Единственное спасение от людей — скрыть от них свои раны. Л. Н. Толстой, «Анна Каренина»
Утро пятницы встретило всех похмельем. Дарина и Стас долго толкали друг друга с кровати, когда Демид вскочил с маленького дивана и начал уговаривать их проснуться. На помощь обоим пришёл вполне себе бодрый для утра Кирилл, который увёл мальчика на кухню и принялся кормить приготовленной кашей. — Противная, да? — с сочувствием поинтересовался Шмелёв, когда мальчик начал ковырять тарелку ложкой. — Вкусная, — покачал головой младший Шеминов, не желая расстраивать нового друга, — просто горячая. Кирилл улыбнулся и погладил юного лжеца по голове. Он-то прекрасно знал, что его кулинарные таланты оставляли желать лучшего, но совесть не позволяла оставить ребёнка голодным. Спустя ещё три ложки каша стала не только противной, но и холодной, и Кирилл сам пришёл на помощь гостю: «случайно» задел тарелку локтем, и каша оказалась на полу. Шмелёв подмигнул мальчику и, быстро убрав остатки своего шедевра, потянулся к холодильнику. — Ты фрукты любишь? — поинтересовался Кирилл, выглянув из-за двери холодильника. Ответом ему послужил кивок. — А мороженое? — тут ему ответили уже двойным кивком. — А что, если я тебя побалую и тем, и тем? Пока зевающий, но храбро заявляющий, что выспался, сын Шеминова пытался сообразить, чем его будут всё-таки кормить, Кирилл помыл парочку бананов, киви и мандарины. Поделив фрукты поровну с мальчиком, парень быстро почистил их (хотя Демиду было непонятно, для чего он вообще мыл продукты), ловко нашинковал их в глубокую тарелку и добавил туда брусочек мороженого. Младший Шеминов с интересом наблюдал, как белая масса таяла и растекалась по долькам мандарина. — Это вкусно? — недоверчиво поинтересовался мальчик, глядя на Кирилла. — В моём детстве было вкусно, — пожал плечами Шмелёв. Поставив перед мальчиком тарелку с персонажами из «Щенячьего патруля», которую он купил ещё в понедельник — оказалось, что только посуда с героями мультфильмов может заставить Демида Станиславовича есть — Кирилл наложил ему немного салата. Увлёкшись, посыпал всё сверху шоколадной крошкой — в холодильнике обнаружилось пару плиток шоколада. Вообще парень отметил, что с появлением Шеминовых в квартире в его холодильнике много чего нового можно было обнаружить. — Кирилл, если у моего ребенка разовьётся диатез, я тебя убью, — Шмелёв дернулся на женский голос и увидел стоящую в дверях Дарину. — Доброе утро! — обезоруживающе улыбнулся Кирилл и потупил свой взгляд. — Доброе! — покачала головой молодая женщина и подошла к столу. — Нравится тебе с дядей Кириллом нарушать мамины правила, да? — нежно потрепала своего сына по макушке и улыбнулась. — Спасибо тебе, Кирилл. — Да было бы за что, — смутился парень. — За крышу над головой, за то, что с ребёнком нашим сидишь, за то, что пришёл на помощь, когда родители его были повержены страшным зверем Похмельем, — перечислила и рассмеялась Дарина. Кирилл отмахнулся от неё, искренне считая, что не заслужил похвалы. — С горячей водой сегодня проблем нет? — поинтересовалась она, дёрнув за ручку дверь ванной. — Учитывая то, что в последний раз налаживал всё я, а не твой муж, можешь быть спокойна, — усмехнулся Кирилл, и Дарина скрылась за дверью. — Кирилл, — позвал его мальчик, и Шмелёв развернулся на него, — а что такое диатез? — Это красные щёки, — ляпнул Кирилл, потому что честно не помнил, что это такое. — Как у мамы, когда она красится? — уточнил мальчик, заставив Кирилла усмехнуться. — Вроде того, — прыснул, сдержав смешок, Шмелёв: хорошо бы, Дарина этого не услышала. — Я не буду краситься, — проговорил мальчик, отправив в рот очередную ложку с бананом и мороженым. — Красятся же только девочки? — спросил он у Шмелёва — сегодня он был его персональным проводником в мир взрослых. — Ещё друзья твоего папы. Дядя Антон, дядя Арсений, дядя Серёжа и дядя Дима, — парень потешался над слишком серьёзным и любознательным для своего возраста сыном Шеминовых. — Зачем? — искренне удивился Демид, облизав в очередной раз ложку — лучший комплимент повару. — Чтобы быть красивыми, — пожал плечами Кирилл. — Папа не красится? — на всякий случай поинтересовался мальчик. Его грозный вид заставил Кирилла прыснуть от смеха, но уже в следующую минуту он сделался серьёзным и отрицательно покачал головой. По-видимому, это вернуло авторитет отца в глазах Демида, и тот успокоился. — Кирилл… — Да. — Мне было вкусно. Каша была чуть-чуть поменьше вкусная. — Да ладно тебе, мы с тобой оба знаем, что каша была отстойная, — подмигнул Шмелёв мальчику, и тот рассмеялся. — Я тебя как-нибудь своим банановым коктейлем накормлю, закачаешься вообще, — улыбнулся парень, и вдруг его лицо стало серьёзным. Кого ты обманываешь, Кирилл. Вы же больше никогда не увидитесь. — Кирилл. — Да, — Шмелёв натянуто улыбнулся и посмотрел на мальчика. — А ты Оксану знаешь, да? Кирилл какое-то время смотрел на мальчика, который, в свою очередь, немигающим взглядом глядел на Шмелёва. Глаза у него были пронзительно-карие, они достались, скорее всего, от матери. Демид, в отличие от взрослых, ещё был мал и не знал, когда нужно переводить тему разговора, вот и сейчас он терпеливо ждал ответа на свой вопрос. — С чего ты взял, что я её знаю? — еле дыша, спросил Шмелёв. — Ты вчера её фотографии смотрел. Я видел. — Так, а чем тут у нас сегодня кормят? — хлопнув в ладоши, появился на кухне Стас. Кирилл бросил испуганный взгляд на Демида, но тот снова взял в руки ложку и придвинул к себе стакан с какао, приготовленным его новым другом.***
Шмелёв наблюдал за очередью из импровизаторов, которая выстроилась к единственному кулеру в офисе, старательно не замечая прямого взгляда Шеминова. Он предусмотрительно купил минеральную воду, попросив Кирилла остановить машину в паре кварталов от дома. Кирилл чувствовал спинным мозгом, как пару раз Стас пытался завести с ним разговор, но что-то останавливало, и поэтому они монотонно обсуждали погоду в Москве. — Понятия не имею, как мы сегодня поедем на банкет, — от одной мысли о том, что снова придётся пить, Матвиенко поморщился и шумно отпил из стакана — благодаря своей юркости он оказался первым около кулера. — Ничего не говори, — простонал Арсений, который стоял в очереди после Димы, наполняющего свой стакан. Шмелёв усмехнулся: по росту стояли, однако. — Мне кажется, что когда я увидел на своём телефоне слово «пятница», моя печень начала тихонько плакать. Кирилл повернулся на Стаса, и оба улыбнулись. Шастун, даже стоя в очереди, умудрялся залипать в свой телефон — отсутствие Котовской в этом плане сказывалось негативно. Его совсем не заботила предстоящая трансляция — смокинг всё равно Шеминов будет заказывать. Ему было плевать, что он сегодня, скорее всего, снова напьётся — у Женьки в телефоне накопится ещё больше его любовных признаний. В идеале ему бы хотелось, чтобы она была в этот вечер рядом с ним, пусть даже бы изображала любовь на камеру с Арсом. Он нуждался в её присутствии. Её слишком много в его жизни. Её всегда будет мало. — Жить хорошо, — восторженно произнёс Позов, сладко причмокнув, и осушил свой стакан. Кирилл улыбнулся, догадавшись, какая реплика будет следующей. — А хорошо жить — ещё лучше, — поддержал Серёжа, и они с Позом стукнулись стаканами. — Зря ты вчера отказался к нам присоединиться, Кир, — Матвиенко сел на стол, за которым сидел Шмелёв. Кирилл облокотился на стол, всем видом показав, что он Серёжу внимательно слушал. — А ты чего сегодня такой загадочный? — гэкнул Армян, растянув губы в улыбке. — С чего ты взял? — смутился Шмелёв, но улыбаться не перестал. Шеминов поднял глаза от бумаг и посмотрел на Кирилла. Он тоже обратил внимание, что настроение сегодня у кадета управления намного лучше по сравнению со вчерашним, даже несмотря на то, что Демид поинтересовался у него утром про Оксану. Да, Стас это слышал. Слышал прекрасно, но так и не решился поговорить по этому поводу со Шмелёвым, когда они ехали в Главкино. — Так ты уже с утра словно ёбаное солнышко улыбаешься, — заметил Матвиенко. — А ты только на него и смотришь, — подал голос из-за своего стола Позов. — А ты ревнуешь? — Шастун в три погибели склонился над краном кулера, наполнив свой стакан — ему казалось, что до него очереди никогда не дойдет. — Боишься, что Дирёжа канет в лету, и на смену придёт Кирёжа? — подмигнул Диме Антон, выпрямившись. — Зато Артон вечен, — не остался в долгу Поз. — Да вот всё думаю, как бы вам рассказать, что Котовскую отпустили на один день домой? — Шмелёв задумчиво барабанил пальцем по губам. — Упс. Сказал, — виновато захлопал он глазами, оглядев вытянувшиеся лица парней. — Должна быть уже дома, — ответил он на невысказанный вопрос в глазах Антона, которому пить уже перехотелось. — Можешь взять мою машину, — великодушно разрешил Кирилл, покрутив ключи на пальце. Шастун их ловко перехватил и в мгновение исчез из кабинета. Импровизаторы проводили его обалдевшим взглядом и развернулись на довольного Шмелёва. Ему нравилась роль гонца с хорошей новостью. — Что? — продолжал улыбаться старлей управления. — Короткий день? — переглянулся он со Стасом, и тот, скорчив недовольную гримасу, нехотя кивнул. — Вызову нам такси.***
Женя любила спать. Отцу было очень тяжело поднять дошкольницу Женю на раннюю утреннюю электричку — не работал ни один метод при попытке разбудить дочь. Если бы Котовская смотрела мультфильм про богатырей, то могла бы ассоциировать себя с Добрыней Никитичем — её также невозможно было до утра разбудить. В студенческие годы ничего не изменилось: просыпалась Женька после третьего звонка Кирилла. На лекции по психологии Шмелёв как-то раз пошутил, что если бы у Котовской была персональная пирамида Маслоу, то она бы состояла из одной единственной потребности — сна. Когда они с Кириллом устроились в управление, всё изменилось. Поднимали стажеров ни свет ни заря, и постепенно оба кадета вжились в новый темп, выработав оптимальное для себя время подъёма. Шмелёв поднимался в восемь, Котовская — в семь. Когда Кирилл вставал с кровати, Женя успевала пробежать пару-тройку километров и принять душ. После внедрения в основную работу управления Женя забыла, что такое полноценный сон: спать приходилось по три-четыре часа в день, и это ещё в лучшем случае. После аварии рацион девушки поменялся: она могла спать хоть целыми днями, но теперь ей мешал появляющийся во снах Дима Кириллов. Ему было наплевать, что под боком у Котовской спали другие мужчины, он посещал её сны стабильно и пропал лишь, когда Женя начала работать с импровизаторами. С Шастуном спалось спокойно, кроме одного момента, когда Антон завоёвывал и одеяло, и обе подушки. И к этому Женька пока ещё не успела привыкнуть, поэтому сегодня, как в былые времена, она наслаждалась мягкостью своей кровати, вдыхая аромат свежевыстиранного постельного белья. Это постаралась мама: Женька оставила ей ключи, когда приезжала ночевать к родителям. Виктория Анатольевна проветрила все комнаты, хотя девушке казалось, что эту безнадегу с ароматом никотина невозможно вытравить из её квартиры. Сегодня утром Алексей Евгеньевич, который забрал её из управления в семь утра (зря только будильник заводила), вернул ей ключ. Женя села в кровати и осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, что её разбудило. Она бросила взгляд на телефон, покоившийся на прикроватной тумбе. Экран не светился, разбудил её точно не звонок. Дверная трель противно ударила по ушам — непривычно звонко после тишины в комнате управления, и Котовская, решив, что визитёр сам виноват, направилась в коридор в одной футболке и трусах. Широко зевнув, Женька щёлкнула дверной замок, и спустя мгновение оказалась в крепких объятиях. От обнимавшего пахло чем-то знакомым. Поведя носом, Женя узнала ментоловые сигареты — это Антон, который по ней сильно скучал. — Ты меня сейчас задушишь, — протянула Котовская, уткнувшись в ключицу Шастуна, который не планировал её выпускать. — Серьёзно, проторчать четыре дня в управлении, чтобы потом умереть в твоих объятиях? Этого того не стоило, — рассмеялась она. — Антон, я серьёзно… — Прости, — извинился Шаст и отстранился. Его лицо стало мрачным, когда он посмотрел на Котовскую. Котовская догадывалась, в чём крылась причина перемены настроения Шаста. Она растерянно потёрла шею, спрятав свой взгляд. Шастун изучал её с высоты своего роста, и этот взгляд не сулил ничего хорошего. Женя буквально чувствовала те точки на своём теле, куда смотрели зелёные глаза Антона. — Это обязательно? К Шасту вернулся дар речи, и это всё, что он мог из себя выдавить. Лицо, руки, ноги стоящей напротив девушки, его любимой девушки, были покрыто синяками и ссадинами. Её кожа словно была астрономической картой, и её внутренний космос пробирался наружу. Почувствовав неловкость Котовской, Антон посмотрел в её глаза. Они были всё такими же яркими, как и в тот день, когда они впервые встретились. Того же шоколадного цвета. Сегодня это был сладкий и теплый молочный шоколад. Тусклый свет лампы в прихожей отражался в её глазах, и она казалась ему милее всего, что только могла создать природа. Она смущённо улыбалась, признав, что все его нападки, какими бы они ни были, справедливы. Женя их принимала. — Включишь чайник, я умоюсь? — скромно предложила Евгения, поняв, что гневная тирада временно отложена. Шастун с заминкой кивнул. — Отлично, — улыбнулась девушка, развернулась и прошлёпала босыми ногами в ванную. — Что нового? — поинтересовалась Котовская, появившись на кухне спустя пятнадцать минут. Шастун планировал пошутить, что раньше Женька быстрее умывалась, но, повернувшись, понял, почему она задержалась: на её лице были следы маскирующего средства. — Они так быстрее проходят, — пояснила Евгения, догадавшись, куда смотрел Антон. — Как будто это что-то меняет в свете того, что завтра я получу очередную порцию витамина П. Пиздюлей, — уточнила Женя, заметив на лице Шаста замешательство. — Я понял, — коротко кивнул парень, продолжив сверлить взглядом Котовскую. Чайник за его спиной щёлкнул, и девушка, воспользовавшись уважительной причиной, исчезла из поля его зрения — пропала за его спиной. — Ты вчера с Кириллом разговаривала? — Нет, только смс скинула, что сегодня приеду домой часов в восемь, а что? — Женя встала на носочки, пытаясь достать бокалы, которые мама поставила на место. — У него всё в порядке? — напряглась девушка, когда Антон не ответил на её вопрос. — Да, сегодня он выглядит намного лучше, — ответил Шастун, помогая девушке. Женя пробормотала себе что-то под нос, скорее всего, благодарность. — Но последние дни он отличается невыносимой мрачностью, — пожаловался Шаст. — Ничего удивительного, — Женя беззаботно повела плечами, хотя гнилой червячок сомнения закрался в её душу. — Такая ситуация… наркотик, взрыв, его карьера зависит от меня. Я тоже хороша — в Воронеже напоследок высказала свои подозрения на его счёт, — Шастун задумчиво кивнул, хоть и не понимал, о чём говорила девушка. — Тут любой человек в депрессию впадёт. Скажи ещё спасибо, что он не знает, что я безнадёжна, — Женя грустно улыбнулась и спрятала свой взгляд в кружку с заваренным кофе. — О чём ты? — нахмурился Антон. Рука Жени дрогнула, и кофе выплеснулся из кружки, в которой она размешивала сахар, оставив на светлой столешнице кофейный след. Шастун накрыл своей ладонью руку Котовской и чуть сжал её, заставив Женьку посмотреть на него.— Всё хорошо? — спросил Шастун, одной лишь интонацией умоляя девушку дать положительный ответ. — Мы не виделись почти неделю, а я даже тебя не поцеловала, — притворно весело произнесла Котовская, повиснув на плечах Шастуна. Ложь буквально звенела в каждом произнесённом ей звуке. — Жень, — серьёзно произнёс Антон, глядя в глаза девушке. — Дешёвый трюк, тем более, совсем не в твоём духе, — строго покачал он головой, дав понять, что он заслуживал правды. — Меня вряд ли восстановят, — призналась Котовская, расцепив руки и прижавшись спиной к тумбе, возле которой стояли она и Антон. — Год без практики даёт о себе знать. Глупо было полагать, что тут сработает правило велосипеда. — Это тебе так сказали? — недоверчиво поинтересовался Шаст, вспомнив, как быстро двигалась Женя в драке с питерскими хулиганами. Девушка продолжала смотреть в одну точку. — Или это ты так решила? — подсказал Шастун. — Я умею здраво оценивать свои способности. — А Шмеля ты хочешь кинуть и оставить без работы? — Да я же не говорю, что я отказываюсь сдавать эту переаттестацию, я просто прекрасно понимаю, что ничего хорошего из этого не выйдет… — Ты упала духом, это уже пятьдесят процентов гарантии провала, — утвердил парень, на что Женька закатила глаза. — Так, прекращай мне тут. — Он встал напротив девушки и положил руки ей на плечи. — Отставить впадать в хандру, — улыбнулся Шастун и поцеловал Котовскую в нос, отчего она смешно поморщилась. — Просто представь, что было, если бы сдались, пока работали над проектом, ты знаешь, сколько наших идей прикрыли… — Я бы жила спокойно и не знала тебя, Антон Шастун, — усмехнулась Женя, обняв парня за плечи. Антон немигающим взглядом смотрел в карие глаза Котовской, которая продолжала улыбаться. А ведь правда. Если бы их идея не выгорела, если бы Импровизация не попала на экраны телевизоров, то Шастун и Котовская вряд ли когда-нибудь встретились. Антон бы остался в Воронеже, ну, на крайняк продолжал бы гонять с Макаром в Москву на «Не спать», но его финансы бы точно не позволили перебраться ему в столицу. В тот злосчастный вечер они бы с Ирой не поехали смотреть квартиру… — Ох, боже мой, я пошутила, ты чего так напрягся, — вторгся в его мысли звонкий голос Жени. — Только что пропагандировал оптимистичный взгляд на жизнь, а теперь сам выглядишь, как пособие по наркозависимости, — улыбнулась девушка и взлохматила волосы на макушке Шастуна. — Продолжай мотивацию! — её карие глаза с нежностью смотрели на него, и Антон, откашлявшись, взял себя в руки. — Если бы мы также сдались, — неуверенно продолжил он. — То, во-первых, мы бы с тобой не познакомились. Это раз, — улыбнулся он, подняв вверх указательный палец. Лицо Жени на секунду помрачнело, и Шаст догадался, какому событию она благодарна за их знакомство. — Во-вторых, у нас бы вряд ли появилась толпа поклонников, а наше шоу бы не номинировали на «Возвращение года». — Ты о чём? — Женя нахмурила свой лоб, сдвинув брови. Шастун накрутил её светлую прядь себе на палец. — Шастун, — позвала она, легонько ударив его в солнечное сплетение. — Я бы тебя безнадёжной не назвал, — засмеялся Антон, шутя сложившись от удара. — Прекращай, — обиделся он, когда поймал Женину руку. — Вот значит, какие у вас в управлении техники допроса. — Шаст, я тебя сейчас покусаю, — пригрозила Котовская. — Ставлю сотку, что это будет даже приятно, — веселился Шастун, закрывшись от рук девушки. — Всё, всё, хватит, — он поймал Женю в свои объятия и утянул в поцелуй. — Угомонись, — твёрдо произнёс Антон, когда Котовская продолжила вырываться. — Я кому сказал? — Шастун прижал ещё крепче к себе девушку, и она улыбнулась. Он поддался вперёд и поцеловал Женю. — Воля вчера сообщил нам, что наше шоу получило номинацию «Возвращение года». Про ТЭФИ слышала? — В общих чертах, — пожав плечами, призналась Женя. — Это же круто? — спросила она у Шаста, тот кивнул. — Тогда поздравляю, — улыбнулась она, и молодые люди снова поцеловались. — Спасибо, конечно. Вечером мы идём на вечеринку по этому случаю. — Воу, круто. — Ты тоже идёшь… — Что? Нет, — возмутилась Котовская и схватила кружку с кофе, который успел остыть. — Мне нечего там делать, — развернулась она на Шастуна, когда вылила холодный напиток в раковину. — Да почему? — удивился Антон. — Стас пойдёт с Дариной, Катька в обед прилетает в Москву. Ты тоже должна идти. Да ладно, Жень, тебе нужно расслабиться, — произнёс парень таким тоном, в котором Женя прочла намек на гематомы по всему своему телу. — Я и не напрягалась, — твёрдо заметила девушка. — С чистой от мыслей головой получала пиздюлей, — она развернулась на пятках и направилась к дверному проёму, но Шастун успел перехватить её. — Что? — недовольно возмутилась она. — Антон, у меня завтра переаттестация. Не ты ли только что мотивировал меня на то, что я должна её сдать? — Ты справишься, — старался произнести уверенно Шастун, но его голос дрогнул. Антон смотрел в её глаза и не находил в себе силы признаться ни ей, ни себе, что вся его мотивация — ложь с первой минуты. С первой минуты, когда он переступил порог этой квартиры и увидел ссадины и синяки на теле его девушки. Он ненавидел себя за собственный эгоизм, когда не задумывался, какой ценой она находилась рядом с ним. Ему казалось, что переаттестация — просто тест, как в школе или университете, где была возможность списать, а преподаватель мог пойти тебе навстречу и поставить слабую троечку. Как же глупо было так полагать! Вот же стояла Женя, его Женя, а по всему её красивому лицу ссадины и гематомы. И по всему телу, где должны быть его, Антона, поцелуи, лишь только синяки и порезы. И всё, что он мог сделать, это поддержать её, скрепя сердце, в тайне надеясь, что она всё провалит потому, что так будет лучше для неё. Она бы сделала также для него. — Напомнить тебе, чем закончилась наше последнее светское мероприятие. Ну то, где мы были в гостях у Черновых, — Женя сложила руки на груди и посмотрела на Шастуна. — Всего лишь час, — сердце Антона пропустило удар при одном лишь упоминании, но он его выдержал. — Всего лишь час прямой трансляции праздничной вечеринки в честь номинации, и потом мы едем в ресторан. — Антон… — пыталась протестовать Женя. — В ресторане будут все наши. Максимум ещё Воля с Ляйсан. — Антон… — В десять, максимум половину одиннадцатого ты можешь уехать домой. Пожалуйста, — Антон сложил руки в мольбе, и кольца зазвенели на его пальцах. — Это последний раз. Шмелёв, если что, уже поехал со Стасом смокинги заказывать. — Ты врёшь, — не поверила девушка. — Я же ему сейчас позвоню и проверю. — Ладно, — сдался Шаст. — Шеминов сказал, что если нам удастся уговорить хотя бы одного, то второй не отвертится. — Ага, не с того сотрудника управления начали… — Жень! — Ла-адно, — протянула Котовская, сдавшись. — Помирать так с музыкой. Когда ещё мне представится возможность блеснуть на вечеринке ТНТ с разбитым лицом, — прыснула девушка. — Расслабься, я решу эту проблему, — махнула рукой девушка, снова направляясь к выходу. — Ну что ещё? — недовольно поинтересовалась она, когда Антон прижал её к себе. — Хочу показать, как сильно по тебе скучал, — промурчал Шастун, подняв девушку на руки, и направился вместе с ней в спальню.***
— Евгения, добрый вечер! Котовская резко остановилась и, не рассчитав тормозной путь, подалась чуть вперёд, но уже в следующую минуту выпрямилась, нацепив на лицо светскую улыбку, обращённую к двум окликнувшим её мужчинам. Она поправила свой удлиненный пиджак, затем распахнула его и растерянно спрятала руки в карманах укороченных брюк цвета пыльной розы — по крайней мере, так обозначила этот цвет помогавшая с выбором гардероба Катя. Убедившись, что в вырезе бежевого топа всё прилично, Женя быстро вздёрнула подбородок. Втянув полные легкие воздуха, она с кокетливым прищуром и обаятельной улыбкой посмотрела на двух остановившихся рядом с ней мужчин. Да, два месяца назад на презентации было намного проще. — Евгения, добрый вечер! — повторил резидент Камеди Клаба Гарик Харламов, держа около рта микрофон. — Здравствуйте! — кивнула Женя Бульдогу, бросив испуганный взгляд в камеру, которую направил на неё оператор. — Не бойтесь, Женя, он не кусается, — заверил напуганную девушку Тимур Батрутдинов, что стоял слева и тоже держал микрофон в руках. — Все толстые люди на самом деле добрые, — улыбнулся холостяк третьего сезона. — Я немного скинул. Скажите, Евгения, это заметно? — поинтересовался у Котовской Харламов, распахнув свой пиджак. Женя понимала, что вот уже минуту испуганно мотала туда-сюда головой, не произнося при этом ни слова. С одной стороны, она была благодарна продюсерам ТНТ, что ведущими прямой трансляции были выбраны ранние резиденты Камеди, потому что остальных она бы попросту не узнала. С другой же, она понятия не имела, похудел ли Гарик Харламов, потому что последний раз она видела его на сцене значительно худее. — Вы очень здорово изменились! — уклончиво отметила девушка, улыбнувшись. Она бросила быстрый взгляд в полутемный ресторан, попытавшись найти хотя бы одно знакомое лицо. — Евгения, скажите, это правда, что вы встречаетесь с Арсением Поповым? — Жене показалось, или Батрутдинов как-то заискивающе муркнул. Она развернулась на загадочно улыбающегося мужчину и хмыкнула. — Конечно, правда, ты думаешь, она просто так сейчас на вечеринке, — указал на тупость своего друга Харламов. Женя шумно вздохнула, попыталась снова вобрать воздуха в легкие, опять спохватилась, что она всё ещё под объективом камеры. Здорово, половина страны увидела, как мастерски дочь бизнесмена Соколова изображает хомяка. — Харла! Батруха! — услышала Женька знакомый голос и, обернувшись, увидела направляющего к ним Павла Волю. Паша дал ей знак, и Женя, шепнув слова благодарности, бросилась наутёк. Сегодня балом правила совсем не она. Обернувшись пару раз, чтобы убедиться, что никто не бросился следом, Женя быстро направилась к дальним столикам. За спиной кто-то закричал, Котовская испуганно дёрнулась, повернувшись назад. Успокоившись, что за столом кричали актёры Универа (Ярушин то ли играл пьяного, то ли действительно выпил), Женя развернулась на каблуках и тут же врезалась в чью-то спину. — Боже мой, это вы! Слава богу! — обрадовалась Котовская, когда узнала мужчину, с которым столкнулась и заметила рядом с ним высокого парня. — Если увидите на записи прямой трансляции бледную даму с выпученными глазами, это я, — попыталась отдышаться Котовская, и Арсений понимающе вручил ей бокал с шампанским. — Спасибо, — чуть слышно поблагодарила его девушка, проигнорировав ревнивый взгляд Шастуна. — А сейчас мы с вами возьмём интервью у главной пары этого шоу, — услышала Женька голос Харламова. Рука девушки с шампанским застыла в воздухе, она её предусмотрительно опустила, заметив, что два резидента шли в сторону её и парней. Побег Жени не увенчался успехом — Антон и Арсений схватили её под руки. «Зачем только встала между ними?» — поздно подумала Котовская, почувствовав, как дрожали коленки при виде камеры, приближающейся к ней. — Ладно, хорошо, — согласилась Женя идти на официальную часть презентации, наблюдая, как по квартире Шмелёва перемещалось непривычно огромное количество людей. — А что насчёт моих отношений с Арсением? — спросила она чуть тише, бросив быстрый взгляд на Шастуна, которому Кирилл помогал завязать бабочку. — Арсений и Антон будут держаться вместе, — заверил девушку Шеминов. Женя дернулась назад, когда перед ней присела Дарина, занимающаяся её макияжем. Жена Стаса приказала Котовской закрыть глаза, и девушка послушно выполнила просьбу. Теперь она могла Стаса только слышать. — Просто держись рядом с ними, — мягко попросил Шеминов, но девушка догадалась, что это больше приказ, чем дружеский совет. — А если будут задавать вопросы по поводу номинации? — приоткрыла Женька один глаз, и Дарина пригрозила ей кулаком. Котовская хихикнула, словно нашкодивший ребёнок, и закрыла глаза. — Просто честно отвечай, — посоветовал Стас, уклонившись от Попова. Арс придирчиво изучал ассортимент парфюмерии в спальне Кирилла. Сделав, наконец, выбор, Арсений взял его в руки и… — Не трогай! — в один голос произнесли Кирилл и Женя. Арсений испуганно и даже удивлённо повернулся на Котовскую, которая всё ещё сидела с закрытыми глазами, потом на Шмелёва, который уже завязывал себе галстук. — Котовская постоянно чихает от них, — пояснил Кирилл, столкнувшись взглядом с актёром. — Даже из вредности не думай, — предостерегла его Евгения, догадавшись, какие мысли могли посетить светлую (тёмную) голову Попова. — Шмель, а у тебя есть, чем разогреться? — выглянул из дверного проёма Матвиенко. Армян выглядел немного нервным — то и дело терзал галстук на собственной шее. — Ты же утром клялся, что бросаешь пить, — подал голос Поз, до этого беззвучно восседающий в кресле. Женя снова приоткрыла один глаз, поинтересовавшись одним взглядом, с чего бы вдруг у Сергея такие желания. — На все вопросы отвечаешь честно, — напомнил о себе Стас, когда Дарина развернула Женю к себе. — Если рада, то значит рада. Если нет, то молчи… — Итак, главные гомосексуалисты шоу Антон и Арсений, — Харламов получал удовольствие от собственной шутки, не обратив внимания на помрачневшие лица Арсения и Антона. Женька тем временем попыталась отыскать взглядом остальных импровизаторов, но Шастун — именно он, а не Арсений — крепкой хваткой держал её около себя. — Скажите, хотя бы в новом сезоне стоит ожидать каминг-аут? Я последний раз так переживал за чужие отношения, когда Батруха от меня в «Холостяк» ушёл. — Развели какую-то пидорасию на ТНТ, — одними губами произнесла Котовская, всё ещё надеясь отыскать чьё-нибудь знакомое лицо. — О, здрасти! — вынырнул откуда-то из подмышки Харламова Матвиенко, заполнив собой весь объектив камеры. — Здрасти! — с широкой улыбкой махал он в камеру — они со Шмелёвым нашли-таки, чем разогреться перед трансляцией. — Здравствуйте! — прокричал ещё громче Сергей, улыбаясь всё шире и шире. — Привет! — повернулся он к Батрутдинову и пожал ему руку. — Привет! — пожал руку Гарику. — О, а вот и Сергей Борисович со своим бойфрендом, — Женя ещё больше обалдела, когда в объятиях Харламова оказался Шмелёв. — Кирилл, здравствуйте! ЛжеСоколов растерянно кивнул, и Женя прикрыла лицо рукой — было ужасное желание провалиться сквозь землю. — Вы рады за свою вторую половинку и его друзей? — не успокаивался Гарик. — Я очень хорошо общаюсь со всеми парнями, — Кирилл равнодушно пропустил шутку Харламова мимо ушей, красивым жестом поправив свой пиджак. Женя позавидовала выдержке своего друга — он прекрасно держался перед камерой. — В том числе и с Сергеем. Шмелёв положил руку на плечо Матвиенко — камера крупным планом взяла Гарика, который недвусмысленно подмигнул. Сергею было приятно внимание Кирилла, что отразилось смущенной улыбкой на его лице. Сравнивая двух мужчин, Котовская неожиданно пришла к выводу, что они капец как похожи, чего она не замечала раньше. И сейчас довольный Серёжа выглядел старшим братом Кирилла, при этом оба брата гордились друг другом. — Я считаю, что парни должны взять эту награду, — продолжал тем временем Шмелёв. — Да, тяжело пробиваться через тернии к звёздам, ребятам тяжело было доказать, что их шоу должно быть на нашем телевидении. Женя слушала своего приятеля, раскрыв рот от удивления. Посмотрев на импровизаторов, девушка поняла, что она не одна такая. — Но совсем другое — однажды вернуться к точке отсчёта и найти в себе силы снова начать. Кто-то, может быть, думает, что они идут уже по накатанной дорожке, могут учесть все предыдущие ошибки, но поставьте себя на их место? — продолжал Кирилл, и завороженные Харламов и Батрутдинов буквально смотрели ему в рот. — Они однажды всё потеряли. И сейчас им предстоит второй раз влюбить в себя зрителей, заставить их второй раз поверить в себя. А зрительская любовь не может идти по накатанной, её надо заслужить. И я думаю, что у этих парней всё получится, — он занял своё место между Антоном и Арсением, а Котовская предусмотрительно отошла к Матвиенко, который — она всё же надеялась, что ей показалось — утёр скупую мужскую слезу. — А через год эти парни, возможно, и премию «Лучшего юмористического шоу» возьмут, — гордо закончил Шмелёв. — Охуеть, — чуть слышно подытожила услышанное Женька, бросив быстрый взгляд на Серёжу. — Классно. Умеет Шмель речь толкать, — восхищённо зацокал языком Армян. — Так, — откуда-то сбоку появился Шеминов в сопровождении Дусмухаметова и Воли, — нужно сделать пару фотографий со Славой, — бросил он быстро, и Харламов с Батрутдиновым понимающе отошли к другим гостям. — Вы чё? — удивленно посмотрел на обалдевших парней Стас. — Стасяо, ты бы слышал, чё сейчас завернул Кир, — усмехнулся Шастун. — Да, это было мощно, — кивнул Попов, не отводя своего взгляда от Шмелёва. — Так, встаём, — скомандовал Стас, хотя про себя последние метаморфозы в Кирилле отметил. — Поз! — позвал он ещё одного актёра, который и так спешил к друзьям. — Давайте по местам! — Нахуярились? — тихо спросила Котовская, повернувшись на Армяна и Кирилла, которые уже над чем-то хихикали — аристократия и красивая важность исчезла с лица Шмелёва вместе с резидентами Камеди. — Чуть-чуть, — в один голос ответили Матвиенко и Шмелёв, и их «чуть-чуть» поместилось между большим и указательным пальцами рук. — Парни, общее фото! — напомнил Стас, прикрикнув. — Фух, слава богу, — выдохнула Женька, обдумав пути отступления. «Да твою мать!» — только и успела возмутиться она, когда Попов и Шастун потащили её за собой.***
— Знаете, я тут что подумал? — Арсений подпёр руками подбородок и облокотился на стол, за которым разместилась их огромная кампания. Он сделал выразительную паузу, чтобы убедиться, что все его внимательно слушали. — Время тупорылых размышлений от Арсения, — умело заполнил паузу Дима Позов, за что на него строго посмотрела Катя. — А, я привык, — отмахнулся рукой Попов. Официант поставил на стол очередной поднос с новой порцией вискаря, к которому тут же потянулись Шмелёв и Матвиенко. — Так хорош, пьянству бой, — Котовская перехватила стакан у Кирилла, и тот одарил её обиженным взглядом. — Завязывай, — нравоучительно заметила она, когда друг попытался отнять свой стакан. — В конце концов, есть маленькая доля вероятности, что мне завтра выпадет работа с напарником. Я тебя на себе не потащу. Воля с интересом наблюдал за взаимодействием сотрудников управления между собой. К Женьке он ещё с прошлой встречи пропитался симпатией, которую выстроил хотя бы на том, что она умела подкалывать парней, а вот Кирилла он пытался разгадать. Да, парень компанейский, с Сережей отлично ладил. Да только в глазах у него слишком часто мелькал туман, и мыслями Шмелёв был совсем в другом месте, далеко от этого кафе, как бы он ни пытался притворяться. — Женёк, какая ты зануда! — сокрушался сидевший рядом со Шмелёвым Матвиенко, надув губы. Он подпёр подбородок ладонями и сверлил девушку взглядом, пытаясь достучаться до неё — без Кирилла ему пить не хотелось. — Имей совесть, в конце концов, у нас выдались очень тяжёлые две недели, — для убедительности Серёжа поднял вверх три пальца, убрав в последний момент один, и помахал ими перед лицом Котовской. Ляйсан, сидевшая рядом с мужем, в подробности особо не вникала — Паша дал ей понять, что сейчас в коллективе всё не так просто. Что «всё не так просто», Ляся убедилась собственноручно, когда вместо Арсения Женя взяла за руку Антона, как только они вышли из такси. Женщина сразу отметила, что девушка не была такой, какой хотела казаться, а вот её брат (во всяком случае, Утяшевой казалось, что они правда чем-то похожи) вызывал у неё симпатию. — Не закатывай глаза, — приказал Шмелёв, когда ему, наконец, удалось отнять свой стакан у подруги. Ему даже смотреть не надо было на девушку, чтобы узнать, как отреагировала Котовская на замечание Армяна. — Не вздыхай, — подхватил Матвиенко, заметив на себе недовольный взгляд Жени. Поз покачал головой и перевёл взгляд на Волю, который с интересом наблюдал за картиной. Катя, у которой закончился коктейль, что-то быстро шепнула Дарине, и обе девушки направились в сторону барной стойки, за которой скучал молодой парень. — Не цокай, — как-то пьяно рассмеялся Кирилл и дал пять повеселевшему Матвиенко. — Команда «Выбеси Котовскую» в её лучшие годы, — покачала головой Женька, откинувшись к спинке дивана. Шастун в качестве поддержки обнял свою девушку, хотя сам в принципе был на стороне парней — им, в особенности Кириллу, не мешало расслабиться. — Я тут вот о чём подумал, — обиженно напомнил о себе Попов, и все, кроме Котовской и Шмелёва, которые были заняты тем, что кидали грозные взгляды друг в друга, повернулись на него. — Вы когда-нибудь задумывались над тем, что все мы могли раньше встречаться? — Все и так думают, что ты с Шастом раньше встречался, а теперь вы расстались, — напомнил Паша. Матвиенко и Шмелёв захихикали, и Женя бросила на них сжигающий взгляд. — Простите, мадам, — поднял руки Кирилл. — Запамятовал, что над своими гусарами вы изволите издеваться сами, — Армян встретил шутку Шмелёва громким смехом, и Женька адресовала этим двум средний палец. — Я серьёзно, — Арсений пропустил замечание Воли мимо ушей и придвинулся ещё ближе к друзьям, словно они обсуждали план по завоеванию планеты. — Ну, прикиньте, мы же все до знакомства могли где-нибудь столкнуться. Блин, вот ты, Кирюх, например, где родился? — обратился он к Шмелёву. — В Москве, — Кир задумчиво провёл пальцем по краям стакана. Женя с каким-то сочувствием во взгляде, известным только им двоим, посмотрела на него. — В Москве, — задумчиво повторил Арс. — Неудачный пример, а ты, Жень? Ты же вроде не коренная москвичка, — припомнил мужчина разговор на квартире Матвиенко. — Не знаю, — беззаботно пожала плечами Котовская. — Родители часто переезжали, меняли города, в более сознательном возрасте помню только Клин, Тверь, остальные города ближнего Подмосковья. В девятом классе осели в Москве. — Тоже херовый пример, — махнул на девушку рукой Попов и повернулся на своих приятелей. — Блин, — огорчился Арс. — Вот… — посмотрел он на Пашу и снова махнул рукой. — Херня какая-то… — Не, стой, — неожиданно пришёл на помощь Арсению Шмелёв, поднявшись из-за стола. — Садись, — пропустил он вернувшегося из туалета Стаса. — Ты просто с неправильной стороны начал свой вопрос, — Женька напряглась и наблюдала за оживившимся Кириллом с опаской. — Давайте тупо назовём какой-нибудь город и год, в котором мы там были, а вдруг… — с азартом осмотрел всех присутствующих Шмелёв. Женя покачала головой. Ничего удивительного, что первым на идею Кирилла откликнулся Матвиенко. Пока выпившие мужчины — Катя, Дарина и Ляйсан лишь качали головой — наперебой кричали названия городов нашей необъятной страны, Женька наблюдала за Кириллом и Серёжей. Всё-таки они действительно братья, разлученные в детстве. На протяжении всего вечера Котовская ловила себя на мысли, что Армян каждый раз неосознанно бросался на защиту Кирилла, когда кто-то пытался нападать на него. К концу первого часа нескончаемой полемики оказалось, что Шастун был аж два раза на концерте Воли. Тот факт, что Антон проходил в Камеди Батл и уже до Импровизации был знаком с Павлом, в расчет брать не стали, участие в «Не спать», естественно, тоже опустили. Матвиенко и Шмелёв пару раз могли пересекаться на съёмках одного юмористического шоу — Кирилл охранял тогда кого-то из организаторов. Позовы и Шеминовы когда-то приезжали на новогодние праздники в Москву, и Женя, возможно, в это же время могла гулять по Красной площади со своим парнем. — О, Кот, а помнишь командировку в Крым? — Жене казалось, что за сегодняшний вечер Шмелёв сдаст все явки и пароли, какие только могли оставаться за семью печатями в их управлении. — Там ещё закрытие сезона было… — Кирилл развернулся на коллегу в поисках поддержки, но Женя упрямо покачала головой — она в этом участия принимать не собиралась. И вообще она уже домой хотела, просто Шастун мертвой хваткой держал её за руку и периодически клал свою голову ей на плечо, довольно мурлыкая. — О, я тоже был в Крыму, — оживился Арсений, впавший до этого в депрессию, что его теория летела в тартарары. Он бросил какой-то обиженный взгляд на Стаса, и все догадались, что обида была обращена конкретно к нему. — В каком году? — Попов развернулся на Котовскую, которая, потеряв интерес к разговору ещё в начале, скучающим взглядом смотрела на девушек, которые пели «К черту любовь» Лободы в караоке. — Да хер его знает, — Шмелёв разве что через стол не перегнулся. — Я тогда в больнице после ранения лежал. Мы года два-три, наверное, в управлении работали на тот момент, и Женьку отправили туда для патрулирования. Котовская тогда ещё с кем-то из новеньких шашни крутила, — окончательно разошёлся Кирилл, и Женя посмотрела на друга сжигающим взглядом. — О, с Саньком из шестого отдела, — щёлкнул он пальцами; суровый взгляд коллеги вернул ему память. — Помнишь, он за тобой ещё долго бегал, когда ты его после дня рождения Тарасова отшила? — Шмелёва веселили собственные воспоминания. Котовская набрала воздуха в лёгкие, планируя разразиться тирадой. Она уже открыла рот, когда столкнулась взглядом с мрачным Позом. Тот отчего-то покачал головой и осуждающе посмотрел на девушку. — В две тысячи пятнадцатом это было, — сдалась девушка. — Имя мне ещё такое тупорылое выбрали. Ангелина, — скривилась Котовская. — Я даже подумала, что не такое уж мне и плохое имя досталось. А тут Гель, Анге́л, Лина. Боже, чего я только не наслушалась, — уже добрее усмехнулась Женька. — Ближе к осени, да? — всполошился Попов. Котовская кивнула, а Арс начал что-то искать в своих карманах. — А можно мне чисто одну строчку, да? — услышали молодые люди знакомый голос, который отчего-то звучал совсем не рядом. Все вопросительно обернулись и увидели Матвиенко, стоявшего около сцены. Серёжа о чем-то договаривался с парнем, сидевшим за пультом. Освободившие микрофон девушки хихикали и косились на Армяна, который на них не обращал никакого внимания. Судя по обиженному выражению лица Серёжи, «чисто одну строчку» не дали, и он кивком выразил своё согласие на условия парня за компом. Пару раз споткнувшись, не потеряв при этом равновесия, Армян взгромоздился на сцену и остановился около микрофона. — Чую будет весело, — заметил Позов, достав из кармана мобильный. Импровизаторы начали потихоньку подниматься со своих мест. Котовская даже подумала улизнуть, пока никто не видел, но Шастун предусмотрительно положил руку ей на плечо. — Если меня уволят, это будет на твоей совести, — прошипела девушка, когда Антон потянул её за собой к сцене. — Раз, раз! — постучал Матвиенко по микрофону, громко гыгыкнул и посмотрел в толпу своих друзей. — Кирюх, фор ю, — на ломаном английском объяснялся Армян, — фром ми виф лав, — он изобразил двумя руками сердечко, и девушки захихикали, глядя на обалдевших молодых людей. — Саня, давай! — скомандовал Армян, дав отмашку парню за компьютером. — Мохнатый Шмель на душистый хмель, — запел Серёжа в микрофон, и все начали громко смеяться. — Предлагаю сделать так, чтобы они оба не забыли этот день никогда, — шепнула Котовская Позову, который снимал всё происходящее. Вместо ответа Дима поднял ладонь, и Женька дала ему пять. — Да, — отозвалась девушка, когда поняла, что кто-то тронул её за плечо. — Что случилось? — испуганно спросила Женька, когда увидела растерянное лицо Арсения. Он беззвучно протянул ей телефон, где была открыта его страница в Инстаграм. Женя будто спросила разрешения взять его в руки, и Арс кивнул. Готовясь к самому худшему, Котовская развернула экран к себе и посмотрела фотографию. Фотографию, которую сделала когда-то она в далёком две тысячи пятнадцатом. — Воу, — выдохнула Котовская и оторвала взгляд от дисплея. Она вернула телефон Арсению, и их руки на долю секунду соприкоснулись. Она виновато отвела глаза в сторону, догадавшись, что сейчас могло быть в голове Попова. Арсений бы тоже был рад пошутить на эту тему, но все шутки, даже самые глупые, как назло, отказывали генерироваться. — Как там Армян говорит? — появился около Арса и Женьки Шастун. — Мне иногда кажется, что ради таких моментов я живу, — смеялся Антон. Он перевёл свой взгляд с виноватой Котовской на потерянного Арса. — Всё нормально? — напрягся Шастун, на секунду подумав, что рано он радовался этому призрачному миру. — Всё хорошо, — заверил Попов, правда, больше молчавшую Женьку, чем своего приятеля. Он улыбнулся и развернулся к сцене, где Шмелёв и Матвиенко вдвоём пели песню из «Жестокого романса». Это же мог быть я. Это же могло быть наше с ч, а с т ь е. Попов отогнал от себя эту мысль, как назойливую муху. Арсений — взрослый мужчина, он знал, что сейчас в нём больше говорил алкоголь, и на этот раз он возьмёт себя в руки. Арсений тоже помнил, чем закончилась прошлая светская вылазка в дом Черновых. Арсений стал старше на одно разбитое сердце.***
— Я знаю, что для меня страшнее всего, — произнесла задумчиво девушка, на которую он смотрел. Она повернула на него своё заплаканное и опухшее от слёз лицо и зажала фильтр сигареты между зубами. — Я предательства боюсь. Смерти близких само собой боюсь, — беззаботно крутила она рукой, словно говорила о сущей ерунде. С её пухлых губ срывались клубы дыма, которые ему хотелось жадно глотать. — Но предательства я не переживу… — отрешенно проговорила девушка, стряхнув пепел своей сигареты на пол балкона, где они сидели вдвоём. — Твоего предательства, Кирилл, — шмыгнула носом Котовская и потушила сигарету, вдавив её в пол. Она схватила бутылку, стоявшую между ними, и отпила добрую её половину. — Я не знаю, что со мной будет, если ты меня предашь. — Я не предам тебя, — он раскрыл для неё свои объятия, и Женя на секунду замешкалась. — Никогда, — произнёс Кирилл, стерев дорожку слёз с её щеки. Котовская отставила в сторону бутылку и подвинулась к парню. — Никогда, — произнёс он по буквам, поцеловав в макушку самое дорогое, что было в его жизни. Самое дорогое, чего в его жизни больше нет. Шмелёв стоял на открытом балконе кафе, наблюдая сверху вниз, как импровизаторы поджигали салют. Кирилл даже был благодарен, что Воля в последний момент отменил бронь в ресторане, и они поехали в небольшое кафе на окраине города, где помимо них были ещё две-три кампании. Конечно, Матвиенко своей песней произвёл фурор, но Шмелёв и Котовская смогли расслабиться и лишний раз не держать ухо востро. Кирилл на автомате вздрогнул, когда в небе разорвался первый залп фейерверка. Он последний раз видел салют на выпускном в детском саду. Позади него стояли улыбающиеся родители, папина тяжелая рука лежала на его плече, а мама прижималась к отцу. Шмелёв чувствовал себя самым счастливым ребёнком на земле — в их группе мало кому выпала удача жить в полноценной семье. Он опустил свой взгляд и посмотрел на молодых людей, стоявших внизу. Воля прижимал к себе Ляйсан и шептал ей какие-то нежные слова, от которых женщина краснела и заслуженно целовала своего супруга в щёку. Катя и Дима Позовы громко смеялись, когда Арсений фотографировал их на фоне салюта. Матвиенко постоянно оборачивался на Кирилла в надежде, что тот спустится вниз, но Шмелёв отшучивался, что ему отсюда лучше видно. Около Стаса и Дарины стоял, задрав голову, Шастун. Сейчас бы, конечно, пошутить, что Антону и голову поднимать не нужно, но Кирилла напрягло другое. — Представляешь, у них есть чёрный чай с барбарисом, сто лет его нигде не встречала, — подслушав его мысли, появилась по левую руку от него Котовская. В её руках были две чашки чая, одну из которых она протянула Шмелёву. — С рафинадом, конечно, было сложнее, — улыбнулась Женя, когда он принял в руки блюдце, на котором лежали два кубика сахара. Шмелёв улыбнулся — помнит. Размешав сахар в чае, он осторожно отпил немного, боковым зрением наблюдая за Котовской. Она пыталась согреться об чашку, правда, пока ей это не удавалось. Кирилл поставил свою чашку на перила и стянул с себя пиджак, укрыв им плечи подруги. Женя кивнула и мягко улыбнулась. — Давай только сегодня без обоюдных обвинений, — попросила девушка, проигнорировав взгляд, который бросил на них Шастун. — Обвинять меня будешь завтра, когда я тест провалю. Кирилл усмехнулся и покачал головой — Котовская неисправима. А ведь ты сам, Шмелёв, ещё вчера говорил Серёже, что не веришь в свою подругу. Женя, не догадываясь о мыслях друга, громко отпила чай, и молодые люди рассмеялись. — Зачем ты соврала, что не помнишь, где родилась? — неловкое молчание слишком долго звучало, поэтому Кирилл решил его нарушить. — Это была неприкрытая ложь, — покачал он осуждающе головой и посмотрел на свою подругу, хранившую молчание. — Даже дураку понятно, что у тебя в паспорте написано место рождения, — Шмелёв поравнялся с подругой и достал из кармана своего пиджака пачку сигарет. — Я не хочу лишних вопросов, — Женя закусила нижнюю губу, изучая пространство между собой. — Кот, ты иногда загоняешься из-за мелочей, — усмехнулся Шмелёв, зажав фильтр сигареты между губ. Он чиркнул зажигалкой и прикурил. — А ты тоже трепло треплом, а об этом никому не рассказал, — повернулась на друга Котовская. Кирилл демонстративно развёл руками и выпустил кольца дыма. — Ты всё равно ничего не помнишь из раннего детства, смысл мне об этом им рассказывать. Котовская кивнула в пустоту и посмотрела на людей, которые стояли под балконом. Антон лениво выпускал кольца дыма и устало тёр свои глаза. Воля держал у уха свой телефон — вызывал такси, прикрыв динамик рукой. Матвиенко и Арсений о чём-то разговаривали в стороне от других. Женя захотела поделиться чем-то важным с другом, но, развернувшись, первый раз за вечер увидела, каким уставшим и загруженным был Шмелёв. В этом был весь Кирилл — пытался прикрыть кошек, скребущих на душе, интересуясь о её внутренних питомцах. — Расстались? — тихо спросила девушка и, почувствовав вину, сразу опустила взгляд на дно своей чашки, словно там могла найти ответ. Очередной залп салюта разорвался над головами молодых людей, и Котовская повернулась на друга. Кирилл рвано кивнул, пожелав не вдаваться в подробности. Оба молчали, изучая мерцающие огни, распадающиеся на миллионы искр. — Жень, — позвал Шмелёв коллегу. Женя повернулась на парня, поправив пиджак на плечах. Кирилл улыбнулся от того, как глупо смотрелась подруга в двух пиджаках, — если бы тебе приходилось выбирать между мной и Антоном, кого бы ты выбрала? — он вдавил свой окурок в перила. — Тебя, конечно, — пожав плечами, ответила девушка, а Кирилла словно под дых ударили — он ждал, что она будет думать, взвешивать все за и против. — Мы же через столько прошли вместе, — спокойным голосом размышляла Женя. — Мы же не просто друзья. Мы как брат с сестрой. Это больше, чем просто дружба. Намного больше, чем любовь. И… вообще странно, что ты спрашиваешь, — хмыкнула Котовская, оттянув карманы. — По-моему, понятно, что я при любом раскладе за тебя, с тобой и на твоей стороне. Всё будет хорошо, — по-матерински улыбнулась девушка, опустив руку на плечо Кирилла. — При любом раскладе всё будет хорошо. Пойдём к парням, — попросила Женя, направившись к двери. Шмелёв снова задрал голову и посмотрел на мерцающие в ночной темноте искры фейерверка. Рассыпавшись, огненные капли возвращались, к своей исходной точке, погаснув в пути. «Я при любом раскладе за тебя» Кирилл усмехнулся. И я выбрал тебя. Остался с тобой.