Гедонист

Король эльфов всё подгонял коня. Его нетерпение становилось невыносимым – нетерпение, которое он заглушал все эти дни пирами, охотами и развлечениями с любовниками, чьи лица он забывал сразу же после того, как они покидали его ложе. Скачка пробуждала в Трандуиле воспоминания о прошедших безумных ночах полнолуний; он смотрел на то, как перекатываются мышцы коня под лоснящейся шкурой, крепко обхватывал коленями его бока, вдыхал резкий запах конского пота… и образ могучего орка вставал перед его глазами. Сердце короля уже билось так, что становилось больно дышать, а всё его тело охватывало сладкое и в то же время томительное предвкушение – он уже почти чувствовал грубое прикосновение железной руки, пальцы орка, безжалостно сжимающие его плоть, запах Азога – запах сильного хищного зверя, и член, вколачивающийся в тело Трандуила размеренно, медленно, жестоко, как таран… Конечно, это уже никогда не будет так остро, так грязно и пугающе, как в первый раз, когда Азог действительно насиловал короля эльфов, еще не зная, что тем самым он создает неразрывные узы, связывающие победителя и побежденного – узы боли, ненависти и страсти. Никогда не будет боли настолько яркой, ненависти настолько чистой, страсти настолько всепоглощающей, заставлявшей забыть обо всем, кроме собственной плоти, как в то первое полнолуние, которое открыло Трандуилу новое наслаждение, столь непохожее на всё, что он испытывал прежде. И все последующие ночи, наполненные той же болью и тем же пронзительным экстазом, всё же были всего лишь отражениями той, первой, безумной схватки… Когда король думал об этом, его охватывало сожаление – как в те мгновения, когда он любовался сорванным цветком, который уже к вечеру умрет… Но сейчас он привычно заглушал в себе эти мысли, всецело отдаваясь вожделению столь сильному, что у Трандуила перехватывало дыхание, и в паху становилось болезненно горячо, и ветер уже не мог остудить его пылающую кожу. Пронзительный свист заставил короля вздрогнуть. В следующий же миг вокруг его шеи обвился аркан, и Трандуил слетел с седла. Заснеженная земля бросилась ему в лицо; эльф успел перегруппироваться, откатился в сторону и, выхватив кинжал, одним движением рассек веревку, оставившую красный след на его шее. Все еще задыхаясь, король поднялся на ноги – и замер, ощутив прикосновение холодной стали. К его горлу был приставлен изогнутый орочий клинок. Ноздри Трандуила затрепетали, втягивая знакомый запах; он ощутил, как его затылок опаляет горячее дыхание, как могучее разгоряченное тело прижимается к нему сзади, как лезвие чуть надавливает на кожу, и по его шее к груди уже бегут струйки крови… Трандуил не смел оглядываться – он не смел даже дышать, но с каждым мигом, с каждым биением сердца почти болезненное возбуждение становилось всё сильнее. Он осторожно потянулся к рукояти меча, зная, что Азог непременно заметит его движение, и тихо застонал, когда орк заломил ему руку за спину. Член Трандуила уже налился твердостью; эльф чувствовал, что его пленитель тоже возбудился – эрекция Азога упиралась королю в ягодицы – и Трандуилу казалось, что он может кончить прямо вот так, стоя, чувствуя член орка через одежду. Азог произнес какое-то слово – резкое, отрывистое, почти рык – и из чащи появился еще один орк. У Трандуила перехватило дыхание – уже от настоящего страха; он смотрел, как орк приближается к нему, и понимал, что сейчас они просто прикончат его. Конечно – когда-то это должно было закончиться. Король знал, что он бессилен сейчас – более того, он сам, по собственной воле, попал в эту западню; но всё его существо восставало против того, что должно было случиться. Нет, только не смерть, не пустота и тьма, не это ничего, что ждало его вслед за лязгом орочьих клинков… Король эльфов отчаянно хотел жить. Еще один рык, от которого Трандуил содрогнулся всем телом. Подошедший орк ухмыльнулся, обнажив длинные, крепкие, желтые клыки. Трандуил, не отрываясь, смотрел на него – на своего убийцу: такой же высокий, как и Азог, но скорее жилистый, чем могучий; его движения не были исполнены тяжеловесного и устрашающего величия, - напротив, они были быстрыми и ловкими, и дышали молодой силой. Протянув когтистую руку, он одним рывком разорвал на Трандуиле одежду – эльф дернулся, но Азог удержал его и чуть двинул клинком, разрезая кожу на его шее. Король вновь замер, часто дыша; ему казалось, что его сердце вот-вот разорвется, не выдержав накатывающих волн страха. Теперь молодой орк водил заскорузлыми пальцами по телу Трандуила, царапая когтями нежную кожу, бесцеремонно щупая плоть эльфа; король видел, как трепещут ноздри орка, и его желтые глаза разгораются похотью… Трандуил облизнул губы. Против собственной воли он вновь начал возбуждаться, и когда Азог, неожиданно отведя клинок от его шеи, грубо разжал эльфу челюсти и принялся проталкивать ему в рот рукоять своего ятагана, Трандуил с готовностью обхватил ее губами. Тем временем молодой орк схватил член короля своей шершавой лапой и принялся быстро, яростно дрочить ему – так, что Трандуил вскрикивал от боли, а не от наслаждения. По лицу эльфа ручьями лился пот и слезы, его била дрожь, и он уже не слышал собственных стонов… В какой-то момент Трандуил почувствовал, как Азог вводит рукоять ятагана меж его ягодиц, и слова мольбы уже были готовы сорваться с губ короля; но в этот момент орк одним сильным движением протолкнул рукоять в его анус, и Трандуил забился в его руках, едва не потеряв сознание от боли. Азог ввел рукоять еще глубже, на всю длину… Молодой орк с любопытством смотрел, как прекрасное тело эльфа раз за разом содрогается, будто в агонии, и как зеленые глаза его заволакиваются дымкой страдания. Наконец Азог рывком выдернул ятаган из Трандуила, и тот рухнул в снег, чувствуя, как по внутренним сторонам бедер ползут струйки крови. В тот же миг молодой орк дернул его за волосы, принуждая встать на четвереньки; взгляд короля метнулся к Азогу, но тот лишь усмехался, наблюдая за тем, как молодой орк раздвигает ноги короля и с хриплым рыком входит в разорванный анус эльфа. Он сразу же начал вколачиваться в тело Трандуила с бешеной скоростью, рыча и выдыхая потоки орочьих ругательств; а у Трандуила уже не было сил даже на то, чтобы кричать от боли – он уткнулся лицом в снег, закрыл глаза и просто ждал, когда закончится эта пытка. Но вдруг Азог, бросив что-то молодому орку, отпихнул его от короля и, взяв Трандуила за бедра, насадил его на свой член. Азог трахал его медленно, глубоко, входя на всю длину; молча – лишь шумно выдыхал воздух сквозь сжатые зубы. Трандуил поднял голову; внутри по-прежнему всё горело, но размеренный ритм не шел ни в какое сравнение с диким натиском молодого орка, и короля вновь начало охватывать знакомое возбуждение. Через некоторое время он уже сам подавался навстречу члену Азога, не обращая внимания на приступы боли, пронзавшие его с каждым его толчком… Молодой орк, приблизившись к Трандуилу, за волосы поднял его голову и подтолкнул к своему члену; эльф покорно обхватил его губами, и орк, восторженно выругавшись, принялся трахать его в рот. Король давился и задыхался; ему казалось, что члены орков пронзают его насквозь, и когда молодой орк начал кончать – долго, обильно, рыча замысловатые ругательства – Трандуил подумал, что захлебнется. Содрогаясь от рвотных позывов, он вновь упал лицом в снег. Азог продолжал вбиваться в него в том же ритме, но король уже почти не чувствовал его… Наконец орк в последний раз вошел в Трандуила на всю длину, замер и, низко зарычав, излился в него. Почувствовав, что лапы Азога уже не удерживают его, эльф упал на снег, с трудом приподнялся на локтях, и его долго, мучительно рвало… Над ним орки бросали друг другу короткие, каркающие фразы; в их голосах слышалось удовлетворение. Отдышавшись, Трандуил поднял взгляд: только сейчас он заметил, насколько они похожи – как… как отец и сын. «Больг», - подсказала ему память. Скорчившись на снегу, король смотрел, как орки деловито препоясываются оружием, вскакивают на своих варгов, изредка бросая на него удовлетворенные взгляды… Больг с благодарностью улыбался отцу.