Объятия Монтаны

— Но вы, братья, не во тьме, чтобы день застал вас как воров. Ибо все вы — сыны света и дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы. — Если Эби и не нравилось просыпаться под раскаты голоса Отца в динамиках, то слушать его по утрам лично, ещё и в подготовленном месте, до которого ещё нужно было дойти — равнялось пытке. Он «гостил» у братика уже неделю и всё это время поднимал весь Центр до рассвета. Но, разумеется, фанатики были в экстазе. В подготовленном зале собирались все обитатели, она даже видела Стейси, тихого как тень, но ни разу не смогла к нему подобраться. Верным себе, сосредоточением всей хмури гор Уайттелл, оставался только Иаков, но и он стал более разговорчивым. Ей даже, не без влияния Отца, позволили перемещаться по всему Центру. Большей его части. И скоро она об этом крупно пожалела. На третьем этаже, примерно над её каморкой, была неприметная дверь, которую, как она заметила, сектанты обходили стороной. Не стоило ей отпрашиваться с речи Отца в туалет. Не стоило совать нос за эту дверь. Или, не обожай фанатики Иосифа так сильно, что отпустили её одну, не случилось бы этого ужасного момента. Но Эби дёрнула ручку, и единственное препятствие между ней и великой тайной Иакова Сида поддалось. — Что б меня в… — когда она включила свет дрожь пробрала до самых костей. Все стены были обклеены постерами, миниатюрами и рекламными брошюрками с каким-то цирковым медведем, — Чизбургер, — прочитала она, — Единственный в мире учёный гризли. О Боже. Она открыла одну из коробок, и крайняя из игрушек, с огромной башкой, уменьшенная копия Чизбургера, издала неприятный возглас. Эби отпрянула от неожиданности и упёрлась во что-то мягкое, тёплое и сначала решила, что это мягкая игрушка-медведь с половину её роста, и через мгновение вспомнила, что та стояла в углу, а не перед дверью. — Тебя здесь быть не должно, — медленно задрав голову, она словила не хилый ментальный пендаль. Иаков смотрел на неё так, словно здесь она и найдёт свой последний оплот. — Да ты одержим этим медведем! Ты фанат! — странное чувство, что он всё-таки человек, так ей понравилось, что Эби решила давить до победного. Сид скрипнул зубами, но его отвлёк очередной возглас игрушки. Его странно тряхнуло. Огромное тело рвануло к коробкам выискивая ту самую, рабочую, а когда он нашёл, то почти в панике вытащил батарейки, и в тишине стал выглядеть расслабленнее. Вздохнул, явно ища терпения, и снова обратился к ней. — Казнят иногда и за меньшее, — он сделал шаг — она отступила, — Кто позволил тебе покинуть проповедь? — Я в туалет… — Он, по-твоему, здесь? — Нет. — Так какого чёрта… — в дверь постучали. — Вестник, Отец зовёт, — спасший помощницу сектант стоял у самой двери. Сид сжал её локоть одной рукой, другой распахнул дверь и вытолкнул её так, что девушка свалилась через порог. — Запирайте двери, которые следует, — обратился Сид к подчиненному. Неизвестно, его ли то была вина, но сектант подобрался, кивнул, — Невнимательность наказуема. — Да, Вестник. — Её запри. И больше не выпускать, — Эби открыла рот для спора, но Иаков уже развернулся и направился прочь. Так всё и случилось — её снова закрыли. Она надеялась, что Сид всё же прикажет привести её на ужин, но не сбылось. Она упустила шанс разведать обстановку ради того, чтобы поиздеваться над Сидом. Не быть ей ни шпионом, ни воякой, как бы Датч на это не уповал. В дверь постучали. От неожиданности она даже вздрогнула, подняла голову. У неё спрашивали разрешения войти? — Да? — в дверях показался Отец. Но звука отпираемой двери не было. Эби пробрала ещё большая злость и жалость к себе: её вышколили как собаку. Она ведь даже не замышляла подёргать ручку, ведь хозяин сказал «запереть». Вот какой она стала? Приручённой. — Ещё не спишь, дитя? — его вкрадчивый голос стал более хриплым. — Нет, Отец, — мужчина присел на край её кровати. Свет из окна отражался от его авиаторов и глаз не было видно. Она ждала. — Иаков очень расстроен. Он с детства не любил, когда трогали его вещи, игрушки. Помню, мы вечно дрались, когда я брал его солдатиков без разрешения. Он всегда был крупнее, сильнее меня и уж тем более Иоанна. Но получали мы от него только за кражи, — сектант погрузился в воспоминания, а она следила за каждым его движением. Убей она его сейчас, и миссию по аресту можно считать успешной. Всё кончится. — Но был очень жадным. Но и людей, которых считал «своими», тоже защищал неистово. От этого и большая часть его проблем. — Я не хотела его смущать. И ничего оттуда не брала. Мне вообще нет дела до его увлечений.  — О, — Отец рассмеялся. Эби решила, что смех у него заразительный. Как у харизматичного, почти-нормального, мужчины, — Ты его не смутила. Люди после армии лишаются всякой стыдливости. В его злости виноват скорее я, чем ты, Эбигейл. Мы много говорим о тебе, твоей судьбе. — Можно мне узнать подробности? — она с ужасом поняла, что не видит возможности прикончить его. Ни единого шанса. — Мне придётся тебя забрать, — она вздрогнула, — Иаков не справился, что он, конечно, отрицает. Я тоже ошибся, нельзя было передавать тебя ему, мы лишь потеряли время. Его методы тебя не берут — ты всё ещё не видишь. — Чего, Отец? — она видела, что ему были приятны её вопросы, как и любому учителю. Она надеялась его этим отвлечь. — Надвигающегося Конца и нашей правоты. — Иаков со мной не говорит. Вообще. — Ошибаешься. Вы провели в беседах часы, увы, безрезультатных. Но это не твоя вина. И не его. Просто вы слишком похожи. Не смотри так, я знаю, что ты думаешь: «Чем мы можем быть похожи?» — на самом деле Эби думала, в какой момент удачнее всего будет вцепиться зубами ему в горло. — Он презирает всё вокруг. — Верно. Начиная с самого себя. Но ты похожа на него другого, когда мы ещё были молоды. Я помню его, — глаза Отца затуманились. Приступ это был или какая-то особенность социопатов, но у Эби появился шанс отклонится и подумать, — Мальчика, что очень хотел, но боялся воевать. Защитник — вот кем он всегда был. Отчаянный и очень смелый. Жаль вы не познакомились до войны — может, всё сложилось бы иначе. — Вряд ли я тогда хотя бы умела говорить. — Тоже верно, — Иосиф заговорщически хихикнул. Они были как две долбаные подружки на девичнике, и их дамские секреты. Эби ведь тоже нужно будет рассказать что-то в ответ? — Куда меня отправят? — Пока не знаю. Может, я заберу тебя к себе в деревню где… — он замолчал. «Где всё началось» — решила она. Незавидная судьба. Как и все остальные варианты. Воцарилось молчание. Отец о чём-то размышлял, Эби истерично осознавала, что даже на жалкую попытку у неё не хватит сил. — Он очень этого не хочет. Противится. Я дам тебе шанс: докажи, что готова слушать и быть услышанной. Обратись к людям округа и вели прекратить собачиться, — Иосиф выговорил это чётко, повелительно, и от мечтательного тона не осталось и налёта. «Вот чего он хочет. Что бы я, как Пратт, показательно приняла их сторону. Но у них не выходит меня заставить» — Дружба стоит принципов, верно? Мне жаль, и не хотелось бы убивать твоих друзей. Так что скажи им, что война бессмысленна, когда Коллапс близко, — он поднялся, не дожидаясь ответа. Манера Сидов уходить «по-английски» начинала её раздражать. «А будет ли он?!» — хотелось кричать, но она давила порыв. — Подумай, Эби.