***
— Не оборачивайся, он пялится на тебя. — Что? — Он пялится на тебя! — громче прошептала Джинни, ближе наклонившись к Гермионе. — Кто? — Теодор Нотт, конечно. А ты о ком подумала? Она не думала, а надеялась, что не Драко Малфой. Он уснул сразу же, как только звездное небо стало передвигаться по комнате, опускаясь со стен на пол. Гермиона сдержала порыв задержаться еще немного и полюбоваться на мерцающее представление и ушла, оставив записку. Она не могла не поблагодарить Драко за помощь, но и знала, что не сможет сказать ему «спасибо» в лицо. Гермиона пыталась не думать о том, что позволила себе слабость, и расплакалась на глазах у Малфоя. Рон Уизли просто задница, и она раз и навсегда решила, что не будет больше плакать из-за этого болвана. Она, конечно, осознавала, что не права и должна была во всем сразу признаться, но заставить себя было чертовски трудно, и Рон мог хотя бы попытаться ее понять, а не тащить в постель черт знает кого. Ох, Гермиона всегда знала, что парни думают не только головой. — Он все еще смотрит на тебя, — Джинни захихикала, словно маленькая. — Только не оборачивайся! Всегда, когда просят не оборачиваться, хочется сделать с точностью наоборот. Гермиону встретил долгий и полный решимости взгляд, что она вздрогнула, едва не уронив ложку в желе. И когда Нотт произнес одними губами: «Привет», она вздрогнула еще раз. Теодор едва заметно улыбался уголками губ и присоединился к разговору с однокурсниками. Свежий вид, идеально уложенные волосы цвета вороньего крыла и туго завязанный зеленый галстук на длинной шее. Он прекрасен и знал это. — Ах, как он смотрит на тебя, — восторгалась Джинни, будто Гарри совсем на нее не смотрел. «Как на кусок мяса», — пронеслось в голове Гермионы. В этот момент в Большой зал вошли Рон и Гарри, и Гермиона, несмотря на свои обещания, начала злиться. Так, как не злилась ни одна Моргана. Она поклялась убить Рона до того, как он скажет «доброе утро». Но они устроились не рядом с ними, а в самом конце стола. Гарри бросил сочувствующий взгляд и сел рядом с Роном и Лавандой Браун. Лаванда. Ну конечно же. Как она раньше не догадалась? Рон делал это специально, чтобы позлить Гермиону, и его гениальный план действовал замечательно. Не будь в Большом зале сотни учеников, она бы с радостью высказала ему пару ласковых слов. Но все здесь. Рон далеко. Так даже лучше. Гермиона работала ложкой, чтобы поскорее уйти из этого ада и не чувствовать себя глупо под прицелом глаз с обеих сторон. Она чуть не проглотила свой завтрак вместе с тарелкой. Ужасное начало выходных. Если так пойдет и дальше, она отменит занятия с Малфоем и просидит весь день в комнате, дабы лишний раз не портить и без того шаткие нервы. Нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются. — Милая, все в порядке? — встревоженный голос Джинни вернул ее на землю, и Гермиона удовлетворительно кивнула, доедая последнюю ложку лимонного желе. — Просто замечательно. — Как думаешь, почему мой глупый братец опять повелся на эту блондинку? — подруга кивнула в сторону Рона и его старой новой подружки. Браун всеми силами пыталась уговорить Рона поцеловать ее, но неужели она так и не поняла, что не он ее родственная душа? У них и так уже имелось по два круга на браслете, и это злило еще больше. Почему какая-то Браун могла его целовать, а Гермиона — нет? Гермиона читала, что любовные треугольники встречались очень редко, но такая связь до добра не доводила. Волшебники попросту сходили с ума или умирали от безответной любви. Подобную историю она слышала от девочек из Гриффиндора. Бедный когтевранец Джереми Стреттон совсем отбился от жизни, ничего не ел, практически не спал и ходил на учебу, чтобы получить элементарный «Тролль». Гермиона могла предположить, что несчастного в скором времени исключат из школы, а после он покончит с собой. В подобной ситуации ни о каком уме, творчестве, остроумии и мудрости даже и речи идти не могло. Живой кусок мяса без цели и эмоций. Зато Мэнди Броклхерст выглядела очень счастливой рядом с Эдди Кармайклом. Глядя на них, Гермиона представляла себя и… и… и того, кто покорит ее сердце. — Просто Браун та еще стерва, — сидящие рядом Симус и Дин бросили на нее удивленные взгляды, на что Гермиона пожала плечами. — Я пойду к себе. До встречи. Гермиона сама не ожидала, когда поймала себя на мысли, что ее до жути бесили родственные парочки. Создавалось впечатление, что впервые за семь лет учебы в Хогвартсе в коридорах появились студенты, готовые засунуть свой язык в глотку друг другу на глазах у всех. Она совсем не понимала, кто должен был быть тем самым, почему он не появлялся и когда наконец наступит этот момент. Гермиона готова была пойти на все, лишь бы угомонить рой вопросов в голове и беспокойство в сердце. Кто-то из змей скрывал свои чувства по отношению к ней или так же, как и она, не знал о ее существовании. Из-за поворота собственной персоной вышел Драко Малфой в очередном идеальном костюме. Как обычно, одет с иголочки — в тонком черном свитере и отменно сидящих на нем черных брюках. Вот кто ходячий секс, а не Теодор Нотт. Что там за молитва, которую нужно прочесть перед смертью? Он шел прямиком на нее. Широкими, ровными шагами пересекал коридор, будто Гермиона должна ему денег и длительное время скрывалась. — Грейнджер, — произнес ровно, словно заказывал блюдо в ресторане. — Замечательное утреннее приветствие, — она старалась держаться уверенно, но сердце билось, словно молот по наковальне. Малфой выглядел раздражительным и усталым. Да он спал, как младенец все четыре часа, пока они находились в одной комнате, в отличие от нее, бедной, не сомкнувшей глаза всю оставшуюся ночь. — Насчет вчерашнего… Мерлин, она знала и понимала, что ни в коем случае нельзя поднимать ночную тему, даже если между ними ничего не произошло. Другие не то подумают. — Да, ты отлично выучил тему, — Гермиона постаралась спасти ситуацию и тем самым отвлечь себя. — Но… — Никаких «но». Ничего не произошло, — шепотом добавила она. Малфой заметно напрягся, сжимая кулаки. Этот парень сплошное противоречие. Сейчас он спокойный, через секунду — взбешен. — Не смей оставлять свои глупые бумажки в моей комнате. Это единственное, что я хотел сказать. — Тебе нужно научиться принимать благодарность от людей. — За что? Это обычное дело, Грейнджер. Я не поступил как скотина и не вышвырнул тебя из комнаты, пока твой рыжий дружок развлекался с другой. Теперь можешь не переживать, он больше так не сделает. — Малфой! — Гермиона прижала ладони к лицу. — Ты скотина, потому что напоминаешь об этом. — Брось, Грейнджер. Нотт с тебя глаз не спускает с того момента, как мы начали говорить, а ты до сих пор убиваешься из-за изменщика-остолопа. — Он смотрит? Гермиона переступила с ноги на ногу, поправила до невозможного безвкусный оливковый свитер и расчесала пальцами каштановые пряди. Драко перевел быстрый взгляд за спину Грейнджер на Нотта. На его лице заиграла мерзкая улыбочка, и Драко поморщился, совершенно не понимая реакции одногруппника. Грейнджер выглядела дурнушкой и вела себя точно так же. Чистокровному волшебнику, как Тео, не следовало бы вести себя так неразумно. Окончание войны ничего не означало. Его репетиторство ничего не означало. Драко точно знал, что не Грейнджер родственная душа Тео. Он, кажется, слышал. — Прекрати себя так вести. Ты привлекаешь много внимания, — возмутился Драко. — Наши перешептывания выглядят куда подозрительнее. Драко ухмыльнулся, провел ладонью по шее, которая от чего-то вспотела, и сделал два шага мимо Грейнджер. — Сегодняшнее занятие переносится: у меня тренировка, а потом небольшая вечеринка в общежитии Слизерина, — он нарочно произнес громко, чтобы любопытные уши и глаза прекратили смотреть на них. — Отлично, — не поворачиваясь, ответила Гермиона. Она ушла с ровной спиной, явно для Нотта, а на лице одногруппника застыло напыщенное выражение.***
Гермиона смотрела на Теодора с удивлением и восхищением. Он пришел в библиотеку сразу же, как она ушла от Малфоя и заняла место, где они сидели раньше. Как она и думала, Тео оказался не глупее Малфоя, и в тайном уголке сознания промелькнула мысль, что парень валял дурака, чтобы занять свободное время. Он не задавал вопросы, но делился известными фактами и даже принес свой конспект, что удивило Гермиону. Ни единой пропущенной темы. Все записано слово в слово. — Так почему ты завалил тест? — Не знаю. Бинс меня с первого дня невзлюбил. Что-то не так? — Гермиона заметила, как он растерялся, словно его застали на месте преступления. — Ты прекрасно знаешь каждую тему! — ей не хотелось признавать, но Теодор отлично справлялся без ее помощи. Единственное, что от него требовалось, — прийти на пересдачу и утереть преподавателю нос. — Ты мне льстишь, — отмахнулся он. — Нет же! По сравнению с Малфоем у тебя есть все шансы пересдать. — Прекрати, — засмеялся Нотт. — Не вздумай сказать Малфою, он умрет от зависти. — Да уж. — У меня есть для тебя небольшой сюрприз, — чуть смутившись, молвил он и полез в задний карман брюк. — Теодор Нотт смущается? — подшутила Гермиона. — Попробуй тут не смущаться, — признался он и положил перед Гермионой небольшую деревянную коробочку. — Это для тебя. Ей стало неловко. Она провела пальцами по коробочке и неспешно открыла ее. Сталь блестела и переливалась, а от цветка на конце, усыпанного драгоценными камнями, невозможно было оторвать взгляд. Прекраснейшей закладки для книги она никогда в жизни не видела. — Проходил в Хогсмиде мимо ювелирного магазина и не устоял, — признался Теодор. Он взъерошил пальцами волосы. — Цветок похож на тебя. — На меня? — удивилась Гермиона, подняв глаза на Тео. — Ну да. Я тебя такой вижу: хрупкой, сияющей, без наигранных чувств и эмоций. Она выглядела настолько растроганной, ведь его слова были ценней подарка. — Теодор… — она не сразу нашла слова. — Спасибо… — У меня есть для тебя еще сюрприз. Идем, — он помог ей подняться и направился к выходу. Гермиона шла следом, сжимая в кулаке подарок, словно это спасительная соломинка, чтобы она не упала от переполнявших ее чувств. Они вышли во двор к фонтану, на котором стояли свечи и два стакана. Деревья практически полностью сбросили разноцветные осенние наряды и теперь качались на холодном ветру голыми ветками. После ночного дождя стояли глубокие лужи и вокруг фонтана, где они собирались сидеть, дорога превратилась в настоящую кашу. — Сегодня в подземельях небольшая вечеринка, многие будут там, и я решил воспользоваться моментом. Небольшой пикник. — Теодор, — выдохнула она. — У меня нет слов. Мне нужно только сообщить Малфою, что я приду к нему позже. Я на минутку. Гермиона обошла двор и заметила на дереве двух сов. Достав из сумки любимый блокнот, Гермиона вырвала страничку и написала Малфою послание. Это уже вторая записка для него. Громко ухнув, сова взлетела вверх и скрылась в вечерней темноте. — Все в порядке? — она кивнула и села рядом. Нотт развернул плед и накрыл плечи девушки. — Холодно после дождя. — Как ты это сделал? — Не без помощи, — Тео протянул Гермионе стакан с тыквенным соком, и она смущенно улыбнулась, делая большой глоток. — А это тебе. Он достал из кармана мантии аккуратно свернутую салфетку с кубиками сахара. — Ты запомнил! — воскликнула Гермиона. — Я помню все, о чем мы говорили, — серьезно сказал он, глядя на нее глазами, что в вечернем свете казались почти черными. Они говорили долго и много. Тео рассказывал о своей семье, о матери и ее увлечениях, о своем будущем и о том, как мечтал стать любимым сыном и хорошим братом. Гермиона чувствовала себя нечестно рядом с ним, потому как на все заданные вопросы отвечала коротко и без желания. Ей нравилась его компания, то, как он смотрел на нее, но словно невидимый барьер держал и не давал раскрыться. Она полагала, что его мозг — чертоги, в котором все разложено по полочкам. И ей не хотелось забивать эти полочки ненужной информацией. Теодор Нотт был учеником, который все еще искал свой жизненный путь. Вечер подходил к концу, а ей совсем не хотелось уходить. Гермиона знала, что зачастую после таких откровений следует поцелуй, но она не была уверена, что готова. Они поднялись медленно, будто не хотели уходить. — Все было прекрасно. Спасибо за подарок и сахар. — Пустяки, — бросил он и слегка наклонился в сторону девушки. Сейчас решалась судьба, а в голове будто обезьянка танцевала. Она видела, как он дрожал, и чувствовала его учащенное дыхание. Его губы застыли в сантиметре от ее лица, но Гермиона вдруг опомнилась. Она быстро обняла парня и тут же отпрянула от него, ожидая реакции. Гермиона опешила, когда он резко накрыл своей рукой ее ладонь. Гермиона смотрела на Теодора и дух захватывало. Сердце бешено стучало, слова не складывались в предложения, но с ним и молчать невероятно хорошо. Они смотрели друг другу в глаза, держась за руки, и в его взгляде она терялась. Неужели этот момент стал решающим? Неужели она нашла родственную душу? Неужели Теодор Нотт — тот самый? — Так неловко, — он убрал руку себе на колени и виновато опустил голову вниз. — Прости. — Ничего. Да. Ничего. Совсем ничего. Искры нет. Она не сгорела. Подобно маленькому ребенку, Гермиона надула губы. Она не так представляла момент воссоединения. Она ждала не тех чувств. Почувствовав себя обиженной, Гермиона с трудом выдавила улыбку. Рон не ее родственная душа. Теодор не ее родственная душа. Мысль, что она останется одна до конца своих дней, приводила в шок. Гермиона училась много лет, столько старалась, чтобы добиться своей цели и в будущем карьерного роста, а теперь мечты затмило желание быть любимой. Судьба играла злую шутку, водила за нос и прилюдно издевалась. И одной не справиться. Ей нужна помощь.