Двое лгут, когда вместе

В этот особенно прекрасный день Гермиона чувствовала себя замечательно. После занятия с Малфоем она сразу же вернулась в башню Гриффиндора и присоединилась к небольшому веселью студентов. Каждый принес из кухни то, что смог унести, и стол наполнился разнообразной едой и напитками. Современная музыка играла так громко, что дрожали колени, желудок переворачивался и хотелось кричать, танцевать, а больше всего — подпевать. Рон всегда находился рядом, обнимал и прижимал к себе, словно хотел, чтобы они продолжили их уик-энд после Норы. Но Гермиона не могла. Больше не могла. Обманывать его было бы неправильно, но она боялась причинить другу боль, поэтому отвечала на ласки, сцепив зубы. Во время танца случилось то, чего она боялась и усердно избегала. Рон притянул Гермиону к себе и попытался поцеловать, но, к счастью, она уклонилась от столь желанного с его стороны поцелуя в страхе, что потеряет еще одну попытку найти того самого. Под его непонимающим взглядом девушка ускользнула в комнату и до глубокой ночи обсуждала с девчонками летние каникулы. Гермионе было грустно оттого, что этот год в Хогвартсе последний, но впереди еще столько всего ожидало, что она улыбалась, представляя свое будущее. Во время большой перемены Гермиона решила подышать свежим воздухом и проветрить мысли. Больше всего ее волновал Рон. Милый и любимый Рон, с которым не суждено быть вместе. Ее терзали сомнения, внутренний голос умолял все рассказать парню и скинуть тяжелый груз, но трусость, совсем не свойственная гриффиндорцам, наступала на пяты. В глубине души она надеялась, что он сам все поймет, и тогда ей не придется краснеть и объясняться перед ним. Но Рон совершенно не старался разгадать свой сон и не приблизился к разгадке ни на шаг. Единственное, в чем он был наверняка уверен: его суженая — Гермиона, и в будущем она перекрасится в черный цвет. Это же полный бред! Этот цвет ей совсем не идет! Они, конечно, могли прожить вместе жизнь, пока им на пути не встретятся настоящие половинки. Но Гермиона знала: родственная душа, пропади она пропадом, шаталась по Хогвартсу в зеленой форме Слизерина. И этот человек не догадывался, что она сидит у фонтана и ждет его. — Привет, — от этих мыслей ее вырвал Нотт. Кажется, это скоро войдет в привычку. — Можно? — Что? — Можно присесть? — вновь эта его обворожительная улыбка, покорившая немало женских сердец. — Да, прости. — У тебя такой вид, будто ты очень далеко отсюда. Прости, что заставил вернуться в реальность. — Я наоборот должна поблагодарить за это, — Гермиона смущенно улыбнулась и с интересом стала осматривать окружающую обстановку. Ученики нежились в последних лучах осеннего солнца, словно хотели как можно больше впитать в себя тепла перед лютой зимой. До них никому не было дела, но Гермиону не покидало странное ощущение следящей за ними пары глаз. — Клюкву будешь? — Нотт протянул ей руку и насыпал в ладонь несколько красных ягод. — У меня с ней особая связь, понимаешь? — О, а мне очень нравится рафинад. Родители всегда ругались, потому что он вредный и портит зубы, но когда вижу его — не могу устоять. — Буду знать, что в следующий раз нужно приходить с ним, чтобы завоевать твое сердце. Гермиона не знала, что смутило больше: их следующая встреча или желание завоевать сердце. Но она точно знала, что в любой момент могла получить награду «Главный помидор Хогвартса». Гермиона накрутила себя так сильно, что переживала из-за каждого слова слизеринца. Как вообще можно было переживать о чем-то, когда рядом Теодор Нотт, от взгляда которого хотелось прыгнуть в ледяную ванну? Затаив дыхание, Гермиона любовалась опавшими листьями, кружившимися в порывах сентябрьского ветра. — Не хочешь сегодня встретиться в библиотеке? У меня до пяти есть свободное время, я могла бы объяснить последнюю тему. — С радостью, Грейнджер, — имя порезало уши. Точно Малфой. У слизеринцев в крови плеваться ее именем, как оскорблением? — Тогда до скорого? — Да, — Тео ушел с улыбкой на лице. Гермиона не хотела, чтобы Нотт думал, будто она хочет скорейшей встречи с ним. Сказанные им слова пугали, и она не знала, как к ним относиться. Но одно было совершенно ясно и не вызывало сомнений: Теодор Нотт действительно красивый и многие девушки наверняка мечтали о нем. Он был завидным слизеринцем, обходительным, богатым, умным. Гермиона украдкой посмотрела на удаляющуюся фигуру и мысленно отругала себя за то, что раньше не замечала парня. Она знала Теодора Нотта с первого учебного года и ранее не считала его привлекательным. В голове возникли мысли, которые смущали девушку. Ситуация усугубилась тем, что Рон еще ничего не знал, а она уже практически ходила на свидание с другим. Гермиона бросила взгляд на часовню — до встречи с Малфоем осталось три часа. Ох, как же он ее раздражал! Ходил по школе с таким видом, словно собирался прямо сейчас всех очаровывать. Нервировала и его привычка поправлять волосы и стучать пальцами по столу, когда он погружался в мысли. Выглядел юноша как модель из каталога. Малфой мог смело претендовать на роль «Самый обворожительный слизеринец столетия» и разбивать сердца девушкам. Однако, он в отношениях с Паркинсон с подросткового возраста и, кажется, не собирался ничего менять. Парочка создана друг для друга, но Гермиона терпеть не могла, когда они выносили все напоказ. Ей вспомнился момент из прошлого: после Святочного бала они с Виктором отправились выпить пунша, потому что хорошо потанцевали, и в горле пересохло, когда заметила Малфоя и Паркинсон, страстно обжимавших друг друга. Слизеринка сидела у него на коленях и совала язык в его глотку. Драко целовал ее лицо, глаза, скулы, губы, и в тот момент они выглядели очень мило. По-настоящему счастливыми. И в какой-то мере Гермиона им позавидовала, потому что они нашли друг друга уже задолго до Вещей ночи и знали о своем будущем. Гермиона вдруг поймала себя на мысли, что открыто улыбалась как идиотка, думая о Драко Малфое. Мир сходил с ума. Поднявшись с места и поправив юбку, Гермиона пошла в библиотеку. На улице поднялся ветер, и, чтобы не окоченеть, она решила подождать Теодора внутри школы. По дороге Гермиона все никак не могла выбросить Рона из головы. Она слишком много думала о нем, и казалось, что голова распухла от мыслей и готова была вот-вот взорваться. Она считала, что необходимо с кем-то поделиться сном и услышать мнение со стороны, но заставить себя рассказать Гарри или Джинни она не могла, потому что они были уверены, будто Рон был тем самым. — Что это за запах? — перекрывая ей дорогу в библиотеку, спросила Паркинсон. — Неужели рядом прошла грязнокровка? — Пора менять арсенал шуточек, Панс, они больше не актуальны. — Шутки о тебе всегда будут актуальны, правда, Драко? — Паркинсон сильнее вжалась Малфою в бок, словно Гермиона собиралась отобрать ее ненаглядного. — Не трать свое время, — насколько вежливо прозвучали его слова, настолько же в них слышалось оскорбление. Паркинсон окинула Гермиону высокомерным взглядом с высоты своего величия, обиженно поджимая губы, и потащилась вслед за Малфоем. Гермиона прикусила щеку с внутренней стороны, сдерживая рвущуюся наружу колкость. Она смотрела на удаляющихся слизеринцев с некой ревностью и завистью. Почему тем, кто не стремился жить счастливой жизнью, все буквально шло в руки, а остальным приходилось прилагать немалые усилия, чтобы удача им улыбнулась? Подождав, пока Малфой и Паркинсон скроются из вида, Гермиона продолжила путь в библиотеку к Теодору. В одном она была точно уверена — в этом году побиты все рекорды по общению со змеиным факультетом. — Я уже решил, что ты передумала, — Тео выбрал для них стол недалеко от запретной секции. С этого места прекрасно виднелся весь зал, чему Гермиона была, несомненно, рада. — Меня задержали у входа, — уточнять она не стала, потому как боялась, что скажет лишнего о змеином факультете, а обижать парня ей хотелось меньше всего. Теодор грациозно поднялся с ослепительной улыбкой на лице, отодвинул стул и помог Гермионе сесть. — Так, значит, — робко начал он, — ты теперь в роли Матери Терезы в Хогвартсе? — То есть? — Ну, я, Малфой. Не удивлюсь, если по библиотеке еще разбросаны твои ученики. — О, ты об этом, — ей стало неловко от пристального взгляда Теодора и от нелепости ситуации. — Так получилось, что он уж очень сильно просил о помощи, — Гермиона призадумалась, стоит ли рассказывать дальше. Казалось, что Малфой хотел бы держать все в секрете, но раз уж его одногруппник знал, то это не такая великая тайна. — Я не хотела соглашаться, потому что… — Можешь не объяснять. Он заноза в заднице, это правда. — Да! Я весьма удивилась, когда Малфой подошел ко мне. Я согласилась только из-за его поведения. Он никогда бы в жизни не сделал этого. Значит, ему важно исправить оценку. — Он пытается доказать отцу, что чего-то стоит без его влияния и денег. — Но История магии здесь при чем? — Малфой хочет поступить в университет на спортивный факультет. Если его средний балл не будет соответствовать проходному — он не поступит, и ему придется вернуться домой и заняться семейным делом. — О… — Гермиона была ошарашена новостью и с недоумением смотрела на лежащие перед ней учебники. Она подумать не могла, что отчужденного Малфоя будет волновать такой пустяк. Поэтому он не сдавался. По этой причине он молчал все вчерашнее занятие. Вел себя тихо и терпел ее присутствие лишь из-за учебы. Гермиона уверена: была бы его воля, Малфой никогда бы так не поступил. Она сама не понимала почему ее охватывала гордость за него. Лишь слепец мог не заметить, что Драко всеми силами старался и шел на подобные жертвы. — Ему не повезло, что Бинс в этом году с цепи сорвался и решил добить всех тестами. Могу поклясться, что он делает это специально. К тому же… Гермиона больше его не слушала. Все ее мысли сосредоточились на Драко Малфое. Мерлин! Да она должна, нет, обязана ему помочь избавиться от ненавистной фамилии и ее проклятия! Это шанс зажить нормальной, свободной и независимой жизнью. И это не счастливый случай. Драко держался за эту возможность и боролся. Он всей душой хотел избавиться от прошлой жизни. Последний раз Гермиона так радовалась, когда узнала о назначении Рона старостой. Почувствовав внезапное возбуждение, Гермиона поерзала на месте, не в силах удержать себя на стуле. До встречи с Малфоем оставалось полтора часа, но захотелось сейчас же прийти к нему и начать занятие. — Прости, мне нужно срочно уйти, — перебила она его речь. Теодор ошарашенно поморгал, словно не ожидая, что кто-то мог прервать его великолепный рассказ. — Да, конечно. — Еще раз прости. — До скорого. Гермиона сорвалась с места, зацепившись за стул, и, жалобно подвывая от боли в мизинце, побежала к выходу. Она решила собрать учебники и идти к Малфою. Наверняка он свободен и находился в Башне старост. Тренировка для слизеринцев только через три дня. Оставалось надеяться, что он будет в комнате. Гермиона была благодарна Рону, что он дал пароль, и теперь она в любой момент могла заходить к нему в гости. К черту их расписание. Рон часто рассказывал, что Паркинсон буквально поселилась у них и постоянно торчала в гостиной, и это не считая разбросанного нижнего белья в ванной. Гермиону порядком злило, что ее парень видел белье Панси Паркинсон и знал, в какой день недели она носила красные трусики, а в какой черные кружевные. Еще он часто «жаловался» Гарри, рассказывая о прекрасных черных волосах или симпатичной кофточке, которую слизеринка оставляла в гостиной на стуле. Не то что бы Гермиона подслушивала эти разговоры, ее больше возмущал факт, что Рон обращал внимание на такие мелочи. У нее, между прочим, волосы тоже ничего, и пускай они вились, ей это шло. Оказавшись в Башне старост, Гермиона отметила удивительную чистоту. Неужто домовики постарались? А Драко нигде не оказалось, и девушка решила подождать в комнате Рона, дабы потом не возникало лишних вопросов. Остановившись у двери, она решила прислушаться, есть ли кто в комнате слизеринца. Дверь в ванную открылась, и оттуда, поправляя платье, вышла Паркинсон, а за ней и Малфой. А затем застегнул ширинку. Мерлин! Она не могла поверить, что он сделал это! Ее глаза невольно опустились на уровень промежности, что, похоже, ничуть парня не смутило, а только позабавило. Малфой выгнул бровь, пожал плечами и пошел провожать подружку. Гермиона знала, что вся покраснела, как это было всегда, когда она думала о непристойном. Ее спина покрылась мурашками, и она вздрогнула, представляя картину в ванной. — Ты что себе позволяешь?! — закричала она, когда дверь за Панси закрылась. — Ты о чем? — О том самом! — Гермиона растерянно заморгала. — О твоих приключениях! Драко самодовольно ухмыльнулся, но смолчал, пожимая плечами. Запустив руки в карманы, он словно предоставлял Гермионе возможность полностью насладиться его потрепанным видом. — Это же не соответствует никаким правилам морали! — продолжала Гермиона. — Что именно? Неужели ты подглядывала? Гермиона вновь покраснела от пят до кончиков ушей. — Нет, конечно! — она быстро спустилась по ступенькам и остановилась напротив Драко. Он не сводил с нее нагло-путешествующий взгляд, и от этого Гермиона почувствовала себя абсолютно обнаженной. — Я пришла раньше, потому что подумала, что ты хочешь исправить оценку и занимаешься перед моим приходом. А ты… — Так я занимался. — Я тебя ненавижу! — закричала Гермиона, топнув ногой, будто маленький ребенок. Драко шел медленно и размеренно, вальяжно передвигаясь вдоль комнаты. Инстинкт самосохранения подсказывал, что нужно срочно бежать, но у нее возникло чувство, будто она застряла посреди железнодорожных рельсов с поездом, мчащимся прямо на нее. — Докажи мне это. Покажи, как ты меня ненавидишь, — шепот обжигал бледную кожу шеи Гермионы. Она знала: это всего лишь игра и Малфою это не нужно, но его губы в нескольких сантиметров от ее уха чуть не свели с ума. Она обычно бурно реагировала на прелюдию, но чтобы колени дрожали и по телу бегали мурашки от одного лишь шепота — невозможно! Драко вновь самодовольно хмыкнул и сел за кофейный столик. — Ну же, Грейнджер, ты же пришла заниматься, — его голос уверенный, приправленный издевательскими нотками. Гермиона была пацифисткой и не верила, что кулаки могли решить проблему. Но была очень близка к тому, чтобы врезать Драко Малфою. Опять. Собравшись с мыслями и угомонив бешеное биение сердца, она приземлилась напротив Малфоя, усевшись на пол по-турецки, и титаническими усилиями сдерживала себя, чтобы не заехать по наглой физиономии. А его, кажется, только забавляло наблюдать, как она перебирала учебники и искала перо. — Помочь? — Без тебя справлюсь. Но она не справлялась. Похоже, Гермиона со своим благородным порывом поскорее помочь слизеринцу совсем забыла взять второе перо. Но она никогда в жизни не признается ему. — Ты пришла на час раньше, — Малфой откинулся на спинку дивана и стал рассматривать свои ногти, будто видел их впервые в жизни. — Почему? — Освободилась пораньше, — буркнула она. — Не верю. Ты отказывала мне в репетиторстве несколько дней, а сейчас прибегаешь на занятия раньше положенного. Он ждал точного ответа, Гермиона знала. Он три шкуры с нее спустит, но добьется своего. Он всегда добивался. Удача это или упорство, но после войны Гермиону пугало то, с какой скоростью он поднимался в глазах преподавателей и учеников. — Я знаю про твоего отца, — Гермиона старалась не смотреть на Драко, хотя, признаться, было любопытно увидеть его реакцию. — Откуда? — Это не важно. — Говори! — она дрогнула. Девушка сто раз пожалела, что подняла глаза. Малфой старался себя контролировать, но было видно, что это давалось ему с трудом. — Теодор Нотт рассказал, — ей не хотелось подставлять парня, но Гермиона понимала, что Драко не выпустит из башни, пока она не признается. Уголки его губ растянулись в странной улыбке. — Вы спите? — Что? — С чего бы вдруг Нотту секретничать с тобой? — Мы друзья, — не задумавшись, бросила Гермиона. — Ну конечно. Секс по дружбе. — У тебя всегда все сводится к этому? — Я взрослый мальчик, Грейнджер, и могу спокойно обсуждать свою половую жизнь, — при этом улыбаясь своей ты-не-устоишь улыбкой. — Но не со всеми же подряд! — А ты не все подряд. Ты мой репетитор. Раздражение нарастало. Ей не нравилось, какие эмоции вызывал Драко. Она чувствовала себя неловко в его присутствии. Это было непривычно, ведь раньше между ними ничего не было, лишь выстроенная годами неприязнь. — Так, мы начнем или нет? — Да, — быстро ответила Гермиона и начала лекцию.