Секс расслабляет, но не даёт покоя. Раньше я был хороший. Теперь, скажи, какой я? И насколько аморален в этом мире безупречном, Чистом и правильным. Ноль эмоций на лице, как из-под ареста. Я, молча, выхожу из её подъезда. Всё честно, мы друг другу не обязаны. Но, я чувствую себя разбитым и грязным.
— Нам нужно поговорить, — произнёс Антон, когда ему, наконец, открыли дверь. Неуклюже попрощавшись с Олесей, Шастун отказался сесть в машину сотрудников СУпОБа. Низкорослый парень безуспешно пытался призвать к рассудку Шастуна, но импровизатор оставался непоколебим. Если ему и предстояло умереть, то сегодня он был в принципе не против. Фортуна была сегодня на стороне Антона — из-за угла не выглянул гопник с ножом, а с высоток в него не целился снайпер. Шастун остановился перед гостиницей и решительно свернул в кафе. Поздние гости то ли не узнали Антона, то ли предпочитали просто игнорировать его хмурый вид, поэтому Шаст занял столик в тёмном углу, где днем обедали Кирилл и Женя. Распив на двоих со своим собственным горем бутылку текилы, Антон расплатился по счету, оставив официанту приличные чаевые — должен же кто-то во всей этой истории быть счастливым, и, наконец, направился в гостиницу. Котовская, к которой в номер решил постучаться Шастун, задумчиво чесала затылок, оглядев своего полуночного гостя в то время, как гость изучал её. От взгляда Шаста не ускользнуло, что волосы девушки по-прежнему были завиты, что могло означать, что Женька ещё не приняла душ после ночи, проведённой с Арсением. Она даже не пыталась смыть с себя остатки этой ночи. Антон понимал, что можно было бы повторить цель визита, но Женя — не та девушка, с которой прокатывал принцип «повторение — мать учения». Внутренняя борьба Котовской закончилась в пользу Антона, и она, отстранившись, позволила ему войти. Шастун отметил главное отличие их двух номеров — у Котовской отчего-то не было журнального столика. Заметив открытую спортивную сумку девушки на кровати, Антон предусмотрительно сел в кресло. — Собираешь вещи? — будничным тоном поинтересовался Шастун. — Да, — кивнула головой Женька. — Хочу как можно скорее покинуть этот город. Антон кивнул. Он был солидарен с Котовской как никогда. — Всё, что было в Калининграде, остаётся в Калининграде, — устало усмехнувшись, проговорил он, наблюдая, как Женя складывала в сумку свои вещи. — Да, точно, — коротко выразила своё согласие с репликой Антона Котовская. — Жень, — позвал девушку Антон, ощутив, что не выдерживал, — прости меня, — он поднялся из кресла, а Женя обалдело развернулась на парня, держа в руках свою толстовку. — Прости, что я не смог сохранить нас, — он сделал шаг вперёд, а Котовская пилила его испуганным взглядом, ожидая чего угодно. — Прости, что дал обещание Стасу остаться до конца. Губы Котовской дрогнули, выдав беззвучные слова. Она растерянно прижимала к себе толстовку, разглаживая её на своей груди. Антон сделал ещё один шаг навстречу к девушке, и это действие включило Котовскую. — Шаст, ты что, ещё не понял? — её лицо оставалось чужим и холодным. — Есть «ты», есть «я». Никаких «нас» нет, — покачала она головой. — Женечка, не нужно так говорить, — Антон распростёр свои объятия. Шастун ненавидел себя. Ненавидел за то, что причинил этой девушке боль. Боль, которую она не заслужила. Сейчас она могла бы воспитывать ребенка от любимого человека и не подвергать свою жизнь опасности. Она была бы счастлива и никогда бы не встретила Антона. Ей бы не было больно. Им бы не было больно. Потому что не встреться они, и Шаст мог бы быть счастлив с Ирой. Женя отступила и упёрлась спиной в шкаф. Она нисколько не поморщилась от боли — всем её вниманием владел стоявший напротив Шастун. Она растерянно смотрела на Антона, тянувшего к ней руки, и пыталась не подпускать его к себе. Подавленный и такой потерянный Шастун опустил голову и сел на пол. Обомлевшая Котовская смотрела на этого незнакомого ей человека, в которого она превратила Антона. Ей не верилось, что сейчас перед ней сидел заносчивый и дерзкий Шастун, которого она невзлюбила с первых выпусков. Неужели этот разбитый парень самоуверенно смеялся над своими приятелями, всем своим видом показывая, что прекрасно знал, на ком держалось шоу? Тот Антон был ярким солнышком, несмотря на свой скверный характер, а сейчас на полу её номера сидела его жалкая тень. И эта тень, в которую превратился разбитый Антон Шастун, была творением её рук. Сломала его она. — Я не понимаю, — толстовка выпала из её рук. — Почему ты меня прощаешь? — она ненавидела собственный голос, который дрожал от подступавших слёз. — Антон, — Женя словно пыталась докричаться до него, — я вчера переспала с твоим другом, потому что тебя поцеловала дочь олигарха, алло. Сейчас ты приходишь ко мне, что-то мямлишь и… прощаешь? — Антон не поднимал на неё глаз, прижав колени к груди. — Почему? — Люблю, наверное, потому что, — повёл плечами Шастун, даже не смотря на девушку. Женя отвернулась. Оказывается, до сегодняшнего дня она ничего не смыслила в любовных делах. Арс, вон вообще считал, что Котовская Шастуна любит. Только Котовская смотрела сейчас на Антона и всё, что она хотела, это провалиться сквозь землю. Исчезнуть из его жизни, забрав всю боль без остатка. — Дело не в любви. Ни одна любовь не стоит того, чтобы ты ради неё глотал стекло. Женя покачала головой, покачала так сильно, чтобы пыталась выкинуть само слово «любовь» из сознания. Антон молчал. Ему бы хотелось стать одной из трёх мартышек, которая ничего не слышала. Он молчал, потому что чувство вины сдавило его собственное горло, лишь изредка давая поступать воздуху в легкие. Я прощаю тебя, потому что я тебя сломал. Я виноват в том, какой ты стала. — Помнишь, — он поднял на неё покрасневшие глаза, — ты говорила о людях, балансирующих на грани? — Женя смотрела в окно. — Что, если я сейчас стою на краю, а ты толкаешь меня в пропасть? — Ты выкарабкаешься, — проговорила Котовская, а Антон увидел, как по её щеке покатилась слеза, которую девушка стыдливо утерла. — Жень, мне плохо без тебя. — Со мной тебе будет ещё хуже, — она покачала головой, не найдя в себе силы посмотреть на Шастуна. Антон встал с пола и выпрямился. Одна из слез повисла на кончике носа Котовской, и он еле пересилил себя, чтобы не подойти к ней и не утереть её. Я же не смогу без тебя. Я без тебя снова сломаюсь. — Антон, уходи, — попросила Женя. — Шаст, уходи. — Пообещай мне, что это будет первый и последний раз, когда я слышу эту фразу. Парень ещё раз посмотрел на Котовскую, которая продолжала изучать в окне ночной пейзаж Калининграда. На лице Жени виднелись полосы, оставленные слезами. Шастун продолжал смотреть на девушку, которая за один вечер смогла стать чужой, словно никогда и не была близкой. Она его спасла. Она же и утопила. Антон кивнул в пустоту и направился к двери, оставив девушку за спиной. В ней он нашёл своё спасение, она же и оказалась его погибелью.***
— Привет! Арсений отчего-то решил, что имел право заходить в эту комнату без стука. На самом деле он пятнадцать минут переминался на пороге её номера, чтобы сейчас войти в него с этим наглым выражением лица. Репетиция была проведена зря — Женя и не обратила внимания на его лицо, узнав по голосу. — Привет! — ответила Котовская, стыдливо утерев слёзы. Попов продолжал тушеваться на пороге, окинув взглядом комнату Женьки. Про разбитый журнальный столик он слышал от Матвиенко, который взял с него обещание, что дальше их двоих эта история не пойдет. Хотя Арсений считал, что вся эта таинственность с разбитым столиком не имела силы хотя бы потому, что из всего коллектива всего два человека оставались не в курсе — Антон и Стас Шеминов. Хозяйка комнаты потушила докуренную сигарету в импровизированной пепельнице, сделанной из пластиковой бутылки, и закрыла открытое окно. Арсений смутился, что застал девушку в таком подавленном состоянии, но уйти не решался. Арс возвращался из номера Матвиенко, когда увидел выходившего из номера Котовской Антона. Армян вёл прямую трансляцию, развлекая своих поклонников, попутно отвлекая себя и своего товарища от дурных мыслей и дурных разговоров, который Армян сам же и завёл, и вёл бы дальше, если бы Арсений попросил сегодня не затрагивать тему отношений его и Котовской. И без того хреновое настроение Арсения Попова испортилось, когда одна из подписчиц Армяна поинтересовалась, где же Женя Соколова и почему она давно не участвовала в прямых эфирах Матвиенко, ведь она же по-прежнему сопровождала импровизаторов? Серый попытался отшутиться, но Попов окончательно поник и, сумбурно попрощавшись, побрёл обратно в номер. — Хочешь вступить в мою партию «Против всех»? — спросила Женя в тот момент, когда Арс собирался уйти. — Как раз пришёл подавать заявку, — грустно усмехнулся Арсений. Он поравнялся с девушкой и облокотился на подоконник. Женька продолжала сопеть носом, отдавая дань пролитым слезам. Арсений придвинулся к ней и легонько толкнул плечом, как бы спросив «ну, чего расклеилась». Почувствовав заботу и поддержку, Котовская, ещё раз всхлипнув, положила голову на плечо Попова. — Кирилл считает, что я выжигаю всё то, хорошее, что мне когда-то подарил человек, если кто-то причиняет мне боль, — пожаловалась Женька, вдохнув аромат дорогого парфюма Арсения. Этот запах был таким родным и знакомым. Роднее был только вечно пахнущий ментоловыми сигаретами Антон Шастун. — Разве не так? — Попов наклонил голову и уткнулся щекой в волосы Котовской. — Ты сейчас на чьей стороне? — возмутилась Женька, пытаясь пошутить. — Я всегда на стороне правды, — развёл руками Арсений. — Да, кому она нужна такая правда. Она же как дорогая проститутка. Многие её хотят, но жить с ней отказываются, — верно заметила девушка. Попов, уловив настроение девушки, грустно усмехнулся. — Когда я была маленькая, я часто у мамы спрашивала, что такое любовь? На тот момент в моём понимании, это было что-то вроде отговорки… Папа возвращался поздно с работы, а мама говорила мне, что мы его всё равно любим, хоть ему и не достался наш пирог. Папа не пришёл на концерт, посвящённый родителям, но он нас всё равно любит. По большей части мама, конечно, оправдывалась перед дедушкой. Я почему-то считала, что любовь — это, когда ты прощаешь человеку то, за что другие его осуждают. И вот сейчас, — на глазах Жени снова выступили слезы, — Антон стоял посреди моей комнаты и просил прощения, — Арсению показалось, что он ослышался. — Он серьёзно просил прощения, — повторила Котовская, а её голос дрожал. — Но он же ничего не сделал. Его же ни за что не осуждают. Это так низко, — Женя покачала головой, — говорить об этом с тобой. Это подло… — задумчиво произнесла Котовская. — Знаешь, что в тебе цепляет? — отстранённо произнёс Попов, прижав девушку к своему плечу. — Ты не боишься говорить правду. Да, ты можешь своей правдой ранить чувства других. Но ты в этом не виновата, ты заранее предупреждаешь людей. Просто мы, идиоты, подписываем соглашение, не прочитав мелкий шрифт, — устало улыбнулся Арсений. Женя улыбнулась в ответ — этому красивому мужчине шла любая улыбка. — Это честно. Да, жестоко… Но ты сразу жестоко говоришь человеку, что он тебе не нужен. — Твои слова сейчас противоречат моим поступкам. — Жень, да мы все живые люди, — не согласился Арсений. — Ну, ты что, правда, считала, что будешь работать с четырьмя взрослыми мужиками, и никто из них не попытается с тобой переспать? — Господи, — Котовская неожиданно рассмеялась. — Ну, не с двумя же, — она осеклась, понимая, что переступала эту грань. — Я просто не могу врать. Я не хочу врать. Да, можно недоговаривать, что-то утаивать, но врать я не хочу. Ты говоришь, что я люблю Антона, делая вывод только из-за того, что я взъерепенилась из-за глупого поцелуя. Но это не любовь, это другое… — Чувство собственности? Отобрали любимую игрушку? — Антон не игрушка, — покачала головой Котовская, и Арсений почувствовал напряжение, которым она мгновенно пропиталась. — Просто… Кирилл прав, Антон этого не заслужил. — Ты удивительная девушка, — покачал головой Попов. — Удивительная девушка, которая расхерачила твою жизнь, — грустно напомнила Котовская, проведя пальцем по руке мужчины. Заметив, что её прикосновение заставило Арса съежиться, Женя убрала руку. — Арс, прости меня. Я тебе обещаю, что скоро всё закончится. Боль притупится. Я заберу её с собой, — Попов грустно улыбнулся, услышав от Жени заезженные клише. — Я сделаю всё, чтобы как можно быстрее исчезнуть из вашей жизни. Из твоей жизни, — уточнила девушка. — Ты очень хороший, — она отдвинулась от мужчины и посмотрела в его глаза. — Ты тоже не заслужил этой боли. Арсений улыбнулся. Улыбнулся как-то странно, и Женя это сразу заметила. Тоже. Он был в ее жизни всего лишь «тоже», промежду прочим вместе с другими.***
После ухода Арсения Попова, Женя направилась в ванную. Она уперлась рукой в холодный кафель и включила холодный душ. Капли воды медленно стекали по её коже, смывая с тела девушки позор прошлой ночи. Позор не заключался в сексе с Арсением Поповым, позор заключался в возвращении Котовской к привычному образу жизни. Обидели близкие, пошла искать утешение в мужских объятиях. Её собственные слёзы смешивались с холодной струёй воды, стекавшей по красивому лицу девушки, которая своё отражение ненавидела. Она была солидарна со Шмелёвым — сама Котовская ненавидела то существо, в которое её превратила автомобильная авария, расколовшая её жизнь надвое. Окончательно продрогнув, Женя повернула кран с горячей водой и прижалась лицом к холодному кафелю. Хотелось кричать, выть от глупости собственного поступка и подписывать договор со всеми дьяволами из преисподней лишь бы повернуть время вспять и не поддаваться терзаниям оскорблённого достоинства, когда Котовская, набравшись смелости, позволила себе нарушить идиллию Антона и Олеси. Поднимаясь по лестнице, она не понимала, что она чувствовала к Шастуну, который признался ей в любви и больше не возвращался к этой теме. Она спокойно наступала на теплый пол особняка, не подозревая, что в следующее мгновение он разверзнется под её ногами, стоит ей увидеть, как губы Олеси и Антона встретились в поцелуе. Было так больно. ТАК больно не было давно. Женя задумчиво водила ладонью по плитке, будто бы выбирая место для нанесения удара, примеряясь о какую из плит, рука разбилась бы сильнее, а физическая боль выместила душевную. Вряд ли она подозревала, что сейчас через стенку Антон прижимался к одной из этих плит лбом, пытаясь переварить события этих двух дней.…
Шастун протёр ладонью запотевшее зеркало и посмотрел на человека, которого в своей жизни ненавидел больше всего. Он не понимал, почему этот человек выжил в той страшной аварии и отделался парочкой царапин. Если бы у него была возможность повернуть время вспять… Если бы ему только дали права выбора, он бы отдал своё право жить Ире. Она бы справилась. Она была умной девочкой и никогда бы не совершала глупых ошибок. Она бы второй раз не зависла на грани жизни и смерти. А он завис. Завис, когда первый раз встретился взглядом с карими глазами. Завис, балансируя на грани. И ведь из всего многомиллионного населения большой страны его угораздило влюбиться именно в ту, что носила сердце Иры. Ту, в чьей трагедии был виноват сам Антон. Шастун задержал взгляд на собственном отражении. Ненависть и презрение. Всё, что он чувствовал к человеку по ту сторону, ненавидел и презирал. Издав какой-то животный крик, Антон, размахнувшись, занёс кулак в зеркало. Расколовшись на десятки мелких кусочков, оно осыпалось в раковину, ещё пару мгновений продолжив звенеть в ушах Шаста. Завороженный видом крови на побелевших костяшках, Антон почувствовал облегчение. Секундное облегчение сменилось осознанием потери. Его якорь больше не сдерживал его. Шастун опустился на пол и обхватил голову руками. Его якорь никогда ему не принадлежал.…
В голубых глазах Арсения Попова потух интерес. Да, и голубая краска куда-то испарилась, оставив в красивых глазах мужчины лишь серый оттенок. Глаза словно насквозь пропитались тем дымом, который Попов запускал в свои лёгкие. Это была уже третья сигарета, тепло которой разливалось по телу Арсения, но не согревало. Арсений давно не курил. Это было больше года назад. Это были его Алые паруса — ведь именно эту песню пела вся съемочная группа в тот день, когда Арсений единственный чувствовал приближение трагедии. Сегодня он не боялся конца света. Конец света у Арсения уже был, и апокалипсис не был ему страшен. Сигарета с непривычки обожгла пальцы, и Арс закашлялся. Сидел бы в номере Матвиенко, он бы отругал его за подростковое поведение. Но Армян продолжал вести прямой эфир — Арс видел оповещение в инстаграме. Захлопнув оконную раму, мужчина стянул через голову футболку и забрался под одеяло, которое ещё вчера делил с девушкой.…
Дима Позов сидел на кровати и улыбался дочери, которая общалась с папой через скайп. Она делилась новостями, попутно отмахиваясь от мамы, когда та пыталась отправить Савину спать. Дима улыбался, глядя на своего ребёнка, даже не подозревая, что был неправ. Разбитых сердец в смете оказалось больше. Котовская по глупой неосторожности разбила и свое.