Проезд на санках запрещен

*L* Вообще-то, он не должен был поступать как недоделанный Отелло. По крайней мере, необходимости оттаскивать Гарри от того парня не было. Совершенно очевидно, что он им не заинтересовался, да и вообще… но растерянность в глазах посреди практически пика разврата в курортном городишке и попытка этого недогомофоба облапать его партнера… все же, что-то могло вывести даже его из привычного равнодушно-самоуверенного настроя. Как ни крути, а отойти ненадолго от привычной рутины, которая держит в состоянии сжатой пружины и требует трезвой реакции на все вопросы, оказалось полезно. Будто бы ему снова двадцать, и ничего, кроме скорости, ветра в волосах и бесконечных вечеринок, не надо. И не было никаких неправильных решений, все решения были истинно верные. И когда Гарри торопливо вытаскивал его под вопли какого-то испанца, мужчина внезапно протрезвел. Не от алкоголя, а от своих эмоций. И, может быть, если бы реакция на отсос в туалете была другой, он бы решил, что да — не должен, не нужно, и решение было ошибочным. Но нет. Не в этом случае. Гарри смотрел на него так, будто он… да только Гарри мог понять, что именно он совершил. Но выглядел он более чем счастливым. И, наверное, даже не подозревал, насколько счастье преображало его лицо. И, уж если честно, он рассчитывал на небольшое продолжение, ну так, будучи здоровым эгоистом, ему тоже хотелось какого-то логичного завершения вечера. Но уж совсем не планировал он закончить все прямо в клубе, когда Гарри вытащил его обратно в зал, зажал в углу и выцеловывал шею, перемешивая «извини» и «спасибо», руками сжимая то тут, то там. Это все заставило его трусы пережить не лучшие времена, сам-то он рассчитывал добраться до кровати, ну или хотя бы до номера. Но Гарри, казалось, нужен был перерыв. Если бы Луи не посматривал на его бокал время от времени, то был бы уверен, что тот пьян. Но парень пил только воду и немного пива. И шатало его, видимо, от таких эмоций, о каких он бы предпочёл и не знать. Лишние знания все усложнят. До хостела они дошли неторопливо, прижимаясь плечами и особо не разговаривая. Бог знает, о чем думал Гарри, но Луи навязчиво заботила мысль о том, что сказал бы Лиам, если бы узнал, что его личный Брайан Кинни обкончал трусы только от поцелуев в шею. — Гарри, — они стояли перед дверью, и продолжать стоять так было бы глупо, ведь и дураку ясно, что в гости его не позовут. — Ты… Я… может… — Я понимаю, — лицо парня резко осунулось. — Ты не должен искать слова… Черт побери! С Гарри все выходит из-под контроля, он вроде бы хочет сказать одно, а звучит это совсем как что-то другое! Да что он, в самом деле, мямлит?! И он решительно зажал его рот рукой. — Пообедаем завтра у меня в номере? Хватит уже тянуть и продолжать намекать — это все равно выходило плохо. Нужно было как-то определяться. Да или нет. Или — его не устраивало никогда. Конкретика была необходима для его комфортного существования. Гарри молчал. Луи спохватился и убрал руку с его губ. Черт знает что с ним происходит! — Да, — тут же услышал он. — Да, только… наверное, я не смогу оплатить обед в твоём отеле… — Да ничего, — Луи в голову не пришло ничего лучше, чем поцеловать, чтобы Гарри не продолжал говорить глупости. Почему он вообще думает о такой ерунде, как оплата за обед? Он тихо счастливо рассмеялся: — У меня ещё осталось немного денег. *H* Сразу в номер Гарри не пошёл. Постоял у двери, глядя в удаляющуюся спину. Помялся на скользкой ступеньке, подышал колким свежим воздухом. У него было так много мыслей, так много эмоций, что слов на все бы не хватило. Вечер, конечно, сегодня такой, какие случаются раз в жизни. В его жизни, разумеется, возможно, у других людей это норма. Курортные романы, взаимная симпатия… Но в его жизни такого не было. Никто не утаскивал его в туалет в приступе взыгравшей ревности, чтобы отсосать, не кончал от поцелуев в шею, зажатым в угол, и не целовал, приглашая на обед, но все понимали же, о чем идёт речь. В его жизни все было просто и понятно, обычный сценарий, где никто никому не должен, где только секс, базовые потребности, а о каких-либо чувствах речи не идёт. Может быть, сегодня Томмо и не кончил от того, как он его целовал, а может быть он вовсе и не ревновал, но какая, нахрен, разница?! Он все так же его хочет и даже позвал… позвал на обед. Что вполне даже официально, как для мимолетной интрижки, уж он-то точно бы не звал, если бы не хотел. Не тот характер. И, наверняка бы, не танцевал эти ритуальные танцы, если бы не хотел именно его. Столько всего доступного, даже тратить время не надо… А что, если он бросит его послезавтра утром? Или выставит сразу после, как получит то, чего хочет?! Да, бросит. Конечно. Как добьётся, так и выставит. Но разве важно то, что будет послезавтра, когда завтра обещает быть более чем занимательным? Важно, но не сейчас. Тут он живет одним днём. Поэтому как будет, так будет. Уже сейчас все лучше, чем могло было быть. У него было много одноразовых партнеров, которые для него значили примерно такое же ничего, как и он для них, и с ними было просто и понятно; был постоянный партнер, в котором он растворился полностью, а тот его ни в грош не ставил, и с ним было очень сложно. Но таким, как с Томмо, он никогда ни с кем не был. Он не думал (почти), ничего не боялся (практически), действовал интуитивно, будто бы не было ничего до и не будет ничего после, он был как одна сплошная эмоция, раскалённая, как шаровая молния, которая вот-вот взорвется, дай только возможность. Будто бы это очень длинная ночь в клубе, в которой нет лишних обещаний, после которой ни у кого не будет сожалений. И разве важно, что ему скоро уезжать, или что он интересен людям только на одну ночь, или что его родителям хочется только того, чтобы перед соседями стыдно не было? Это все, конечно, важно. Важно. Но не сейчас. Сейчас важно только то, что Томмо уходит только потому, что им нужно встретиться завтра снова. Важно то, что он уходит не от него. *L* Лиам позвонил, как только тихо пропищали отельные часы. Девять утра, и ни секундой позже. Его, как и положено Лиаму, разрывало любопытство. Но радовать друга отчетом про вчерашний вечер он не собирался, уж лучше потом, на мальчишнике, а пока лучше выспросить подробности по работе. Хотелось отвлечься, не думать о сегодняшнем вечере. Он паниковал, честно признаваясь себе, нервничал, как будто никогда не приглашал парня к себе в номер. Все они были другими, понятными, но не в этот раз. Было что-то ещё, кроме секса, кроме желания залезть в штаны. Что-то более волнующее. И он не хотел об этом говорить. Даже с Лиамом. Тем более, с ним — потому что Пейн всегда мог найти верные слова, чтобы объяснить. А понимать сейчас себя он готов не был. Но вопросов было так много, что он позволил некоторым выплеснуться в слова. — Слушай, Лиам, — перебил он монотонный голос, вещавший о финансовых делах, — знаю, я говно, а не друг, но… — Отпуск пробудил в тебе новые эмоции, — хохотнул он где-то в Англии, и Луи будто даже увидел, как тот запрокидывает голову и широко улыбается. — Совесть, самокритика… — И ещё много других, — вскользь признался он, но тут же, прикрываясь сарказмом, продолжил: — Ты даже не подозреваешь о широком спектре моих чувств — жестокость, беспощадность и прочие радости, которые ждут моих подчиненных. Но все же… Вы не боитесь жениться? Все потерять? — Что потерять? — тон Пейна стал мягким, похоже, его тронуло любопытство в таком тонком вопросе. — О чем ты волнуешься? — Что… ты будешь страдать без романтики, — Луи с благодарностью принял подсказку, за которой можно было скрыть истинный интерес. — Брак же убивает это все… как и свободу убивают отношения. — Не думаю, — слушая неторопливую речь, Луи забарабанил пальцами по спинке кресла, обошёл стол и, наконец, присел на край стула. Почему он так нервничает? Из-за чего, из-за ответа Лиама или из-за предстоящей ночи? — Мне кажется, что свобода и романтика, в том ключе, в котором ты их понимаешь, не имеют смысла в долгосрочной перспективе. Понимаешь? Я не стал… ну, заключённым, например, или обязанным Зейну. Я просто сделал свой выбор. Мне не нужны больше частые смены декораций. Как тебе. Мне нравится стабильность. И брак так же. Не думаю, что что-то изменится, мы же жили вместе, и весь быт налажен. Свадьба — это просто праздник, который мы хотим устроить. Для того, чтобы его можно было романтично отмечать, понимаешь? Семья — это не вечный фестиваль, я понимаю. Но это и не фильм ужасов, это про приоритеты и доверие, знаешь? Романтика, как и свобода, она условна, и зависит только от тебя, от того, что в твоей голове. А не от бумажки с печатью. — Смена декораций, говоришь… — только эта фраза выцепилась из длинного монолога. Лиам умел красиво подать вечную смену партнеров в его постели. — Я не говорю, что это плохо! И даже, если хочешь знать, мне кажется, что и ты однажды устанешь от них. Когда ты кого-то встретишь. — Ну, это уже слишком, — засмеялся Луи и снова поднялся, чтобы пройти ещё пару кругов вокруг столика. — Но я рад, что у тебя все продумано и взвешено. И у Зейна тоже. — Это очень трогательно с твоей стороны, Лу. Пейн шмыгнул носом, и Луи удержал язвительный ответ, вертевшийся на кончике языка. Что бы он там ни говорил, но подготовка к свадьбе вымотала друга детства и окончательно сделала сентиментальным. А, может быть, он настолько дерьмовый друг, что редко интересуется происходящим в жизни Лиама. Пожалуй, одно правда — отпуск повлиял на него. Работа отошла на второй… нет, не на второй план, конечно, а просто чуть отступила, позволяя чему-то новому занять его мысли. Это было некомфортно и немного болезненно. Он и правда отвык чувствовать как человек, а не как барный стул. Работать было проще и, как оказалось, безопаснее. *H* Сборы на романтический (или не очень) обед набирали обороты. Никто не свалил на прогулку, посчитав своим долгом остаться и поддержать. Гарри раскладывал вещи. — Вот черт! — он с отчаянием посмотрел на свою компанию. Они все, как положено верным друзьям, были готовы ему помогать перед ответственным обедом и почти синхронно повернули головы в его сторону. — Что? — свесилась со второго этажа кровати Барбара. — Что случилось? — У меня проблема… Только такой кретин как он мог… как это вообще возможно?! — Все можно решить, — как всегда оптимистично и громко оповестил Найл. — У меня нет… трусов, — чуть запнувшись, оповестил он. — Чистых. — Могу дать свои, — тут же откликнулась Ребекка. — Есть кружево, есть в цвето… ну, обычные. — У меня есть Виктория Сикрет, — добавила Барбара. — Стринги. Они даже с биркой. — Мои тоже не первой свежести, все в стирке, — грустно сказал Найл, отодвинув резинку на спортивных штанах, показывая застиранную серую ткань. — Я б тебе последние отдал! — К черту трусы, — отрезала Сью. Они все говорили одновременно, Гарри только переводил взгляд от одного к другому. — Серьезно, — Сью подошла к нему и положила руку на плечо. — Иди без трусов. Хотя, если тебе хочется произвести неизгладимое впечатление, бери у Барбары. — Я бы хотел произвести впечатление, но оба варианта… черт, я такой дурак, — он с силой потянул себя за челку и сел на кровать. — Как можно было об этом не подумать! — Ничего страшного не произошло, — девушка потянула его за руку, высвобождая ни в чем не виноватые волосы. — Так бывает. Но ничего не произойдёт, если ты будешь без белья. Ты же не идёшь туда… ну, обедать? Знаешь, это вроде как предложение потрахаться было. Его не будет волновать отсутствие… — Я думаю, — Бекки подмигнула, — его взволнует отсутствие, но самым нужным образом. — А если нет… если вдруг… — Гарри, — Найл поднялся, растрепал волосы свисающей с кровати Барбаре, — если вдруг, если он тебя пошлёт или засмеёт, ты просто вернёшься сюда. И я скажу, что он мудак. А пока ты идёшь в душ, а потом обедать и трахаться, или какой там у тебя план. Или у него. Если он выдержит тебя, в его-то возрасте. Найл явно был против Томмо, все ещё считал его стариком, но прощение вымаливал старательно. Даже слишком. — Ладно, — Гарри попытался улыбнуться. Когда-то у него были трусы с машинками или чем-то таким, но это никого не отпугнуло. Отсутствие тоже не должно напугать. — Гарри, если у вас дойдёт до секса, то он не заметит, что ты без трусов, а если не дойдёт, то он и не узнает! Так что просто расслабься и получай удовольствие! Все равно на лыжах ты толком не катаешься, хоть чем-то хорошим же должен запомниться твой отпуск! Барбара была права. И логична. И ей тоже, как и Найлу, было неловко за своё поведение. — Если бы он оказался без трусов под штанами, то ты что, позвонил бы в полицию? — Да нет, но… — Но ты ничем не хуже него! Может быть, он тоже без ничего под штанами будет. Они все засмеялись, и Гарри покачал головой — ситуация теперь не казалась такой уж нелепой и безвыходной. В конце концов, если быстро снять с себя штаны, то ничего не будет заметно. Он уже не казался себе таким непроходимым дебилом из-за того, что не поставил стирку и не купил дополнительную пару однотонных боксёрок. Он задумался — а когда он вообще себе что-то покупал? Что-то выбирал, хоть бы и трусы? Ему это не нужно было, не для кого, а для себя и парня в клубном туалете и так сойдёт… Томмо не был парнем из клубного туалета, да и с ним он не чувствовал себя таким уж отстоем, как раньше. Только бы он не послал его сегодня ночью. Гарри боялся, что не понравится в постели, но ещё больше он боялся, что Корбет вернётся в его голову и снова скажет, насколько он жалкий и Томмо только и хотел посмеяться над ним. Сейчас он будто бы исчез, но Гарри знал, что не навсегда. Словно вышел из комнаты, а запах одеколона не успеет выветриться, как он войдёт снова. Он знал, что Корбет вернется, но хотел бы, чтобы тот ушёл в этот раз на более продолжительный срок. Он быстро привёл себя в порядок, стараясь не думать о том, что его зад прикрыт только тканью джинсов. Но, естественно, спрятать розового слона в маленькой комнате невозможно и пока он дошел, ни о чем другом, кроме как об отсутствии трусов, думать он не мог. Он кивнул девушке на ресепшен, быстро поднялся, перескакивая через ступеньку, по лестнице, на ходу стаскивая с себя куртку. Решимость или паника вела его, уже было непонятно. Но он знал, что делать, в конце концов, лучшая защита — нападение. Да и если он качественно отдаст должок, Томмо, наверное, и не обратит внимания на такую чепуху, как какие-то там трусы. Дверь открылась через мгновение после того, как он постучал. Он быстро вошёл, сбросил куртку на пол и вместо приветствия прижался к губам поцелуем. *L* Гарри опрокинул его на спину и задрал футболку, потянул за ремень. — Хочу вернуть, — прошептал он в живот и решительно потянул за пряжку ремня. — Должок. Надеть брюки с поясом было дурацкой идеей, но он как-то не ожидал, что они настолько быстро перейдут к делу. С другой стороны, какой смысл ждать дальше? — Дай я сам, — Луи торопливо расстегнул ремень, стащив брюки в рекордные сроки до колен, а дальше уже он плохо соображал, отдал себя на волю этого сумасшедшего. — О боги… — Ммм? — вопросительно промычал Гарри обхватив губами его член. — Угу, — согласился он и выгнулся на кровати. Как, черт возьми, он хорош. Луи запустил пальцы в волосы Гарри и от удовольствия сжал чуть сильнее, почувствовал, как вокруг члена снова образовалась вибрация. — Нравится? — горло Гарри снова отозвалось, и Луи на пробу толкнулся: — А так? — И так тоже, — всхлипнул парень и сполз с кровати на колени. — Сделай ещё… Он не до конца понял, спрашивает Гарри или просит, но на всякий случай переспрашивать не стал. Зажав пальцами локоны на затылке, он направил голову Гарри вниз. Изначально он боялся перегнуть, все же создание было на вид нежным, но, видимо, когда дело касалось секса, в парне просыпался отнюдь не нежный зверь. По крайней мере то, что он творит ртом и языком, ни один скромный человек себе бы не позволил. — Блять, — Луи задохнулся и прижал голову сильнее, кончая глубоко в горло. — Блядский Боже, что ты творишь… Пальцы все ещё подрагивали, когда он обхватил лицо парня, чтобы поцеловать. Гарри застонал ему в рот и, не удержавшись, опрокинулся на пол. Луи привстал, хотел помочь подняться, но, запутавшись в штанах, которые болтались на щиколотках, рухнул сверху. Он бы рассмеялся, но Гарри под ним требовал своей порции удовольствия и какая разница уже, на полу или на кровати! Луи вернулся к поцелую, расстегнул пуговицу на джинсах. Он удивленно выдохнул, почувствовав горячий член вместо ткани трусов, — ого, даже так?! Никогда он так сильно не ошибался в людях! — потерся, перевернулся на бок и, не разрывая поцелуй, обхватил рукой. Гарри плавился от поцелуев, как мороженое. Он был настолько погружён в удовольствие, так прижимался и открывал рот навстречу, ерзал от узости штанов, стараясь раздвинуть ноги шире. Это пробуждало в Луи до этого почти забытый пьянящий кайф от удовольствия другого человека. Гарри наслаждался всем абсолютно и полностью. И Луи хотелось, чтобы это длилось подольше. Дальше ласкать, слушать сладкие всхлипы, чувствовать, как Гарри беспомощно сжимает его в объятьях, но… — Я сейчас, сейчас… — парень выдохнул в поцелуй, и Луи не удержался — отстранился, чтобы рассмотреть лицо, когда Гарри начал кончать. Хотелось отпечатать в памяти, впитать в себя каждую морщинку и тихий звук, срывающийся с губ. — Ты был рождён для этого, — тихо прошептал он, убирая кудрявые волосы с лица. — Для чего? — неожиданно с горечью спросил Гарри спустя продолжительную паузу, и Луи понял, что надавил на больное. Сколько у Гарри триггеров, он не мог себе представить. — Чтобы дарить тебе удовольствие, — он поцеловал парня в висок. — Ты был рождён именно для этого.