united noodles boys

у джунхи сердце зажимает в тиски. дышать больно, и кажется, что из глотки нет-нет, да вырвется отчаянный вздох, который он так старательно давит. у джунхи под ребрами ноет, давит, но джунхи улыбается. улыбается широко и уверенно, делает шаг вперед, улыбается сквозь невыплаканные слезы и мучительное ожидание конца их времени. джунхи улыбается, осторожно касаясь пальцами чужой щеки, медлит немного, смотрит. укладывает в памяти опухшие от бесконечных рыданий глаза, высокие скулы и растрепанную челку. ючан еще такой ребенок. джунхи утирает рукавом рубашки мокрые слезы, ючан, словно преданный пес, тычется сопливым носом в ладонь, закрывает глаза со слипшимися от влаги ресницами и проглатывает слова, что срываются с губ вместе с громкими рыданиями. - не плачь, - говорит джунхи с улыбкой, знает, что поможет не сильно, но все равно пытается. смотреть на слезы ючана невыносимая пытка. смотреть, как они катятся по щекам, ловить их пальцами, чувствовать, как манжеты рубашки пропитываются влагой. чувствовать, как со слезами ючана сильнее сжимается сердце. все не важно, если ючан не улыбается. все не важно. - ты должен дойти до конца, - говорит джунхи, и улыбка, приклеенная, тянется во все стороны, только вряд ли ючан сквозь пелену своих слез заметит какой-то подвох. - ради нас. я ненавижу смотреть, как ты плачешь. - ты правда в порядке? - говорит ючан сквозь непрерывные рыдания, джунхи кое-как разбирает отдельные слова, кивает решительно. он в порядке, он будет в порядке, не сейчас, наверное, но со временем точно, в конце концов, это ведь не конец. это только начало, для них, для всей группы, для джунхи с ючаном, потому что придется учиться просыпаться в одиночку. заново это начало, которое джунхи назвал бы лучше концом, потому что с ючаном легче, а без него мир словно совсем без красок как посеревшее от времени здание, где краска местами потрескалась, и кирпичи проела белая соль. ты только не плачь, ладно? это джунхи не проходит, остается за бортом, остается позади и больше не может идти вперед вместе с ючаном, это из-за джунхи по его щекам катятся слезы и нос сопливый и красный, а джунхи, наверное, совсем не эгоист, потому что не хочет, чтобы ючану было больно, не хочет тревожить его сердце и душу, не хочет, чтобы ючан плакал. обо мне не волнуйся, лишь бы с тобой было все хорошо. у джунхи ком в горле, и плакать хочется не меньше, потому что он совсем не в порядке, потому что дом вовсе не дом, а комната в общежитии, которая встретит его тишиной; потому что ючан больше не будет будить по утрам, тянуть на себя одеяло и трогать босыми холодными пятками ноги. потому что жизнь без ючана, пусть и временная, это как начало, которому джунхи предпочел бы конец. но это джунхи из них двоих взрослый, это джунхи проиграл, не сильно старался выиграть, видимо, только какая теперь уже разница, какой смысл плакать, джунхи - никакого точно, ючану - тем более. джунхи, наверное, совсем не умеет быть эгоистом, потому что слезы ючана режут больнее ножа, а джунхи он научится просыпаться один, привыкнет к редким разговорам по телефону, потому что уверен, что ючан обязательно дойдет до конца, ведь это джунхи из них двоих взрослый, джунхи точно знает, как будет. - ради нас, - повторяет ючан, улыбается тоже, сквозь слезы и тонну эмоций, которые не может выразить вслух. джунхи давит пальцами на плечо, притягивает к себе, обнимает, утыкаясь носом за ухо, сделать так он не сможет долго. только сегодня, ладно? ючан не видит, ючан утыкается сопливым носом в ворот рубашки, прячет опухшие глаза в сгибе шеи, и джунхи позволяет себе немного вольности. позволяет слезе, что повисла на кончиках ресниц тяжелым грузом, скатиться по щеке, разбиться об уголок губ, которые все еще улыбаются, осесть солоноватым привкусом на языке, но этого вполне хватает. главное, чтобы ючан не увидел, джунхи ведь собственным ртом сказал, что в порядке. главное, чтобы ючан улыбнулся.