Рано или поздно у каждого в жизни появляется такой человек, после которого ты меняешься. И совершенно не важно, было это безграничное счастье или сумасшедшая боль. Ты просто понимаешь, что таким, как раньше, ты больше не будешь никогда.
Антон никогда не был романтиком, во всяком случае, ему всегда так казалось. Нет, безусловно, он делал подарки своим девушкам, дарил им цветы, но подъём в семь утра? После такого Котовская, как минимум, должна сама сделать ему предложение. Стараясь не разбудить спящую девушку, Шастун выбрался из кровати. Женя почти сразу просекла его побег и недовольно заворочалась. Антон, аккуратно наступив на носочки, приблизился к постели и поцеловал девушку в макушку. Она улыбнулась во сне и убрала руки под подушку Антона. Парень покачал головой и провёл рукой по волосам Женьки. Он готов каждое утро просыпаться так рано ради этих моментов. В шкафу он нашёл свою старую футболку, от которой пахло пылью и сыростью. Наскоро собравшись, Шаст вышел из квартиры, стараясь лишний раз не шуметь ключами. Ранним субботним утром Воронеж неожиданно порадовал Антона безлюдностью, и парень добрался до квартиры родителей без приключений. Он наскоро закинул кое-что из вещей в дорожную сумку, прихватил все нужные мелочи, которые помогут привести его квартиру в более-менее пригодное для жизни жилье, и оставил родителям записку, что вечером навестит их, умоляя не пугаться отсутствия его вещей. Обратный путь уже не был таким легким. В автобусе Шастун столкнулся с двумя студентками, которые завизжали от восторга, когда в салон зашёл молодой импровизатор. Антон вышел на своей остановке, а девушки ещё долго обсуждали, что поехать в университет к первой паре не такая уж и плохая затея. Около дома он снова забежал в круглосуточный магазин. Скучавший продавец то ли обрадовался единственному посетителю, то ли узнал актера, но был необычайно дружелюбен, когда Антон выставлял на ленту свои покупки из огромной тележки. Шаст сам себе напоминал ребенка, которому мама выдала все свои сбережения и позволила выкупить половину магазина. И вот сейчас Антон храбро оборонялся крышкой от шипевшего на сковороде масла, пытаясь приготовить завтрак для Котовской, которая даже не заметила, что Шастун успел оббегать половину города. — Привет, незнакомец! — парень вздрогнул, когда услышал голос за спиной. — Хотя нет, стой… — ему даже не нужно было поворачиваться, чтобы знать, что Женя задумчиво водила пальцем по губам, — очень высокий рост, руки, усыпанные браслетами. Такой в нашей стране только один, — хмыкнула Женька, и Антон улыбнулся. Шастун развернулся на девушку и застыл. Карие глаза Котовской игриво поблескивали из-под выбившейся пряди. Она знала, что поставило в ступор парня. У Шаста перехватило дыхание, когда он позволил себе скользнуть взглядом по телу девушки. Чёрное кружевное белье всегда украшало женское тело. Да и чёрная рубаха самого Антона слишком красиво шла этой девушке, которая, улыбаясь, прижималась головой к дверному косяку. «Моя персональная тьма», — пронеслось у Антона в голове, пока он поедал девушку глазами. Осознав, что мысли ушли слишком далеко от завтрака, Шастун развернулся к плите, вернувшись к блинам. Шасту даже показалось, что один блинчик прошипел «ну и дурак». Женя растерялась. На долю секунды ей даже стало стыдно. Это ведь низко, да? Проворачивать один и тот же трюк с двумя друзьями. Всего лишь каких-то пару недель назад она натягивала на себя рубаху Арсения, шла за ним в ванную, где Попов самоотверженно из последних сил старался бороться с собственными желаниями, а Котовской было просто наплевать. Ей руководила месть. Она ослепляла её. Она не могла простить Шастуну то, что его губ коснулись губы другой девушки. И поэтому позволила себе утонуть в чужих объятиях. Женская логика. Сейчас всё было по-другому. Она не хотела быть поглощающей тьмой, какой её видел Антон, как и не хотела быть светом, к которому тянулся Арсений. Она надела рубашку Антона неосознанно. Она не планировала соблазнять. Женя хотела пропитаться его запахом, убедиться, что она его. Ведь она его, правда, полюбила. Упираясь виском в дверной косяк, она любовалась неуклюжим парнем, который бормотал себе что-то под нос и лишь иногда боковым зрением проверял, не исчезла ли Котовская. На его щеках играл легкий румянец, и вся вчерашняя спесь настойчивого альфа-самца куда-то давно испарилась. Вот смеху-то, она, действительно, любила его. Отнекивалась, убеждала себя, что просто хотела помочь, пыталась оставить в покое, целовала, просыпалась с ним в одной кровати и хотела сбежать от него. Не вышло. Вернулась. — Всё нормально? — Шастун повернулся на девушку и улыбнулся. Женя, сложив руки, наблюдала за ним. Она беззвучно кивнула. — Как спалось на новом месте? — У меня случилась жуткая трагедия, — Женя покачала головой и, наконец, решилась сделать шаг вперёд, приблизившись к Антону. — Я забыла вчера произнести на ночь «сплю на новом месте, приснись, жених, невесте», — девушка горько вздохнула и обняла руками голый торс Шастуна, прижавшись щекой к его спине. — Представляешь, мне не приснился жених, — она ещё раз тяжело вздохнула, и Антон усмехнулся. — Скажи ещё, что ты говоришь это каждую ночь, когда мы останавливаемся в гостиницах, — будничным тоном поинтересовался Антон, но двигался он уже аккуратнее, чтобы не разорвать их объятия. — Нет, — очередной грустный вздох. — В этом и проблема. Я вспомнила об этой поговорке только сейчас. Как ты думаешь, мне теперь грозит венец безбрачия? — на полном серьёзе интересовалась Котовская. — А ты, значит, собралась замуж? — Шастун убавил огонь и повернулся на девушку, взглянув на неё сверху вниз. Женя прижалась к нему и, поджав губы, пожала плечами. — Как тебе это удаётся? — покачал головой Антон. — Что «это»? — не поняла Женька. — Стоять передо мной в таком виде и поджимать губы, словно маленькая девчонка? — А в каком виде я стою? — удивленно приподняла одну бровь девушка. Шастун понял — нарочно издевается. — Прекращай, — улыбнулся Шаст. — Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, — он наклонился к девушке и поцеловал её в макушку, а Котовская закрыла глаза. — Как твоя рука? — парень осторожно нащупал правую руку Жени и внимательно изучил её, покраснев, когда понял, что девушка, в свою очередь, наблюдала за ним. — И скажи ещё мне, что оно того стоило? — нравоучительно произнес Шастун, отчитав Женьку словно маленькую девочку. — Мне стало легче, — пожала плечами Женя и отвела глаза от Шаста. — Я вела себя… — Глупо, ага, — подсказал Шастун, хотя догадывался, что Котовская пыталась подобрать другое слово. — Мы все имеем право на ошибку, — тоном, в котором было что-то родительское, произнёс Антон, и Женя улыбнулась. — Это не было ошибкой, — она покачала головой, перебирая браслеты на запястье Антона. — Это было осознанным выбором, — она подняла на него глаза и посмотрела в его зелёные. — Антон, ты же знаешь, где я работаю, я хорошо знаю, когда я творю что-то в состоянии аффекта, — Шастун посмотрел в сторону, не желая говорить на эту тему. — Антон, — она коснулась его подбородка и развернула его к себе, — когда я шла к Арсу, я хотела причинить тебе боль… Женя выдохнула своё признание прямо ему в глаза. Ей это было нужно. Нужно, чтобы отмести все сомнения. Она хотела быть уверенной, что для Шастуна это ничего не значило, что его это, действительно, больше не задевало. Она хотела знать наверняка, что он простил. В противном случае она соберёт свои вещи и уйдёт. Конечно, в её плане были незначительные прорехи — типа мобильного, который остался у Шмелёва, и кошелька с наличкой, который остался, кстати, тоже у Кирилла, но это было мелочью. — Я целовался с Черновой, — произнёс Шастун, хотя на языке вертелась совсем другая правда. Женя отвела глаза в сторону — и почему он произносил это так, словно они говорили об одном и том же. — Я знаю об этом, — призналась девушка. — Я видела в интернете, — она посмотрела на Антона, и он понял, что если её это и задело, то это осталось где-то там, в прошлом дне. — Мы с тобой говорим о разных вещах, — протестовала Котовская. — Я тоже хотел причинить тебе боль, потому что я знал, что рано или поздно ты об этом узнаешь. И я не смог, представляешь? — голос Шастуна дрогнул, и Женя боялась произнести хоть что-то, понимая, что парню было сложно решиться на это признание. — Котовская, посмотри на меня. Я знаю, через что прошла ты, — он обхватил её лицо ладонями, принудив посмотреть на себя. — Знаю, потому что сам прошёл через это. Ты поступила так, как сочла нужным, — Котовская хотела покачать головой, но Шаст не позволил ей этого. — Жень, ты же сейчас здесь не просто так? — Антон смотрел в её глаза, наблюдая, как в них потихоньку растворялось сомнение. Шастун знал, что его доводы звучали нелепо. В другой ситуации и он сам вряд ли бы поверил в свои слова, поскольку прекрасно знал, что невозможно на чаше весов с изменой класть поцелуй и секс, и надеяться при этом, что весы уравняются. Но стоило добавить на одну чашу его вину в аварии, и случился бы коллапс — секс Котовской с Поповым стал бы такой ничтожной мелочью в их маленькой вселенной. Но Антон знал, что в таком случае вселенная исчезнет.Он знал, что своим признанием оттолкнет её. Когда-нибудь он ей расскажет об этом. Потом, не сейчас. — Мне кажется, что мы с тобой всё-таки в чём-то схожи, — Шастун понял, что Котовская от растерянности молчала, поэтому отвлекал е внимание на мелочи. — Я отметил у тебя страсть к украшениям. Поначалу, конечно, это было только обручальное кольцо, — осторожно напомнил Антон, проверив реакцию девушки — он почувствовал, что Женя напряглась, и сразу добавил, — но потом ты начала носить и другие украшения, — Шастуну хотелось добавить «после нашей первой ночи», но он предусмотрительно промолчал. — Любишь украшения? — Это бабушка, — тихо ответила Котовская, ощутив, что продолжала впускать Антона в своё личное пространство, невидимыми нитками вплетая его в свою жизнь. — Моя бабуля не похожа на остальных бабушек, которые при любом удобном случае подкидывают своим внукам денег на карманные расходы. Она к подаркам подходит тщательно и предпочитает исключительно ювелирные, — Женя взяла в руки подвеску, продемонстрировав её Шастуну. — Она полагает, что украшения несут в себе положительную энергетику, а я не думаю с ней спорить. У нас с ней есть маленькая традиция — каждый мой день рождения мы идем с ней вместе в магазин, где она покупает мне заранее выбранный подарок, — она смущенно улыбнулась, когда поняла, что Антон её внимательно слушал, и ему это действительно интересно. — В этом году я никуда с ней не пошла, — призналась девушка, прислонившись к кухонному столу напротив Шаста. — С чего-то взяла, что у меня есть уважительная причина, — Котовская искривила рот в ухмылке и посмотрела в сторону. — Глупо, да? — несмело спросила она у Антона, вернув ему свой взгляд. — Она всю жизнь пытается сделать из меня девушку, учит сочетать украшения с одеждой. Они с мамой из-за этого плохо ладят, бабушке не нравится, что мама поощряет мое желание быть пацанкой, — Женя резко замолчала, понимая, что ляпнула лишнего. — В выборе подарка для тебя она, кстати, тоже приняла участие, — Котовская улыбнулась и коснулась руки Антона, на которой уже висел её подарок. Прикосновение к Шастуну её успокаивало. Про сданное обручальное кольцо Женька решила промолчать. Достаточно того, что она рассказала об этом Диме Позову. — Хороший подарок, — абсолютно искренне сказал Шастун, перебрав камни на браслете. — Интересная штучка, — Антон повернул к себе небольшой брелок и нащупал его пальцами, — там что-нибудь есть внутри, как думаешь? Нужно как-нибудь открыть его, — он попытался подцепить вставку ногтями, но у него ничего не вышло. — Сломаешь же, — неожиданно бурно отреагировала Женька, вплотную приблизившись к Шасту. Он удивленно посмотрел на неё. — Логично же, что внутри пусто, — пожала она плечами, скрыв своё возмущение, смутившись, что вообще себе его позволила. — Современные ювелиры всегда экономят на материале, — добавила она сбивчиво, заставив Антона напрячься. — Ну, что там, по-твоему, может быть внутри? — она сложила руки на груди, продолжив смотреть, как Шастун ковырял брелок. — Да, действительно, наглухо приварено, — улыбнулся Шаст и посмотрел на Женьку. Ему показалось, что она издала облегчённый вздох. — Иди ко мне, — Антон поманил девушку в свои объятия, и Котовская положила голову на его грудь. Её пальцы коснулись нового браслета, медленно перебирая камни. — Антон, — позвала парня Котовская, и Шаст издал звук, по-видимому, говоривший о том, что он её слушал, — пообещай мне, что не будешь его снимать. Хотя бы пока что это всё не закончится, — она переплела их пальцы, уткнувшись носом в его грудь. — Нет, — она отстранилась и посмотрела на Шастуна, смущённо оправдав свою просьбу, — просто бабушка верит во всю эту магию камней, чем чёрт не шутит, — пожала Котовская плечами. — На самом деле, я не имею привычку спать в браслетах и снимаю их все перед сном, — признался Антон, уткнувшись щекой в макушку Женьки. — Но если ты так хочешь… — Хочу, — твердо заявила Котовская. — Обещаешь? — Обещаю, — кивнул Шастун и повёл носом. — Блядь, завтрак, — выругался он, развернувшись к сковороде. Женя неожиданно рассмеялась, когда Антон с виноватым видом повернулся на неё, держа в руках сковороду, на которой остались лишь горелые угольки, которые были когда-то блинами. Котовская прикрыла свой рот, когда заметила, что Шастун очень расстроен, но смешок продолжал рваться наружу. Он раздражённо выбросил остатки так и неприготовленного завтрака в мусорное ведро и кинул сковороду в раковину, сложив руки на груди. Женя сделала шаг вперёд и, привстав на носочки, повисла на плечах Шастуна, но он обиженно отвернулся. — Ну, чего ты? — протянула она по-матерински, убаюкивая Шаста своим голосом, и коснулась губами его виска. — Ты ещё спрашиваешь? — Антон продолжал возмущаться, столкнувшись взглядом с Котовской. Она молчала. Молчание Жени Шастуну не нравилось. Он знал прекрасно, что это значит. И очень сильно хотел ошибиться. Женька молчала, потому что считала, что заслужила это раздражение. Антона это не устраивало. Это значило, что Котовская считала себя виноватой. Шастун не мог позволить её вине стоять между ними. Ему было достаточно того, что его собственная вина перекрывала ему то и дело кислород. — Извини, — попросил он прощения, коснувшись пальцами нежной кожи на щеках девушки. — Я не хотел на тебя накричать. — Все хорошо, правда, — улыбнулась девушка. — Прекращай, — попросил Шастун, не сводя глаз с губ Жени. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой, — тяжело дыша, произносил парень. — Не надо. Просто будь собой, хорошо? — в ответ на его просьбу Котовская улыбнулась и кивнула. — Вот и отлично. Ты же у меня умница. У меня. Жене неожиданно понравилось, как звучало это выражение, когда его говорил Антон. Шастун об этом догадался, когда на лице девушки появилась улыбка. Её пронзительно карие глаза продолжали смотреть на него с восхищением — парень догадывался, с чем это связано. Котовская, скорее всего, считала его святым — простил измену, сам умолял забыть об этом. Если бы она только знала, если бы она только догадывалась, что он не такой. Но это потом. Не сейчас. Он слишком долго ждал. Шастун подался вперёд и накрыл губы Жени своими. На секунду Антону показалось, что он так давно касался этих губ, но ведь это было только вчера. Но даже вчера всё было по-другому, всё равно что-то стояло между ними — оставались недомолвки и сомнения. И вот сейчас словно постепенно всё исчезало, отдаляясь от этих двоих, которые наслаждались обществом друг друга, наверстывая всё, что упустили за моменты разлуки. Он наклонился ниже и обхватил ягодицы Котовской руками, запустив пальцы под её кружевное белье. Женя охнула ему в рот и закусила нижнюю губу. Антон улыбнулся — его девочка, ему всегда её будет мало. Он поднял её на руки и усадил на стол. Тарелки, приготовленные для завтрака, Шастун сдвинул, они соскользнули и разбились об пол с характерным звуком. На счастье. Антон был в этом уверен. Женя и Антон продолжали целовать друг друга, не замечая ничего вокруг. Казалось, упади сейчас где-нибудь посреди Воронежа метеорит, эти двое даже не заметили бы этого — они слишком долго ждали и теперь по горло тонули друг в друге. — Может, мы переместимся всё-таки в ванную? — предложил Шаст, стараясь отдышаться. Волосы прилипли к вискам, и Женя, улыбнувшись, провела по ним рукой. — Не дождёшься, — покачала она головой, и Антон обиженно надул губы. — Поверь, это не так романтично, как выглядит обычно в фильмах, — засмеялась девушка. — Так, значит, да? — лицо Шастуна озарила широкая улыбка, и Женя начала звонко смеяться, запрокинув голову. — Чего ещё я о тебе не знаю, Евгения Котовская? — Думаю, что постепенно ты всё обо мне узнаешь, — девушка вернула Шастуну взгляд и посмотрела в его глаза. Антон чувствовал, что у него подгибались ноги — она будто в душу ему смотрела, пытаясь, в свою очередь, узнать всё о нем. — Просто помни, — серьёзно произнесла Женька, — ты сам на это все подписался, потом не ной. — Парни не плачут, — напомнил Шаст и усмехнулся, кладя руки на бедра девушки и подвинув её к себе ближе. Он поцеловал Женю, ощутив, что нуждался в её губах, как в воздухе. Губы Антона плавно сместились к уголку губ Котовской, и она прикрыла глаза, позволив себе раствориться в этих ощущениях, остаться в них навечно. Горячие губы парня скользили по её шее, и Женя, закусив губу, запустила в его волосы пальцы, чувствуя, что чаша желания заполнена до предела. — Ложись, — опалив своим горячим дыханием, попросил Антон девушку, и Котовская повиновалась, растянувшись на кухонном столе. Шастун исследовал губами её тело, плавно сместившись от её шеи ниже, к груди. Поцелуи были влажными и робкими, но тело Котовской содрогалось каждый раз, когда мягкие губы касались её кожи. Она была одета, но ей казалось, что её одежда состояла полностью из поцелуев Шаста. От одной только мысли об этом хотелось сойти с ума. Что же ты творишь со мной, Антон Шастун?! Губы парня оказались на её животе, а ладонь невесомо бродила по бедру девушки, мягко нажимая на розовый шрам. Жене всё казалось пыткой. Сладкой и томительной, но всё же пыткой. Рука Антона скользнула под её спину, и парень притянул её к себе, утянув в поцелуй. — Имей совесть, — произнесла Котовская, отстранившись от Шастуна и уткнувшись лбом в его лоб. — Мне уже не восемнадцать лет, чтобы растягиваться кошечкой на твоём кухонном столе, — пытаясь перевести дыхание, рассмеялась девушка. — Евгения, Евгения, — покачал головой Шаст, — вам ещё и тридцати нет, а вы ноете от такой физической нагрузки, — нежно улыбнулся он, убрав её волосы на одно плечо. Он подался вперед, приспустил рубаху с одного плеча девушки и поцеловал его. — Я серьёзно, Антон, — имя парня она уже простонала, и пальцы Шастуна вцепились в её бедро. — Давай в кровать, — немного смущённо попросила девушка. — Ладно, — сдался Шастун, резким движением притянув Женьку к себе. — Но ты забыла волшебное слово, — пожурил он девушку, отстранившись от неё, когда она его хотела поцеловать. — Пожалуйста? — удивленно произнесла Котовская, и Шастун засмеялся над её растерянным лицом. Он отрицательно махнул головой. — А какое? — Думай, — тоном, который не терпел никаких споров, проговорил Антон, а его руки продолжали скользить по талии девушки в хаотичном порядке, изредка останавливаясь, мягко нажимая на её кожу. — Антон, — она произнесла его имя так нежно, что колени парня задрожали, а сам он поднял на неё глаза, — я люблю тебя. — Так бы сразу, — Шастун пытался прикрыть своё смущение шуткой и предпринял попытку поднять девушку, но Женя его остановила. — Что? — Ты бы мне ещё «спасибо» сказал, — Котовская толкнула Антона в грудь, заставив рассмеяться. — Дурак, — обиженно произнесла девушка, сложив руки на груди, пока Шастун пытался переместить их на свои плечи. — Нет, — Женька продолжала сопротивляться. — Ну, — отмахнулась она от Антона. — Не нукай мне здесь, — строго заявил Шастун. — Смотри на меня, — Женя попыталась отвернуться, но Антон был настойчив. — Ну, глупая, — более ласково попросил Шастун, пытаясь оказаться там, куда смотрела девушка, но она нарочно вертела головой. — Котовская, — распев её фамилию, позвал Антон, — и я тебя люблю, — произнес он, когда ему удалось, наконец, развернуть к себе девушку лицом. Женя улыбнулась. Антон поцеловал девушку, схватив её на руки. И, держа на руках свой самый ценный в мире груз, осторожно побрёл в спальню.***
— Мне нужно позвонить Шмелёву, одолжишь свой телефон? — попросила Женя, изучая Антона. Девушка лежала на груди парня, пока тот задумчиво поглаживал её по волосам. Шастун кивнул и, придержав Женьку одной рукой, опустился на пол, чтобы поднять свой мобильный, который сразу протянул Котовской. — Ты же хочешь ему сказать, что заберёшь свои вещи из гостиницы и сегодня останешься у меня? — уточнил Антон, не отдав телефон сразу. — Я хочу забрать у него свой мобильник и убедиться, что он не потратил все деньги с моей карты, — вредная Женька не давала согласия на предложение Шастуна, начиная его раздражать. — Антон, мне, правда, нужно знать, где он находится, — уже серьёзно добавила девушка, и Шаст выпустил мобильный из рук. — Подожди, — спохватился Антон, пытаясь вернуть свой телефон, и обалдел от того, что Женя после того, как покрутила его айфон, ввела нужную комбинацию и разблокировала его. — А… как ты… ? — растерянно пробормотал Шаст, и Женя вопросительно посмотрела на него. — Ой, да ладно тебе, — до Котовской, наконец, дошло, что Шастун имел в виду, и она поморщила свой нос. Она выпрямилась и прикрыла грудь одеялом. — Это же просто. На экране в любом случае остаются потожировые следы рук, как бы ты его не протирал. Тем более, тебе Поз часто делает замечание, что ты ешь и трогаешь свой телефон, — покачала головой девушка, повертев в руках телефон Шаста. — Ну, а, во-вторых, это же банально, Шаст, — развела руками Женька, — ты же не засоряешь свою память сложными числами. Твоя дата рождения, ну, слишком просто, — лицо Котовской поскучнело, и Антон показал ей язык. — Я его только недавно поменял, — заметил Шаст в своё оправдание. — Да, я знаю, — кивнула головой Женя, набрав номер. — Я обратила внимание, — девушка барабанила пальцами по своему колену, слушая длинные гудки — Кирилл не спешил отвечать. — Ты знаешь, какой до этого пароль стоял на моём телефоне? — напрягся Шастун, продолжив сверлить Котовскую взглядом. Антон вытер вспотевшие ладони об одеяло, наблюдая, как недовольная Женя повторно набирала Кириллу. Женя кивнула, но озвучивать вслух то, что до этого паролем на айфоне у Шаста была дата рождения Кузнецовой, не стала. Поначалу Котовская вообще не знала, что именно в этот день родилась Ира. Да и пароль на телефоне Шастуна она узнала чисто случайно на первых неделях работы с импровизаторами. Она сидела в гримёрной и принимала поздравления, пока Кирилл наблюдал за парнями из-за кулис. Промямлив очередное «спасибо» какой-то дальней родственнице, которая вспомнила о ней только потому, что «а эта та моя племянница, которая пыталась вены вскрыть», Котовская положила трубку и откинулась к спинке кресла, бросив лишь быстрый взгляд на стол, где покоились телефоны парней. У Шастуна был какой-то «пацанский» чехол, который Женька начала изучать, вертя мобильный в руках. Чуть ли не выронив телефон, Котовская быстро поймала его и положила на место, но взгляд опытного оперативника всё равно упал на экран, на котором давно не меняли защитное стекло и были видны отпечатки, которые складывались в дату. Судя по тому, что речь шла о тысяча девятьсот девяносто втором году — дата была чьим-то днем рождения. Второй раз к этому году Женя вернулась за пару дней до дня рождения Арсения. Кирилл тогда рассказал о том, что Попов пригласил к себе Оксану Суркову, в девичестве Фролову. Котовской не спалось, и она решила заняться полезным делом — поехала в отдел, где взяла распечатку личных дел импровизаторов и людей, причастных некогда к организации их концертов. Как оказалось, Оксана Суркова тоже родилась в девяносто втором году, но её дата не совпадала с паролем Шастуна. Возможно, Женька бы так и оставила эту затею, но взгляд её упал на личное дело Кузнецовой. Теперь она знала, пароль на телефоне Шастуна — её дата рождения. На квартире у Матвиенко Антон почти не выпускал телефон из рук — листал новостную ленту в социальных сетях, часто блокировал айфон, когда кто-то пытался подглядеть, клал телефон экраном вниз, когда выходил курить. Но то, что пароль сменился, Котовская всё равно заметила — пальцы Шастуна двигались по другому маршруту и выводили новую дату. Антон Иру отпустил. Женя отпустила Диму. Но что-то продолжало терзать Шастуна, и Котовская это понимала. Женька, конечно, могла решить, что Шаст продолжать думать о её измене с Арсением, просто старался не подавать виду. Но здесь было что-то ещё, и Женька пока не могла понять что. — Да, Шаст, привет! — проговорил бодрый голос Шмелёва в трубке, вернув Котовскую к реальности. — И давно это вы с Антоном закадычные друзья? — хмыкнула Женька, бросив быстрый взгляд на растерянного Шаста. Она потрепала его волосы на макушке и, подобрав под себя ноги, прислонилась к стене. — Больно бодро ты его приветствуешь, — отметила Котовская, проводив взглядом Шастуна, который вышел из комнаты, не желая быть участником чужого разговора. — Почему ты звонишь с телефона Антона? — Кириллу не хотелось вдаваться в подробности. — Я оставила сумку с телефоном у тебя, алло, — недовольно напомнила Шмелёву подруга, изучая ногти. — Да, я отметил у тебя эту странную привычку, — зевнув, произнёс Кирилл. Женя даже слышала, как её приятель сладко потягивался. — Что-то ты больно довольный, — недоверчиво протянула Котовская. В комнате появился Антон, в руках у которого были две чашки с кофе. — Не скажу, что ты в депрессии, — парировал Шмелёв, и Жене показалось, что она услышала женский голос. — Я так понимаю, что ты сейчас не в гостинице? — осторожно уточнила девушка, подвинувшись к Шастуну. Она чмокнула парня в щёку и взяла в руки одну чашку. — В течение двух часов вернёшься? — спросила Женька, глядя на обиженного Шастуна, которому совсем не хотелось отпускать Котовскую. — Я постараюсь, — пообещал коллега. — Ты сама доберёшься? — ну, конечно, Кирилл не был бы Кириллом, если бы не побеспокоился о своей подруге. — Кошелёк твой так-то тоже у меня, — тише напомнил Шмелёв. — Да, я думаю, я смогу одолжить немного налички у кое-кого, — прищурилась Котовская, глядя из-под ресниц на Антона. Он передразнил её гримасу, и Женя чмокнула его теперь в нос. — Вернёшь натурой, — хмыкнул Кирилл, потому что хорошо знал, кто находился рядом с его подругой, хотя бы потому, что помнил, чей номер определился у него на дисплее. Антон жестом выразил согласие с доводом Шмелёва, за что Женька пригрозила облить его кофе. Шастун поднял руки вверх, показывая, что сдавался. — Кирилл, катись к чертям! — выругалась девушка. — Через два часа в гостинице, — бросила Котовская, нажав кнопку отбоя и вернув мобильник Шасту. — Что? — спросила она, заметив, что Антон внимательно смотрел на неё, пока отпивал кофе из своей чашки. — Оказывается, ты знаешь номер Кирилла наизусть. — Не знала, что он появился, наконец, в твоей записной книжке, — повела плечами Котовская, встав с кровати, но Антон усадил её обратно к себе на колени. — Ну, просто ты до этого как-то не был настроен на общение со Шмелёвым, — уточнила девушка. — Да и до этого я был не в курсе, что в нашем коллективе может резко появится кто-то более невыносимый, чем Кирилл и даже чем ты, — напомнил Шастун. — Ты не ответила на мой вопрос, — откашлялся Антон. — У него номер не меняется со школы милиции, — пояснила Женька, обхватив чашку обеими руками. Она беззаботно болтала ногами. Пожалуйста, Евгения Котовская — сама беззаботность во плоти. — Он консерватор? — удивился Шастун. Котовская какое-то время смотрела на Антона. Консерватор ли, Кирилл? Возможно. Но он не только консерватор. Он ещё и однолюб. — Изначально, да, — ответила Женя, не желая выдерживать паузу после вопроса Шастуна. — Ну, а позже номер уже нельзя было сменить, — пожала она плечами, соскользнув с колен Антона на кровать. Угадывая желания девушки, Шастун протянул ей одну из чистых футболок, которые забрал утром из дома. Котовская поблагодарила Антона и натянула её на себя. — Заскоки управления? — уточнил Шаст. — Да, — кивнула девушка, подобрав под себя ноги. — Если сотрудник управления меняет номер, слишком много мороки. По договору мы должны быть на связи в любое время дня и ночи. Я первые два месяца даже телефон на беззвучный режим боялась ставить, переживала, что не услышу входящие звонки, — тепло улыбнулась Женька. — Со временем научилась чутко спать, слышать свой телефон через плотные стены. Работа в управлении может развить в своих сотрудниках сверхъестественные способности. — То есть, если тебе вдруг, например, потребуется исчезнуть, удалить номера, выбросить телефон, скрыться от настойчивого поклонника, то вообще никак? — усмехнулся Шастун. — Пока ты в штате сотрудников управления, никак, — пожала плечами Котовская. Она подняла глаза на Антона, заметив его замешательство. — Помнишь, как у Шмелёва изъяли мобильный? Когда отменили наружку, а потом… сам знаешь, — Женька замялась, не желая говорить про бомбу в гримёрной. — Кирилл тогда по глупости думал сменить номер телефона, но отказался от этой затеи, когда кто-то из оперативников рассказал ему об объёме бумаг, которые потребуются на смену номера. Проще было восстановить сим-карту по паспорту. — Нельзя было вернуть её? Ну, не знаю, забрать из управления? — Она проходила как улика, — повела плечами Женька. — А если вдруг… банальность, например, — никак не мог угомониться Шастун, не желающий принимать правила управления, в котором работала его… девушка? — Телефон украли, а ты в командировке в другом городе. Добраться до филиала нет возможности, — Женя улыбалась с каждой новой придуманной преградой, — что тогда? — Покупаешь новый мобильник. Если нет возможности восстановить сим-карту, приобретаешь новую и отзваниваешься в управление. И потом, разумеется, заполняешь кипу бумаг, — пожала плечами Котовская. — Чтобы позвонить в управление, надо же знать, кому звонить, — продолжал протестовать Шаст. — Каждый сотрудник знает, кому звонить. Мы всё-таки работаем не в шарашкиной конторе… — Ведёте блокнот, в который дублируете все номера. Так вот для чего был нужен тебе твой ежедневник, — озарило Шастуна. Женя как-то странно усмехнулась и покачала головой. Антон ещё не знал о страшной трагедии, которая постигла тот некогда ненавистный ему блокнотик. — Мы круче. Каждый номер телефона мы храним в своей голове. Во всяком случае, я делаю так, — повела плечами девушка, и Антон удивленно посмотрел на неё. — Ну, что опять? Не забывай, где я работаю. — То есть, ты знаешь наизусть номера всех парней, с которыми работаешь? — Женя кивнула. — Ты знаешь мой номер, Арса, Поза и Матвиенко? — С первого дня, как только они оказались в моей записной книжке. Я не доверяю современным технологиям, а вот себе, не на сто процентов, конечно, но доверяю, — Женька постучала указательным пальцем по виску. — А я уже успел забыть, что ты ненормальная, — покачал головой Шастун, усмехнувшись. В голове всплыло воспоминание, как ранним утром Женька определяла возраст незнакомых людей. — Жень, я хотел спросить… — Антон сомневался, его ли это дело. — Шмелёв рассказал вам что-то ещё, да? — хмыкнула Женя, догадавшись, что могло терзать Шастуна. Она с самого начала поняла всё по его взгляду. Антон хмыкнул — от этой девушки ничего не скроешь, и как ему пока удавалось сохранить свою маленькую тайну. — Не думаю, что он хотел, — попытался оправдать сотрудника управления Шастун. — Его вынудили. — Телышев? — спросила она больше для галочки, и Антон кивнул. — Вы с ним не ладите? — С ним никто не ладит, — честно ответила Котовская. — Его это, конечно, не огорчает. Он неприятный тип, — обтекаемо уточнила Женька. — Представляю, его выражение лица, когда он узнает, что я хочу вернуться, — Женя произнесла это невзначай, ковыряя одеяло. — Ты продолжишь работать с нами? — Шастун не мог поверить собственным ушам. С одной стороны, да, конечно, это само собой разумеется, но, в конце концов, они не в игры играют, чтобы в один прекрасный момент кто-нибудь мог сложить руки на груди и отказаться, а потом снова вступить в неё. — Правда? — Да, — уже уверенно произнесла девушка. — Отдохнули от меня и хватит. Только… — она терзала ткань футболки Антона, в которую была одета. — Антон, мне нужно будет объясниться с Арсом. Шастун вскинул брови. Ему показалось, что он ослышался. Уже второй раз. — Ты серьёзно? — Антон, нам предстоит снова работать вместе, и я не хочу… — Подожди, — Шастун выставил вперёд руку. — И что ты ему скажешь? — хмыкнул парень. — «Арс, помнишь, мы классно потрахались, но просто я буду с Шастом?». — Я думаю, что я подберу слова. И вообще твоя фраза звучала по-пидорски, ровно до того момента, пока ты не сказал о себе в третьем лице, — Женя предприняла попытку пошутить, но Антон продолжал оставаться мрачным. — Шаст… — она придвинулась ближе, — Антон, — она взяла парня за руку, — мне нужно это. — Для чего? — Антон, действительно, не понимал, и Котовская какое-то время, не говоря ни слова, смотрела на парня. Она ещё удивлялась, что ей приходилось объяснять всегда мотивы своих поступков Шмелёву. — Как будто это что-то изменит, — прыснул Шаст, сбросив с себя руку Жени. Она молчала. Шастун хорошо понимал, что вёл себя как эгоистичный подросток, но продолжал дуться на девушку. — Я не хочу, чтобы он ждал нашей следующей ссоры, после которой мы с ним снова окажемся в одной кровати, — выпалила Котовская на одном дыхании, отведя свой взгляд от Шастуна. — Это больно… — произнесла она куда-то в сторону балкона. — Больно быть третьим, — к удивлению Котовской, выражение лица Антона сменилось, и он кивнул в знак согласия. — Ты можешь на меня обижаться, конечно, — повела она плечами, не предпринимая больше попыток взять парня за руку. — Но я думаю, что тех слов, которые я тебе сказала, достаточно, чтобы доверять мне. Я знаю, что я совершила ошибку. Я знаю, что я причинила тебе боль, — Женя смело говорила эти слова уже в глаза Антона, — но я причинила боль ещё и Арсу. И я должна с ним поговорить. Так будет правильно. — Хорошо, — неожиданно согласился Шастун. — В конце концов, он же мой друг, — улыбнулся парень. — Я знала, что ты поймёшь, — девушка улыбнулась ему в ответ. — Иди ко мне, — парень раскрыл свои объятия, и Женька прижалась к его груди. — Я так по тебе скучал, — произнес Антон, вдохнув аромат волос Котовской, которая стала для него такой родной за эти ничтожные пару месяцев. — И я скучала, — дрожащим голосом призналась Женька, не ожидавшая такого искреннего признания. Она прижалась ещё крепче к Шастуну, рискуя сломать ему рёбра. — Я тебя больше никуда не отпущу. — Даже если я сама об этом попрошу? — шутя поинтересовалась девушка, закрыв глаза. Антон попытался скрыть своё напряжение. Он ведь не знал, как она отреагирует, когда всё узнает. Она же, правда, может попросить отпустить её. Достаточно ли будет тех чувств, что она к нему испытывала, чтобы она простила Антона за аварию, о которой сам Шастун мало что помнил. Антон старался не думать об этом. Поначалу у него даже выходило. Но потом появился страх. Он боялся потерять Женьку. Преследователя в скором времени поймают, он в этом не сомневался и даже перестал переживать на его счет — посылка с веревкой и мылом стала каким-то недоразумением и давно ушла на второй план. Дело закроют, Котовская и Шмелёв получат свой гонорар и исчезнут из жизни импровизаторов. Шастун расставания не хотел. Шастун этого расставания боялся, поэтому стал больше ценить моменты, проведённые с девушкой. Каждой ночью Антон возвращался к одной единственной мысли — почему Кирилл ничего ещё не рассказал Котовской? Не хочет причинять ей боль? Или видит, что у подруги с Антоном всё налаживается, и давным-давно перекинул эту роль на худые плечи Шастуна? Антон не знал. Но Антон боялся. Карие глаза, внимательно изучающие его, вернули Шастуна к реальности. — Даже если ты попросишь, — улыбнулся Антон, но Женя отметила про себя эту паузу. — Я всё равно не отпущу, — покачал он головой, увлекая девушку в поцелуй. Он ей не расскажет. Не сейчас. Даже не потом. Никогда.