Молния, пронзающая сердце

*Аюри*

      Аюри пробиралась сквозь чащу в странных раздумьях. Почему у Наруто получалось так естественно подбадривать людей и почему он так легко прикоснулся к ней — незнакомке? С её фобией мужчин у него по какой-то причине получилось не вызвать отвращение и страх. Все действия были настолько органичными и естественными, что не возникало возмущений по поводу того, что трогать мало знакомых людей неправильно. Тогда почему ей — человеку, который знает Какаши вот уже не первый год — потребовалось так много времени, чтобы просто-напросто положить руку на плечо в знак благодарности? И что это вообще было? Её так впечатлил жест Наруто, который будто вложил в это прикосновение надежду на скорое прекрасное будущее, на то, что есть в этом мире те, ради кого стоит жить, на существование дружбы и справедливости. Стоит лишь заглянуть в его голубые небесные глаза, чтобы окончательно поверить в уверенность мальчишки. Ей хотелось выразить нечто подобное по отношению к Какаши, чтобы он знал о её благодарности и что… он не один. Получилось, как обычно, криво, но она постаралась.       «Спасибо, что беспокоишься обо мне, Какаши, — ядовитым голосом передразнила себя Аюри. — Спасибо, что не пришиб ещё тогда, когда я напала на тебя в купальне. Это более точная благодарность. Ведь мог же».       Как назло перед глазами вырисовался тот эпизод, но вспомнилось не совсем нападение, а красивый рельеф кубиков и бицепсев, из-за которых у неё не получалось отвести взгляд куда-либо ещё, когда он подал ей руку. А потом… как их тела столкнулись, и она кожей ощутила капельки влаги и запах распаренного тела с легким оттенком полевых трав, что сожгли слизистую от стыда и непонятного всполоха в груди. Сейчас эти воспоминания более яркими образами проплывали в памяти и чувствовались острее из-за недавней беседы с Хатаке. Таким же темпом развивалась её влюблённость в Тензо: сначала безобидные мысли, потом смелые фантазии и последним шло помешательство и неспособность выкинуть его из головы. Аюри занервничала.       «Нет, ну это же Хатаке — чопорный, слишком правильный, немногословный и мрачный, а ещё любитель состроить лицо, будто всё, что я делаю, обречено на провал», — подобные убеждения и напоминания об определенных чертах мужчины помогли девушке немного успокоиться и перестать заранее устраивать панику. И вот опять она не знает, как относиться к Какаши, вернее сказать, никогда не знала как. Изначально как к командиру и тому, кто за ней следит, но со временем возник некий резонанс из-за дружеских связей, а теперь… Что это? На ладони до сих пор хранилось тепло от его жилета, а из памяти не уходили эти омуты, как два глубоких и чистейших озера, в которых тонул смотрящий и от которых не было спасения. Ей и не верилось, что раньше она такого не замечала, так как никогда подолгу не останавливалась на его глазах.       «А ведь мы в чём-то похожи. У него покончил жизнь самоубийством отец, у меня — мать, он также винит себя в смерти товарищей. Разница лишь в том, что я действительно виновата».       Ей было тяжело приходить к выводу, что их судьбы похожи. Будто каких-то пару минут назад две души оголились и через взгляд выплеснули некое понимание друг друга и что-то откровенное, чему Аюри не могла найти объяснения.       «Только он в тысячу раз талантливее меня, смелее и не объявлялся предателем родины, а в остальном есть некое сходство».       А также он самоотверженный, непозволительно искусный джонин, добрый и невероятно красивый, несмотря на наличие маски, — противный червячок в голове откопал потаённые мысли, отчего Аюри остановилась на секунду прямо напротив своей палатки.       «Так. Что за вздор?! Гнать его взашей, нельзя так думать!»       Как обычно, когда говоришь себе Нельзя, мозг воспринимает это не иначе как Можно и Нужно.       Нельзя думать о том, что тёмно-сапфировый цвет формы прекрасно оттеняет стальные серые глаза, добавляя к ним кобальтовой голубизны.       Нельзя думать о том, что он выше практически всех её знакомых, включая Тензо.       Нельзя представлять, что под его дружеской заботой кроется что-то потаённое и очень личное.       Можно воспринимать его как бывшего командира и товарища.       Нужно научиться мыслить здраво и не забивать голову такими сумбурными идеями.       Девушка заглянула внутрь палатки, наощупь она пробралась до спального мешка, возле которого стояла тумбочка, слабо очерченная на фоне тёмной ткани, также методом проб и ошибок ей под руку попался подсвечник и спички. Об их нахождении ей было не известно, но нужно было же проверить, что находится в её палатке.       «Или не только в моей», — на секунду Аюри прислушалась, настраивая слух на тихие звуки сопения или даже храпа, но ничего подобного не услышала.       «Наверное я тут одна».       Аюри зажгла свечу практически с пятого раза, мелькав в ночи вспышками света от огня. Ей казалось страшным прямо сейчас использовать какую-нибудь огненную технику, ведь она боялась, что не ошиблась и у неё действительно иссякла чакра.       «Проверю как-нибудь в другой раз».       Огонёк от свечки осветил какой-то тёмный объект рядом, который при близком рассмотрении превратился в деревянное ведро с водой, банные принадлежности: зубная щётка, паста, гребешок и маленькое махровое полотенце, — и напоследок головной протектор Конохи, который с неё сняли.       «Интересно, кто это сюда притащил?»       Почистив на улице зубы и причесавшись, Аюри вернулась в палатку и упала навзничь на спальник. Поток воздуха сдул свечу, и девушка провалилась в беспокойный сон.       Во сне она оказалась в той пещере. На неё смотрел шаринган, спрятанный в углублении маски, не видный её взору рот произнёс:       — За тобой следят.       Аюри знала, что спросила «кто», лишь не услышала своего голоса. В ответ Мадара кивнул в сторону. В отдалении, в темноте стояла высокая фигура в чёрной длинной мантии с капюшоном, что скрывал всё, вплоть до носа, оставляя видным лишь лёгкую и отдающую смрадом улыбку на тонких почти бесцветных губах.       — Мы вскоре встретимся, я обещаю. Продержись немного.       После слов незнакомца пещера заполнилась эхом от дьявольского смеха, что изверг Мадара, складываясь пополам и пытаясь найти воздух. Даже в сновидении его смех не нёс в себе радости, лишь надрывную злость.       — Не в этом мире, — последнее, что изрёк Учиха, прежде чем куноичи вырвалась из кошмара.       Кто-то настырно тряс её за плечо.       — Аюри, просыпайся, — прошептали над ухом.       Аюри разомкнула веки и проморгалась, чувствуя будто в глаза засыпали песка, который мерзко покалывал. Взгляд сфокусировался на бесформенной фигуре, склонившейся над ней. Судя по кромешной тьме, проспала она немного, остатки сна мешались с реальностью. На добрые пару секунд она испугалась и хотела садануть кулаком по тому, кто потревожил её, но знакомый голос быстро переубедил.       — Аюри, прошу, просыпайся.       Девушка приняла сидячее положение и протёрла глаза, стараясь в скором темпе придти в себя.       — У нас нет времени на это, — мужчина прихватил её за руку и потянул на себя, поднимая на ноги.       У Аюри всё ещё остались смешанные чувства, но она доверяла ему, хоть и до конца не поняла кому именно. Куноичи безапелляционно выпроводили из палатки. Уже окончательно проснувшись к этому моменту, девушка остановилась и выдернула руку из чужой ладони. Прикосновение было сухим и тёплым, очень знакомым.       — Куда и зачем ты меня ведёшь? И-и кт-? — последний вопрос тихо оборвался на полуслове, ведь незнакомец стоял перед ней лицом, возвышаясь на голову, совсем близко. Его глаза по-тёплому мерцали в ночи и лунный свет осветил немного квадратную челюсть и по-мужски обаятельные черты. — Тензо?       — Некогда, правда, — ответил он и отвернулся. — Иди за мной.       От Аюри не укрылось то, как серьезно он на неё смотрел и даже слегка нахмурился, будто она себя вела как малое дитя и его заставляют за ней проследить. Ей это не понравилось, но ноги послушно затопали следом.       — Куда мы идём? — не смогла удержаться.       — К Ибики-сану. Для твоего же блага не сопротивляйся. А сейчас нужно помолчать, — совсем тихо добавил шиноби, останавливаясь напротив просторной палатки цвета хаки. Мужчина рукой развёл импровизированную дверцу и кивнул. — Заходи. Я буду здесь.       — Тензо, я...       — Потом, — нахмурился он сильнее и отвёл взгляд.       Аюри посмотрела на него лишь на секунду. Она хотела извиниться за свои выходки, но сомневалась, что ей хватило бы духу, если бы он её сейчас не перебил. Скорее всего проследовало бы неловкое молчание и пыхтения в виде связывания двух слов вместе.       «А потом внезапный поцелуй как избегание серьёзных разговоров, вполне моя тактика», — от мысли о поцелуе с Тензо Аюри взглотнула комок в горле, пытаясь унять живой образ в сознании, и переступила через порог. Ткань за её спиной шелохнулась, оповещая о том, что пути к отступлению не было. В шалаше помимо неё находились две внушающие уважение, а кто-то ужас, фигуры: Иноичи-сан и Ибики-сан. От последнего по спине пополз липкий страх с предвкушением пыток.       — Вы меня звали? — аккуратно поинтересовалась Аюри.       В глазах Иноичи проскользнуло сочувствие, которое она видела всякий раз при их встрече. Ей даже было не совсем понятно, как в такой структуре мог работать человек, способный к сочувствию. За небольшим ветхим столом восседал Ибики с неизменной строгостью и готовностью переломать все пальцы, что не могло не пугать. На столе догорала свеча, которая теперь служила всем заменой ламп, погребённых под обломками. Она зловеще придавала желтизны смуглой коже дознавателя, отчего его можно было ассоциировать с шрамированным бульдогом, злобно зыркающим на прохожих из своей будки.       — Аюри Риюдзаки, садитесь, — кивнул мужчина на стул напротив.       Аюри по нервной привычке сжала и разжала кулаки прежде чем сесть лицом к лицу шиноби, что когда-то давно, когда ей было 16, допрашивал и издевался над ней. Ей стало всё ясно: зачем её пригласили, что у неё станут спрашивать, чем всё закончится. Одно пугало сильнее остального: какие пытки выберут? Как обычно Аюри чувствовала себя слишком мягкотелой для куноичи, ведь все её коллеги, что в Камне, что в Листе, были подготовлены к пыткам и не боялись боли, чем она похвастаться никогда не могла. Правда сейчас у неё наконец-то стало получаться трястись от страха поменьше, возможно, с возрастом и постоянными издевательствами над собой это тоже приходит.       — Я правильно предполагаю, что ты не будешь врать?       Его глаза изучали собеседника, выискивали подноготную и признаки лжи. Аюри не могла себе позволить отвернуться, загипнотизированная страхом и ощущением, что на душе скребутся кото-ниндзя.       — Да! — громко и ясно отрапортовала она.       — Всё проходит в секрете. Не советую орать, — холодно вставил реплику Ибики.       — Да, — уже шепотом отозвалась Аюри, на что дознаватель тяжело вздохнул, как человек, которому ежедневно приходится работать с дебилами.       — Итак, что послужило причиной твоей пропажи? — с места в карьер.       — Меня похитили.       — Кто и при каких обстоятельствах?       — Он представился Мадарой, сказал, что ему нужна я. После использовал странную пространственную технику и меня переместило в неизвестное измерение, после чего он покинул меня на какое-то время и вернулся... Там очень сложно определять время, — Аюри нахмурилась и прикусила ноготь на большом пальце у самой кромки, а после подняла взгляд обратно на Ибики. — Похититель вернулся и снова переместил нас в другое место, на этот раз в пещеру. Потом вколол что-то парализующее из коллекции Сасори — отступника из деревни Песка — и сказал, что Коноха разрушена, подобрал неизвестный свиток, взял меня за руки и использовал какую-то технику. Я отключилась, чуть позже очнулась на пустыре, а дальше проснулась уже здесь.       Ибики выслушал Аюри, делая пометки в обшарпанную блёклую тетрадку, и долго уставился на неё. Его прищур выдал недоверие.       — Как так получилось, что командир об этом не знал?       — Тензо-сан? — запнулась она, понимая, что пульс ускоряется, и паническая атака не за горами. Шиноби кивнул. — Я... он... мн-мне п...       «Скажи что-нибудь внятное! — при этом она сама не заметила, как вцепилась в края плаща чуть ли не до крови. — Что-нибудь кроме того, что чуть не совратила своего командира!»       — Таак. А с этого поподробней, — жестокие, отдающие свинцом, зрачки сосредоточились полностью на ней одной, а прищур стал очевиднее.       — Ибики, давай я начну свою работу и...       — Нет, — отрезал он. — Иноичи, терпение.       — Я вышла на улицу, и через небольшой промежуток времени встретила того, кто представился Мадарой.       — Опиши мне его.       Было видно, что Ибики и в грош не ставил её слова, поэтому Аюри описала внешность похитителя во всех подробностях, что заставило его смягчиться к ней. Её терроризировали довольно долго вопросами, которые были похожи и даже задавались в разной формулировке, чтобы запутать. Они вновь прошлись по всем событиям, Аюри в точности описала место похищения, слова нукенина, закорючки на свитке, как их запомнила, и многое другое. Разговор Аюри лился монотонной речью, иногда перебиваемой Ибики. Пока не пришёл черёд работы Иноичи. После разрушения Конохи приборов для дознавания явно не хватало, а точнее вообще не было, поэтому мужчина обошёлся лишь складыванием печатей и тем, что попросил её закрыть глаза, следом положил широкую ладонь на макушку. Привычное замутнение рассудка в сопровождении с чувством тяги, будто тебя засасывает в бездну, вновь окутало её. Палатка пропала, а образы прошлого вновь мелькали перед глазами. Аюри очень боялась, что он найдёт то, чего никто не должен видеть, настолько, что сама подкинула это воспоминание Иноичи. Её трясло как осиновый лист, к счастью, вскоре тяжелая рука поднялась с её головы. Девушка с опаской разомкнула веки и посмотрела на Иноичи. Он нахмурился, обдумывая образы из её сознания, игнорируя их виновницу. А потом произошло что-то неожиданное, тяжелая рука опустилась к ней на плечо и Иноичи отчего-то по-отечески произнёс:       — Ты можешь отдохнуть. Это была долгая ночь.       Сбоку послышалось копошение и возмущенное возражение:       — Иноичи, мы не можем так просто всё спустить на тормоза!       — Хватит, девочке нужен отдых. Деревня в руинах, все страны в панике, мир рушится перед глазами. Я думаю, у нас есть проблемы поважнее. Аюри, ты можешь идти.       Куноичи знала, что ещё вернётся к этому светловолосому мужчине, так как всё поняла по взгляду — ему известно. Аюри выпрыгнула из палатки чуть ли не в ту же секунду, как ей позволили.       Девушка летела со скоростью света, не разбирая дороги, лишь бы подальше. Стоило ей мельком повернуть голову в сторону взгромоздившейся палатки, где восседал мучитель-дознаватель, как она с размаху налетела на чьё-то тело, и на землю упали предметы, которые это тело держало.       — Ой!       Носом уткнувшись кому-то в грудь, Аюри сделала осторожный вдох и задержала дыхание. Пахло разогретым деревом и золотистой стружкой — слишком знакомо, чтобы позволить этому аромату выветриться из её лёгких.       «Когда-нибудь я точно перестану врезаться в людей, обещаю».       Размашистые руки сгребли её хрупкое тельце в охапку, прислоняя лбом в ямочку над солнечным сплетением и между ключицами. Это сильнее затруднило дыхание и ускорило сердцебиение. От него веяло теплом, домашним уютом и... домом? Его нос зарылся куда-то в копну светлых волос. Аюри послышался еле заметный вдох, будто Тензо истосковался по её запаху, но она спустила всё на бурную фантазию.       — Я боялся, что больше не увижу тебя, — сдавленным шёпотом прошелестело над ухом. — Боялся, что с тобой случилась беда.       Он опасался причинить ей боль в любом смысле этого слова, поэтому довольно быстро отстранился и для верности отступил назад с явно написанной на лице уверенностью в том, что опять сделал что-то не так, отчего она снова убежит. Аюри ощутила укол стыда за своё поведение. Не так ей хотелось, чтобы близкие люди к ней относились: как к психически нестабильной личности. Хотя так оно и есть. Аюри не смогла бы жить дальше, если бы узнала, что с ним или с Какаши случилось несчастье. Она толком до конца не отошла от мысли о смерти Какаши. Перед глазами витал образ мертвенно бледного покойника в открытом гробу, которому приносят на могилу лилии. А отделаться от чувства, что это её вина, не получалось никак. После трагической смерти на миссии Аюри и Рию, ей виделась её вина во всём плохом, что происходило с окружающими. Поэтому она не подпускает близко людей, что взяла для себя за золотое правило. Так меньше страданий. Тензо тем временем поднял с травы уроненные вещи, это оказалась одна смутно знакомая книга и что-то похожее на журнал, обёрнутый в тряпку и завязанный верёвочками. Мужчина протянул их ей с неуверенной улыбкой:       — Твоя книга. Помню, видел такую у тебя в квартире. Я её случайно нашёл, когда помогал разгребать обломки. Работаю, так сказать, на полставки грузчиком, — губы дрогнули в лёгком смешке, на что Аюри ответила улыбкой. Ей всегда нравилось то, как он старался её развеселить. — Надеюсь, это не бесполезный хлам.       Аюри аккуратно приняла вещь в свои руки. Обложка на ощупь была неровной и пожухлой, местами оборванной, на переплёте серебряными буквами тянулась надпись: "Мифы и легенды".       «Ты и представить себе не можешь, насколько она мне дорога, Тензо!»       К ней вернулось то, что осталось ещё со времён жизни в деревне Камня. Эти мифы прошли с ней и огонь и воду. Следом она рассмотрела неизвестный свёрток, что не скрылось от шиноби.       — А это от Какаши. Наказал тебе срочно передать с неимоверно серьёзным видом.       Аюри больше не могла сдерживать себя, поэтому порывисто обняла счастливца напротив, из его лёгких выбился непроизвольный выдох. Девушка обхватила свободной рукой широкие плечи, уткнувшись в ключицы, другой рукой прижимала к груди книги, которые служили неким барьером между ними.       — Спасибо.       Хотелось запомнить этот момент на всю жизнь, каждой клеточкой тела впитать тепло и запах. В этом суетливом и вечно меняющемся мире нужно иметь место для постоянных вещей и для трепетных воспоминаний, к которым ты будешь возвращаться, когда плохо и когда хорошо. Всегда. Аюри втянула носом сконцентрированный запах Тензо, которым пропиталась водолазка, как любитель наркотических препаратов, которому нужна доза щекотавших нервы веществ. Тензо аккуратно положил ладонь на спину чуть ниже лопаток и медленно, еле касаясь, погладил.       — Извини, что тогда убежала. Мне причинили боль когда-то и теперь я боюсь... близости с людьми.       — Я не корю тебя. Главное, что всё обошлось и ты жива.       «Всегда такой добрый, открытый и понимающий. Я тебя не достойна», — курносый нос мягко потерся о ткань, пока мужская ладонь продолжала с осторожностью поглаживать по спине, но и это ненадолго: он правда не хотел её оттолкнуть, поэтому вскоре прекратил. Звенящая тишина окружила их, оставалась всего каких-то пара шагов до палатки Аюри.       — Зайдёшь? — произнесли её губы неожиданно для неё самой.       — Ты этого хочешь?       Она приподняла голову, чтобы заглянуть Тензо в глаза. Они казались печальными и на самом донышке плескалось сомнение.       — Да.       — Тогда зайду.       Никто из них не двинулся, так и остались стоять истуканами, прижимаясь друг к другу, без особого рвения к разъединению.       — Нужно отпустить друг друга.       — Ты права...       — Я права? — Аюри прищурилась, высматривая что-то в зрачках Тензо.       — И такое иногда случается.       Он сдерживал улыбку, отчего Аюри на-подольше остановилась на в меру пухлых губах. Как давно она в последний раз пробовала их на вкус по-настоящему? Чтобы из-под ног уходила почва и чтобы потом любоваться своей работой, разглядывая лёгкую припухлость. Очень опасный вопрос, который, по-видимому, пришёл им на ум одновременно, что заставило их разомкнуть объятия.       Внутри палатки Аюри наощупь вновь нащупала подсвечник и зажгла свечу в этот раз с первого раза. Мягкий желтоватый свет упал на стопочку простеньких онигири.       — Я подумал, что ты голодная и принёс.       Живот предательски заурчал, а слюна во рту отчего-то стала пресной и заполнила рот. Нельзя столько не есть, иначе совсем сил не будет.       — Да, спасибо, — Аюри взяла наскоро сделанный деревянный круглый поднос, на котором аппетитно лежали рисовые треугольники и повернулась к нему. — Присаживайся и бери, — рука сама протянула вперёд поднос.       — Это всё тебе, я не буду, — запротестовал он, но Аюри довольно четко дала понять строгим взглядом, что его мнение не спрашивали.       Мужчина обреченно вздохнул, взял онигири и сел на спальник. Она последовала его примеру и сразу же запихнула в рот целый рисовый деликатес, садясь рядом. Любой смотрящий бы испугался за целостность её пальцев — откусит ведь и не заметит. Наконец-то дожевав, Аюри спросила:       — Что тут произошло, пока меня не было?       — Я пришёл уже после разрушения, но по рассказам была бойня.       Тензо поведал ей целую историю, отчего у здравомыслящего человека бы затряслись поджилки, Аюри даже перестала жевать.       — А... — девушка неудобно замялась, поникнув головой. — Как умер Какаши?       — Откуда ты об этом знаешь? — удивленно взглянул на неё Тензо.       — Да так. Есть доброжелатели.       Тут отвертеться никак не получилось, пришлось рассказывать историю в десятый раз, опуская щепетильные подробности.       — Что он с тобой сделал?       По дрогнувшей сжатой челюсти и сверкнувшим по-злому глазам только слепой не догадается, что шиноби в уме уже шинковал псевдо Мадару на мелкие кусочки.       — Пока не знаю. Но я жива и бодра. Смотри, как могу, — пальцы ловко убрали морские водоросли и запихнули остатки онигири в рот. Аюри с трудом улыбнулась Тензо с новыми "рисовыми зубами". Со стороны, скорее всего, можно спутать с подвидом грызунов, но на то и расчёт. Её собеседник сокрушённо помотал головой.       — Как ты можешь быть такой несерьёзной сейчас?       — Фаф фы мофеф фыть тафим фефьёзным?       — Прости, по-хомячьи не разговариваю, — он развёл руками.       — Офень смефно, — челюстям пришлось побыстрее пережевать пищу, ведь на один вопрос Тензо так и не ответил, о чем он догадался, когда заметил погрустневшее лицо напротив.       — Его убил Пэйн.       — Как? — Аюри задержала дыхание в ожидании ответа, одновременно боясь его услышать.       — Он бился до конца и пожертвовал собой, чтобы спасти Чоуджи. Ему не было больно, — отчего-то резко заверил он, мельком взглянув в её сторону. Возможно лицо побелело до нездорового оттенка. — Чакра закончилась, он закрыл глаза и... пустота. По крайней мере, это его слова.       «Конечно он так скажет, чтобы никого не волновать, — пронеслись сразу мысли в голове. — Даже если прижечь раскалённым железом кровоточащую открытую рану, хоть и во благо, он всё равно ответит, что его словно бабочки поцеловали, а вероятнее всего промолчит».       — Этого и стоило ожидать.       — Да... Но ты ешь давай. Всё у него хорошо, — Тензо показательно взял онигири и пихнул Аюри в рот, отчего у неё не осталось другого выбора, как откусить. — Вот, молодец. Тебе нельзя худеть.       — Это ефё пофему? — раздражённо дожевала и нахохлилась, готовясь к новому нападению.       — Кто ж Коноху защищать будет? Я что ли? На это нужны силы, — его рука дрогнула в её направлении вновь.       — Палец откушу, обещаю, — грозно проговорила Аюри. — Ешь сам. А то работу грузчика выполнить не сможешь.       — Кто-нибудь другой выполнит.       — Никто не обладает геномом Хаширамы кроме тебя. А ты так и не рассказал мне почему.       — Ты никогда не говорила про своё прошлое тоже.       — Говорила вообще-то. И оно неинтересное.       Тензо фыркнул, выражая всем видом, что он действительно думает на этот счёт, и поднёс руку с остатками онигири к своему рту. Аюри больше из соображений вредности, чем голода, наклонилась вперёд и укусила первой. Обидно, что с этого ракурса не видно его возмущения. Аюри счастливо откусила ещё раз — совсем близко к пальцам, Тензо внезапно подал голос, найдя в себе силы:       — Я завтра ухожу на задание.       Аюри вскинула голову, встречаясь с ним взглядом.       — Куда?       — Собрание Кагэ. Только я тебе этого не говорил, — Тензо тяжело взглотнул, девушка проследила, как кадык слегка дёрнулся, отчего внизу живота закрутился странный узел. Их опять магнитом притянуло друг к другу, по мановению причудливых и подлых флюидов.       — Надолго? — специально прикусила нижнюю губу, хотя в уме представила его, её взгляд переместился с розовых губ на глаза, зрачки которых почти сожрали радужку, оставляя никчёмное пространство. Пространство — материя непостоянная, поэтому его становилось между ними меньше. Во всём виноват его резковатый лесной запах, на который тянуло словно на стопочку деликатесов.       — Как пойдёт, — он жадно рассматривал её веснушки и курносый кончик носа, подолгу не задерживаясь на отдельных деталях, пока не остановился на глазах.       — С кем?       — Ты поймёшь завтра с кем, — отвёл руку и положил недоеденную онигири на поднос.       — Пообещай тогда одно: береги себя.       — У меня с обещаниями нет проблем в отличии от некоторых, — очевидный укор, который стремительно полетел в её сторону.       Этого было достаточно для Аюри, чтобы она решилась на то, чтобы перемахнуть ногу через шиноби, нависая над ним, и с укором в ответ уставиться на него, положив ладони на широкие плечи, отчего электрошоком разряд прошёлся по позвоночнику. Тензо возмущенно вздохнул:       — И что это значит?       Её пальцы лукаво погладили трапециевидные мышцы, сжимая слегка ткань.       — Не скажу, пока не скажешь обещаю.       — Обещаю.       Ладони спустились на грудные мышцы. Она жадно ощупывала каждый миллиметр и при этом не прерывала зрительного контакта, а потом наклонилась вперёд и прошептала в губы:       — Это ничего не значит, но очень важно для меня.       — Оксюморон не уместен, — пальцы Тензо едва-едва докоснулись до талии, на что тело отозвалось дрожью. В чёрных омутах явно читалось, что если по-доброму не убраться, то ситуация станет хуже. Раньше Аюри не замечала, что он мог сделать с ней что-то постыдно-грязное, хоть это мускулистое и поджарое тело во всём об этом кричало, но взгляд молчал — слишком добрый и невинный. Зато сейчас в ответ на вопиющее поведение в нём пробудился боевой дух шиноби, которому хотелось подчиняться.       — В книжке про... — Аюри хотела съязвить, поиграть немного, показать свои остроты со всех сторон, только вот властные губы тюкнули её и оборвали на полуслове, пальцы сжались на стане покрепче. Сердце подпрыгнуло в грудной клетке как баскетбольный мяч, отпружинивший от напольного покрытия.       — За каждую шутку...       — Что? Накажешь меня? — Аюри прикрыла глаза, дрогнув светлыми ресницами и вдыхая густой воздух.       — Нет. Напомню, кто из нас командир, — его руки поползли вверх к лопаткам, отчего спина прогнулась и грудь, хоть и довольно маленькая, еле соприкоснулась с водолазкой. Тензо жадно взглотнул, что придало больше уверенности девушке в чувстве юмора.       — Надеюсь, в постели ты не применяешь свои деревянные техники?       «Что?????! Что я несу??»       Возможно не только она так подумала, руки Тензо перестали двигаться.       — Проверим? — хищно осведомился он.       — Ч-что?       Какая там уверенность? Её ветром сдуло. Мужские прикосновения поднялись выше, проведя полосу вдоль шеи. Спина вновь выгнулась, Аюри немного охнула, за что могла поклясться, что покраснела.       — Тебе стыдно? — тёплые немного сухие губы соприкоснулись с её и отстранились.       Аюри не хотела проигрывать, но понимала, что поздно — вот он проигрыш. В данной ситуации оставался только один выход. Ладонями обхватив его лицо, Аюри накрыла уста стремительным поцелуем, вмиг увлажняя их. Языком проникая внутрь, она простонала в рот, когда его пальцы зарылись в волосы и притянули ближе. От ощущений, когда мужская рука бередит локоны и одновременно душу, можно умереть, позволив напоследок сделать с собой что угодно. На сердце словно полилась вязкая кипящая субстанция вроде лавы, которая поднимала температуру тела до максимума. Их не отрывало друг от друга, даже когда легкие отчаянно нуждались в кислороде. Аюри нагло прикусила нижнюю губу и оттянула, на что получила многообещающий взгляд, от которого плавился воздух вокруг. Кончики пальцев прочертили линию вдоль позвоночника, Аюри опять уткнулась грудью в его.       — Тебе нравится так? — он больше не спрашивал, а констатировал факт.       Сквозь прищур Аюри вместо ответа поджала рот. Кончики пальцев дошли до копчика и остановились, вычерчивая круги. Из-за того, что она нависала над ним, но при этом Тензо сидел, ей приходилось смотреть слегка свысока. Её правая рука спустилась вниз и поддела краешек кофты.       — Мне нравится смотреть на тебя сверху, — выпалила и не покраснела, и запустила проворные пальчики на низ живота. Её будто вновь обожгло, когда она нащупала каменный пресс, а по телу прошла дрожь. Посмотрев в его затуманенные желанием глаза, Аюри осознала, что испытывают они одинаковые чувства.       — А мне нравится смотреть на тебя снизу, — шкала искренности в этих словах была высокой, сам понял, что вымолвил вслух, и улыбнулся самокритичной улыбкой, которая вышла нервной из-за ноготочков Аюри.       Аюри слышала его сквозь туман, все ощущения сосредоточились сначала на подушечках пальцев, шаловливо двигающихся вверх, а потом на ладони, что тесно прижалась к кубикам. Она будто бы трогала нечто священное только для избранных, в этом моменте сквозила интимность, словно их души стали общаться друг с другом на новом уровне. Страх отступил, стоило отчетливо осознать, что перед ней Тензо. Тот самый, который когда-то заставил её рыдать прижатой спиной к двери от ревности; тот самый, который когда-то воспринимал её как сестру, душа отеческой заботой; тот самый, по губам которого тоска настолько сильно овладевала ею, что хотелось выть на Луну одинокими вечерами без миссий. Прикосновение к кисти вернуло к реальности.       — Не стоит, Аюри, — на неё строго взирали.       — Что-то не так?       — Ты потом станешь жалеть.       — Кто-то недавно предложил проверить, — с укоризной ответила она.       — То были шутки, а сейчас я серьезно.       А соображала ли сама в самом деле? Ею овладело непреодолимое желание касаться: уст; выпирающих косточек челюсти, что будто топорщились, когда он злился, по крайней мере, ей так казалось; покатого лба; могучих плеч и рук. И всё быстро, мельком, ведь времени жить нет. Завтра они могут умереть, а может и этой ночью. Аюри боялась приоткрывать завесу тайны будущего и размышлять на тему: а что дальше? Главное, что сейчас хорошо, сейчас нужно ловить момент, пока ночь не кончилась и не наступило отрезвляющее утро. ———————————————————— Я немного зафакапилась, 4 мировую ещё не объявили. События этой главы происходят до собрания Кагэ.