The darkness in your soul

Боялся ли Ваас? Вряд ли, страх был чувством, которое он испытывал в самый последний момент, гнев, ненависть и безумие занимали первые строки эмоциональной окраски его сущности, а что он испытывал в дальнейшем — уже полная импровизация. Пират понимал, что паника — самый плохой вариант поведения в сложившейся ситуации, и сейчас, в задумчивости покусывая спелый бок яблока, он был полностью поглощен обдумыванием того, как встретить незваного гостя, который должен был нагрянуть со дня на день. О том, что по его душу в скором времени пожалует сам великий Воин, ему, как ни странно, доложила Цитра, точнее, ему доставили записку, подписанную именем Цитры. В личности анонимного добродетеля можно было и сомневаться, но он предпочел думать о том, что сестра по каким-то непонятным причинам решила уберечь его от надвигавшейся угрозы. Вполне возможно, что это было обманом, но пират предпочел об этом не думать, так или иначе, когда-нибудь Броди все равно нагрянет с визитом, чтобы отсечь голову тому, в ком видел Великана из известной притчи, то есть — отсечь голову Ваасу, который оккупировал весь остров. Впрочем, и в оккупации так же можно было сомневаться, потому что все тот же калифорнийский выродок день ото дня захватывал аванпосты один за другим, вышки переставали обрабатывать и передавать информацию — подобное положение дел сложно было назвать полной оккупацией, и это злило начальника пиратов. Только вот у него не было времени на то, чтобы выплеснуть свою злобу, его занимали мысли о том, как бы сохранить свою собственную жизнь. Из всех рисовавшихся в голове выходов только один был наиболее надежным — засада. Да, придется жертвовать жизнями своих людей, но все это ради благого дела, и это не оправдания перед атрофированной совестью, это факт, который стоит принять как должное. За день были выставлены караульные, помещение, в котором обитал Монтенегро, превратилось в одну сплошную ловушку, он даже решил сделать запись, так сказать посмеяться над великим Воином, показать ему, что сила не только на его стороне, что сила есть у каждого. Вечером того же дня к перебравшемуся в старый ангар Ваасу, пожаловал один из подчиненных: как оказалось, ему опять что-то хотели передать. Предмет, обернутый выдубленной кожей, перекочевал в руки Монтенегро, подчиненный удалился. Он никогда так не удивлялся, нет, правда, никогда, и удивил его не китайский кинжал, который оказался в свертке, а сам факт того, что данное оружие решили передать ему, кинжал был знаком того, что Воин уже близко. И действительно, не прошло и получаса, как в проеме нарисовался очередной силуэт. Один из караульных доложил о том, что Броди приближается к лагерю, как и было велено, парня не тронули, чтобы вся операция не погорела, и дали беспрепятственно пройти. Что делал Ваас? Он сел на стул и принялся слушать, и все пошло именно так, как ему было нужно. Смолкла музыка, вместо которой зазвучал его собственный, насмешливый голос, был слышен грохот и лязг, но, как и предугадывал Монтенегро, ублюдку удалось выбраться из огня, и это, между прочим, уже не в первый раз. Вместо лязга теперь слышалась беспрерывная перестрелка, кто-то кричал то ли от боли, то ли давая указания другим, был слышен звон бьющихся бутылок, наполненных коктейлем Молотова, взрывы осколочных гранат, стрекот штурмовых винтовок. Ваас медленно и слишком спокойно обливал каменное лезвие раствором — сильный наркотик, вызывающий не менее сильные галлюцинации — желание поиграть со своей жертвой (а Джейсон был не иначе, как жертвой), было сильнее желания убить ее сразу. - It's madness, don't ask me to explain, don't take away the pain, it's impossible to save me* - негромко напевал он, внимательно рассматривая влажно блестевшее лезвие. Сегодня он пристрелит ублюдка Броди, так же, как пристрелил когда-то его брата, мальчик решил, что он стал частью джунглей, что составляет с ними прекрасный дуэт, что он стал великолепным охотником и не менее ловким мстителем, как бы не так, и именно сегодня пират, сильный мира сего, разубедит его, разобьет все его домыслы вдребезги. Ваас не заметил, как стихла стрельба на улице, но отчетливо услышал, как скрипнула отодвинутая дверь ангара, да и сам Джейсон решил не скрываться, моментально принялся что-то орать. Глупый, глупый Воин, подумал, что, раз местное население радушно принимает его, что сама Цитра решила поведать ему некоторые секреты, он стал от этого сильнее и, возможно, даже больше, что он стал непобедим. Какое опрометчивое, поспешное решение. Если ты не Ракьят от рождения, ты никогда им не станешь. Только вот Джейсон, поглощенный своим гневом и желанием отомстить, не замечает того, как ловко им манипулируют, как направляют по следу, словно собаку. - Ты водишь, мудила, - наточенный камень рассекает мягкую плоть, секундное замешательство в глазах Броди сменяется сначала страхом, а потом и гневом, и вот он уже пошатывается, опирается о железную стену спиной и смотрит перед собой немигающим, странным взглядом. Ваас отступает на несколько шагов, садится на стул, он что-то говорит и сам не разбирает своих слов, он полностью увлечен наблюдением за тем, кто так жаждал его смерти. Джейсон, пошатываясь, идет вперед, прямиком к Ваасу, смотрит по сторонам, затуманенное наркотиком сознание явно подбрасывает ему крайне интересные картины, и Монтенегро жалеет только о том, что не может разделить с ним его видения, что он не может увидеть того, что видит сам Джейсон. И вот тут происходит нечто необычное, юный мститель выхватывает из-за спины пистолет-пулемет и начинает поливать свинцом все вокруг себя, пират выгибает рассеченную бровь. Дальше больше, Джейсон, до сих пор уперто двигающийся навстречу своей погибели подходит слишком близко, Ваас поднимается на ноги и отодвигает стул в сторону, глухо щелкает опустошенное оружие в руках Броди, что вызывает на лице Вааса только тень усмешки. Он удобнее перехватывает кинжал в своей руке и занимает боевую стойку. Пришедший с мечом от меча и погибнет. Ваас перепишет историю, теперь умрет Воин, а после умрут и те, кто был ему дорог. Только Монтенегро забыл один неопровержимый факт — все в истории повторяется. Недолгая схватка заканчивается тем, что маленький ублюдок оказывается проворнее, и пират получает несколько ножевых ранений, первым оседает на пол, а после заваливается на бок, судорожно зажимая руками нанесенные ему раны, сочащиеся кровью. Тут же, совсем рядом, падает и Джейсон, наркотик вырубает его, но слишком поздно, какие-то десять гребанных минут, а он, ебучий любимец Фортуны, все-таки смог добраться до глотки Великана и, кажется, смог перегрызть ее. Ваас открывает глаза, смотрит на бледное лицо Броди и думает о том, что где-то он ошибся, что-то не рассчитал, но беспамятство, резким, мощным потоком, вышибает из него сознание, и пират падает в холодную, пронизывающую болью все тело, тьму. Ему кажется, что это конец, и «кажется» тут ключевое слово. Сознание возвращается медленно и неохотно, и в это же мгновение Монтенегро думает о том, что лучше бы оно не возвращалось совсем. Высокий потолок ангара почему-то сменился голубым, безоблачным небосклоном. В следующее мгновение приходит понимание того, что его куда-то несут, а после в нос забивается сладковатый запах тления и гниения. Неужели его решили закопать в братской могиле? Какая, мать его, прелесть. Все мышцы словно одеревенели, пошевелить хоть какой-нибудь из всех имеющихся конечностей предстает титаническим трудом, даже дышать и то тяжело — воздух, забивающийся в глотку, словно не может просочиться сквозь какое-то препятствие. Да вот только знаете что, прерогатива быть заживо похороненным в компании жмуров, ему вообще нихуя не приходится по душе. Попытка сказать хоть что-нибудь с треском провалилась, вместо этого из глотки вырывается сдавленный свист, но стремление жить куда сильнее телесной слабости. Воздух в легких практически закончился, когда ему все-таки удалось сказать тихое, но четкое: - Блять, - новоявленные гробовщики замешкались и остановились. Было видно, что они испугались заговорившего мертвеца, но один из них, сравнительно умный, все-таки догадался поднести к сухим губам пальцы и с воплем отскочил в сторону, когда почувствовал на них слабое, теплое дыхание. - Он живой, он реально живой! - самодельные носилки опустили на землю, началась суета, кто-то кого-то звал, вокруг собирались люди, боязливо косящиеся на вернувшегося с того света начальника пиратов, но сам Ваас, вымученный тем малым, что он смог сейчас сделать, уже постепенно погружался в беспамятство. Очередное пробуждение, и очередная боль. Ваас морщится и тихо хрипит, веки поднимаются с трудом, но когда ему удается это сделать, он с удивлением наблюдает над собой усеянное ртутными точками звезд темно-синее небо и тут же, непонятно почему, начинает улыбаться. Хотя о каком непонимании может идти речь? Он выжил, он пережил все, прошел через испытания, и ему вновь дарована возможность дышать, которой он чуть не лишился по своей же глупости. Но радость длится недолго, совсем рядом раздается чей-то голос, кажется, женский и смутно знакомый, Ваас слышит звуки так, словно ему в уши набили вату, но постепенно звуки становятся четче, и из непонятного бубнения перерастают во внятную речь. Он узнает голос своей сестры, и это почему-то даже не удивляет, Ваас пытается повернуть голову, и это получается с трудом, Цитра стоит перед ним и внимательно смотрит, теперь молчит — видимо поняла, что брат ни слова не понимает и теперь ждет, пока он до конца придет в себя. - Какого хуя я тут делаю? – звучит вместо слов благодарности. Цитра застывает с видом оскорбленной благодетели, и это только смешит, Ваас не сдерживается и усмехается. - Вообще-то, я тебя спасла, мог бы и «спасибо» сказать. Хотя, о чем я, ты уже давно забыл, что значит это слово, - девушка отмахивается и неспешно наполняет каменную чашу водой, это очень даже кстати. Только вот Ваас все равно не понимает, с какого перепугу предводительница племени, которое Монтенегро всячески ущемляет, помогает ему. Он без видимой благодарности принимает чашу из ее рук и жадно пьет. Когда язык наконец-то отлипает от неба, пират начинает потихоньку разрабатывать мышцы, выкручивая запястья и стопы, сгибая локти и колени, конечности непрерывно хрустят, и Ваасу кажется, что он пролежал вот так очень и очень долго. Цитра начинает говорить первой. - Джейсон выжил… - Я почему-то в этом даже не сомневался, но с какой стати ты помогаешь мне? Это ведь ты прислала сначала записку, а после и нож? – он даже не смотрит в ее сторону. - Да, только вот вы не вернули мне моих курьеров, но я не о том… - А с какой стати мы должны кого-то возвращать, когда их можно выгодно продать? - Ваас, я не договорила. - Вообще-то, работорговля выгодный бизнес… - Ваас, - Цитра срывается на крик, и пират замолкает, но все так же не смотрит в ее сторону, гневная баба — это опасно, а гневная баба-бедуин — это просто пиздец, и Монтенегро не решается нарушить тишины. - Я так и не договорила. Джейсон не просто выжил, он думает, что убил тебя и теперь хочет достать Хойта, и что-то мне подсказывает, что у него это получится. - Достать Хойта? – ехидно передразнивает он. Ваас присаживается и спускает ноги с края камня, на котором он лежал, неудивительно, что у него так болит спина. - Хойта не может достать никто, много героев было — ни у кого не получилось. - У «героев» не было татау, и не было той силы, которая есть в Джейсоне. Скоро все изменится, брат, советую тебе одуматься и принять нашу сторону, потому что победа уже почти у нас. - Не дели шкуру неубитого медведя, окей? Я вот, например, выжил, что помешает выжить Хойту? - Например, то, что Хойта никто не намерен спасать, а тебе помогли осознанно. Что бы, например, было, если бы я тебя не предупредила? Хотя, ладно, кто, ты думаешь, ухаживал за тобой всю эту неделю? Не зарекайся, Ваас. Ты спрашиваешь, почему? Я скажу тебе, пусть ты и отдалился от меня, пусть и попытался порвать родственные узы, только вот кровь, текущая в тебе — это кровь Ракьят, это наша общая кровь, я до сих пор люблю тебя, брат, люблю и жду, когда ты одумаешься и вернешься. Тебя простят, тебя примут, я обещаю. Ваас опешил, во-первых, от того, что пролежал в бессознательном состоянии порядка недели, во-вторых, просто от всего произнесенного. Ему навязчиво казалось, что его пытаются впутать во что-то, но, во что именно, предусмотрительно не говорят. - Что ты предлагаешь? – Цитра заметно оживилась после этого вопроса. - Ты знаешь нашу историю, нам нужен потомок. Джейсон сильный и смелый Воин, но в нем нет ни капли нашей крови, он не сможет стать нашим предводителем, а вот его сын, наш с ним сын или же дочь — он или она сможет. А баба-то совсем головой тронулась. Даже если Ваас и удивился, то ничем своего удивления не выдал, все с той же беспристрастностью он наблюдал за сестрой, глаза которой, напротив, фанатично горели. - Что требуется конкретно от меня? - Найди его друзей, Ваас. Их тоже надо убить, они знают слишком много и могут навлечь проблемы, а проблемы нам не нужны. С Джейсоном я разберусь сама. Женщины — вот поистине невероятные создания, хитрые как лисицы, смертоносные как сколопендры. Ваас не любил женщин, нет, он не был женоненавистником, просто ему была неприятна их компания, приятнее ему было сражаться и охотиться, приятнее было торговать людскими душами и наркотиками, приятнее было попадать в передряги, но точно не связывать свою судьбу с какой-нибудь амазонкой. - А взамен? - Ты сможешь вернуться к нам, Ваас. - Я не хочу возвращаться, Цитра, мне тут нечего делать. Я, по-твоему, тупой? Мозгов у меня нет? Эти люди, твой, скажем так, народ — они не примут меня, они могут делать вид, но, в итоге, какая-нибудь падла все равно убьет меня рано или поздно. Я прекрасно понимаю это, Цитра, и еще прекраснее понимаю то, что тебе это невыгодно. - Тогда ты сможешь уехать, мне неважно куда, лишь бы подальше отсюда. Потому что если ты не с нами, то ты против нас. - Хорошо, - согласился лишь для того, чтобы от него отстали, пират не привык к интригам, не привык делать что-то втайне, не из-за выдающегося благородства, а просто потому, что привык действовать наперекор, привык наносить ошеломительные удары и бить сразу в лицо, чтобы наверняка. - Мне бы пожрать чего-нибудь. - Да, конечно, я принесу. Жить ты будешь тут, искать его друзей надо начать, как можно скорее. - Я все сделаю, - на том и порешили, Цитра убралась восвояси, вскоре вернулась с едой, оставила ее и вновь ушла, теперь, как надеялся Ваас, до утра. Он бы с удовольствием согласился на то, чтобы не видеть этой суки вообще, но судьба никогда не была милостива к нему, и приходилось довольствоваться тем, что есть. Ваас поднял связи, и в итоге шайка-лейка быстро обнаружилась. Оставив координаты места сестре, он поспешил убраться в какой-нибудь из еще не занятых аванпостов, там, во всяком случае, его будут окружать преданные люди. Спустя какое-то время, к Ваасу вновь приходит гонец из числа Ракьят, этого не тронули и отпустили, хотя стоило бы отсечь ему голову, потому что гонцов, приносящих плохие вести, никогда не жаловали. Коротко говоря, послание (конечно же, от Цитры) извещало о том, что Хойт мертв. По прошествии дня о смерти Уокера заговорил весь остров, а это значило только то, что треклятому Джейсону Броди удалось сделать то, что не удавалось многим. Ваасу оставалось тихо ахуевать и попутно думать о том, куда бы перебраться. Да, он действительно собирался сваливать, потому что все, что у него было, держалось по большей части на Хойте, а теперь, когда его не стало, стало быть, и Монтенегро тут ловить больше нечего, во всяком случае, он знал пару-тройку людей, которые согласились бы принять его на службу. Но новости не заканчивались, и Ваас ахуевал все сильнее с каждой секундой. Как оказалось, все пошло не так, как представляла себе его ненаглядная сестрица, Джейсон выбрал друзей, кто-то взбесился, и, в конце концов, Цитру этот же «кто-то» убил. Расклад получался странным. Тем же вечером Ваас узнал о том, что Броди и компания покинули остров Рук. Что же, ему тут тоже делать было нечего. По прошествии недели, взяв с собой нескольких особенно преданных ему людей, Монтенегро также покинул остров, население на котором пребывало в полном смятении, обе стороны, что Ракьят, что пираты, лишились своих лидеров, что делать — не понятно, посему пришла суета и даже паника. Ваас оказался на, скажем так, «большой земле». Поначалу было непривычно, было чувство потерянности и незнания, чем себя занять. Они добрались до Сомали, где пиратов приняли едва ли не с распростертыми объятиями, порядка двух месяцев Ваас работал в тех землях, там же он обзавелся новыми контактами. После перебрался в Колумбию, работать на местную наркомафию оказалось гораздо выгоднее и прибыльнее, там же сеть его знакомств пополнилась новыми контактами. Три месяца, проведенные на Колумбийских землях, принесли свои плоды: во-первых, Ваас обзавелся деньгами, во-вторых, рекомендациями не последних людей, в-третьих, просто приноровился к «новому миру». После же, Монтенегро, о котором теперь уже знали в определенных кругах, перебрался в Америку и стал работать на одного из крупных драгдилеров, постепенно карабкаясь по карьерной лестнице вверх, и в итоге достиг того, что и сам стал «не последним человеком», в течение месяца удалось наладить поставки и обзавестись преданными людьми, а так же приобрести дом и обустроить «базу». И вот, уже под конец месяца, он наконец-то вспомнил о существовании Джейсона Броди. Все решил случай. Ваас в тот день прибыл в Калифорнию по порученному ему заданию, выполнив которое, решил отпраздновать удачное завершение сделки в местном мелком клубе, и кто бы видел, как вытянулось и помрачнело его лицо, когда в злосчастный клуб ввалились бухие, веселые и до боли знакомые товарищи. Ровно в тот же момент Ваас решил отыграться за все — и за то, что чуть не сдох, и за то, что из-за неуемного Джейсона пришлось лезть в какую-то темную историю, и за то, что ему пришлось уехать из родных мест. Да и вообще за всю хуйню, которую пришлось повидать за последнее время в неограниченных количествах, и за массу прочих вещей, которые, не появись в его жизни Джейсон, не произошли бы. Каково же было удивление Монтенегро, когда в самый последний момент ему позвонил его непосредственный начальник. Как оказалось, кто-то из «высшего начальства» (оказалось, есть еще и выше) хочет посмотреть на то, кто такой Джейсон, человек, который смог перерезать глотку осмотрительному и аккуратному Уокеру. Начальство же удивилось тому, что Броди уже нашелся. В итоге был отдан приказ повязать хитреца и держать его в целости и сохранности ровно до тех пор, пока «начальство» не соблаговолит метнуться в Калифорнию, ибо было решено, что привозить Джейсона в какой-либо из штабов опасно, в виду «непредсказуемости данного субъекта». Но даже на этом, мать его, открытия не закончились. Чувствуя себя Колумбом современного мира, Ваас обнаружил факт того, что не только его команда веселых и отчаянных ведет слежку за ничего не подозревающим когда-то-мстителем, соперники, явно настроенные менее дружелюбно, тоже заметили группу подозрительных людей следящих за домом объекта. Ваас решил действовать незамедлительно, боясь упустить добычу, которой делиться был не намерен. Соперников удалось, в большинстве своем, ликвидировать, а Джейсона вечером того же дня поймали. О дальнейшем история уже поведала. * * * Я слушал внимательно, ловя каждое слово. Пират то смотрел на потолок, то, вспоминая особенно тяжелые случаи, косился на меня злобными глазами, несколько раз пытался пихнуть ногой, но от этих тычков мне с легкостью удавалось уворачиваться. Оставался только один, непонятный для меня вопрос: - Насколько я понял, я тут вообще временно, тогда к чему такая честь и внимание? К чему это? – я тронул пальцами висящую на своей шее часть амулета и поднял глаза на пирата, он, как оказалось, смотрел на меня как на последнего дебила, коим я себя в тот же момент и ощутил. Поняв, что я все так же ничего не понимаю, Ваас закатил глаза, тяжело вздохнул и сел. - Во-первых, тогда, когда мы увидели этих уродов, я очень четко понял одну вещь — тобой я делиться не намерен, и не надо так на меня смотреть, я уже объяснял, а почитав записи твоего психиатра… - Психотерапевта, - моментально поправил я, потому что эту ошибку допускали многие, и я со временем начал реагировать на нее болезненно. Пират кивнул головой с явной неохотой. - Психотерапевта. В общем, парень, в башке у нас обоих, хочешь ты того или не хочешь, творится одно и то же. Во-вторых, из-за тебя я рисковал несколькими людьми, а я своими сподручными попусту не разбрасываюсь, так что делай выводы, - он замолчал, выразительно смотря в мою сторону. - В-третьих, ты действительно думаешь, что после того, как встретишься с тем, кто даже выше моего начальства, тебе дадут вернуться к обычной жизни? – он усмехнулся. - Нет, или ты ляжешь в могилу, или же будешь работать, и надейся на то, что на меня. Нет, принцесса, я не стал добрым самаритянином, просто зная твою ебнутость… Ты ценный помощник, Джейсон. К тому же, я могу гарантировать тебе то, на чем вряд ли будет заострять внимание другой человек. Скажем, безопасность твоих родных и близких. К тому же, я обосновался тут, в Калифорнии, мне тут удобно, так что тебе до дома будет рукой подать. А если ты еще и будешь держать рот на замке, то сможешь сохранять видимость той жизни, которой наслаждался еще вчера, - расклад был странный, в чем-то даже необычный. Я уже понимал, что во всем этом есть свой подвох, но так же понимал и то, что просто так мне отделаться не удастся, о том же говорила мне и усмехающаяся рожа сидящего рядом Вааса. Я поморщился. После гребанной поездки на остров, моя жизнь начала напоминать мне кошмар. Это как болото — стоило мне оступиться и угодить ногой в зловонную жижу, как я начал увязать в ней, сначала по щиколотку, а после по колено. Даже если ты не будешь дергаться, со временем ты все равно с головой уйдешь в топь и банально задохнешься, а спокойствие и бездействие только оттягивает момент смерти. Я усмехнулся на манер своего новоприобретенного «партнера»: в итоге, так и так, а я оказался в полной, как уже говорилось, жопе, и ничего не мог с этим поделать. Но стоило мне вспомнить о том, что кто-то угрожал моей семье, как суетные мысли убрались на задний план, лицо переменилось, моментально становясь серьезным. Я был обязан принять эту игру ради того, чтобы защитить близких мне людей, и я ее уже принял. Взгляд упал на настенные часы, время клонилось к девяти, люди, которые должны были прибыть с визитом, явно опаздывали. Ваас проследил за моим взглядом и тоже нахмурился. - Странно, очень странно, - пробубнил он, поднялся с места и вновь подошел к панорамному окну, внимательно всматриваясь вниз. За окном уже стемнело, где-то на западе догорало уходящее солнце, на небо, с востока, медленно, но решительно наползала тьма. Золотистый глаз полной луны был отчетливо виден на безоблачном небе, ее холодный свет падал вниз и серебрил крыши бараков и домов. То тут, то там мерцали серебристой ртутью точки загорающихся звезд, вдалеке от города, там, где было меньше света, их казалось гораздо больше, и я невольно засмотрелся, думая о том, что, если выехать подальше в пустыню, небосклон будет красив как никогда. Вааса же, кажется, занимали мысли далекие от завораживающей красоты окружающего мира, в какой-то момент мне показалось, что он чем-то обеспокоен, а вскоре его напряжение стало явным, и я невольно так же напрягся, предчувствуя близившуюся беду, которая вот-вот должна была пасть на наши головы. Наконец, в звенящей и порядком нервирующей тишине зазвучал голос пирата. - Пиздец, Броди, пакуй манатки, встреча отменяется, - тут же где-то на улице зазвучали звуки выстрелов и назревающей суеты. Пират отшатнулся от окна и оттолкнул от него и меня, стоило мне только попытаться сунуться. - Ты тупой? Сваливаем, бегом! - на лестнице зазвучали торопливые шаги, Ваас было потянул руку к ремню, но не обнаружив на нем кобуры, только злобно запричитал, тем не менее, за дверью появились недавние, переквалифицированные в охранников, конвоиры, на их широких рожах явственно отражалась гремучая смесь эмоций, среди которых особенно выделялось раздражение и страх. - На базу напали, вам надо уезжать, мы их задержим. - Я, блять, не тупой, понял уже. Проводите принцессу к черному ходу и следите за тем, чтобы его не ранили, а то я вам бошки снесу, усекли? – оба закивали головами на манер китайских болванчиков. Мне дали минуту на то, чтобы одеться, а после поволокли куда-то вниз, в подвальные помещения, спасибо, что руки не заламывали. Спустившись в подвалы, мы еще какое-то время шли в полнейшей темноте, я не мог разобрать дороги, а вот мои провожатые то и дело меня направляли тычками и толчками в плечо, бока и вообще во все доступные места, до которых могли дотянуться. Миновав не один поворот, мы все-таки вышли в какое-то помещение, щелкнула клавиша выключателя, комната наполнилась слабым голубоватым светом электрических ламп. Бетонная коробка, тут даже описывать ничего не надо, если что-то и было примечательно, то это стоящая тут же машина, расположенный на стенах арсенал с оружием, из которого мне моментально выделили пистолет, несколько запасных обойм для него и нож. Прекрасный, наверняка мощный спорткар, на котором нам, судя по всему, и предлагалось съебывать от непрошеных гостей. Не прошло и пяти минут, как в помещение ворвался Монтенегро, злобный как черт и явно не расположенный к разговорам, так что я решил заткнуться и ждать удобного случая. - Они проникли в дом, блять, а все почему? Потому что вы, кретины, не умеете нормально отлавливать и убивать ненужных людей. Если бы не одна упущенная крыса, то сейчас все было бы по-другому, блять, - подойдя к полке с оружием, начальник пиратского воинства сорвал с креплений штурмовую винтовку и позаимствовал запасные обоймы. Повесив оружие на плечо, он обернулся в сторону прохода, ведущего в подвалы. - Закройте, мать вашу, эту чертову дверь, - охранники дернулись к двери и закрыли ее на засов, как раз вовремя — нежеланные визитеры приблизились слишком близко. Я успел увидеть лишь мелькнувшие в проеме черные плащи и злобные хари наших преследователей, и увиденное меня совершенно не воодушевило. - Что делать-то? – не находя себе места, поинтересовался я, смотря на пирата, закидывающего в багажник два вещмешка. Тот опять посмотрел на меня, как на придурковатого, и кивнул в сторону двери со стороны пассажирского места. - Садись, бегом, скоро тут будет очень жарко. Эй, откройте дверь! - рявкнул он, уже садясь в машину, и я, последовав его примеру, быстро юркнул на пассажирское место. Руки мелко дрожали, то ли от страха перед неизвестным, но, судя по всему, крайне опасным врагом, то ли от азарта, захлестнувшего меня с головой. Дверь, ведущая к выходу, со скрипом поднялась, открывая дорогу. - Удачи, босс, - послышалось снаружи, двое охранников оставались на страже, желая выиграть время. Тут я заметил перемену на лице Вааса, ему явно не хотелось оставлять своих людей на произвол судьбы. - Не подведите, парни, я надеюсь на вас! - крикнул он в ответ, и тут же машина дернулась с места, завизжали колеса, пахнуло паленной резиной, и мы устремились в ведущий на поверхность бетонный коридор. Последнее, что я услышал, это скрип закрывающейся двери и звуки далекой перестрелки. Ваас, сидящий рядом, что-то рычал и вообще находился в крайне скверном расположении духа, так что я, решив подождать с вопросами, чуть ли не сжался и перестал дышать, лишь бы пират не обращал на меня внимания, хотя бы до того момента, пока не придет к относительному спокойствию. ___ * The Rasmus – Madness. Отрывок переводится, как: Это безумие Не проси меня объяснить причину Не забирай боль Меня невозможно спасти прим.: уточняю, первая часть главы повествует о альтернативном развитии событий после "смерти" Вааса.