Двое лгут, когда вместе

Размышлять о будущем оказалось гораздо забавнее, чем ему казалось. Он никогда от него ничего не ждал, да и от настоящего тоже. Он всегда знал, что будет один, несмотря на то, что брак по расчету ему навязали еще в детстве. В начале учебного года он и не предполагал, что несносная Гермиона Грейнджер только того и ждала, чтобы перевернуть его жизнь с ног на голову, окончательно свести с ума и заставить полюбить себя каждой клеточкой мозга. Грейнджер оказалась еще более невыносимой. У него была не самая счастливая жизнь, но он знал наперед, какой нужно сделать ход, чтобы закрепить свою позицию в обществе и не ударить лицом в грязь. И в тот момент, когда Грейнджер ворвалась в Башню старост и засекла его с Панси, он понял, что от нее будут одни лишь неприятности. Драко мог представить наперед, чего ждать от начала учебного года, когда переступил порог школы. Закрыв глаза, он мог видеть свое будущее, каждый шаг, предугадать каждое действие. Но у судьбы на него оказались совсем другие планы. Драко изначально не собирался выполнять свою часть договора. Всезнающая Грейнджер даже не заметила, что подписала самую обыкновенную бумагу, и он не мог не улыбаться, вспоминая ее лицо, лежа на кровати в своей комнате. Договор не обязывал. Подписывая чертову бумажку, Драко не предполагал, что она способна вынести ему мозг своим упрямством и желанием узнать о родственной душе. Ситуация осложнялась тем, что, несмотря на все, он продолжал хотеть ее. Иногда во время занятий она так его раздражала, что он готов был бросить все к чертям и вышвырнуть ее из Башни. Грейнджер надоедала, сводила с ума, и каждый день он думал о ней все больше и больше. Она стала занимать его мысли, и в голове не оставалось места ни для чего другого. С каждой новой мелочью, которую он узнавал о ней, его чувства расцветали. Поначалу Драко отрицал их, но они никуда не исчезали. Он не мог поверить, что Гермиона так быстро согласилась выбрать Нотта, совершенно ничего о нем не зная. У них были свои личные счеты. Но она выбрала его — проклятого Теодора Нотта. Впервые в жизни в нем что-то щелкнуло настолько, что слетела внутренняя вера в себя, и появилось новое чувство — страх. Драко совсем забыл, каким мерзким бывает это чувство. Гермиона определилась слишком быстро, даже не дав ему объяснить, что это первая зима после войны. Что все потери и поражения признались только сейчас. Что тоска и ужас вливались в душу холодными зимними вечерами. Драко чертовски запутался. Перед ее приходом он обошел гостиную несколько раз, прежде чем картина открылась и внутрь шагнула Гермиона. Он жутко нервничал. Ему бы хотелось, чтобы с момента ее ухода здесь ничего не поменялось. Чтобы все вещи лежали на своих местах и даже стол у окна, что пустовал, был завален ее книгами. Она села напротив него, скрестив ноги, и стала одну за другой доставать из портфеля книги. «Ну конечно», — Драко закатил глаза. — Заклинание незримого расширения? — все же уточнил он. Гермиона подняла на него свои восхитительные шоколадные глаза и тут же опустила их. Он постарался сдержать рвущийся наружу крик отчаяния. Она даже не смотрела на него! Драко постарался сосредоточиться на занятии и вспомнить все, что Гермиона рассказывала ему ранее. Это оказалось сложнее, чем он думал. Перед глазами стояла картина счастливого лица Гермионы и ее крепкие объятия после его успешной сдачи. Черт возьми, если она вновь обнимет его, он будет самым счастливым волшебником. Гермиона смочила палец и перевернула несколько страниц. — Готов? — уточнила она, не поднимая глаз. — Да. — Итак, — Гермиона неловко убрала за ухо выпавшую прядь волос. — Сообщество волшебников коренных американцев было известно своими достижениями в сфере магии животных и растений. Например, их зелья славились намного лучшим качеством, чем те, которые варили в Европе. Наиболее заметной разницей между методикой применения магии у коренных американцев и европейских волшебников было отсутствие волшебных палочек у первых. Драко пытался ее слушать. Правда пытался. Он наблюдал за тем, как шевелились ее губы, когда она читала, как хмурились брови, когда она переворачивала страницу. Как вспыхивало в глазах раздражение, когда она мимолетно поднимала на него глаза и замечала, что он рассматривал ее, и как настораживалась, опуская взгляд обратно в книгу. Ее плечи немного опущены вниз, широко открытые глаза внимательно следят за бегущими строками. Он думал о том, что эта наивная девчонка теперь ему самый близкий человек, но даже ей он не в силах открыть все то, что таилось на душе. И все-таки с ней было хорошо, и впервые за неделю он не чувствовал, как уходили минуты. Изгиб плеч и ее привычка чуть сжиматься… — Ты меня вообще слушаешь? — обратилась она к нему. Драко тряхнул головой. Мерлин, как же Грейнджер была хороша в своей ожесточенности. — Конечно слушаю, — Драко со всех сил постарался говорить убедительно. Она смотрела ему в глаза несколько секунд, прежде чем вновь продолжить: — Волшебные палочки впервые появились в Европе. Они помогают контролировать и направлять магию, делая ее более точной и мощной, хотя говорят, что лучшие из ведьм и волшебников могли творить магию очень высокого качества и без их помощи. — Грейнджер, притормози, — перебил ее Драко. — Ты же не собираешься мне читать каждый абзац чертовой книги на четыреста страниц? — Я выделяю самые важные моменты. — Я хочу как в прошлый раз, — он выпрямил спину, расправил плечи и слегка подался вперед. — Что… что как в прошлый раз? — от Гермионы исходило напряжение, словно она только что совершила нечто такое, что потребовало от нее максимальной отдачи сил. — Рассказывала мне, — с довольной улыбкой произнес Драко, поиграв бровями. Грейнджер была той еще испорченной девчонкой. Наверняка она вспомнила, как его руки прикасались ко всевозможным местам на ее теле, как тяжело она дышала и как стонала, полностью отдавшись ему. Желание поцеловать каждый сантиметр ее обнаженной кожи подскочило так сильно, что Драко сжал кулаки и положил их на бедра. Он приказал себе прекратить думать как идиот. Но это не работало. Он не мог перестать о ней думать. — Вот не надо мне тут так развратно улыбаться. Это наводит на меня ужас. — Я просто вспомнил о том, как мы… — Замолчи, — она остановила его жестом и заерзала на месте. — Ты пообещал больше не тревожить меня, если я помогу тебе с тестом. Я выполняю свое условие, и ты выполни свое. Хотя бы раз. Драко ненавидел, когда она так смотрела на него. Уж лучше неприкрытое отвращение, чем этот странный, настороженный взгляд. — Как скажешь. Продолжай. Грейнджер больше не хотела его. Она закрылась. Отстранилась. Он не видел в ее глазах того огня, что присутствовал раньше. Будто перед ним сидел совсем другой человек. Неужели теперь он постоянно будет чувствовать опустошение, боль в груди и одиночество? Если это наказание для родственной души, то он не готов. Гермиона продолжила монотонное чтение как ни в чем не бывало. Одной рукой она переворачивала страницу за страницей, а во второй сжимала закладку для книги. Она держалась за нее, как за палочку во время битвы. Грейнджер не хотела общения. Она игнорировала каждое его движение. Драко вдруг решил вести себя так же и делать вид, что она не убивает его каждым взмахом своих ресниц. Если она будет думать, что ему нет до нее дела, то сможет двигаться дальше и наконец жить так, как она того заслуживает. — Анимаги коренных американцев и зельевары служат примером того, что магия без волшебных палочек может быть многогранной, но накладывать заклинания или перевоплощаться без них очень сложно. Драко наблюдал за ней украдкой, и ему становилось грустно. — Тебе нужно сосредоточиться, — гневно произнесла Гермиона и захлопнула книгу. — Так ничего не получится, Малфой. Ты должен помнить, что если не сдашь тест, твой средний балл ухудшится, и тогда шанс поступить станет меньше. — Я знаю, — буркнул он в ответ. Прямоты ей не отнимать. — Спасибо, что лишний раз напомнила. — Это не так сложно. В прошлый раз ты все запомнил и сдал на «Выше ожидаемого», но в этот раз тебе нужно получить «Превосходно»! Драко резко подорвался с дивана и обошел круг. Она внимательно следила за ним, пока он, не угомонив бурю, не сел обратно, сжимая в кулаках пряди волос на висках. — Ты только все нагнетаешь. И без твоих нравоучений тошно. — С меня хватит, — она стала быстро убирать в сумку книги, и только когда портфель оказался у нее на плече, Драко осознал серьезность ситуации — она собирается уйти. — Нет, стой. Это не то, что я имел в виду. — По-моему, именно то. — Мне всего лишь нужно, чтобы ты повторила со мной все темы, не более. Мы же договорились. — Я знаю, Малфой. Но ты так смотришь… — Словно мне есть до тебя дело? — Я тебя совсем не понимаю, — прошептала она и села обратно на пол. Гермиона опять по очереди стала доставать книги, и Драко мог поклясться, что, как только он сел на диван и на секунду прикрыл глаза, из ее груди вырвался тяжелый вздох. Гермиона развернула книгу на закладке и пробежалась глазами по строчкам. — Замечательная закладка для книги. Где взяла? — Тео подарил. При упоминании его имени Драко поднял голову, его губы растянулись в кривой усмешке. — Не понимаю, как ты можешь быть с ним. Он опозорился мерзкими поступками. — Более мерзкими, чем твои пальцы на бедрах Паркинсон? — Ты на меня клевещешь. — Правда не считается клеветой. — Ну конечно. Что же ты ему сделала за это? — он не хотел так говорить. Он запретил себе опускаться до этого, но противные слова сами соскочили с языка. Гермиона резко втянула в себя воздух. Она смотрела на него с вызовом, но в глазах читалась боль, и от этого Драко стало не по себе. — Тео мой друг, — как можно более спокойно попыталась произнести она, но Драко заметил, как дрогнул ее голос. — Друг? — туповато переспросил он. — Нотт — твоя родственная душа и уже не может быть твоим другом. — У нас с тобой разные понятия о дружбе. — Стой, — он практически подпрыгнул на диване, внезапно осознав смысл ее слов, — ты же сказала, что вы вместе. — Ты полный идиот, Малфой. — Гермиона опустила глаза. Он закрыл лицо руками, пытаясь справиться с эмоциями. Разум кричал ему взять себя в руки и сосредоточиться на чертовой Истории магии, потому как от этого зависит его дальнейшая судьба. Он должен сдать ее на «Превосходно» и поднять средний балл. Но сердцем он тянулся к Грейнджер. Ему хотелось крепко обнять ее и прижать к себе, пообещать, что все будет хорошо и они пройдут через все. Но он не мог. Какими бы сильными ни были чувства, они уничтожат его и потянут Грейнджер за собой. Черт возьми, это всего лишь вопрос времени. Даже если все будет хорошо, если они смогут выбраться, захочет ли Грейнджер постоянно жить в страхе и оборачиваться на каждый шорох за углом, ложиться и просыпаться в страхе, что его отец в любой момент может причинить ей боль? Черт. Эта девчонка его в могилу сведет. — Нам нужно продолжить заниматься. — Пойми, Грейнджер, жизнь редко бывает такой, как нам хочется. У нее свои планы. — Ты управляешь своей жизнью, не она. Запомни наконец. — Отец позвал меня в Мэнор не просто так. Я думаю, он что-то узнал, — Драко заметил, как напряглись ее плечи. Его слова звучали ужасно, неправильно. Он постарался, чтобы это прозвучало как можно более непринужденно. Он прошел тот этап отрицания своих чувств к маглорожденной, смирился и принял. Он четко знал, что по уши влюбился в нее, как последний идиот. Только не знал, что с этим делать. — Ты получил письмо после того… случая? — До. — Тогда тебе не о чем беспокоиться, — Гермиона внезапно подняла голову и посмотрела на него пронзительными, уставшими, но полными ясности глазами. — Он пытается управлять моей жизнью, Грейнджер. Ты его не знаешь, — Драко шумно выдохнул и резко вскочил с дивана. Измеряя шагами комнату, он обошел ее в несколько кругов. — Может, он не так плох, каким пытается выглядеть, но у него мысли безумца. Он помешан на том, чтобы все было идеально, правильно, так, как хочет он. После войны он словно сошел с ума. Его репутация в дерьме, фамилия Малфоев в дерьме, а мы спустя год купаемся в нем, словно аквариумные рыбки. Мне стоило чертовых усилий, чтобы не прикончить его во сне после всего того, что он с нами сделал. И мое решение влияет на мою дальнейшую судьбу. Драко украдкой посмотрел на Гермиону. — Я думаю, он хочет для тебя только лучшего, просто не знает, как выразить это. Он посмотрел на нее долгим взглядом, словно не верил, что это от нее прозвучали слова поддержки. Какого черта она всегда пыталась найти в человеке хорошие качества? Гермиону Грейнджер погубят ее же простодушие и доброта. Нельзя в людях видеть только добро. — Чушь, — раздраженно выплюнул он, на что Гермиона только пожала плечами. — Если отец узнал о том, что я сделал… — Замолчи, — она подорвалась на ноги. — Я не собираюсь выслушивать в который раз твое вранье. Я просто пришла, чтобы помочь тебе, как ты и просил, и после этого ты должен меня оставить, — настаивала на своем Грейнджер. Драко заметил, как она до побледневших костяшек сжала края книги. — Я больше не могу слышать о твоих планах, целях и мечтах. Ты помешался на всем этом, Малфой. Я думала, что мы нашли общий язык и ты немного отвлекся от того, что произошло в прошлом году. Нам всем нужна была поддержка, и после войны многое изменилось. Первое время я не могла спокойно спать, прокручивала в голове все убийства, предательство и вечные побеги. Я думала, что никогда не смогу простить тебя или твою судьбу. Но так случилось, что мы связаны, и хочешь ты этого или нет, но тебе нужно смириться или навсегда забыть об этом. Ее голос звучал сурово. Гермиона продолжала смотреть ему в глаза, а он следил за чертовой закладкой и ее пальцами. — Прости меня, — произнес он с усилием. Она была права. Черт возьми, как всегда права. Ему нравилось разрушать все вокруг и получать от этого удовольствие, но чем дальше он заходил, тем сложнее становилось выпутаться. Возможно, именно поездка домой расставит все по своим местам. Под ее напористым взглядом Драко подошел к ней на несколько шагов. — Ты меня слышишь? — Да, слышу. — С тобой так сложно разговаривать, — садясь, сказал он. — Со мной сложно? Ты заводишься с пол-оборота, Малфой, — Гермиона бросила книгу — невероятно — на стол, и диван рядом с ним прогнулся. — Тогда почему ты все еще здесь? Почему бы тебе просто не развернуться и проигнорировать меня? — Я пыталась, — Гермиона убрала выпавшие из пучка пряди и криво улыбнулась. — Я правда пыталась, ты же знаешь. И прямо с завтрашнего дня я продолжу игнорировать тебя. — Звучит неубедительно, Грейнджер. Она откинулась на спинку дивана и рассмеялась. Искренне. По-настоящему, от чего у него заболело в груди. Ему пришлось подавить в себе желание усадить ее на колени и прижать к себе. — Сделай так еще раз, — он едва заметно наклонился к ней, коснувшись коленом ее ноги. Между ними словно пробежал электрический разряд, и Драко был уверен — Грейнджер тоже это почувствовала. — Что именно? — Я скучал по твоему смеху. Но Гермиона просто напряженно смотрела на него. Мерлин, как же он скучал по ней. Ему не хватало ее не только физически. Только сейчас Драко понял, как много она изменила в нем и его чувствах. После ее возвращения в Башню Гриффиндора он думал, что сможет привыкнуть к ее отсутствию в гостиной или его постели, сможет побороть желание держать ее в объятиях. Но с каждым днем становилось только хуже. Он не мог видеть ее в Большом зале или на занятиях, ловить ее взгляды в коридорах и пытаться остановить, чтобы объясниться. Она не хотела слушать. Гермиона слишком много значила для него, чтобы просто оставить ее в покое. Он скучал не только по ее поцелуям, но и по голосу, по ее смеху, по теплоте, которую она принесла в его сердце. Атмосфера в гостиной тоже изменилась: он больше не чувствовал себя уютно и комфортно. Вещи Уизли раздражали, и он постоянно, как идиот, приносил ему под дверь комнаты барахло и стоял там в надежде, что выйдет Грейнджер. Он выглядел жалко. И каждый раз, как оттуда появлялся Уизли, его накрывало полное разочарование. Драко ненавидел каждую секунду, когда ее не было рядом. Черт возьми, он скучал по ней. Пустоту внутри он ощутил уже в конце первого дня, когда вернулся после тренировки, а в гостиной не было ни ее, ни огня в камине. На второй день он нашел на столе, где обычно стояла стопка учебников Гермионы, шлем Уизли. В третий день он сидел на диване, пытаясь вспомнить ощущения прикосновений ее рук на его теле. На четвертый день он понял, что стал медленно сходить с ума, когда обнаружил за креслом ее резинку, которой Грейнджер всегда затягивала волосы, когда читала или делала домашнюю работу. Он натянул ее на запястье и уснул, вспоминая их ночные разговоры. Он проходил с ней практически целый день, избегая странных взглядов Панси, и только под вечер спрятал в верхний ящик прикроватной тумбы. На всякий случай. Спустя еще какое-то время Драко обнаружил прямо-таки дыру в своей жизни, которую заполняла Гермиона. Когда же она стала так важна для него, когда заняла столь значимое место в его жизни, что без нее он чувствовал себя несчастным? Ему так хотелось поцеловать ее, что тело неосознанно двинулось в ее сторону, и он мог поклясться, что Гермиона сделала то же самое. Они так и застыли друг напротив друга, не в силах отвести глаз. Гермиона, очевидно, что-то уловила в его глазах, и щеки ее раскраснелись. Проклятье! Он не должен хотеть целовать ее! Драко отмахнулся от назойливых мыслей пересесть на другую сторону дивана и продолжить занятие. Вместо этого он коснулся щеки Гермионы, привлекая ее к себе. Он видел, что она хотела этого поцелуя не меньше его, но из-за своей чертовой гордости не сделала бы шаг вперед. Ее губы едва приоткрылись, и Драко тяжело выдохнул, прогоняя беспокойные мысли. Картина резко отворилась, и в гостиную практически ввалился Уизли со своей подругой. Одна его рука лежала на талии девушки, а другая держала старую потрепанную метлу. Гермиона от неожиданности стремительно отпрянула, искоса посмотрела на него и щеки ее покраснели. — Гермиона? — удивился Уизли. — Что ты здесь забыла? Драко ненавидел Уизли, но сейчас ему казалось, что идиот был рожден для того, чтобы отвлекать его от интимных моментов с Грейнджер. — Забирала некоторые учебники, — соврала она и стала нервно потирать ладони о брюки. Уизли перевел недоверчивый взгляд на Драко и на то расстояние, что разделяло его от Гермионы. Лицо рыжего изменилось, губы выровнялись в тонкую линию, и, казалось, он готов был броситься на Малфоя с кулаками, если бы Браун не прочистила горло, привлекая к себе внимание. — Могла сказать мне. Я бы принес их. — Все нормально, — Гермиона встала с дивана и подошла к разбросанным книгам, опустив взгляд в пол. — Я уже и забыл, что ты тоже здесь живешь, Уизли, — в привычной малфоевской манере протянул Драко. Тот ничего не ответил, только смерил его ненавидящим взглядом. — Бон-бон, — протянула Браун, — нам пора. — Она вцепилась ему в руку и отчего-то запрыгала, словно Уизли был ее герой-любовник. Драко испытал двоякое чувство отвращения и сожаления и, скривившись, поспешил отвернуться к Гермионе. Она наспех заталкивала книги обратно в портфель, и на ее лице играла едва заметная улыбка. — Ты пропустил собрание старост, Малфой. Опять. — Я не собираюсь ходить на ваши разговоры ни о чем. — Из-за тебя первокурсник не узнал новый пароль от гостиной и простоял под дверью полтора часа. — Это только его проблемы, — лениво протянул Драко. — В конце концов, он мог просто обратиться к преподавателям. — Это было вечером, Малфой, — вмешалась Гермиона. Драко перевел на нее удивленный взгляд, и она тут же отвернулась. — О, так, может, вам теперь надеть одинаковые футболки «Без М»? — «М»? — переспросил Уизли. — М — Малфой, придурок. Тебе всегда нужно объяснять шутки? — Следи за языком, иначе… — Что? — Драко встал с дивана напротив рыжего и сделал несколько шагов в его сторону. Лаванда уставилась на Гермиону, словно искала поддержки. Блондинка оказалась не так глупа, потому как Драко готов был надрать задницу рыжему идиоту и наконец-то отпустить душу. Он заметил, как тот напрягся, отбросил метлу и сжал кулаки. Драко не мог не улыбнуться. Эмоции распирали, словно воздушный шар, хорошо завязанный нитью. — Малфой, — голос Грейнджер сочился злобой и раздражением, — прекрати. — Я еще ничего не сделал, — он потянулся в карман за палочкой, но несносная Грейнджер успела перехватить его запястье. Она чудесным образом оказалась рядом с ним и крепко сжимала его ладонь. — Тебе нужно успокоиться, — хватка ее ослабла. Она не сводила с него глаз, когда повернулась и повела за собой в его комнату, и только когда дверь за ними закрылась, она выдохнула и отпустила его руку.

***

— Ты что такое вытворяешь? — наконец произнесла она. — Совсем спятил? Прекрати бросаться на людей! Драко мученически закатил глаза, словно мысленно спрашивая — за что ему такое несчастье. Затем внимательно посмотрел на нее, и она невольно вздрогнула ото льда, застывшего в его глазах. Она видела его таким злым в последний раз, когда решила погеройствовать и спасти Тео от переломов. — Это нормальная реакция на людей, которые меня раздражают, — Драко запустил пальцы в волосы и откинул их в сторону. — Ты ведешь себя отвратительно, — она скинула с плеча портфель, и он глухо упал на пол. Гермиона раздраженно обошла его, демонстративно зацепив плечом, и села на край кровати. Драко застыл, подобно истукану, глядя на то, как она изучала его комнату. Ничего не изменилось с того момента, когда Гермиона была здесь последний раз. Все те же холодные стены и зеленые оттенки, от которых по спине бегали мурашки. Раньше Гермиона считала, что Драко убирался перед ее приходом, но сейчас его комната выглядела так же идеально, как и все прошлые разы. — Тебе лучше не задерживаться в моей комнате. Как только до Уизли дойдет, что ты заперлась здесь со мной, он начнет выламывать мою дверь. Он поджал губы и направился к выходу. Проклятье, Гермиона помнила времена, когда Драко Малфой не был неотъемлемой частью ее жизни. Когда ей не нужно было выслушивать его дерзкие заявления или любоваться его наглой ухмылкой. Когда он не был ее родственной душой. — Стой! — воскликнула она. Рука Драко замерла на ручке, и он медленно развернулся. То ли у Гермионы галлюцинации, то ли она действительно видела, как пульсировала жилка на его шее. Ее руки дрожали, а сердце колотилось так быстро, что было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Гермиона ненавидела себя за эту слабость. Она согласилась позаниматься с ним только ради того, чтобы он навсегда оставил ее. Она сильная, она бы справилась. Губы Драко медленно расползлись в улыбке, и он уверенным шагом направился в сторону кровати, туда, где сидела она. Черт возьми, Гермиона ненавидела, что у него над ней такая власть, и хоть убей, она не в силах положить этому конец. Нельзя было винить его за ее слабость, иначе для чего все разговоры про правильно и неправильно? Когда он улыбался, все границы размывались, и совершенно невозможно бороться с чувством, охватывающим все тело. И правда была в том, что ей совсем не хотелось уходить из его комнаты. — Что? — наконец произнес Драко, остановившись в шаге от нее. Из-за нервозности ее тело обдало жаром. — Та книга, — сказала она о первом, что пришло ей в голову, — она еще у тебя? Которую подарила тебе Нарцисса. — Да, — удивленно ответил Драко. — Давай послушаем ее. У Гермионы вспотели ладони, но она не вытирала их о брюки, чтобы Драко не догадался, как сильно она нервничала. Он ничего не ответил. Вместо этого подошел к книжной полке и достал знакомый старый фолиант в потрепанной обложке. Знакомое волнение потекло по телу, когда кровать рядом с ней прогнулась и Драко лег на спину, закидывая руки за голову. Она осторожно прислонилась к спинке и прикрыла глаза, наслаждаясь знакомым приятным женским голосом. Драко выбрал не самую удачную историю: о влюбленном, который вопреки всему боролся за свои чувства. Он оказался великим волшебником с расписанной наперед жизнью. В его подчинении было сотни слуг и служанок как магического, так и не магического происхождения. Никто его не любил, все его боялись, но подчинялись, ибо с силой волшебника никто не мог сравниться. И среди всех обитателей его дворца он заметил девушку, магла. В ее обязанности входило смотреть за садом, ухаживать за цветами и подносить во дворе воду с фонтана, когда волшебник того просил. Изо дня в день он наблюдал за ее работой, за плавными движениями и за улыбкой, которую она дарила всем, кроме него. Маг стал чаще спускаться во двор, чтобы лишний раз увидеть ее, но разговор у них никак не шел, и тогда он узнал от других слуг, что девушка больше всего на свете любила природу и мечтала, чтобы в саду появились новые виды цветов. Чтобы завоевать ее доверие и внимание, он каждый день стал дарить ей по новому цветку, только завоевать ее любовь ему так и не удалось. Все стали замечать, каким падким на женскую улыбку стал навевающий на всех ужас маг. Слух о влюбленном волшебнике мигом разлетелся по свету, и все маги стали съезжаться к его дому, чтобы убедиться, правду ли говорят люди. Волшебник по натуре оказался очень ревнивым, и ему не нравилось, сколько внимания стали уделять той самой девушке, что растопила его сердце. От злости он выгнал всех, отгородил дом высокой стеной, нагнал тучи и сделал ее пленницей. Все, что осталось у бедной девушки, — ее сад и фонтан, куда она приходила, чтобы излить горе. Гермиона слышала о Фонтане слез и знала, что к нему прибывают много волшебников, чтобы выпить чистой воды. Это всегда была одна из ее любимых историй. Удивительно, что Драко выбрал именно эту. Как только женский голос замолчал, она заметила на себе внимательный взгляд Малфоя. — Почему именно эта? — хрипло произнесла она. — Не знаю, — нагло соврал Драко. — Наверное, книга прочитала мои желания и сама открыла нужную страницу, хотя я не знал, что она способна так делать. И вообще, Грейнджер, ты сама захотела послушать, а эта история у меня была последней, поэтому… Теперь Драко был совсем рядом с ней. Она придвинулась к нему ближе так, чтобы их бедра соприкасались. Сердце отчаянно забилось, когда она провела рукой по его подбородку, привлекая к себе. У Драко вырвался судорожный вздох. Она ждала, что он ее остановит, но этого не происходило. И в тот момент, когда его губы накрыли ее, начали происходить странные вещи. По ее телу прокатилась волна пульсирующего жара, перерастая в нечто большее. Их поцелуй был похож на отчаянную попытку слиться друг с другом. Гермиона почувствовала, как рука Драко легла на шею под волосами, и по телу пробежала новая волна жара. Его отчаяние перерастало в страсть, и он стал настойчивее целовать ее жадными губами. Она старалась не показывать, как на нее действовал их поцелуй, но мучительный стон вырвался из ее груди, и его губы расплылись в едва заметной улыбке. Драко знал, как сильно она скучала по этому, и вторая его рука придвинула ее еще плотнее, чтобы она никуда не делась. Их тела находились так близко, что казалось, весь мир сузился до того места, где соприкасались их бедра. Его грубый, хриплый стон щекотал ее губы и заставлял сердце бешено биться. Теперь Гермиона могла смело вешать себе на грудь медаль «Идиотка года», потому что глупо было отрицать то, что они могли спокойно жить друг без друга. Она не могла остановиться. Ее затягивало. Когда дело доходило до Драко, она не знала, что делает. Это сводило с ума. Он намотал ее волосы на кулак и слегка потянул. Мерлин, это больно, но Гермиона наслаждалась болью, потому что она заставляла чувствовать ее живой. Когда она находилась в объятиях Драко и он крепко прижимал ее к себе, все становилось на свои места и обретало смысл. Драко целовал умело и уверенно, и то, что он вытворял с ее ртом, сводило с ума. Как так получилось, что еще вчера Гермиона была четко настроена жить без него, а сегодня готова была свалиться в пропасть от безумного наслаждения от его поцелуев? Она слышала в голове нескончаемые лекции Джинни, когда она расскажет ей, чем занималась в комнате Малфоя. С другой стороны голос твердил ей, что это последний год в Хогвартсе и нужно веселиться на полную катушку. А между ними вопил еще один голос: «Ты опять целуешь Драко Малфоя! Ты целуешь Драко Малфоя!» Она издала сладостный стон, и именно в этот момент двери его спальни распахнулись. — Драко, ты не поверишь, но в твоей гостиной… Блейз замер как вкопанный. Мерлин, когда уже Драко научится запирать за собой дверь? Это скоро войдет в привычку. Гермиона издала вопль ужаса и отскочила от Драко. — Черт возьми, так вот чем вы постоянно занимались?— лицо Блейза медленно расплылось в улыбке. — Все не так... — стала оправдываться Гермиона. Она чувствовала, как пылали ее щеки, а тело все еще горело от возбуждения. Проклятье. — Разве? — судя по выражению лица Забини, он с минуты на минуту взорвется от смеха. Несмотря на все, Гермиона нашла в себе силы посмотреть на Драко, и его выражение лица привело ее в замешательство: раздражение вперемешку с недовольством. Плюс щедрая доля изумления, словно ему не верилось, что они тут кое-чем занимались. И ей тоже. — Ты говорил, что собираешься подтянуть предмет, — продолжал издеваться Блейз. — И как проходит твое глубокое и интенсивное изучение Истории магии? — Заткнись, — наконец произнес Драко с хрипотцой. — Между прочим, Малфой действительно повторял предмет перед тестом, — как можно более убедительно постаралась произнести Гермиона, и ей не понятно, почему Драко не собирался поддерживать ее. После всего, что случилось, ему на Слизерине не давали покоя, сейчас их опять застукали в объятиях друг друга. — Может, ты и меня подтянешь? — хмыкнул Забини. — Или это только частное репетиторство? — Прекрати валять идиота, — рявкнул Драко и подорвался с места. — Да ладно тебе, мы же всего лишь разговариваем. — Гермиона… — резко произнес Малфой. Выражение его лица сменилось, и он стал мрачный, как туча. Она не желала позориться еще больше. Один взгляд на его губы заставил ее сердце выскакивать из груди. — Удачи на завтрашнем тесте, — нервно произнесла она. — Мне пора, дай знать, как все прошло. Она скользнула мимо Забини, прихватив по дороге портфель, и выскочила из его комнаты.