стоял на столе. — Жень, понимаешь, — Стас заелозил на собственном стуле, пряча взгляд от девушки. — Всё дело в Антоне, — выдавил из себя Шеминов, осознав, что в этом деле слишком часто упоминался импровизатор из его родного города. — Меня беспокоит его состояние, его неожиданное желание вернуться выбило меня из колеи. Я только-только похоронил своё шоу, в ноябре прошлого года расплатился с неустойками из-за заморозки шоу, а тут появляется Антон, который хочет вернуться? — вопросительно произнёс он и поднял глаза на Женю. — Если честно, я боюсь, что он в любой момент может передумать и уйти. По этой причине я не заключаю контракт с компаниями-перевозчиками, ещё одну неустойку я не потяну. Котовская понимающе кивнула. Дверь в её комнату открылась, и на пороге появился недовольный Сергей Матвиенко, у которого на вечер были другие планы. За его спиной маячил недовольный Кирилл Шмелёв — разделение импровизаторов между ним и Женей ему нравилось всё меньше. Слишком много недовольных для одной комнаты. — А я думал, что мы тройничок забабахаем, — захихикал Сережа, увидев сидевшего за столом Шеминова. — А нас здесь четверо. Как это правильно назвать? Квартет? — Правильно в данном случае это называется оргия, — покачала головой Котовская. — Мне определённо нравится эта девушка, — расцвел в улыбке Матвиенко. — Серёж, когда перед вторым концертом отменили ваш заказ на транспорт, ты собирался отвезти ребят на своей машине, — Женя пропустила комплимент мимо ушей и повернулась к Сергею лицом. — Ну да. Мы и раньше могли добираться в города на личном транспорте, а сейчас когда наша маленькая команда действительно маленькая, в этом особенно нет ничего удивительного. — Да, кстати, — спохватилась Женька. — Что насчёт звукарей, гримёров и прочего персонала? — она развернулась на Шеминова. — Созваниваюсь с местными ребятами, — потупив взгляд, признался Стас, понадеявшись, что при Матвиенко ему не придётся озвучивать причину своего поступка. — Я, кстати, машину так с техосмотра и не забрал, если вам интересно, — напомнил о своём присутствии в номере Матвиенко. — Стас сильно очковал, и мне пришлось лишний раз заверить его, что всё в порядке, — оправдался Сережа, когда увидел напряжённый взгляд Котовской, обращённый на него. — Ты хочешь сказать, что машина за всё это время тебе не понадобилась? — отчего-то осторожно, будто вышагивала по минному полю, поинтересовалась Женька, столкнувшись взглядом со Шмелёвым. — Да как-то руки не доходили, — пожав плечами, признался Матвиенко. Женя посмотрела за его спину на Кирилла, и тот понимающе кивнул. Ебаные телепаты. — Это че сейчас значит? — возмутился Армян. — Адрес мастерской, куда ты отвёз свою машину на техосмотр, — строго спросил Кирилл, набирая чей-то номер телефона.***
— Вы, правда, считаете, что эти двое могут нам помочь? — грустно усмехнулся Арсений. Импровизаторы вместе со своим ведущим находились в номере Позова и Шастуна. Матвиенко отмалчивался — Шмелёв сделал запрос в автомастерскую, куда выехали сотрудники управления, которые забрали его машину к себе. После беглого осмотра автомобиля была обнаружена неисправность тормозов. После этой новости Кирилл лично сорвался в Москву, оставив актёров на попечение Котовской, которая последние два часа никоим образом не напоминала о своём существовании. — У них в уставе написано, что они должны защитить каждого участника своего дела, — не разделил настроения Попова Шеминов. Шастун видел, что Стас нервничал, новость о машине Сережи выбила его из равновесия. Тешила только одна мысль, что уже во втором городе, где импровизаторы находились под чутким контролем работников управления, дело сдвинулось с мертвой точки. — Как и у нас в контракте прописано, что мы должны смешить людей, — не успокаивался Попов. — Вы что, правда, верите, что так будет всегда? — он повернулся на Антона в поисках поддержки. — Что нам будет везти, как в случае с Серёгиной машиной, или что Женя и Кирилл будут рядом, когда нам будет угрожать опасность? А наш ненормальный преследователь будет ограничиваться угрозами и подрезанием тормозов, которые, заметьте, уже вряд ли можно отнести к мелким гадостям. До вас ещё не дошло, что кто-то один из нас тянет за собой всех? — он осмотрел всех присутствовавших в номере. — Мы все должны сохранять спокойствие, — Шеминов встал со своего места и разместился перед ребятами. — Мы должны помогать ребятам в силу своих возможностей, — слабо просил он актёров. — Они тебя даже не подозревают, — голос Серёжи прозвучал для Стаса как приговор. — Стас, только не делай вид, что ты ничего не заметил, — брезгливо выкрикнул Матвиенко. — Нас же условно поделили. Девчонка следит за Арсом и Шастом, а её приятель опекает меня и Поза. Арс прав — один из нас незаслуженно тянет тебя за собой, это понимают даже наши охранники. Шастун и Позов молчали, но Стас понимал, что и они разделяли мнение Матвиенко. Ему хотелось выть от собственной беспомощности, которую ему пришлось, наконец, признать. — Мне плевать, что думаете вы или эти охранники, — выпалил Шеминов. — Но если опасность грозит хотя бы одному из нас, я не хочу оставаться в стороне. — Стас, у тебя ребёнок, — напомнил Позов. — Так же, как и у тебя. Так же, как и у Арсения, — отвесил Стас. — Я стучала, но вы меня не слышали, — произнесла Женя, появившись на пороге комнаты. В её руке был стакан из макдональдса, который Шеминов молниеносно выхватил и, кинув крышку себе под ноги, начал осушать. — Если ты сейчас залпом выпьешь литровый стакан с колой и коньяком, ты будешь моим новым кумиром, — беззаботно проговорила Котовская. Шеминов выругался, стакан выпал из его рук, стукнулся об пол, и всё его содержимое обрызгало Котовскую с ног до головы, оставив яркие следы на её белой футболке. — Класс, — коротко подвела итог Котовская, осмотрев свою футболку. Она сцепила зубы в раздражении и повернулась на Шеминова. — Не рановато ли для колы с коньяком? — только и мог произнести Шеминов. Женя закатила глаза, отнесся эту реплику к нарушению личного пространства. Остальные импровизаторы, разумеется, хихикали. «Есть божий суд», — думал Арсений, посмотрев на пятна на футболке Котовской. Женя бросила взгляд из-под ресниц на Арса, словно подслушала его мысли. Иногда Попову казалось, что у неё была и такая способность, но в следующее мгновение она взглянула на каждого. — Я буду очень благодарна, если кто-нибудь одолжит мне свою футболку. Я не могу в таком виде чесать через весь коридор. Шастун усмехнулся — это была вторая гостиница, в которую Котовская и Шмелёв заселились вместе с импровизаторами, и в этот раз номер Жени находился в противоположном конце коридора от номеров актеров и её приятеля. — Такой девчачьей фигурой у нас обладает только Шаст, — усмехнулся Позов. Он развернулся на Антона. Тот нехотя поднялся со своего места и отошёл к своей спортивной сумке. Вытянув одну из них на удачу, он понюхал её, чем вызвал смех у импровизаторов, и кинул её Котовской. Женя футболку, разумеется, поймала, даже не моргнув. — Ты же не заставишь нас отворачиваться. А нет, не заставишь, — засмеялся Матвиенко, заметив, что Котовская стянула свою футболку через голову. — Ты будешь переодеваться прямо перед нами, конечно, — кивал он головой, пока Евгения надевала на себя чёрную футболку Шастуна. И, казалось бы, что самым главным достижением сегодняшнего полудня должен был стать чёрный кружевной бюстгальтер Котовской, но Шастуна волновало другое. Под грудью Котовской алела красная прямая полоса, края которой недавно начали заживать. Увидел это и Арсений, который перестал смеяться над шуткой Матвиенко. Поз к шраму проявил чисто врачебный интерес, проводя расчёты, как давно была перенесена операция. Шеминов был единственным, кто отвернулся. — Кирилл прислал фотографии, — спокойно продолжала Женя, словно не она только что перед пятью здоровыми мужиками устроила сеанс стриптиза. — Мастера-однодневки в салон не устраивались, но никто не отменял бесовские проделки судьбы. Кто знает, может, ваш преследователь совершенно случайно работает в автомастерской, где обслуживается машина Матвиенко, — она повела плечами и протянула Шеминову бумаги, с которыми появилась в номере. — И есть малюсенький шанс, что заказчик мог лично приходить в мастерскую. Посмотрите фотографии, может, узнаете кого-нибудь. Если можно, то по одному смотрите. Пожалуйста, — с неохотой добавила Евгения. — Мне так будет проще. Шеминов первым изучал фотографии, и, как того и ожидал Шастун, Стас никого не узнал. Котовская всё это время не сводила с него глаз — Антон не мог поверить, что девчонка до сих пор не доверяла им и ожидала, что они солгут даже тогда, когда вопрос касался их собственной безопасности. Фотографии перемещались от актера к актеру, но знакомых лиц они не заметили. Отметил знакомых только Матвиенко, что не удивительно, поскольку он был постоянным клиентом этой мастерской. — Понятно, — Женю результат не удивил, и она порвала фотографии, оставив клочки бумаги в своих руках. — Но попробовать стоило, — она грустно улыбнулась. — Я не хочу вас пугать, но затишье, скорее всего, временное. Если он следит за вами, то отметил, что мы слоняемся около вас. Он просто решает, что с нами делать. — Да ты профессионал, когда дело касается приободрения заказчиков, — усмехнулся Матвиенко. Женя пропустила его сарказм мимо ушей. Она кивнула, по-видимому, это был прощальный кивок, поскольку девушка развернулась к двери, сжав в руках клочки бумаги и свою испорченную футболку. — Жень, — окликнул её Стас. — Мы все очень благодарны за всё, что вы делаете. — Не все, — покачала головой Котовская. Шастун готов был завыть — что же ты такая невыносимая-то. — Что? — не понял Шеминов. Ему казалось, что принятый коньяк с колой затмевает его разум. — Не все благодарны, — пояснила Евгения, пожав плечами. — Кто-то видит угрозу в нас, — она посмотрела на Арсения, — а кто-то даже сдался, — разумеется, она посмотрела на Шастуна. Матвиенко и Позов издали облегчённый вздох — их личного охранника не было, а то и он бы внёс лепту. — Я не знаю, чего добивается ваш враг, но кое-что ему удалось, — Женя грустно улыбнулась, осмотрев присутствовавших в номере. — Он смог посеять разлад в вашей команде. Вы перестали доверять друг другу, хотя доверие и так было шатким. Вы не хотите себе признаваться, но мне скрывать нечего, — точно, Женя резкая и говорившая правду в глаза. — Вы же смотрите друг на друга и уже обвиняете человека, который сидит напротив вас. У вас нет «мы виноваты», у вас — «виноват он», — покачала она головой и гордо удалилась, оставив за спиной растерянных парней. — На концерте меня не будет, — крикнула она из-за двери, и парни услышали её отдалявшиеся шаги. — Что у нашей принцессы вшито ледяное сердце? — попытался пошутить Матвиенко, ощутив напряжение, повисшее в комнате. — Серьёзно, — он повернулся на Поза и Шаста, которые сидели на дальней кровати, — вы видели её шрам. Им чё сердца меняют, когда на работу берут? — У неё шраму около года, он только начал полноценно заживать. Причина, скорее всего, в недостатке кровоснабжения, чужое сердце приживается медленными темпами. Что? — возмутился Дима, когда увидел обращённые на него взгляды. — На секундочку, я медицинский заканчивал. Мне больше интересно другое — какой человек в здравом уме согласится рисковать своей жизнью? В здравом уме, — добавил Позов, заметив ухмылку Матвиенко. — Сознательно умереть за другого? Не, я пас, — покачал головой Дмитрий. — Не думаю, что Котовская планирует умереть. В любой работе есть свои подводные камни, — не согласился Шеминов. — Никто не планирует умирать, — с горечью в голосе напомнил Шастун, отвернувшись к окну. — Я чё-то не догоняю, — картинно возмутился Сережа, когда в комнате повисла тишина. Он был мастер разбавлять выразительные паузы. — Один уехал в Москву, вторая остаётся в своём гостиничном номере. Мне кажется, или, алло, охранять это как бы по-другому, нет? — он развернулся на своих приятелей. — Серый, — усмехнулся Шеминов, покачав головой, — ты, правда, думаешь, что за нашу безопасность отвечают только Женя и Кирилл? У них в каждом городе есть филиалы их управления, которые на каждый концерт присылают им оперативников. На каждом нашем концерте в зале будет сидеть человек, а на улице стоять наружное наблюдение. До нашего приезда наши номера, гримёрные комнаты проверяют профессионалы, которые устанавливают прослушку. — Шеминов, и ты, сука, молчал, — не выдержал Матвиенко, чем развеселил Позова. — Оказывается, что меня ещё не списали со счетов, да? — подмигнул актерам Стас. — Вашу Машу, теперь всё управление знает, что Арсений гей, — покачал головой Позов, и все актёры рассмеялись.