Небольшая помощь

Просыпаюсь еще до заката солнца. Сквозь тонкую щель приоткрытой крышки гроба внутрь пробивается слабый луч света. Он падает прямиком на лицо спящего Лестата. Я поворачиваю к нему голову и невольно любуюсь на редкость спокойным выражением его лица, какое не часто увидишь. Тонкие черты лица, два полукружия длинных ресниц, изящный профиль — невозможно оторваться. При этом Лестат не дышит, усиливая тем самым своё сходство с прекрасной скульптурой. Я невольно протягиваю к нему руку и почти касаюсь его лица, но в последний миг мои пальцы замирают всего в нескольких миллиметрах от его кожи. Не могу пересилить себя, хотя эти губы манят к себе. Легонько касаюсь его волос, перебираю их пальцами, словно витое золото. От них еле уловимый приятный аромат — не знаю, чем Лестат моет голову, но явно какими-то душистыми травами. Вдоль тела спокойно лежит его левая рука. Длинные пальцы чуть согнуты. Я осторожно притрагиваюсь к ним и сам тянусь ближе. Если Лестат сейчас повернёт ко мне голову, он заденет моё лицо. Но я не в силах отодвинуться. Черт, неужели этот невыносимый паршивец меня очаровал? Признаюсь себе в этом — да, очаровал. Я просто смотрю на него, а в груди уже разгорается тёплое чувство. Внезапно веки его подрагивают, и вот на меня уже с лёгкой усмешкой смотрит проснувшийся Лестат. Он мгновенно приближает своё лицо к моему и шепчет почти в губы: — Ты хотел сделать это? — и целует беззастенчиво и бесцеремонно. Я отталкиваю его, но не сильно. — Так ты не спал! Притворялся! Как тебе не стыдно, Лестат! — Но ты был таким нежным и милым, — на его губах играет усмешка. Лестат приподнимает крышку гроба и опирается на один локоть. Я тут же поднимаюсь, но он обхватывает меня другой рукой, заставляя остаться на месте. — Луи, не убегай! Прости, я просто не могу сдержаться. Ведь ты так соблазнительно перебирал мне волосы… От такой конкретной усмешки я окончательно выхожу из себя и с трудом сдерживаю ярость: — Немедленно отпусти меня! — А то что? — Шепчет Лестат мне на ухо, крепко схватив за руки. Я поворачиваю к нему угрюмое лицо. — Я сказал, чтобы ты меня отпустил. Всё, шутки закончились. — Ну Луи! Ну стой, подожди! — тон Лестата сразу же меняется, становится умоляющим. — Mon cheri, я не хотел тебя обидеть! Умоляю, останься! Его голос пробирает до самого нутра. Я останавливаюсь, не в силах бороться с охватившим меня внезапным желанием. Лестат с реакцией хищника тут же чувствует моё колебание и нежно опускает меня обратно, после чего ложится рядом и ласково сжимает мои пальцы: — Ты сразу нервничаешь, Луи. Я не хочу тебя обижать. Не злись. — Мне не нравится, когда со мной играют, Лестат, — хмуро проясняю я. — Я больше не буду, — лукаво шепчет он и снова приближает ко мне лицо, осторожно касается губами щеки, — мсье, разрешите Вас поцеловать? — Только поцеловать, а не съесть, — все так же выдерживая дистанцию, отвечаю я. У Лестата вырывается довольный смешок, и он притягивает меня к себе. Как же это, оказывается, комфортно — лежать в его объятиях! Лестат придерживает мне затылок, прижимаясь губами к моему рту, а свободной рукой скользит по моему плечу. Проворные пальцы несколько секунд теребят шнуровку моей рубахи, а затем начинают ослаблять узел у горла. Я полностью отдаюсь поцелую, столь нежному и приятному, что не сразу понимаю, что происходит. — Не надо! — выдыхаю резко и перехватываю его запястье. Лестат сразу же останавливается и полувопросительно смотрит на меня. — Я не хочу, не торопи меня, Лестат… Мой голос становится тише, я в глубине души ругаю себя за трусость. Ведь на самом деле я очень даже этого хочу! Взгляд мой затухает, но Лестат понимает это по-своему. Он тут же меняется в лице: исчезает эта довольная ухмылка, и сразу сносится серьёзным. — Прости, Луи. Я не хотел тебя пугать, — тихо произносит он. Я качаю головой и притрагиваюсь к его плечу: — Дело не в тебе. Просто я пока не могу… — Я понимаю. Конечно, Луи, будет, как ты скажешь. Я готов ждать сколько потребуется. В горле застревает вопрос: «А если я никогда не решусь?» Но все же, я с благодарностью киваю и поднимаюсь на ноги. Лестат открывает мне дверь. — На охоту хоть вместе пойдём? — с тревогой уточняет он. — Конечно. Я только переоденусь и спущусь. Я чуть ли не бегом отправляюсь в свою комнату и торопливо меняю одежду, потом несколько раз прохожусь гребнем по волосам. В груди все замирает от восторга. Вся страсть Лестата, вся его энергия — и все это мной! Кто бы мог подумать?! «А ведь он был готов пойти дальше», — раздался у меня в голове противный внутренний голос, — «уже начал раздевать.» — Он бы не сделал это силой, — твёрдо произношу вслух, — и я пока ещё сам не знаю, что из этого всего получится. Лестат уже ждёт меня внизу, переодетый в сиреневый камзол. Быстро оглядывает меня взглядом и не притрагиваясь, пропускает меня вперёд. Мы выходим на улицу, но я чувствую напряжение между нами, которое меня не устраивает. Поэтому я чуть приближаюсь к нему и как бы невзначай касаюсь его руки. Лестат вздрагивает, прикусывает нижнюю губу и недовольно вскидывает на меня глаза. — Зачем? — Ты не злишься? — На что мне злится? — он с деланным равнодушием пожимает плечами, но этим меня не обмануть. — Это ты сейчас выпускаешь иголки, — терпеливо поясняю я, — Лестат, я не хочу ссориться. — Я вовсе не ссорюсь, mon cheri. С чего ты это взял?! — У тебя расстроенный вид. Лестат досадливо отмахивается от моих слов, но я вижу, что они его задели. Мне хочется потянуться к нему, обвить шею руками и поцеловать- долго, мучительно-нежно. Но вместо этого я молчу, как и он. В такой тишине проходит наша охота. Изредка поглядываю на него с тревогой, но Лестат кажется спокойным. Почему я не могу просто резко прижаться к нему, обвить руками шею, прижаться губами к его губам? Внутри меня словно маятник, который то тянется к Лестату, то оттаскивает назад. Я барахтаюсь, но не могу и шагу ступить. А сердце рвётся к нему. Он обиделся. Я вижу это по сдержанности, почти что холодности, потому что он молчит и держится на расстоянии. Дома сразу же поднимается к себе и не зовёт. Я, как неприкаянный, хожу по первому этажу, судорожно сминая в руках носовой платок, который зачем-то вытащил из кармана. Прихожу в себя только от оглушительного треска и осознаю, что в ладонях остались порванные лоскуты. Переступаю словно каменными ногами, рука, налитая свинцом, несколько раз стучит в запертую дверь. Лестат не открывает. — Пожалуйста! — вырывается у меня сдавленным шёпотом, и дверь действительно отворяется. Лестат смотрит на меня хмуро, но все же пропускает. Я нерешительно подхожу к его заправленной кровати и присаживаюсь на самый край, сложенные руки кладу на колени. — Прямо как нашкодивший ребёнок, — ехидно замечает он и присаживается рядом, согнув ногу в колене и почти касаясь моего бедра. На провокацию не ведусь, взгляд упорно не поднимаю. — Не хочу с тобой ссориться, поэтому пришёл прояснить некоторые моменты. Лестат, для меня все это чересчур быстро. Поверь мне, я правда испытываю к тебе чувства, но пока не могу полностью расслабиться. Не знаю, внутри меня словно какой-то блок. Не принимай на свой счёт. Вздрагиваю от неожиданного прикосновения. Согнутым пальцем Лестат очень нежно проводит по моему виску. — Мой скромный неуверенный Луи… Хорошо, я буду обращаться с тобой, как с молоденькой барышней. — Вот только не надо мне этого! — возмущаюсь его откровенной насмешкой и отодвигаюсь. — Лестат, я больше не буду с тобой разговаривать, если ты так реагируешь. Хочешь, чтобы между нами было доверие? Тогда зачем ты так делаешь? Мне ведь… больно, — добавляю приглушённо и сдавленно, но Лестат прекрасно слышит мои слова. В его глазах мелькает что-то, похожее на сочувствие. — Иди ко мне, — просто говорит он. Несколько секунд я молча смотрю на него, но Лестат абсолютно серьёзен. — Иди, — терпеливо повторяет он и улыбается краем губ. Нерешительно ерзаю на месте, но Лестат терпеливо протягивает мне раскрытую ладонь. Я сжимаю её пальцами, и Лестат притягивает меня к себе. Утыкаюсь лицом ему в грудь, он обнимает меня безо всякого намёка на флирт, и гладит ладонью по волосам, словно ребёнка. В каком-то плане я действительно его дитя. Но вот сама перспектива отношений взрослый/ребёнок меня не радует. — Ты ведь не будешь меня подавлять? Ладонь замирает в аккурат на моей макушке. — Я имел в виду, что ты ведь не будешь настаивать на своём всегда и везде? — неуверенно уточняю я. Ладонь мягко продолжает свой путь к затылку, но Лестат молчит. Я отрываюсь от его рубашки и поднимаю глаза. — Ты считаешь меня невыносимым? — тихо спрашивает он. — Что? Лестат… — Правда, Луи. Мне нужно знать. Я тебя раздражаю? — Ты ненормальный, что ли? — нахмурившись, выпаливаю я и вцепляюсь пальцами в его плечи. — Я тебе про одно, ты мне про другое! — Вовсе нет, — так же тихо отвечает он. Около минуты мы буравим друг друга взглядом, а потом я делаю глубокий вздох и быстро приблизившись, целую его в слегка разомкнутые губы. После всего отстраняюсь, дабы оценить эффект. Лестат зажмурился, словно кот на солнце, но явно доволен. Считаю, что подобный результат неплохо бы закрепить, и повторяю, но на этот раз чуть дольше. Лестат перехватывает инициативу, тянет меня к себе, и мы оба боком заваливаемся на кровать. Он тут же нависает надо мной, требовательно целует. Я отвечаю сдержанней, но от неожиданного жара, разливающегося в груди, прийти в себя удаётся с трудом. — Это твой уход от ответа, mon cheri? — чуть погодя шепчет он на ухо. Я фыркаю и открываю глаза. Лестат смотрит на меня, в его глазах знакомые смешинки. — Нет, но если у меня получилось, то я рад. — Хитрюга, — протягивает он с насмешливой интонацией, — знаешь, это несправедливо. — Неужели? — едва ли не прыскаю в кулак, глядя на его слегка недовольную физиономию. — Да, — Лестат резко подхватывает меня на руки и встаёт. Я барахтаюсь в его крепких руках, но к своему стыду понимаю, что сил не хватает. — Отпусти! — Нет, — со смехом отзывается он и несколько раз довольно быстро кружит. Я вцеплюсь ему в плечи. — Лестат, ну что ты как маленький, отпусти, я тебе говорю! Я тебе не игрушка! — Нет, mon cheri! Ты очаровательный хитрюга, но тебе меня больше не провести! Он с насмешкой смотрит на мои пыхтения и попытки выкарабкаться из его рук. — Придется постараться, чтобы освободиться, — хитро шепчет он. — Вот как? — Да. Кое-что сделать… — И что же? Лестат смотрит на меня так, что я невольно содрогаюсь. Количество чертей в его глазах уже превышают допустимое количество. — Поцелуй, но так, как ты никогда ещё не целовал! — торжествующе отвечает он. Я бросаю на него укоризненный взгляд, но перспектива мне нравится. Я нежно обхватываю его лицо ладонями и очень осторожно прикасаюсь к губам, а потом со всей страстью целую, с какой-то непонятной жаждой, требовательно и решительно, впервые применив Французский поцелуй. Лестат замирает, я слышу, как колотится его сердце. — Mon cheri, после такого я тебя точно не отпущу, и не проси, — выпаливает он и задувает единственную горевшую в комнате свечу.