«Победителей не судят»

— Снято! Всем спасибо! — крикнул Эрик. — Джей – ты сегодня на высоте! — Ага, — буркнул Эклз. «Это потому, что его нет на площадке» – подумал он и пошел в душ. Играть нервного и всем напуганного Винчестера совсем несложно. Дженс пребывал в состоянии вечного напряжения ровно со дня начала съемок. Даже раньше – с первого прослушивания вместе с ним. Кадр с кошкой отсняли бы с единственного дубля, если бы напуганный громким девчачьим визгом кот не бросился на ноги к Джа и не начал царапаться. Ржали все. Эрик, давно привыкший к балагану на площадке, бессильно махнул рукой, понимая, что ругаться бесполезно, а через пару минут и сам давился хохотом, пока ассистенты отдирали взбесившееся животное от джинсов Падалеки. Потом медик обрабатывала ему царапины, позже Эклз никак не мог настроиться на «пьяную волну», как в среде телевизионщиков называли состояние актера, который не выпил ни капли, но играет человека в состоянии сильного опьянения и сам словно пьянеет. «Знаешь, а ты обаяшка!» — хотелось бы сказать, но не ему. — Какого хрена, а? — простонал Эклз, срывая с себя костюм Дина Винчестера. — Может, я тоже попал под проклятье? Может, он колдун какой-нибудь? — парень потер щеки. Грим снимать не стали, и на руке остался светлый отпечаток крема, который он тут же и размазал по уже ненужным джинсам. Рубашка, футболка и вообще все остальное полетело на стул, и, спустя пару минут, за дверью зашумела вода, а из узкой щели потянуло сыростью. Сначала дно душевой кабины покрылось светлыми подтеками смываемого грима, потом пеной. Дженсен стряхивал с себя день и работу, часто плескал в лицо водой, стремясь отвлечься от мыслей, в основном, не имеющих никакого отношения ни к съемкам, ни к усталости. Он старался не думать о нем. Повторял реплики, вспоминал малейшие тонкости сценария, перебирал номера телефонов друзей. Порой он в принципе не понимал, почему у него такая реакция на этого мужчину. Порой никаких особых эмоций не вызывало ни его присутствие, ни его запах, ни глаза. Миша Коллинз. «Проклятье, ну, что со мной творится?» — подумал он, чувствуя, как низ живота наливается тяжестью и начинает сворачиваться в тугой клубок. Он вожделел своего коллегу. О, черт, как же сильно! Такое ощущение, что он вообще никогда никого не хотел настолько неистово, как его. Стоило лишь подумать, воскресить в памяти его образ. Голос. Жесты. Взгляды. Иногда достаточно лишь произнести имя, чтобы Дженс почувствовал, как на него накатывает удушливое желание, а в паху мгновенно пульсирует от нетерпения. Ладонь, нехотя, словно ненавидела сама себя за проявляемую слабость, поползла вниз, чуть задержалась на кубиках пресса, нерешительно замерла. Дженс не мог остановиться. Просто сил сопротивляться уже не хватало, все, на что он сейчас способен – наслаждаться. И он сдался. Кисть скользнула к лобку, обхватила затвердевший – бог ты мой, от одних только мыслей! – стояк плотным кулаком, бедра подались вперед, толкаясь в обхват изнывающей плотью. От притока истомы Дженса качнуло в сторону, и он оперся второй рукой о пластиковую стенку кабины, прикусив слизистую, чтобы сдержать стон. Картинки, которые вытанцовывались у него в сознании, под стать забористому гей-порно. Миша, не закрывая своих блядских порочных глаз, проводит языком по головке члена. Обнимает его губами и погружает в рот – до основания. Проводит руками по спине Дженса, по талии, спускается ниже и сминает ягодицы так сильно, чтобы остались темные пятна от пальцев… Дальнейшие действия Дженсен представить не успел, содрогаясь от оргазма, столь мощного и оглушающего, что даже болезненного. Он стоял, опираясь рукой на стенку душевой кабины, чувствуя, как ноги подгибаются от слабости, и пытался осознать, какого хрена происходит. Прошло еще четыре недели и четыре серии, особенно трудные для Эклза. Дэннил. Она постоянно закатывала истерики, постоянно чего-то пыталась добиться. Спалила его, в душе. Сами понимаете, за каким занятием. Устроила разбор полетов на тему «Ты со мной не трахаешься, у тебя любовница». Дженсен так хотел сказать, что она ошибается. Он хотел бы с ней поделиться, но просто не мог себя заставить. «Знаешь, дорогая, тут в состав каста влился один чувак, Миша Коллинз. Так вот из-за него у меня постоянный крышесрывательный стояк. Я хочу его всегда и везде, и просто не могу думать ни о ком другом, даже когда дрочу»? Класс! Он знал, чем закончится подобный рассказ. В лучшем случае она потащит его к психологу. В худшем – заставит отказаться от съемок. А мысли о том, чтобы больше не видеть его были еще более неприятны, чем почти не прекращающаяся эрекция. Тогда, прячась от поклонниц между декорациями, Дженсен чувствовал жар тела Миши. Его запах, боже, шепот. Его глаза, гори они синим пламенем! И Коллинз ему жизни не облегчал, ежесекундно провоцируя на что-то, старался быть ближе, упрямо и нахально пялился на него во время работы. Фирменный взгляд Кастиэля – вклад актера, а не прописанный в сценарии ход. И, черт – скрывать нереально! – все замечали, что от этого взгляда Эклз врастает в пол. Списали на добросовестную работу команды Коллинз–Эклз. Дженсен откровенно шарахался от Миши. Не мог видеть его и, проклятье, не видеть тоже не мог!!! — Джей? — позвал его Падалеки. — Дружище, я же просил не называть меня так, — устало ответил Дженсен, но обернулся. — Тебе не надоело еще? Один черт тебя все так называют, — рассмеялся Джаред. — Нет. Возражая, я озвучиваю протест и не намереваюсь отступать, — парень махнул рукой и собрался идти в трейлер, но Джаред опять его остановил. — Эй, стой! Мы с Жени сегодня идем к Ллойду. Может, вы с Дэннил присоединитесь? Давненько не собирались, — Джа счастливо улыбался. У них с Женевьев роман – видно за километр, хоть они и пытаются прикидываться «просто приятелями». — Извини, Джаред, — за спиной Дженсена вдруг раздался тихий вкрадчивый голос. — Я хотел бы обсудить с Дженсеном пару моментов по завтрашним эпизодам. Если он, — синева вспыхнула искоркой, — не против, конечно. — Ага, — кивнул головой лохматый. — Ребята, отдыхать иногда тоже полезно, — он сделал обеспокоенное лицо. — Джей и так в последнее время постоянно на взводе. — О, — Миша приподнял уголки рта – едва-едва, но Дженсен уже знал эту улыбку. — Не тревожься. Я постараюсь не сильно утомлять его. — Ладно, — Падалеки сжал кулак и вытянул вверх большой палец. — Тогда доверяю его тебе. Эклз в течение этого недолгого диалога постиг смысл поговорки «Без меня меня женили». Он повернулся к Коллинзу и остановился. Пару минут они просто рассматривали друг друга во всей красе. Миша созерцал его, как удав кролика, казалось, гипнотизируя глазами, полностью отнимая волю и подчиняя себе. Его взор практически ощупывал Дженсена везде, где прикасался. Эклз чувствовал себя, как голый на центральной площади Ванкувера. Коллинз и не думал скрывать явственно читающуюся заинтересованность, только хитрый прищур время от времени прятал кричащую бездну длинными густыми ресницами. «Какого черта ты хочешь?» — думал Дженс, не отворачиваясь. «Плевать на работу» — думал Миша, любуясь затравленным выражением на лице «своего мальчика», как про себя называл Дженсена. Кто его знает, Бог или дьявол послал тогда стайку оголтелых фанаток на территорию студии. Главное, что в тот момент, как Миша увидел беснующихся малолеток буквально в ста метрах от павильона, он мгновенно сообразил, что головы им с Дженсом не сносить. Ему жаловаться не на что – именно по просьбам поклонников контракт Коллинза продлен, а роль расширена. Но прямое столкновение, еще и без охраны, всегда грозило тяжкими увечьями, поэтому сориентировался он моментально. Углядев узкий закуток между декорациями, он нырнул туда сам и втащил за собой Эклза. Закуток оказался и впрямь узкий. И тесный. Они стояли там минут десять, прижимаясь друг к другу, как влюбленные, и все эти десять минут Миша чувствовал собственное возбуждение. И возбуждение Дженса. Слышал его колотящееся сердце и короткое, частое дыхание, чувствовал, как бедняжка старается скрыть свой неистовый стояк, и видел, как он закатывает глаза и закусывает губы, млея от тактильного контакта. Если до этого Миша успешно справлялся со своими фантазиями, вновь вспыхнувшими в голове неугомонного экспериментатора в день первой зачитки сценария, то уж после этих обжиманцев смотрел на Эклза строго как на объект сексуального вожделения. Он хотел его все время, во всех позах. Порой рука сама тянулась к ширинке, чтобы сжать ее – долгое напряжение давало о себе знать. И Коллинз решил загонять свою жертву медленно, но верно, с изыском, гнать до такого состояния, пока он не перестанет сопротивляться и сам упадет к его ногам, как созревший плод. Сказать, что план осуществился легко? Вовсе нет! Дженсен на удивление стоек. Ну… он же мужчина. И какой!.. Ловушки и западни Миши действовали безотказно, он видел, как палая зелень подергиваются поволокой от невинных, но таких недвусмысленных прикосновений. Видел, как на щеках пятнами расплывается румянец, когда Миша – случайно, конечно – показывается перед ним с обнаженным торсом. Видел трепещущие ноздри – о, Коллинз был сражен такой реакцией на его маленькие выходки – и слышал шумные выдохи, когда облизывал невзначай губы. Эклз попался, но еще пытался бороться. И сейчас, действительно случайно проходя мимо Джей–дуэта, Миша услышал слова Дженсена. «Озвучиваю протест и не намереваюсь отступать». «А ты строптивый» – восхищенно подумал совратитель и решил перейти к более конкретным действиям. — Идем, — Миша стрельнул глазками в сторону своей гримерной и пошел вперед. Он и не сомневался, что Джей последует за ним, это же как конфетку у ребенка отобрать, только еще проще. Не надо ждать, пока он сломается. Нужно просто сломать самому. Ну, или поманить – ненавязчиво, но он побежит. — Идем, — Джей нервно сглотнул, глядя на уверенно удаляющегося Коллинза. Миша дождался, пока Эклз войдет, закрыл дверь. Крутнул рычажок замка, запираясь. Повернулся к гостю, у которого от настороженного влечения только волосы не шевелились. Все эмоции на лице – хочет, но терпит. Коллинз прищурился, чуть наклонил голову к плечу, изучая и попутно раздевая Джея взглядом. Приблизился вплотную, не разрывая визуального контакта, положил ладонь ему на плечо, и припал к губам жадным, глубоким поцелуем. Пару мгновений он ждал. А потом, когда Джей обхватил его руками и притянул к себе, пылко отвечая на откровенную ласку, подумал: «Бинго!». Чего уж тут скрывать, собственно? Все и так понятно, если под плотной синей тканью джинсов бедром чувствуется дикий стояк. «А язычок-то и впрямь острый» – мелькнуло у Миши в сознании, когда кончик вышеупомянутого языка сначала прошелся по уголкам рта, а потом по деснам. И еще мелькнула мысль о том, как этот острый язычок прикоснется к его члену и эти упрямые губы плотно обхватят налитую желанием плоть. Джей дышал часто и шумно, и в итоге сорвался на протяжный тихий стон, когда рука мужчины прошлась по металлической молнии. — Горячий какой, — восторженно шепнул Миша и любовался, как румянец вспыхивает на щеках. Джей жмурится от удовольствия, а ведь его только обняли хорошенько. Мужчина устал ждать, просто замаялся. Проклятых два с половиной месяца он ждал, заманивал и провоцировал, и сейчас будет только брать, больше ничего. Ладони скользнули под футболку, поднялись к груди и подушечками пальцев прижали плоские соски, чуть потирая их, от чего они напряглись и затвердели. Одна рука отвлеклась и сползла вниз, к пупку, а потом перебралась на поясницу. Джей запрокинул голову и закусил слизистую до алого бисера. Рвано выдохнул. Вернулся к желанным губам. — Я… — что-то невнятно выстанывая, сказал он. — Никогда… — Я тоже, — улыбаясь, ответил Миша. Сказать, что ему приятно слышать признание Дженса в сохраненной, как специально для Коллинза целомудренности? Ничего не сказать. Он едва сдерживал себя, а хотелось рвать податливое тело на кусочки. Джей стонал под прикосновениями, а когда Миша протолкнул кисть под синий деним и вдавил ноготь в отверстие уретры, ткнулся ему в плечо, пытаясь сдержать громкий похотливый всхлип. Двинулся бедрами навстречу. Одежда, местами разорванная, валялась на полу, а любовники уже расположились на диване. Дженсен, не возражая, отдал ведущую роль Коллинзу. Сейчас его меньше всего интересовало, кто кого трахнет, лишь бы это случилось уже, наконец. Ласки партнера заставляли его извиваться и вскрикивать от удовольствия, как развратную уличную шлюху. Он просто распластался по ложу и позволил Мише делать с собой все, что ему захочется. Мише хотелось слушать, видеть и чувствовать. Он сполз вниз и вдохнул полной грудью запах Дженса, потерся щекой о торчащий, как пистолет, член, провел по нему языком. Обхватил руками бедра Дженсена, чтобы он не мешал ему, постоянно изгибаясь, и аккуратно взял в рот. Сдавленное «Ми… ша» стало таким мощным афродизиаком, что у Миши комната поплыла перед глазами. Он скользнул вниз, принимая желание Джея целиком, и почувствовав, что «его мальчик» вот-вот кончит, обхватил основание в кольцо и ощутимо потянул вниз, погашая разрядку. Ответом ему стал голодный скулеж, умоляющий и просящий. Коллинз поднялся на руки, нависая над ошалевшим Дженсом, наклонился и припал к его обкусанным губам, смешивая вкус крови и страсти. — Я не буду торопиться только потому, что ты этого так отчаянно хочешь, — иронично прошептал он Эклзу и получил горячий поцелуй, требовательный и капризный. Миша чуть улыбнулся, порочно и снисходительно, подтолкнул размазанное вожделением тело, укладывая его на бок. Скрипнул зубами, господи, как же хочется его просто разорвать к черту! Торопливо спустился ладонью по спине к талии, на поясницу, к ложбинке, ожидая любой реакции – от испуга до протестов, но только не того, что Джей сам прижмется к нему, выпрашивая большего. Последние рубежи обороны Коллинза стремительно сдавали позиции, противостоять такой неприкрытой похоти даже ему, знающему о сексе все или почти все, весьма сложно, если не сказать – невозможно. Он нашарил тюбик с любрикантом, предусмотрительно припрятанный между подлокотником дивана и его сиденьем, размазал по пальцам скользкий состав и прикоснулся к тугому колечку мышц. Как правильно трахать мужчин он так же предусмотрительно вытянул из своих приятелей нетрадиционной ориентации, прикрывая этот инструктаж новой книгой Викто. От проникновения Джей сжался и спрятал лицо в локте, явно смущаясь и испытывая не самые приятные ощущения. Но его партнер настойчив, на него накатывало осознание – даже если Джею будет невыносимо больно, он не сможет остановиться. Назвать его аккуратным тоже затруднительно. Неважно, что он сказал Дженсену, самого его уже судорожно потряхивало от нетерпения. Миша дождался расслабленного и довольного стона, нашел нужную точку и довел парня до состояния прострации, параллельно вытаскивая из той же волшебной заначки презерватив и умудряясь надеть тонкий латекс, не порвав. Отвлекся от Дженса, с удовольствием выслушав недовольное урчание, нанес любрикант, слегка сожалея о наличии каких-то преград между ним и Дженсом, и перевернул любовника на живот. Он, кажется, сам себе не доверял, не мог поверить, что это и в самом деле происходит. Горячая спина Джея обжигала, но хотелось большего, хотелось брать его, податливого, девственного и развратного одновременно. Едва помня, как дышать, он уперся головкой члена в узкую звездочку и двинул бедрами вперед. Дженс от проникновения сдавленно вскрикнул и напрягся от боли, а на его красивом лице заиграли желваки. И губы снова закровоточили. — Т-ш-ш, тише, Джей, — утешающе нашептывал Миша ему на ухо. — Расслабься, дыши глубже, — он повторял имя, целуя шею и затылок, а сам с ума сходил, понимая, что хочет еще. Попробовал двигаться. Джей не жаловался и не протестовал, но едва проглатывал задушенные стоны, зажимаясь так сильно, что Мише и самому стало больно. — Ну же… — негромко, но и не шепотом сказал он. — Давай, Джей, впусти меня, — он обхватил кончик уха и чуть прикусил, двигаясь назад и снова проникая. — Раскройся для меня, давай, — уговаривал до тех пор, пока не почувствовал, как партнер осторожно, несколько опасливо подался навстречу. От его нехитрого, испуганного одобрения Миша испытал столь мощный эмоциональный всплеск, что ненадолго забыл, как дышать. Повел бедрами, позволяя гладким, ослепительно тугим стенкам привыкнуть. Чуть поменял угол и вошел медленнее, проезжаясь головкой по простате, и выцарапал Джея изумленно-блаженный, довольный, пьянящий и будоражащий всхлип, обещающий неизведанное, но такое сладкое безумие. Сочный баритон Дженса наполнился эротичной хрипотцой и молящим негодованием. Загорелая кожа лоснилась, а выдохи опаляли. Щемящая, вдохновляющая гармония воцарилась между переплетенными воедино телами, вспыхивая в груди обжигающим трепетом. Миша неистовствовал. Ублажал свою нервную систему чарующей негой. Обладал Джеем полностью, как и стремился, вбивался в узкий вход с упоением и шокированной экзальтацией. — Миш… Шевелись!.. — громко, пошло требовал Дженсен. Елозил по постели, старательно выискивая тактильного контакта и получал его. — Еще!.. — порочно выпевал он, расстелившись под Коллинзом - и в сознании нет ни одной мысли, кроме детонирующего заряда: он трахается с Мишей, трахается остервенело, порочно, развратно. Отдается ему с восхищением, прогибается и вьется, подставляясь под исступленные толчки. Растворяется в получаемой эйфории, вымаливая огня. Стремительно приближался к пику, приказывая и упрашивая Мишу не останавливаться. — Черт, тесный какой, — хныкнул Миша, заходясь от наслаждения. — Так бы и порвал тебя, — рычал он, захлебываясь покорностью Джея. Жаркая сейша зародилась в скрученных жгутами мускулах паха. Взвилась вверх, к пупку, планомерно переползая на грудь. И коллапс: Дженс содрогается в пароксизме раскалывающего экстаза, сворачивается в плотный комочек и разлетается по вселенной крошечными частицами, передавая сокрушительную энергию своего великолепного, цветного оргазма Мише, заставляя его истаять прахом и воскреснуть в мгновение ока. — Ты невыносимо великолепен, — простонал он куда-то в плечо Дженсену. — Ты… — Дженс нехотя вынырнул из нирваны, помолчал немного. — Тоже, — наконец выдал он. — Давно такого кайфа от секса не испытывал, — Коллинз перекинулся через распластанного на диване Эклза, дотянулся до бутылки с водой. — Пить хочешь? — Ага, — едва слышно промычал тот. Миша словно ждал его согласия – набрал в рот воды и напоил его прямо с губ. На затылок ему упала ладонь, а утоление жажды плавно переросло в нежный поцелуй. — Да, ты очень горячий, — одобрительно кивнул Миша, втягивая в грудь воздух. Дженс залился краской настолько, что кончики ушей запылали. Коллинз от его трогательной реакции ощутил в себе желание немедленно спрятать маленького где-нибудь в темном чулане и никому никогда не отдавать. — И что, — хитро прищурился он, — не будет суматошного бега с заламыванием рук и криками «божеменяпоимели»? — Это отменит то, что сейчас произошло? — томно протянул Дженс, сомкнул веки и в расслаблении откинулся на подушку. — Нет, — с толикой непонимания ответил Миша. — Просто ты на удивление спокоен. — Не вижу смысла сотрясать стены. Ты, — парень приоткрыл и скосил правый глаз на Коллинза, — меня совратил. Кошмар какой, правда? Теперь не смогу спать ночами, и начну рыдать в подушку, — фыркнул он. — Джей, да ты же шарахался от меня, как черт от ладана, — рассмеялся Коллинз. Он действительно удивлялся. Всем. Тем, какой уникальный Джей, его сексуальностью и страстью. Тем, сколько самых разных эмоций испытал сам. Спокойствием и рассудительностью зеленоглазого красавца. Миша надеялся, что после тот начнет истерить, проявит себя с какой-нибудь идиотской стороны и отобьет этим у Коллинза желание к общению. А он… блин, такое точно бывает в реальной жизни?! — Шарахался. И еще не раз шарахнусь, — кивнул Эклз. — Я тебя почти не знаю, Миш. И все, что знаю – что ты классный любовник, но этого мало. Секс и реальная жизнь, — Миша насторожился, услышав эти слова, — обычно имеют очень мало общего. То, что у меня на тебя крышесносный стояк и… то, что сейчас было... пока я себе этим голову забивать не стану. Я подожду. — И чего ты будешь ждать? — иронично поинтересовался Коллинз. Джей говорил с такой непоколебимой уверенностью… только в чем именно он был уверен, Миша пока понять не мог. — Пока химия перегорит. А после этого, — он притянул любовника к себе и поцеловал. — Будем посмотреть.