Счастье н е п о с т о я н н о
— Жень, ты знаешь, — Шастун резко остановился и сложился пополам, попытавшись отдышаться, — я тут подумал, — сбивчиво продолжил парень, хоть и не был уверен, что Котовская его вообще слышала, — я ухожу из большого спорта, — для пущей убедительности Антон схватился за бок и поднял глаза на девушку. — Сдулся? — Женя улыбнулась, продолжив бежать на месте. — Утренняя пробежка после пьянки — плохая затея, не находишь? — откашлялся Антон, стараясь оправдать своё поражение. — Сдулся? — повторила свой вопрос Евгения. Антон попытался выпрямиться, чтобы посмотреть на девушку сжигающим взглядом. — Чудно выглядишь, — бросила Котовская и, шустро развернувшись на подошве своих ярких кроссовок, возобновила бег. — Жень, стой, — взмолился Антон, но Котовская останавливаться не спешила, и парню пришлось бежать следом. В боку кололо, как у старика на грани жизни и смерти, а воздуха в лёгких едва хватало для нормальной жизнедеятельности организма. — Женечка, — продолжал ныть Шастун, — серьёзно, пойдём домой. Девушка начала сбавлять темп, и Антон обрадовался. Добежав до конца небольшой тропинки в тихом сквере, куда они направились утром, Женя плавно развернулась и побежала в сторону Шастуна. Парень снова остановился, пытаясь выровнять дыхание. — И по этому неуклюжему медведю сохнут девушки нашей страны, — рассмеялась Евгения, приблизившись к Шастуну, согнувшемуся пополам. — Измельчал нынче мужик, — Антон передразнил девушку. — Без подготовки сразу сложно на большие дистанции бегать, — высказал в своё оправдание Шастун. — Это ты можешь курить, пить, а по утрам на пробежке грехи замаливать. Ты куда? — возмутился Антон, когда Женя пробежала мимо него. — Что ты делаешь? — прыснул он, когда девушка начала его подталкивать. — Антон, — Женя снова появилась перед его лицом и загадочно улыбнулась. Она, наконец, остановилась и обвила руками шею парня. Прикосновение любимой девушки возымело нужный эффект, и Шастун расплылся в улыбке, как мартовский кот, а его руки потянулись к женской талии. — Если добежишь третий километр, — Женя подалась вперед, и её горячее дыхание обожгло ухо парня, — я тебе обещаю, что мы примем душ вместе. Она ловко вынырнула из объятий растерянного парня, развернулась на подошве своих кроссовок, которые, как казалось Шасту, были со встроенным мотором, и побежала вниз по тропинке. — Обещаешь? — крикнул Шаст ей вслед. — Торжественно клянусь, — крикнула в ответ Женя. Антон улыбнулся и сорвался с места. — Мне кажется, что я завтра с кровати не встану, — подвёл итог Шастун, плюхнувшись на одну из скамеек, когда Котовская великодушно объявила ему условно досрочное освобождение от кросса. — Просто признайся, что ты мне за что-то мстишь, — попытался он выровнять дыхание, когда Женя поравнялась с ним. — Не нужно сразу себя выматывать, — нравоучительно заметила девушка. — Не беги изо всех сил, постепенно наращивай темп. Ты только из-за этого быстро устаёшь. Как у тебя в школе с физкультурой-то было? — На физре я отлынивал от занятий, да и такой шикарной мотивации не было, если честно, — Шастун схватил Женю за руку и усадил к себе на колени. — Теперь ты полностью в моей власти, — довольно заявил он, укусив её за ухо. Женя рассмеялась и попыталась отбиться от парня. — Жень, ты можешь мне кое-что пообещать? — Антон обхватил девушку за талию и уткнулся носом в воротник её куртки. Девушка угукнула, выразив согласие. — Пожалуйста, никому не рассказывай, какой я бегун. Девушка громко засмеялась, Антон обиженно что-то пробормотал ей в шею. — Не расскажу, — пообещала Евгения. — Не настолько я глупая, чтобы признаваться всем, что у меня парень очень плохой спортсмен. Не обижайся, — Женя провела рукой по волосам Антон, и он довольно прищурился. — На правду не обижаются. Шастун скорчил какую-то гримасу, но Женя никак на неё не отреагировала, лишь с нежностью и заботой водила по волосам Антона. Резко подул холодный ветер, и волосы Жени поддались его направлению — прядь волос, лежавшая до этого на лице, взлетела на макушку, оголив щёку. Женя начала возмущаться, а взгляд Шаста упал на розоватый шрам на её смуглой коже. Он смотрел на него, не отрываясь, и только, когда заметил взгляд девушки, отвёл глаза. Он схватил её руку как раз в тот момент, когда она хотела поправить волосы. Котовская, затаив дыхание, наблюдала, как Шастун обхватил её запястье и большим пальцем руки отодвинул резинку рукава её куртки. Увлечённый собственными мыслями, он гладил тонкие белые полоски на её таком же тонком запястье, пронизанном ниточками вен. С запястья рука соскользнула на бедро девушки, накрыв точно шрам на нём. Антон будто грел его через плотную ткань спортивных штанов, не произнеся при этом ни слова. И последнего шрама он коснулся лишь взглядом — где-то там под её сердцем ещё одна отметина, заметка для Шастуна о том страшном дне. Слишком много жизненных шрамов для такой молоденькой девочки. И под каждым из них расписался Антон Шастун. — Не надо, — голос Жени выдернул его из топи собственных мыслей, и Шастун поднял на неё глаза. Он сам не заметил, как начал задумчиво гладить разбитые костяшки на её пострадавшей от стекла руке. — Жалеть меня не надо, — попросила девушка, и на её лице не было ни капли улыбки. — Каждый получает в своей жизни то, что заслуживает, что может вынести. Если это случилось, то так было нужно. — Кому нужно? — горько поинтересовался Антон, почувствовав, как к горлу подступал ком вины. Меньше всего ему бы хотелось быть её палачом, исполнившим приговор. — Нам, всем нам, — Женя встала с колен Шастуна и приземлилась рядом на скамейку. На секунду она снова стала той мрачной Женей Котовской, с которой когда-то познакомил импровизаторов Стас Шеминов. — Антон, ты знаешь, нам нужно со всем этим завязывать, — девушка подняла глаза на недоумевающего парня. — Мы же с тобой как по минному полю ходим: в разговоре какие-то темы стороной обходим, почву под ногами постоянно проверяем. Ты накручиваешь ситуацию с Арсением, я — ситуацию с Ирой. Я понимаю, что с Поповым виновата сама, есть у меня такой талант — херить отношения с людьми. Но ты уверен, что ты Кузнецову отпустил? — её карие глаза заглядывали ему точно в душу, как тогда первый раз в гримёрной. Тогда ему хотелось, чтобы она исчезла, чтобы только не смотрела. А сейчас она нужна ему как воздух. — Не слишком ли ты поторопился? — То есть, ты считаешь, что я просто так бегал за тобой, когда ты вбила себе в голову, что нам не быть вместе? — хмыкнул Шастун, скрыв за обидой появившееся чувство вины. Он осмотрелся по сторонам; в парке начали подтягиваться люди, несмотря на воскресенье. — Так получается? — он вернул свой незаслуженно обвинительный взгляд Евгении. — Не всегда год — достаточный срок, чтобы отпустить человека, — уклончиво ответила Котовская. Шастун усмехнулся — она была готова принять любое его решение, даже если бы он её сейчас прогнал. — Но ты же Диму отпустила? Или нет? — Я Диму из своей жизни стёрла, вытравила другими. Так не поступают, — Женя покачала головой, проводив взглядом собачника, который прошёл мимо, не обратив на молодых людей никакого внимания. — Неправильная Женя неправильна во всём, — пропела Котовская притворно весело. — Мне иногда кажется, что если бы Кирилл не пришёл ко мне, я бы вообще на себе уже крест поставила, — она пихнула руки в карманы и оттянула их. Антон понял, что чем ближе они с Женькой становились, тем больше брешь в её и без того шаткой обороне. — Кто знает, в каком бы состоянии он меня нашёл, когда всё закончилось. Во сколько нам сегодня в концертный зал? — резко сменила тему девушка, и Антон покачал головой — показалось, с обороной всё в порядке. — Я ещё точно пока не знаю, — признался Шастун. — В смысле ты пока не знаешь? — удивилась Евгения. — Как… Договаривать она не стала, просто посмотрела на Антона, который пожал плечами. Женьке вообще казалось, что последняя неделя что-то поменяла в жизни парней, и они все пытались от неё что-то скрыть. Правда, скрывать время концерта — это самое странное. Но замолчала она не поэтому. Девушка услышала, как завибрировал телефон Шастун, и мелодия только потом зазвучала. — Да, Стасяо, — широко улыбнулся Шастун, облегчённо вздохнув. — Нет, ты не поверишь, но я не сплю, — Антон встал со скамейки и принялся расхаживать перед Котовской. — Точно, положительно влияет, — засмеялся он и посмотрел на Женю, та покачала головой и закатила глаза, облокотившись на спинку скамейки. — О, отлично, хорошо, в семь. Да, в половину будем. Я понял. Не маленькие. Отвечаю на твой вопрос, — произнес он, посмотрев на Котовскую. Та равнодушно смотрела куда-то в сторону и разве что не свистела беззаботно. — В концертном зале мы должны быть в половину шестого. — Концерт в семь? — Шастун кивнул. — Обычно же за час приходили. — Шеминов, оказывается, гуманный человек. Даёт полчаса форы тем, кто вчера выпивал, — засмеялся Антон, и Женя улыбнулась. — Давай попробуем, — он присел перед девушкой на корточки и взял её руки в свои ладони. — Что? — не поняла Котовская, смешно нахмурив лоб. — Разбить свой лагерь на минном поле.***
Матвиенко зашёл в зал помятым, недовольно бормоча себе что-то под нос. Только прислушавшись, Шастун услышал фамилию Попова: Армян винил в своей бессоннице питерского импровизатора. Попов же, к удивлению Антона, выглядел немного растерянным, как-то сумбурно пожал ему руку, кивнул Котовской, чем опять же удивил Шастуна — Антон показалось, что он спал дольше, чем одну ночь, пару дней ещё, может, например. Позов сидел на заднем ряду, закинув ноги на сидения перед собой. Он зависал в своём мобильном — выложил с утра публикацию в Инстаграм, где обещал ответить на вопросы своих поклонников. Дима успел пожалеть о своём опрометчивом поступке — телефон разрывался от оповещений, а интересные вопросы коварно прятались среди однотипных. Всё-таки Шеминов был отличным руководителем: фора, действительно, понадобилась всем. Даже Шмелёв заявился из гостиницы — во всяком случае, так считал Шаст — позже Матвиенко и Попова. Когда приятель прошел мимо неё, Жене показалось, что от Кирилла пахло женскими духами. Девушка решила, что дама сердца Шмелёва прилетела поздним рейсом из Москвы, чтобы провести с ним лишние минуты. Сам же Стас постоянно пропадал из поля зрения остальных — договаривался о чём-то с осветителями, искал звукорежиссера по всему концертному залу. Опоздавший Шмелёв широко зевал и замедленно хлопал глазами. — Не выспался? — посочувствовал Армян, развернувшись на Кирилла. Тот некоторое время пытался сосредоточиться на лице Серёжи, словно пытался вспомнить, кто он такой вообще есть. — Это будет очень нагло, если я поинтересуюсь, куда ты вчера сорвался из гостиницы? — Матвиенко облокотился на спинку кресла, наблюдая, как Шмелёв лег обратно и растянулся на трёх креслах. — Не ревнуй, — коротко парировал Кирилл, в чьи планы не входило обсуждение своей личной жизни. Котовская, сидевшая через три ряда от собеседников, прыснула. — Что ты там фырчишь? — мгновенно отреагировал Шмелёв, выпрямился и чуть не столкнулся лбом с Матвиенко, которому пришлось перегнуться, чтобы смотреть на сотрудника управления. — Котовская, я с тобой разговариваю. — А вы знали, что кто-то из гостей на дне рождения у Шастуна вёл прямой эфир? — хихикнула девушка и забралась на кресло, проигнорировав выпад приятеля. — И угадайте, какой момент сейчас самый обсуждаемый в социальных сетях. — Напомни мне, кому я должен сказать спасибо за то, что тебе Инстаграм настроили, — Шмелёв сузил глаза и посмотрел на Шастуна, вытянувшего ноги в проход. — Э, алло, — Армян щёлкнул пальцами перед лицом Шмелёва, и тот недовольно на него повернулся. — Я с тобой сейчас разговариваю. Где зависал? — Матвиенко подпёр подбородок ладонями и снова уставился на Кирилла. — Не скажу, — поджал губы Шмелёв. — Ты мне не жена. — И это ты будешь говорить мне? — возмутился Серёжа. — После всего того, что между нами было? — охнул Матвиенко, как порядочная барышня. — Значит, сам открыто перед всеми поёт мне песни… Шмелёв закатил глаза, поскольку совсем не разделял настроение Серёги. — Я срываю голос, когда болею за него… А ты, между прочим, ещё и проиграл Шастуну, на секундочку. — Ты проиграл Шасту? — поинтересовался Позов с дальних рядов. Поинтересовался больше из вежливости, чтобы напомнить о своём присутствии. — Кошмар, да? — Матвиенко положил руку на сердце и посмотрел на Диму. — Дмитрий, я не представляю, как я буду смотреть в глаза своей семье. Это такой позор для нашего рода. Человек, которому я подарил своё сердце, проиграл в рыцарском сражении. Боже, что же теперь будет? — пригорюнился Серёжа, и Женя посмотрела на него, отвлёкшись от своего мобильного. Арсений хмыкнул, разделив горе друга. — Я поддался. — Куда там? — возмутился молчавший до этого Шастун. Позов улыбнулся: ещё бы, задели самолюбие главного геймера Российской Федерации Антона Андреевича Шастуна. — Признай, что ты вообще не умеешь играть в мортальник, — заявление прозвучало не как приказ, а как жалобная просьба, и Дима улыбнулся ещё шире. — Чего это вдруг он не умеет играть? — подала голос Котовская, убрав в сторону свой телефон. У неё с Шастуном это, по-видимому, теперь семейное будет — пропадать в телефоне. Димка бы даже не удивился, если бы узнал, что эти двое на данный момент общались друг с другом. — Ой, а тебе лишь бы в спор какой-нибудь влезть, — хмыкнул Арсений, и Женя мгновенно и обиженно показала ему язык. Матвиенко и Шастун в недоумении переглянулись. Позова за эти два месяца уже мало чем можно было удивить, даже перемирием Котовской и Попова, которые ещё вчера в кафе обменивались неприязненными взглядами. — Вы чё разорались-то? — возмутился, появившись на сцене, Стас. — Есть претензия, — Шмелёв поднял руку вверх, и все, кто сидел перед ним, развернулись на парня. — Станислав Владимирович, ваша ясельная группа ужасно воспитана, — пожаловался парень. — Требую сатисфакции, — усмехнулся Кирилл, сделав отсылку на единственный выпуск шоу, который ему удалось посмотреть. Матвиенко, к слову, был польщен, о чём говорила глупая улыбка, появившаяся на его лице. — Меня оправдывает хотя бы то, что у меня воспитанников много, — хмыкнул Шеминов. — Нормально, — обиженно протянула Котовская. — Это сейчас камень в чей огород вообще был? — она сложила руки на груди, наблюдая, как двое крепких парней вытаскивали четыре кресла на сцену. Девушка больше на автомате скользнула по ним быстрым взглядом и почти сразу вернула его ведущему шоу. — Да, она у меня отсталая, сам видишь. Тяжелый случай. Не сразу соображает, когда о ней говорят, — усмехнулся Шмелёв, указав на Женьку. Котовская ринулась к Шастуну, сняла с него кепку и кинула её в приятеля, но Кирилл уклонился. — Вот видишь, ещё и косая немножко. — Да ты офонарел что ли? Женька вскочила с места и направилась в сторону Шмелёва. Тот быстро развернул Матвиенко к себе спиной, а обалдевший Серёжа пытался понять, что происходит. — Так, Котовская, у меня заложник, — Кирилл приставил к виску Матвиенко воображаемый пистолет. — Предлагаю начать переговоры, — развеселился Шмелёв. — Подыгрывай мне, — ударил он по плечу Серёжу. — А, — закричал Матвиенко. — Он меня убьёт. Нет, не двигайся, — Серёга вытянул руку навстречу двигающейся Котовской. — Он же меня убьёт. Помогите, SOS. Кто-нибудь, спасите Серёженьку Матвиенко. Я не хочу умирать, — Женя оторопела от того, как Армян вжился в роль, а Шастун за её спиной ржал, как потерпевший. Позов исподтишка достал мобильный. Ракурс для видео был удачный: фанаты Кирёжи будут в восторге. — Арсений, друг, позаботься о моей семье, — Кирилл, который давился от смеха, сжал крепче пальцы на плече Матвиенко. — Успокойся, Сергей, у тебя нет никакой семьи, — подыграл другу Попов. Женя повернулась на Арса, догадавшись, что развитие сюжета шло по какому-то сценарию, о котором одна она не догадывалась. Ну, не было у Женьки времени смотреть мультфильмы про русских богатырей. — О, боги, у меня даже нет семьи. Я ещё так молод, — сокрушался Матвиенко. — Да идите вы нахер, — выругалась Котовская и села на ряд, около которого остановилась. Кирилл разжал пальцы на плече Матвиенко и растерянно посмотрел на Женьку — её внезапная ранимость озадачила его. Девушка же собрала волосы в пучок и сложила руки на груди. Взгляд Шмелёва на себе она предпочитала не замечать. — Заканчивайте балаган, — скомандовал Шеминов. — Ребят, давайте на сцену, звук проверять будем, потом разминку начнём. — Стас жестом пригласил парней, и все лениво поднялись со своих мест. — Чего тебе? — огрызнулась Котовская, заметив, что Кирилл продолжал смотреть на неё. Парни надевали микрофоны, о чём-то весело разговаривая. — Поднимайся, — Шмелёв в один прыжок оказался около подруги, и Женя с недоумением посмотрела на парня. — Вставай, вставай, — подгонял он Котовскую, потянув её за руку. На его лице сияла придурковатая улыбка, что значило, что его голову посетила какая-то такая же придурковатая идея. — Идём на сцену. — Куда? — продолжала упираться Женька. — Я заявляю сразу, что мне твоя довольная физиономия не нравится. — Принимайте, — Кирилл дотолкал Котовскую до сцены, и Арсений с Антоном, схватив девушку за руки, подняли её. Шмелёв вскарабкался сам. — Общее фото, — торжественно объявил кадет управления. — О, господи, тебя чего, Арс покусал? — взмолился Матвиенко. — Серьёзно, Кирилл, заканчивай со своими глупыми затеями, — покачала головой Котовская. Шмелёв проводил её обиженным взглядом — первую затею и то не оценили. Девушка направилась к краю сцену, но Кирилл перехватил коллегу за шлевку джинсов. — Кир… — пробормотала она что-то невнятно, когда парень резко развернул её, — я тебя сегодня покусаю, серьёзно. — Кир? — мгновенно оживился Матвиенко. — А ведь в натуре, его же можно так называть, — он потёр с довольным видом собственные ладони, а Позов покачал головой. — Встаём, встаём, — командовал Кирилл, построив всех, как на школьной линейке. — Ну, пожалуйста, — повернулся он на Котовскую, которая недовольно сложила руки на груди, и посмотрел жалобным взглядом. — А чего ты нас, как дураков, по росту ставишь, — возмутился Серёжа, когда занял место рядом со Стасом и Димой. — Почему же как? — выдохнул Поз. — Так, прошу заметить, — укрылся он от вскинутой руки Армяна, — что себя я тоже причислил к этой категории. — На первый раз прощаю, — смилостивился Матвиенко. — Котовская, не выпендривайся, — повернулся на подругу Кирилл, когда построил всех остальных. — Стас, скажи ей, — он посмотрел на Шеминова, а тот удивлённо вздёрнул брови — с каких это пор он пользовался авторитетом у Евгении. — Давай, давай, — Шмелёв понял, что уговаривать Женю ему придётся самому, — завела Инстаграм, публикации надо делать. — На секундочку, — продолжала упираться девушка. — Его так-то Шастун создал… — Замолчи, давай вставай, — подтолкнул подругу Кирилл. — Шаст, ты у нас самый длинный, будешь селфи палкой, — рассмеявшись над собственной шуткой, он вручил Антону свой мобильный и обнял за плечи Котовскую, которая оказалась между ним и Позовым. — Улыбаемся и машем, — скомандовал сотрудник управления. — Кирилл, серьёзно, ты поставил нас по росту… — заныла Женя, не зная, к чему ещё придраться. — Ну, что ты будешь делать? — возмутился уже Шастун. — Ты можешь не болтать, когда фотографируешься. — Иди в пень. — А она заткнуться вовремя не может… — Да иди ты лесом. — Так, что нам мешает поменяться, давайте встанем по-другому. — Мешаем, мешаем. — Да я между Шастуном и Поповским девчонкой выгляжу… Не успел Сережа договорить свою фразу, как зал заполнил громкий звук. Шастун от страха сгруппировался и присел на корточки, закрыв руками голову. Единственным желанием Антона было стать незаметным и хотя бы в два, а в идеале — в три, раза меньше. Арсений, испугавшись, сделал шаг назад. Матвиенко и Позов инстинктивно закрыли руками лицо. Шеминов испуганно дёрнулся. И только два сотрудника управления оставались неподвижными. Казалось, что там наверху кто-то тщательно строил дорогу из костей домино и сейчас толкнул одну из них. По залу слышались хлопки, которые то затухали, то возобновлялись с новой силой. Спохватившись, Антон поднялся на ноги и схватил за руку стоявшую на краю сцены Котовскую. Обычно хрупкую девушку невозможно было сдвинуть с места, и Шастун занял место между ней и Кириллом. Все трое, будто заворожённые, наблюдали, как поочередно взлетали на воздух ряды кресел государственного концертного зала в Воронеже.***
— Проблемный у нас какой-то Воронеж выходит, не находишь? — задумчиво произнесла Женя, наблюдая, как по концертному залу перемещались саперы, которые исследовали ряд за рядом. Импровизаторов эвакуировали подъехавшие сотрудники воронежского филиала в коридор, убедившись, что там сейчас безопасно. — Два покушения за два дня как-то слишком, — она осторожно касалась подушечками пальцев своей разбитой правой руки. Она повернулась на Кирилла, который сверлил взглядом подошву её белого кроссовка. Оба продолжили сидеть на краю сцены несмотря на предупреждение саперов, что здесь могло быть опасно. Девушка положила руку на плечо Шмелёва, и тот, наконец, вынырнул из собственных мыслей. — Не думаешь, что это намёк? — парень посмотрел в глаза Котовской. — Что, если угрозы всё-таки для воронежских импровизаторов? — Шастун или Позов, — Женя сложила руки на груди, продолжив отрешенно жевать жвачку. — Считаешь, что преследователя надо искать здесь, в Воронеже? — Я уже начинаю думать, что рано мы Стаса со счетов списали. Если страдает шоу, страдает и он. — Кирилл Юрьевич, — к молодым людям подошёл один из саперов, который снял с себя шлем. В другой ситуации Женя бы посмеялась над тем, что к её товарищу обращаются по имени-отчеству, — сработали все детонаторы. Урон у таких устройств, как правило, незначительный. Установлены были, скорее всего, в хаотичном порядке, системы никакой не прослеживается, — он протянул Шмелёву свой блокнот. Заглянув через руку приятеля, Женя увидела на листке в клеточку начерченную схему. — Сработали, предположительно, по таймеру, — выдохнул парень, когда Кирилл, кивнув, вернул ему блокнот. — Ровно в шесть. Кирилл посмотрел на свой мобильный, который держал в это время в руках. Шмелёв работал с парнями почти два месяца, и за этот короткий промежуток времени страдал уже второй его телефон. На одних телефонах только разориться можно. Он пролистал последние фотографии. Женька бросила взгляд на разбитый дисплей — Шастун, услышав первую вспышку, уронил мобильный Шмелёва. На последней фотографии было 18:00. — Что было бы с тем человеком, кто сидел на этом ряду? — спросила Котовская у оперативника. Тот повёл плечами. — Проблемы со слухом точно. Может, ушибы, силы взрыва хватило, чтобы кресло взлетело в воздух. — То есть, всё зависит от того, на какую высоту подлетело бы кресло, — произнесла Женька, и парень кивком подтвердил её предположения. — Если бы Стас позвал минутой позже всех на сцену, кто-нибудь из парней бы точно взлетел, либо кто-нибудь из нас. — Да, вам повезло, — усмехнулся оперативник, и Женя бросила него быстрый взгляд. — Извините. Он развернулся на подошве своих армейских ботинок и быстро удалился. Евгения проводила его задумчивым взглядом. — Кирилл, — позвала она приятеля. На секунду ей показалось, что Шмелёв пытался скрыть что-то в своём телефоне. — Только не говори сейчас, что подозреваешь меня, — возмутился парень, и Котовская удивлённо развернулась на него. — Я прекрасно знаю, как это выглядит со стороны. Я вытаскиваю тебя на сцену, а через две минуты происходит взрыв. Только не говори мне, что тебя не посетила эта мысль, — Женя молча наблюдала за взвинченным коллегой. — Я бы подумал на тебя. — Кириллу удалось взять себя в руки, и он отвернулся от девушки. Женька растерянно смотрела на Шмелёва, сверля взглядом профиль парня. Её коллега откашлялся, достал из кармана пачку сигарет, вытащил никотиновую палочку и зажал фильтр между зубов. Спохватившись, Кирилл убрал сигарету за ухо, оставив её на потом. А ведь Котовская совсем не заметила, как из смешного парня Кирилл Шмелёв превратился в красивого мужчину. — Но это же не ты? — спросила девушка одними губами. Она откашлялась — это прозвучало жалко, практически, как мольба. Кирилл опять развернулся на неё и смерил взглядом — хотел удостовериться в её психическом здоровье. Но девушка отворачиваться не спешила, смело смотрела в его глаза. Не боялась, в отличие от Оксаны. Знала, что там, в бездне карих глаз, скрывается. Знала, потому что ныряла как-то по глупости. — Кирилл, скажи им, чтобы они меня пропустили, — услышали оба знакомый голос и дернулись на него — Шеминову преграждали путь два оперативника. — Проверили все остальные кресла? — Кирилл посмотрел на мужчину, который был к нему ближе всех, тот кивнул. — Пропустите его, — крикнул Шмелёв, и полицейские отпустили Стаса. Продюсер импровизаторов поправил свой чёрный пиджак и быстрым шагом направился к сотрудникам управления, сидевшим на краю сцены, лишь пару раз обернувшись на двух мужчин, чтобы удостовериться, что они не пытались его догнать. Остановившись рядом с Кириллом и Женей, Шеминов отдышался, попутно оценив ситуацию. Оба сотрудника выглядели хреново — у Кирилла за ухом торчала сигарета, а Котовская слишком нервно заламывала свои руки. Стас догадался, что дела у них шли херово. Причем именно у НИХ, а не у Кирилла и Жени. — Ты не думаешь, что это как-то связано с моим ноутбуком? — Шеминов спрятал руки в карманы чёрных джинс и посмотрел на мрачного Кирилла. — С ноутбуком? — удивленно повторила Евгения, переведя свой взгляд со Стаса на коллегу. Деланно равнодушный Шмелёв четко видел картину, как Шеминов одним своим вопросом завёл с кривого, его и без того взвинченную подругу. — Да, Кирилл разве не сказал тебе? — удивился мужчина, нервно переместившись с носков своих ботинок на каблуки. — Билеты в Воронеже мы продавали с открытым временем, — пояснил великодушно Шеминов, раз уж друзья забыли это обсудить между собой. Женя вскинула удивлённо брови — разве так можно? — Просто у Антона и Димы планировался эфир на радио, но в последний момент всё сорвалось. — А причем здесь твой ноутбук? — Я пару дней не трогал его, а вчера утром заметил, что кто-то скачивал с него информацию о наших концертах. — И когда ты мне собирался об этом сказать? — Шеминов нутром почувствовал, что Женя в бешенстве, поэтому отступил на безопасное расстояние, предугадывая масштабы потери. — Это были лишь доводы Шеминова, — пожал плечами Кирилл, не потрудившись даже развернуться на коллегу. — Ему просто показалось, что кто-то трогал его ноутбук. — Кирилл, ты что, издеваешься? — Женька спрыгнула со сцены и крикнула, заставив всех присутствующих обернуться на неё. — Кирилл, какого хера происходит? Что значит «просто показалось»? Очнись, мы с тобой ищем преследователя, который угрожает их жизням. — Не кричи, — Шмелёв обхватил девушку за плечи. — Что с тобой? Ты молчишь про посылку, не говоришь про ноутбук Стаса. Как это вообще понимать? — Успокойся, — процедил сквозь зубы Кирилл, и Жене стало не по себе от этого холодного взгляда. Правда — чертова бездна со своими чертями. — Я тебе уже сказал, что ты должна думать о переаттестации, — твёрдо проговорил парень, а Котовская пошевельнуться боялась: глаза коллеги стали настолько тёмными, что стёрлась граница зрачка и цветной радужки. — Остальное — не твоя забота. Поняла меня? — прохрипел он. Он разжал свои пальцы, и Женя потёрла место прикосновения, словно там мог остаться ожог. Ещё какое-то время она испуганно смотрела в чёрные глаза Шмелёва. Женьке от обиды плакать хотелось — и чего он с ней, как с маленькой возится, раскомандовался, не дает даже принять решение самой. Она бы даже от злости ногой бы топнула, но это совсем по-детски, и лишний раз подтвердило бы, что прав Кирилл. — Кирилл Юрьевич, можно Вас? — Шмелёва снова окликнул кто-то из оперативников, и парень, обогнув коллегу, двинулся к зовущему. Женя проводила его взглядом. Она была взбешена — Кирилл как будто назло раздражал её этими недомолвками и своим спокойным поведением. Она начинала думать, что это какая-то месть за былые времена, когда она поступала точно так же с ним. Она впилась ногтями в собственные ладони — был бы Попов, он бы остановил, конечно. Но Арсений вместе со своими друзьями прохлаждался в коридоре. Разъярённая Котовская выдохнула через нос. Кроме Кирилла Шмелёва никто ещё не заставлял её испытывать такой спектр эмоций за короткое время. Кирилл умел держать в тонусе. Боковым зрением девушка отметила, что за ней наблюдал Стас Шеминов. Откинув волосы назад, она двинулась по проходу, испытывая единственное желание — покинуть концертный зал. — Кирилл, что мы будем делать? — услышала она за своей спиной растерянный голос Стаса. — Звони организаторам, скажи, что у нас форс-мажор, — твёрдо произнёс Кирилл. Он бы прекрасно справился с руководством над целым отделом — сколько льда сейчас было в голосе приятеля. — Время концерта открытое, перенесём на девять часов. Котовская резко развернулась и посмотрела на Шмелёва. Он бросил на неё быстрый взгляд, спросив одними глазами, что ещё она хотела. А желания у Жени были, их было слишком много, но одно из них было самым ярким. Хотелось послать к чертям своего коллегу и оставить его одного всё разгребать, раз он решил всё скрывать от неё. Втянув ноздрями воздух, Женя собиралась сказать все те слова, о которых потом наверняка бы пожалела, но, видимо, Кирилл сегодня был любимцем Судьбы — из кармана Котовской послышался звук мобильного. Увидев определившийся номер, Евгения быстрым шагом направилась к выходу. Дёрнув на себя тяжёлую дверь, девушка оказалась в коридоре. Боковым зрением она отметила, что четыре импровизатора разбрелись по узким подоконникам и не спешили ничего обсуждать. Заметив её, Шастун выпрямился и дернулся в её сторону, но Женя покачала головой, дав понять, что ей сейчас не до него. Отойдя к самому дальнему подоконнику, который единственный остался свободным, Евгения нажала кнопку принятия вызова и процедила в трубку: — Пап, прости, мне сейчас немного не до тёплых разговоров отца и дочери. — В гостинице сообщили, что вы с Кириллом выселились, — забывать про приветствие у Котовских — черта семейная. — Билеты присылать тебе не стали, где ты остановилась, я понятия не имею. Собирай свои вещи, самолёт в девять часов. Скажешь, что билеты забронировало управление. — Я не понимаю, — на самом деле она всё прекрасно понимала. Прекрасно знала, что случилось то, чего она так боялась. Руки у Котовской начали трястись, а голос дрожал. — Твою переаттестацию назначили на субботу. Завтра ранним утром ты должна приступить к подготовке. Я попросил Игоря, чтобы он занялся твоими тренировками, — произнес Алексей Котовский уже мягче. Но Жене это не помогло, как не помогло бы обреченному на смертельную казнь то, что казнь будет не в пять утра, а в пять вечера. Женька закрыла глаза и упёрлась лбом в стекло. — Пап, — произнесла Женя тихо, ощутив, что сердце у неё застряло где-то в горле, а из-за того, что оно так бешено колотится в глотке, ей стало тяжело дышать, — как ты думаешь, у меня есть какой-то шанс? — что же она была такой жалкой-то последнее время? Алексей Евгеньевич какое-то время молчал. Женя слышала шелест перебирающихся бумаг — отец звонил из рабочего кабинета. — В свете последних событий твоё положение плачевное, — выдохнул Котовский в трубку. — Два инцидента за такой короткий срок — показатель, который совсем не играет вам с Кириллом на руку. Там наверху считают, что ты и твой напарник не справляетесь. «Там наверху». Женя улыбнулась — отец произносил это так, словно сам не был причастен к тем самым «верхам». — Они, наконец-то, поняли, что ситуация не шуточная, — устало усмехнулась Женька, рисовав понятные только ей узоры на окне. Может, даже демона перекрестка вызывала, чтобы помог переаттестацию сдать. — Да. — Если я проваливаю тест, то… — Да, Жень, дело уходит из вашего отдела, — Женя тяжело вздохнула. — Евгения, возвращайся в Москву, — твёрдо добавил отец. Жене вдруг вспомнилось, как Матвиенко упрекал её в том, что она приободрять не умела. Оказывается, она была в папочку такая. — Слушаюсь, товарищ полковник, — хмыкнула девушка. Она услышала усталую усмешку отца, который сбросил звонок. Женя какое-то время сжимала в руках свой мобильный телефон и задумчиво постукивала им по своим губам. Делать вид, что не замечала устремлённых на неё вопросительных взглядов, было сложно, и Котовская повернулась на парней. Антон повторно поднялся с подоконника — он видел, как поменялась в лице Женька после звонка. — Всё нормально? — спросил Антон, поравнявшись с девушкой. Обнять её он не решался, потому что боялся сделать что-то не так. — Мне нужны ключи от твоей квартиры, — лицо Шастуна вытянулось. — Мне нужно вещи собрать, — Женьке глаз поднимать на Антона не хотелось, потому что она знала, что ему сейчас будет больно. Ведь он мог всё неправильно понять. — Что? — выдавил из себя потерянный парень. — Я возвращаюсь в Москву. Ключ передам через оперативников, — Женя, наконец, нашла в себе силы посмотреть на Шастуна. — Назначили дату теста, — призналась она парню. — Дают мне неделю на подготовку. Наверное, хотят разделаться со мной перед майскими праздниками, — нервно усмехнулась девушка, опустив взгляд на свои руки. — Иди ко мне, — Шаст поманил Женю в объятия и прижал к себе, уткнувшись подбородком в её макушку. — Всё будет хорошо. Ты со всем справишься. Ты у меня умная девочка. И Женя заплакала. Заплакала от той неожиданной поддержки, хотя в её планах этого совсем не было. Заплакала тихо, как и положено сильным девушкам. Её тело тихо билось в объятиях Шастуна, который гладил её по спине. Три импровизатора с недоумением наблюдали за этой картиной, но никто не решался что-то спросить. Матвиенко перевёл свой взгляд от Шаста с Женькой на Арсения — смотри, она ему полностью доверяет, раз позволяет расплакаться в его объятиях. Попова этот факт как будто и не удивлял (нет, где-то там всё ещё неприятно саднило, будто заноза под кожу попала, но уже не смертельно). Позов из-под ресниц смотрел на плачущую в объятиях Антона Евгению. Катька права — не стоило ему к ним лезть, сами разберутся. Дверь позади парней хлопнула, и в коридоре оказались Шмелёв и Шеминов. Оба о чем-то горячо спорили. — Я созвонюсь с одним знакомым, новые кресла доставят в течение часа, максимум полтора часа, — обещал Кириллу ведущий. — Ты можешь сделать так, чтобы это не подверглось огласке? — Попробуем, — кивнул Шмелёв. — Прости, — извинился он, когда задел плечом стоявшего посреди коридора Попова. — Всё нормально? — поинтересовался Кирилл, когда понял, что Арсений не отреагировал. Он проследил за взглядом импровизатора и хмыкнул, увидев, что Котовская в объятиях Шастуна. — Пойдём, — остановился он около парочки, — нужно поговорить, — обратился он к Котовской. — Что случилось? — обалдел парень, когда увидел заплаканное лицо коллеги. Он тут же метнул сжигающий взгляд на импровизаторов, остановившись на Арсе. — Отец звонил, — Женя утёрла рукавом толстовки опухшее лицо. — У меня самолёт в девять часов. Я лечу в Москву. — Число? — Двадцать седьмое. Суббота. — Я лечу с тобой, — решительно произнес Кирилл, сорвавшись с места. — Что? — в один голос произнесли Котовская и Шеминов. — Ты не можешь, — продолжила Евгения. — Не сейчас, когда такая ситуация, — осторожно заметила девушка. Её коллега резко остановился и повернулся на Женьку. — Что он тебе сказал? — Женя отвела свой взгляд, ей не хотелось сообщать правду при всех. — Котовская, что тебе сказал отец? — Если я проваливаю тест, то дело импровизаторов переходит в другой отдел. Тебя снимают. Меня увольняют, само собой, — Котовская пожала плечами, из последних сил стараясь сохранить будничный тон. После признания Женьки в коридоре стало тихо. Антон и Арсений обменялись взглядами — отпускать девушку им обоим не хотелось. И, если причины Антона были вполне себе понятны, то Попов не хотел, чтобы она уезжала больше из-за чувства вины. Он ей столько всего наговорил, а она ведь искренне пыталась вернуть его на путь истинный. Они ведь, правда, подружились с его Кьярой. Матвиенко оттягивал карманы спортивных штанов — терпеть кого-нибудь вроде Телышева не было никакого желания, он к этим двум прикипел, даже с Кириллом вроде как успел подружиться, хоть и Шмель отрицал обоюдность их дружеской связи. Дима Позов молчал — пару месяцев назад он бы обрадовался смене телохранителей. Да чего там пара месяцев, он бы ещё три дня назад был бы рад, если бы Котовская исчезла из жизни Антона Шастуна, словно никогда в ней и не появлялась. Он был уверен, что так будет лучше для них обоих, отчего-то решив, что у него было право решать, как им будет лучше. Он, правда, хотел, чтобы она ушла. Но не теперь, когда эти двое корни пустили в их команде. Шеминов сверлил взглядом Кирилла. Стас видел в Шмелёве спасение своей команды, ведь он не просто так обратился именно к нему за помощью. Он понятия не имел, разбирался ли хорошо Кирилл в своём деле, но что-то внутри него, Стаса, подсказывало, что Кирилл Шмелёв — хороший парень и ему можно доверять. И меньше всего сейчас ему хотелось, чтобы их команду сопровождал кто-то ещё. Шмелёв и Котовская должны были уйти только в одном случае — когда всё закончится. И если ещё пару минут назад Стас думал, что пусть будет, кто угодно, лишь бы всё кончилось, то сейчас «кто угодно» Шеминова не устраивало. Шмелёв растерянно смотрел на опустившую свои глаза Женьку. Ему было плевать, что за пару мгновений до у них была перепалка, и она подозревала его. Смотреть на сломленную Котовскую оказалось куда больнее, чем он заверял себя в объятиях Оксаны. В коридоре было тихо. Но есть тишина, которая кричит.***
Мы всегда думаем, что у нас есть время. Нам бы смаковать важные моменты, наслаждаться обществом друг друга и не думать о том, что будет завтра. Но мы торопимся. «Время поджимает, когда-нибудь в другой раз, когда время будет» — говорим мы. И вот в один прекрасный день мы сидим опустошённые на полу своей одинокой квартиры и собираем паззлы некогда счастливой жизни. Только счастье осталось лишь на этой мозаике, оставленное где-то там в спешке, которому обещали, что к нему ещё успеют вернуться. Мы же думали, что успеем. Кирилл запахнул свою куртку и посмотрел на Антона, который не сводил глаз с табло, на котором высвечивались ближайшие рейсы из Воронежа. Шастун крутил свои бесконечные браслеты, один из них даже порвал — мелкие бусинки рассыпались по полу аэропорта, но парень не стал их собирать. Браслет Кирилла и Жени он практически не трогал — боялся лишиться подарка, лишь пару раз с особой нежностью коснулся его, и вряд ли из-за светлых чувств к Кириллу. Старший лейтенант СУпОБа знал, что Шастуну сегодня придётся ночевать в одиноком гостиничном номере, который в спешке забронировал Шеминов полчаса назад. Женька, вернувшись в Москву, поехала ночевать к родителям — она завтра вместе с отцом рано утром отправится в управление. Кирилл перевёл взгляд на Арса и Серого. Петербуржцы вели прямой эфир, смеялись над какими-то шутками, правда, смех у них был какой-то рваный и нервный. Шмелёв с каждым новым днём проникался симпатией к импровизаторам. Как они прекрасно держались на концерте, делая вид, что всё-таки просочившаяся в интернет информация о взрыве, не больше, чем чёрный пиар. Но Кирилл видел, что беззаботность напускная. Матвиенко возвращался в гостиницу за мобильным, который он в спешке забыл. Попов тоже был дёрганый — постоянно высматривал что-то в собственном телефоне, словно чего-то ждал. Этим двум наплевать, что они на ночь глядя летели в Москву. Они не оставляли никого в Воронеже. Димке Позову, напротив, было совсем не плевать. Уезжать из Воронежа ему совсем не хотелось — Савина только сегодня вернулась от бабушки и несказанно обрадовалась, когда увидела папу. Кирилла восхищал тот факт, что Поз не отказался, что поддержал решение остальных парней, хоть и его, Кирилла, предложение ему вряд ли понравилось. Заметив на себе взгляд Шмелёва, Дмитрий зарылся в воротник и спрятал взгляд в телефоне — писал новый пост о том, как тепло принял его Воронеж, по сути, родной город, хоть он и не родился здесь. Города — они как родители. Важно не то, где родился, а где вырос, чьи улицы воспитали, где почувствовал себя нужным, где встретил свою любовь. Стасу Шеминову было проще. Ему идея Шмелёва вернуться в Москву поздним рейсом понравилась, он разделял её целиком и полностью — с понедельника он всё равно планировал переместить всю команду в офис. Столкнувшись с изучающим взглядом Кирилла, Стас единственный, кто улыбнулся. Он был благодарен Кириллу, что тот пустит их в свою квартиру. Демид спал на сильных руках папы, а счастливая Дарина пыталась разговорить Антона, не отводившего взгляда от табло — их рейс до Москвы задерживали. Импровизаторов Воронеж не хотел отпускать, хоть и встретил их не особо гостеприимно. Зато Котовскую с радостью отпустил. Убедившись, что каждый был занят своими делами, Кирилл поднялся со своего места и подошёл к большому окну. Капли дождя медленно скользили по стеклу, и Шмелёв протянул руку, чтобы коснуться их. Мобильный он больше не доставал. Смешно, но рука уже устала сбрасывать входящие звонки. Он знал, что эти капли дождя — это слёзы. Слёзы Оксаны, которая не могла до него дозвониться. Кирилл трус. Понимал же, что вёл себя, как полный дурак. Сам месяц назад умолял Женьнку не привязываться. А сейчас что? Сам влип. Сам ступил на ту же тропинку, с которой Котовскую прогонял. Не привязываться. НЕ ПРИВЯЗЫВАТЬСЯ, КИРИЛЛ! А ты что? Пообещал с три короба девушке, хоть и знал, что ваше счастье соткано из иллюзий. Потому что сам поверил. Думал, что сегодня на кухне снова сидеть вместе будут. Только долг в приоритете. Вот и спрятался. А признаться сил не хватило. Сказать, что на этом всё, что сегодня он вернётся в Москву, а старушка, увидев Суркову, скажет ей, что ключи от квартиры забрал другой парень. Объявили посадку на рейс Воронеж-Москва. Шмелёв нарочно замешкался и отстал от своей компании. Он достал мобильный, удалил многочисленные сообщения от Оксаны, чтобы не читать их. Потому что больно.Удалив, сам выбрал её номер.Шмелев (21.04 23:19) Я очень рад, что ты появилась в моей жизни И жалею, что не встретил тебя раньше
Отправив сообщение, Кирилл открыл записную книжку телефона, нашёл нужный номер и заблокировал абонента «Солнечная ♥», которого ещё утром сам переименовывал.