Небольшая помощь

Прикосновения, поцелуи, учащенное дыхание, шёпот — все слилось для меня в одно ощущение близости. В один миг пропала вся надменность, вся насмешливость, весь эгоизм Лестата — он стал моим. Стал моей частью. Я запускаю пальцы в его волосы — на ощупь они мягкие и скользящие, словно шелк. Чувствую прикосновение его губ к моей коже — ничего общего с тем, когда он пьёт кровь своих жертв. Никакой подавляющей силы — только нежность и желание быть любимым. Уж это я могу и хочу ему дать. Лестат опускается на подушку рядом со мной. Я опираюсь на локоть и смотрю в его лицо сверху вниз. — Когда ты такой, я словно вижу другого человека. — Я не человек, — улыбается он. — Все мы были людьми. И в тебе гораздо больше от смертного, чем ты думаешь. Зачем вампиру кого-то любить? Он несёт лишь смерть, разве нет? — возражаю я. Он очень нежно проводит ладонью по моим губам. — Зачем ты думаешь сейчас об этом? Я хочу, чтобы ты только чувствовал. — Я чувствую. Но не могу перестать думать, — тихо поясняю я, и Лестат понимающе кивает. — Вечный философ. Ты никогда не найдёшь ответов на свои вопросы, Луи. — Но я не могу их не задавать. — Да, не можешь. И я не могу. Вдвоём мы смотрим на ночные огни за окном. — Почему у нас все так сложно? — немного погодя спрашиваю я. Лестат отвечает не сразу, задумчиво проводит ладонью по моей спине. — А разве может у нас быть легко? — И все же… Почему ты выбрал меня? Только не говори, что с первого взгляда влюбился. Лестат хмыкает в темноте. — Ты мне не веришь? — Я надеюсь, это не единственная причина. — Не единственная, пожалуй, — соглашается он и снова надолго погружается в собственные мысли, — возможно, в тебе я увидел отголосок собственных переживаний. — И страдал от одиночества? В этот момент Лестат крепко сжимает мою руку. — Очень, — выдыхает он, и я слышу в его голосе тщательно скрываемую боль. — А со мной? Неужели превратив меня, ты сразу стал счастлив? — Нет. Но мне стало гораздо легче, можешь не сомневаться. Я кладу голову ему на плечо и закрываю глаза. Лестат не может долго быть один. Я понял это практически сразу, как только стал жить с ним. Ему нужно внимание, общение и понимание. Без этого он сходит с ума. — Что ж, одним сумасшедшим стало больше, — вполголоса усмехаюсь я. — А разве люди в своём роде не сумасшедшие? Кого ты можешь назвать нормальным? Да и что такое «быть нормальным», Луи? У каждого свои критерии. — Есть что-то общее, — возражаю я, но Лестат уже вошёл во вкус и начинает доказывать свою правоту: — У каждого свой идеал, свои мечты, свои стремления. Равняться на окружающих — безумие. Нигде нет такого же создания, как ты или я. Даже близнецы — абсолютно разные люди. — Я с этим не спорю, — я начинаю поглаживать его напряжённые пальцы, — и все же люди мыслят одинаково. Возьми два народа с разных уголков земли. У обоих повторяющиеся сюжеты сказок, легенд. Они одинаково страдают, одинаково переносят боль, одинаково радуются. — Это естественно. Это тело, — Лестат поворачивает лицо ко мне, и я вижу как блестят в темноте его глаза, — я говорю про нечто иное. Про разум и мысли. — И я про то же. Просто я считаю, что люди все одинаковы в своём роде. Различно только отношение, с которым они смотрят на мир. — А мы? Ты и я? Мы похожи? — Лестат даже приподнимает голову и испытывающе смотрит мне в глаза. — Ведь ты доказываешь мне, что сходство есть во всех. Я замолкаю, прикусив губу. Ох, Лестат, ты прекрасно знаешь, на чем меня подловить. Видя моё замешательство, он хитро улыбается. — Не смотри так растерянно, mon cheri, все гораздо проще. — Слушаю. — Я тоже порой склонен задумываться обо всем, о чем думаешь ты. Зачем мы этому миру, ради чего существуем? Почему это случилось с нами? — Ну, про себя я могу ответить. Ты сам пожелал, — мягко замечаю я. Лестат наклоняется ко мне, его лицо очень близко. — Да, — очень тихо говорит он, — я пожелал тебя. Я чуть качаю головой. Вот так все просто. Просто пожелал, просто обратил, просто перевернул мой мир с ног на голову. Все просто. — Ты должен был стать моим, Луи, — очень серьёзно звучит в темноте его голос, — только увидев тебя, я не мог больше ни о чем думать. — Мнение других ты не спрашиваешь, это я уже понял, — с лёгким холодком в голосе отзываюсь я. — Ты меня за это ненавидишь? От неожиданности я вздрагиваю. — Ненавижу? При чем здесь это? — Ты не можешь мне этого простить, до сих пор. — Лестат, я… — Только не лги самому себе, Луи. Ты хотел покончить с собой, поскольку больше не видел смысла жить. Но духу тебе не хватило. И когда я задал тебе простой вопрос: оставить ли тебя умереть или же сделать подобным, что ты мне ответил? Против воли у меня вырывается короткое «да». Слово, изменившее мою судьбу. Но внезапно подозрение заставляет меня слегка оттолкнуть Лестата. — Но ведь ты же все равно сделал бы это, не правда ли? Ты сказал, что пожелал меня. Пожелал. И никакое «нет» тебя не остановило. Лестат садится и пристально смотрит на меня, слегка улыбаясь. — Луи… — Это правда! Что, хочешь поспорить? Ты бы убил меня, Лестат? Только честно! Убил бы?! — слишком громко вырывается у меня. В этот момент я плохо понимаю, что происходит. Слышу только бешено колотящееся сердце в груди. Вижу Лестата, вижу боль в его глазах. И как эхо забытых слов, до меня доносится: — Нет. Я вскакиваю на ноги и отхожу. В голове на редкость пусто. Никаких мыслей. Только что-то больно гложет изнутри. Меня лишили выбора. Нет, не так. Выбора у меня не было. Меня лишили иллюзии этого самого выбора. Лестат признал. — Луи, — очень тихо произносит он, но в холодной тишине комнаты это звучит очень громко. — Извини, — наконец выдавливаю из себя и подхожу к двери. Почти не глядя спускаюсь по лестнице и выхожу в сад, сажусь на низкую скамейку. Все просто до неприличия. Уж кому-кому, а это я должен знать, ведь сколько уже живу с Лестатом? Неужели меня до сих пор удивляет его поведение? И все же… Сожаление. Вот что охватывает меня, проникает в сердце. Мне было хорошо с ним. Я знаю, я не лгу. Я знаю, что в тот момент Лестат был искренен. Он шептал, что любит, и в этот момент это была правда. В тот момент Лестат хотел меня любить. И делал это с чистой совестью. Я ощущаю себя словно в глубоком колодце. Куда не повернись — везде высокие холодные стены, не выбраться. Меня лишили всего. А единственный выход — самоубийство, мне по малодушию недоступно. Приглушённый, тщательно сдавленный возглас вырывается из глубины моего нутра. Я тут же прикусываю костяшки пальцев, судорожно оглядываюсь по сторонам. Никого нет. Я один. Всегда был один. Даже когда в моей жизни возник Лестат. Он выбрал меня, решил за меня. — Но даже я не могу сделать тебя счастливым! — внезапно раздаётся рядом. Лестат стоит позади, смотрит на меня своими светлыми глазами, в которых читается потерянность. А затем медленно опускается на колени и протягивает мне руку. — Да, я это сделал. Я обратил тебя. Я лгал тебе. Я решал за тебя. Но никогда с той самой минуты я не переставал тебя любить. — И что? — резковато вырывается у меня, — только поэтому я должен оставить все как есть? Он качает головой, и я с ужасом вижу, как его глаза наполняются слезами. До этого момента я ни разу не видел, чтобы Лестат был таким… уязвимым? — Теперь нет. Теперь поступай так, как считаешь нужным. — Разве можно делать такое? Даже ради любви? — произношу я подрагивающим голосом и делаю несколько шагов к нему. Мне неудобно, что Лестат сейчас стоит на коленях на голой земле. Мне не нравится, что он плачет. Это неправильно. Я не хотел и не хочу быть жестоким. Даже став вампиром, я никогда не стремился к осознанной жестокости. И уж тем более не получаю удовольствия, видя страдания других. А Лестат для меня не посторонний. — Почему нельзя было начать с искренности? — шёпотом спрашиваю я и опускаюсь на колени рядом с ним. — Почему? — Я не получил тебя до сих пор, Луи. Ты не принадлежишь мне. Начни я с искренности, я бы потерял тебя, так и не успев обрести. Лестат все ещё протягивает мне руку, но касаться не смеет. Я беру его подрагивающие пальцы и легонько сжимаю в своей ладони. — Ты и сейчас продолжаешь мне лгать? Он качает головой. — И не будешь? Обещаешь? Лестат, для меня это важно! Я понимаю, что ему больно. Но и мне тоже. Самое лучше для нас — принять горькую правду, ложь рано или поздно уничтожит все. — Я клянусь тебе, — он подаётся чуть вперёд, и я притягиваю худое тело к себе. Лестат осторожно обвивает меня руками и кладёт голову мне на плечо. — И зачем я тебе нужен, — шёпотом произношу спустя некоторое время, — я только все порчу. Лестат на миг заглядывает в мое лицо. — Когда любишь, принимаешь все недостатки.