Camorra

Сэхун выглядел более, чем свирепо. Чернильные волосы были чуток взлохмачены, а одежда смотрелась немного помятой и даже слегка заношенной. В стороне от входной двери альфа припарковал свой байк, который Бэк заметил только сейчас, о чем тут же пожалел, ведь заметив бы он его ранее, то смог бы скрыться хоть где-нибудь, пока Сэ не покинул «пост». - Что ты здесь делаешь? — Продолжая растерянно теребить пуговицу пальто, Бэк старался выглядеть очень уверенным и спокойным, хотя на деле его сковывали непередаваемые страх и ужас от того, что Сэхун узнал его секрет, но ведь это невозможно, он не мог догадаться, априори. Сохраняя осанку, омега просто прошёл мимо альфы, чтобы поскорее открыть замок и попасть в безопасность, в свой родной дом. - Я задал вопрос! — Сэ притянул омегу за локоть. Резко. Властно. - Мне нечего тебе сказать! Что тебе нужно?! Зачем ты вообще здесь? — Бэкхён воротился со стороны в сторону, но бесполезно, силы альфы куда превосходили его собственные. - Что ты сделал с ребёнком? — Нет. Нет. Глаза Бэка неконтролируемо расширились от удивления, как, откуда альфа мог узнать? — Да отвечай ты уже! — На этот раз Сэ встряхнул Бэка пуще прежнего. — Моё терпение заканчивается… Тебе лучше открыть свой ротик и ответить… По хорошему. - О каком ребёнке ты говоришь?! Я не понимаю!!! — Собрав всю смелость воедино, омега собирался отстаивать свою позицию «понятия не имею о чем речь» до конца, но сам боялся до жути, до дрожи в коленках. Сэ принимал наркотики. Снова. Глаза выдают. Нездоровый цвет кожи выдаёт. Не такой должен быть отец его ребёнка. Нет. — Да отпусти ты меня! - Не ври мне! Я знаю про беременность! Твой друг сегодня прокололся! — Сейчас О Сэхун был зловещ и бешен, как никогда ранее. Бэкхен был шокирован, что ДиО так подставил его, как так вышло? Ведь он должен был после академии приехать сюда, к Бэку, привезти таблетки. Что и когда пошло не так? - Нет БОЛЬШЕ никакого ребёнка! — С каждым словом омеги пальцы альфы сжимали его плоть сильнее и грубее, так, что Бэку было невероятно больно. - Я избавился от него, ясно тебе?! Не от такого, как ты, я хочу родить! Не от бесчувственного, помешанного на себе МОНСТРА! — Следом за последним словом последовала безжалостная пощёчина. Впервые за свою жизнь Сэ поднял руку на омегу. - Что же ты за блядь… — Пока Бэк приходил в себя от внезапного удара, из-за которого, потеряв равновесие, грохнулся наземь, альфа быстро подобрал ключи и пробрался в прихожую. — Ползи сюда, мразь. - Сэ… Что ты собрался делать? Уходи! — Омега был перепуган, он всё ещё валялся возле входа, будто нашкодивший щенок. Щека горела от недавнего удара, а взгляд впереди стоящего альфы был чудовищен и не предвещал ничего доброго. - Я сказал ползи сюда! — Сэхун был непреклонен. Страшно. Очень страшно. Бэкхён начал карабкаться в обратную сторону, на что альфа отреагировал тут же. Черноволосый выскочил за порог и схватил мальчишку за шиворот, бесцеремонно волоча в дом, захлопнув за обоими дверь. Тогда парень ещё не понимал, что вот-вот совершит самую большую ошибку, которую так и не сможет себе простить. - Нет! Нет, Сэхун! Пожалуйста, не надо! Не делай этого! — Альфа, без всяких ненужных ему прелюдий, стал бесстыдно сдирать с уже ревевшего омеги одежду. Сначала нежное голубое пальто, затем белый тонкий пуловер. - Не делать?! Ты слабый и беззащитный, да? Мой ребёнок тоже был слабым и беззащитным, но это ведь не помешало тебе его убить?! Да, сука?! — Альфа перетянул плачущего Бэка на кухню, скотски, за волосы. Затем, нагибая светловолосого раком, нахально принялся сдирать джинсы и бельё в одночасье. — Так с чего мне тебя жалеть?! Убийц ведь всегда наказывают, так ведь, Булочка? — Голос Сэ стал более загадочным, тихим. Он ласково провёл пальцем от самого подбородка омеги до пупка, пощипывая по очереди то правый, то левый соски. — А твой запах стал слаще… - Кончиком носа Сэ вырисовывал узоры по спине дрожащего омеги. — Он бы пах молоком когда родился, но ты не дал ему и шанса, тварь… Такая же тварь, как и моя мать! — Альфа беспардонно нагнул лицо омеги так, что щеки мальчишки прикасались к неприятно холодной плитке, а затем Сэхун встал и обошёл Бэка, встав прямо перед ним, расстегивая ширинку своих джоггеров. Ему нравилось как жалобно, снизу вверх, на него смотрит омега, полностью подчиненный им омега. Глаза парнишки полны влаги, отчаяния. Сломленный. Так ему и надо. Заслужил. - Прошу, умоляю тебя… Не надо, не делай этого! — Бэк не мог остановить потока слёз и лишь истерически умолял. - Закрой рот и соси. — Альфа понимал, знал, как для приличного, воспитанного омеги, будет унизительна данная мера. Унизить. Подчинить. Причинить боль. Да, то, что сейчас нужно. Сегодня Бэк уничтожил в альфе зародыш света, убив маленькое, ни в чем невиновное существо, и Бэкхён, несомненно, ответит за это. - Нет… Пожалуйста… Я не буду этого делать! - Соси, я сказал! — Альфа грубо протолкнул в небольшой аккуратный рот своё уже готовое достоинство, придерживая всхлипывающего омежку крепко за голову, покачивая то вперёд, то назад. — Только попробуй пустить в ход зубы, пожалеешь, будь уверен. — Сэ мучал мальчишку недолго, довольно быстро кончив тому в рот, заставляя того проглотить всё до последней капли. — Довольно умело, гадёныш. - Ненавижу тебя… - Бэк смотрел на альфу полным искреннего презрения взглядом, так и не поднимаясь с колен. - Ошибаешься. Вот сейчас… Сейчас ты меня в самом деле возненавидишь. — Резко опрокинув вперёд растерянного омегу, альфа вошёл в него со всей силой, в целиком неподготовленного. - Перестань, мне больно! Хватит!!! Ах... - Рваные, хаотичные толчки были невыносимо болящими. С каждым разом когда Бэк пытался соскользнуть с члена альфы, тот притягивал и насаживал его снова, ещё более животно. Омеге казалось, что он вот-вот сорвёт голос от собственных криков. Тело саднило и болело, альфа так сильно удерживал его, что, наверное, нечему будет и удивляться, если завтра всё тело Бэка станет синеватого оттенка. В этот вечер два человека были ранены поступками друг друга. Были уничтожены поступками друг друга. Стоны. Крики боли. Вопли. Это не занятие любовью. Это изнасилование. Это чертовская боль, открытая рана. Это незаживающий шрам на душе. Это вечное презрение к человеку, которого ты любишь или… Любил?