Проезд на санках запрещен

*L* Брендан собирал вещи. Медленно складывал рубашки и футболки, сворачивал носки и расправлял невидимые складки на брюках. Луи знал это наверняка, мог представить все это до деталей и поэтому малодушно остался поработать подольше. Никому из них не было нужно прощаться, говорить ненужные слова, все это лишнее. Очередной скандал — это все, чем бы закончилось его присутствие. Допустим, Брендану бы хотелось в очередной раз выяснить отношения. Будто бы он мог сказать ему что-то новое. Но ему даже старые объяснения было повторять неинтересно, поэтому он решил за двоих. Несмотря на то, что Брендан не был скандалистом или истеричкой, они неизбежно скатывались в ссору, когда Луи пытался объяснить ему необходимость личного пространства и времени. Что ему не нужен контроль и отчитываться он не привык. Пожалуй, он не был для Луи, а Луи не был для него. Между ними не щелкнуло, не пробежало искры и, если честно, ему не было нужно ничего, кроме секса. Точка зрения Брендана, вероятно, отличалась, раз уж цеплялся за него. Этого Луи понять уже не мог. Он не слишком разбирался в отношениях, а секс вполне успешно и почти на сто процентов был хорош со всеми. Время в постели с Бренданом было отличным, а все, что до или после… никаким. Ему было не слишком интересно, не слишком волнительно. Не хотелось уходить домой пораньше, а Брендану не хотелось проводить вечера в одиночестве или в кругу своих друзей. Хотя он изначально и пытался. В этом и была причина. У них не было баланса, они по-разному смотрели на жизнь. Он легко сдался, когда Брендан сказал, что жизнь вместе улучшит их отношения и опять же секс будет чаще. Кто такой Луи, чтобы отказываться от улучшений? А оказалось, что это решение только и принесло больше раздражения и выяснения отношений. Секса больше не стало, потому что в итоге он предпочитал возвращаться за полночь. Но зато он убедился, что не его это — отношения, семья, все это человеческое ему чуждо. Это больше мешает, раздражает. Никакой радости, мотивации или чего-то такого, из-за чего хотелось бы продолжать. Ему показалось, после разморившего отпуска, что он нормальный. А может он может быть с кем-то только в отрыве от работы. Хотя Лиам был уверен, что ему нужен человек, но Лиам всегда был чертовым романтиком. Не стоило ему доверять, когда ты другого склада. Луи поднялся из-за стола. Голова тяжелела свинцом, глаза пекло долгого времени за монитором. А может ему не все равно, что Брендан уходит? Не может же он быть таким равнодушным. Он подошёл к выключателю, щёлкнул, погружая кабинет в темноту, подошёл к окну. За стеклом суетился Лондон. Как школьник, который опаздывает на урок — бестолково и неуклюже. Заканчивалось лето и заканчивался его очередной этап в жизни. Не самый удачный, но без него бы он и не понял ничего про себя. — Страдаешь? — дверь резко открылась, луч коридорного света ворвался, разделяя комнату пополам. — Зейн, можно же постучать? — Луи, погруженный в размышления, едва не врезался лбом в стекло от резкого звука. — Можно, — он мялся на пороге. — У меня новость. Мы переносим свадьбу. На неопределённый срок. Таланта преподносить новости у Малика не было никогда. Было множество других, которые он знал, а также, разумеется, и те, о которых он знать не хотел, но в переговорщики Зейн отчаянно не годился. Что, черт возьми, могло случиться? — Я жажду услышать подробности, — он обошёл стоящего в двери парня и втолкнул в кабинет. — Вы поссорились? Что произошло? — У Лиама заболела тетя Марджери. Свадьбу надо перенести, — выпалил скороговоркой Зейн. Всего-то! Он выдохнул с облегчением. Тетку они переживут. — Он же ее терпеть не может, что показательно. В этом мире не так много людей, к которым Лиам не питает нежных чувств. Зачем переносить свадьбу из-за старой дуры? — Луи подошёл к столу и щёлкнул лампой, присел на стул. Зейн упал в кресло напротив и прикрыл лицо ладонью. — Да, но он не может. Ей сделают операцию и тогда... Это же сестра его матери. Очень важно для их семьи. И Лиам не может вот так. — Звучит вполне по-пейновски, — он вздохнул. Лиам всегда таким был. Семья. Ценности. Все не могут друг без друга. — Ты можешь… ну, поговорить с ним? Я не могу найти какие-то правильные слова, понимаешь? Я пытался весь вечер, но… — Но он считает, что предал тебя, и не может себе это простить, — закончил он за него. — Что так смотришь? — Я не знаю, что у него на уме. Он ничего толком не говорит... в целом он вообще почти все время молчал! Луи, ты правда думаешь то, что сказал? — На сто процентов. Ладно, на девяносто восемь. Но я с ним поговорю, конечно. Чтобы он поговорил с тобой. Ты за этим примчался? — У тебя не отвечал мобильный. Брендан сказал, что тебя дома нет. Где тебе ещё быть… — Ну да, — Луи достал из кармана пиджака мобильный — нужно было бы заряжать телефон, хотя бы иногда, он вытащил шнур из-под кипы бумаг и воткнул в телефон. Экран радостно подсветился эмблемой. — Где мне ещё быть? Мы разошлись с Бренданом. Он собирает вещи. Я не хочу идти домой. — Лиам не говорил, — Зейн растерянно посмотрел на него. — Прости… — Он и не знал, — Луи махнул рукой. — Не хотел его расстраивать заранее, ему нравился Брендан. — Он его терпел ради тебя, — фыркнул Зейн и закатил глаза. — Нет. Я его терпел ради тебя, Лиам ко всем хорошо относится. — Кроме Марджори. — Вечно она все портит Лиаму, да? — Всю жизнь. Старая стерва, — Луи рассмеялся, почувствовал, как наконец расслабляется. Зейн оказался неожиданно кстати. — А чем тебе-то не нравился Брендан? — У меня есть чувство прекрасного, Луи, — как нечто само собой разумеющееся сказал он. — И? — И он, увы, это чувство не порадовал. — Ты удивительно тонко чувствуешь людей, Малик, — иронично произнёс он. — Тебе бы в психологи, а не рисовать. — Ты с ним перестал быть собой, Луи, — пожал плечами Зейн. — Вот и все, — он снова пожал плечами и подошёл к столу: — Хочешь переночевать у нас? Домой утром заедешь, переоденешься. Не спать же тебе в кресле. Луи задумался только на секунду и кивнул. Брендан тянул время и ждал, вероятно, его возвращения, чтобы поговорить в третий раз, а он, будучи скотиной, ничего этого больше не хотел. В отель, конечно, можно или к сестре… А с Лиамом поговорить нужно, Луи мог догадываться, что он там себе навыдумывал, но все могло быть ещё сложнее. Будучи прекрасным другом каждому, Лиам был первым врагом самому себе. *H* Лето заканчивалось. И Гарри был этому даже немного рад. Лето было неплохим, ему удалось подзаработать достаточно денег разнося коктейли для туристов в кафе, прочитать несколько книг по психологии и в целом он чувствовал себя намного лучше. Сегодня был последний день работы в кафе и впереди было две недели отдыха. Найл приедет через семь дней и оставалось понять, как провести время. Можно спать, можно читать или ходить голым все это время, пока он один, можно позвонить кому-то и договориться погулять, ведь не один он в городе остался на лето! А можно… можно сходить в клуб. Гарри занервничал от одной мысли и схватил стакан, начал натирать его с утроенной энергией. Он не был с парнем очень давно, Михал не считается. Корбет, выходит, был последним, ещё весной. Может, стоит попробовать? Психолог говорила, что он сам поймёт, что готов. Он понимал, что хочет близости, но не знал, готов ли. Хочет ли отношений или так, на раз… Ошибки будут, но не все ошибки — конец света. Мартин, их бармен, улыбнулся ему и кивнул на заказ. Компания в углу ждала свои напитки. Гарри подхватил поднос и направился к столику. Он пойдёт в клуб. Если захочет, то переспит, если нет, то просто выпьет и уйдёт. Когда он расставлял бокалы, руки уже почти не дрожали. Решение было принято и мини-план на разные ситуации он прикинул. Это поход в гей-клуб, а не конец света. По крайней мере это то, что он сможет контролировать. *** Конца света не произошло. Он все же выпил (сначала у себя в баре на прощание, а после ещё парочку коктейлей в баре), и, наверное, зря он это затеял. После перерыва не стоило идти в бар самому и напиваться. Может, стоило познакомиться с кем-то в другом, менее однозначном месте. Хотя мужчина, подсевший к нему, был совсем неплох, чтобы отказывать ему в знакомстве. Был хорош, чтобы согласиться выпить и даже очень привлекателен, чтобы продолжить. Он не сделал даже и намёка на что-то, что могло не понравиться Гарри. Может только ехать к нему не стоило, чтобы не возвращаться в три ночи к себе. Уж слишком все было однозначным. Секс на одну ночь. Такси трясло на ремонтном участке дороги, и он пытался проанализировать это ощущение, которое холодило в животе, будто бы там плавала медуза. Плохо не было, неприятно и грустно, что он это сделал. Поторопился, слюбопытничал. Возможно, ему нужно что-то более стабильное. Менее прозаичное. Хотелось к кому-то близкому, обнять покрепче и успокоиться. Жаль, что Хорана нет дома! Он бы побурчал, конечно, но… и девчонки тоже уехали на прошлой неделе. Других настолько близких у него не было. Гарри посмотрел в окно. Небо начинало светлеть, и внезапно он понял, кого ему так сильно не хватает. Он хочет к маме. У него есть близкий человек, правда, они уже давно не так близки, из-за него в том числе. Но он хочет к родителям, чтобы они выслушали его и сказали что-то в ответ. Например, что любят его несмотря ни на что. Как выяснилось, он не был готов к сексу, но внезапно понял, что готов к разговору с родителями. Оказывается, вот как ощущается готовность к чему-то. Спокойная уверенность и готовность к любому результату, несмотря на надежды. Теперь он знает, как это, и не спутает с чем-то другим. Гарри усмехнулся — он сумел найти в этой ситуации что-то хорошее для себя. Эмили была бы им довольна. Надо будет написать ей, дружить у них получалось намного лучше, чем встречаться. *L* — Мне кажется, он напился, пока ты ездил за мной, — Луи приткнул на полку шлем и стянул ботинки. — Зейн, у тебя вид такой, будто бы мы не из соседнего района, а из северной Африки приехали. — Я беспокоился, что мы куда–то врежемся и свадьбу придётся окончательно отменить, — Зейн выглядел слишком бледным и говорил так, будто бы его сейчас стошнит. — Это была бы уже не твоя печаль, — пробормотал Луи и шагнул в темноту. — Лиам? Тот стоял у открытого шкафа. У ног стоял чемодан, а на столе — почти допитая бутылка виски. — Далеко собрался? — Зейн от меня ушёл, — негромко ответил Пейн. — И я не виню его за это. Но это его квартира и уйти должен я! — Лиам, он не ушёл, — Луи мягко отодвинул друга от шкафа, впихнул кое-как чемодан, не слишком заботясь о вещах, которые смялись, и задвинул дверь. Бедный его друг. Он так долго хотел эту свадьбу. Готовился и… Лиаму было невероятно сложно сделать выбор в пользу мамы, а не свадьбы с Зейном. Он знал это наверняка! Только увидев Лиама Луи осознал, что расстроился и переживал из-за переноса даты их свадьбы сильнее, чем из-за решения расстаться с Бренданом. Хотя решение расстаться вообще-то принесло только облегчение. — Но его здесь нет! — Пейн сел на кровать и съёжился, превращаясь из взрослого мужчины в мальчишку. — Почему бы он ушёл? — Луи вытаращил глаза на Зейна, мнущегося в проеме, надеясь, что тот свалит и даст им поговорить. — Я отменил свадьбу. Из-за тети. Она заболела, и мама не сможет ее бросить без присмотра. — Ты можешь нанять сиделку. И я могу. И Зейн может. У неё будет три сиделки. — Сам же знаешь, что мама ее не бросит. Это были сложные отношения между мамой Лиама и ее сестрой. Какая-то давняя история, о которой никто не говорил, но, будучи младшей сестрой, мисс Пейн всегда заботилась о старшей и выполняла ее прихоти. — Я знаю. И Зейн знает. Все знают. — Я обещал Зейну, что это будет только наш день, понимаешь? А я его предал. Мы так ждали… а теперь… я не могу смотреть ему в глаза, Луи! Я все испортил! — Детка, — Луи положил голову ему на плечо. — Здоровье этой дуры от тебя не зависит. — Надо было расписаться по-тихому, — едва слышно произнёс он, — а я настоял на свадьбе. А теперь ее не будет. Потому что Зейн ушёл. — Лиам, — Луи схватил его за уши и развернул к себе лицом, — Зейн ушёл. И пришёл. Он ходил за мной, понимаешь? Потому что ты с ним не разговаривал. — Потому что я не знал, что ему сказать! Он правда вернулся? — с пьяной надеждой спросил Лиам. — Укладывай его спать, Малик, — Луи не мог не улыбнуться, когда Лиам просиял, увидев Зейна, входящего в комнату. — Завтра договорим. Пойду прилягу в гостевой. — Луи, а почему ты остаёшься здесь? — нахмурился Пейн, счастливо прижимаясь к своему все ещё жениху. — Брендан собирает вещи, — пожал плечами он, — не вижу смысла ему мешать. Мы все же расстались, Ли. Извини, что… очередная не очень радостная новость за сегодня, да? — Ну, я считал, что вы съехались сильно рано, – неожиданно заявил Лиам. – Ты не выглядел счастливым. И это покрывало, которое он купил... — он изобразил отвращение на лице. Зейн засмеялся и поцеловал его в висок. Луи закатил глаза и зашагал в сторону маленькой спальни, оставляя их вдвоём. Видимо, он настолько плохо разбирается в любовниках, что умудрился съехаться с человеком, который пришёлся не по душе даже его лучшему другу, который воспринимал людей с восторгом лабрадора. Ещё пару месяцев — и у тети Марджори появился бы конкурент в лице Брендана. Если все дело в Брендане, то, может быть, он не такой и безнадёжный? *H* Все же немного замешкался, звякнул ключами, но засунул их в карман и нажал на звонок. Нужно было хотя бы цветы ей купить… — Привет, — мама очевидно не ожидала его увидеть, обычно он ограничивался звонками. — Я пришёл поговорить. Мама кивнула, словно не веря, что он не привидение, и отошла, пропуская в квартиру. Когда они виделись? Ещё до Хорватии, после он тут не появлялся – не мог. — Папы ещё нет… что-то случилось? — она наливала ему чай, торопливо выставляла что-то на стол. — Давно ещё, — он улыбнулся, потому что был просто рад ее видеть. Смотреть как она хлопочет вокруг него и как привычно и ловко ее пальцы разворачивают свертки с сыром и ветчиной. И даже не так важно, что будет после разговора. Просто был рад оказаться дома. — Мне жаль, что я вёл себя как последний придурок. Все это время. И особенно в семнадцать. Когда убегал из дома, хлопал дверью и орал, что ненавижу вас всех. — Гарри, — мама протянула руку и сжала его плечо. — Ты был подростком и не мог в себе разобраться и… — Я все так же гей, мам, — он улыбнулся широко и радостно, почему-то говорить это было легко. Может быть потому, что для него это перестало быть проблемой. — И так было всегда, хотя я долго сам в это не верил. Не хотел быть им. Но я не могу ничего изменить, исправить и никто не может. Я делал много ошибок, много глупостей и Корбет был одной из них. Помнишь такого? Ты правильно его ненавидела. Я не был счастлив, понимаешь? Я не был рад, когда понял это. Что я не такой… Мне было всего семнадцать и я долго пытался исправить себя, мам. И Эмили я врал, надеялся, что она меня исправит. Мне жаль, что тебе стыдно перед соседями и твоей сестрой. И что я… я не оправдал ваших ожиданий! Но я не смогу быть другим. Он залпом выпил остывший чай и уткнулся взглядом в тарелку с печеньем, разглядывая мелкие крошки и кусочки шоколада. Никогда не мог понять, почему они не плавятся при выпекании… на маму он смотреть не мог. Он не сомневался, что сделал правильно, придя сюда, но это было непросто. — Гарри, — она обняла его за голову и прижала себе. — Господи, Гарри! Он обнял ее в ответ и зажмурился. Из-под плотно сжатых ресниц катились слёзы, и остановить их не могла никакая сила. — Ты не виновата, понимаешь? И папа не виноват. Так просто вышло и… — Гарри, я… — мама присела на корточки перед ним, вытерла щеки. — Это все было неожиданно и сложно для нас... Понять тебя и… это все, у нас не вышло сразу. Мы можем попробовать ещё раз, правда? Все вместе мы справимся! У тебя есть кто-то, чтобы мы могли познакомится с ним?ь — Нет, мам, — он потряс головой. — То есть да. Нам надо попробовать понять друг друга ещё раз, конечно! Но у меня никого нет. После Корбета и не было. Так что пока будем знакомиться заново друг с другом?