Гедонист

Эстелир поднял усталый взгляд от свитков пергамента, которые он изучал, и, моргая, всмотрелся в лицо вошедшего. Советник всю ночь просидел за чтением донесений, отчетов и челобитных, поэтому глаза у него резало, и всё вокруг расплывалось в красноватой дымке. Увидев знакомый бледный овал лица, обрамленный неопределенного цвета светлыми волосами, королевский советник улыбнулся и поднялся на ноги. - Ваше высочество, - произнес он с легким поклоном. - Я отвлекаю? – Леголас робко сделал несколько шагов вперед. - Уже утро, лорд Эстелир, а вы еще не ложились, – принц наклонился и дунул на огонек свечи; в комнате воцарился светлый полумрак. Эстелир поморщился от резкого запаха дыма, и от этого лицо советника на мгновение стало отталкивающим. - Что поделаешь, если ваш отец не в настроении и не в состоянии заниматься делами королевства, – ответил он с неприятной улыбкой. - Одно утешение, что после того, как мы сказали ему, что в Лихолесье участились набеги гоблинов, он перестал каждое полнолуние улетать к своим… любимцам. Эти слова отчего-то заставили Леголаса всхлипнуть и горестно закусить губу. Эстелир увидел, что глаза принца полны слез. - Что с вами, мой принц? – советник ласково взял юношу за подбородок и заставил того поднять голову. - Он опять… обидел вас? Леголас покачал головой и вдруг, прерывисто вздохнув, обвил руками шею Эстелира, спрятав лицо у него на груди, - совсем как в детстве. Советник растерянно обнял вздрагивающего от беззвучных рыданий юношу. - Я так и знал, что этому… этому бездушному эгоисту в конце концов наскучит изображать любящего отца, и он вновь отвергнет тебя, - сказал Эстелир, и Леголасу почудилось в его голосе хорошо замаскированное удовлетворение. - Что он сделал на этот раз? - Он… действительно не отправился в лес этой ночью, - голос Леголаса дрожал от слез. - И тогда его… любовник, этот его орк… сам пришел во дворец, вместе с сыном… Я не знаю, как они пробрались сюда… Но я видел их в саду… Отец выглядел таким… таким счастливым, он смотрел на это чудовище так, словно… влюблен в него. На меня он никогда не смотрел таким взглядом! Почему, лорд Эстелир? Почему он любит этого… монстра, уродливого, тупого, грязного… почему он не любит меня? – юноша еще крепче обнял советника и снова расплакался – отчаянно, как обиженный ребенок. Эстелир бережно взял Леголаса за плечи и заставил его сесть на кровать. - Я ведь говорил тебе не единожды, глупый, наивный мой принц, - прошептал он, стирая тыльной стороной ладони слезы с раскрасневшегося лица юноши. - Твой отец не способен на любовь. Он жесток и холоден, как прекрасное божество… Ему нет дела до наших чувств. До наших страданий… Лишь собственное удовольствие имеет для него значение. Он ищет плотских наслаждений, а не высоких радостей духа… Я и твоей матери не раз говорил об этом… еще до твоего рождения. И она соглашалась со мной, – Советник посмотрел на Леголаса так, что юноша перестал всхлипывать и удивленно взглянул в лицо Эстелиру пытаясь понять, что кроется за этим взглядом. - Мой принц, король Трандуил не способен оценить твою чистую любовь. Леголас стыдливо опустил глаза, в то же время чуть подавшись навстречу руке советника. - Но мою любовь нельзя назвать чистой, - возразил он смущенно. - То, что я делал с отцом, было… очень грязным. Я делал даже то, что прежде вызывало во мне отторжение… Но мне это нравилось, лорд Эстелир, - добавил он еле слышно, густо покраснев. - Отец не заставлял меня – я сам этого хотел, сам просил его об этом. Советник, снисходительно улыбнувшись, привлек Леголаса к себе. - В том нет твоей вины, мой принц, - мягко сказал он, вновь принявшись гладить юношу по волосам, плечам и спине. - Порок заразен. Это король, своей развратностью, своим бесстыдством, околдовал твою невинную душу… Ты – жертва, а не грешник. Эстелир коснулся губами волос Леголаса, подумав о том, что они все еще хранят запах Трандуила. Советник закрыл глаза и глубоко вдохнул этот запах, чувствуя, как все его тело трепещет от этого почти неуловимого аромата, словно струна, которой коснулись искусные пальцы менестреля. Леголас отстранился и посмотрел в лицо советника – в глазах юноши читалась надежда. - Вы так считаете, лорд Эстелир? Значит, я… не сделал ничего дурного? Эстелир нехотя выпустил принца из объятий. - Леголас. Все дурное, что ты совершил, заключается в том, что ты полюбил мужчину, недостойного твоей любви. Юноша, заулыбавшись, вновь доверчиво прижался к советнику. - Вы такой мудрый, лорд Эстелир. Я так вам благодарен, - он помолчал и проговорил печально: - Я сожалею о том, что оставил вас ради отца. Я поступил… глупо и подло по отношению к вам. Ведь вы по-настоящему любили меня, а он… он со мной всего лишь развлекался, – Леголас поднял голову и, приблизив свои губы к губам советника так, что они почти соприкасались, прошептал: - Ты сможешь простить меня, Эстелир? Тот, не ответив, подался вперед и поцеловал принца в приоткрытые губы. Юноша тихонько ахнул и застыл, не отвечая на поцелуй, но и не прерывая его, а Эстелир еще долго не мог отстраниться – ему казалось, что он ощущает на губах Леголаса вкус других, таких порочных, таких желанных губ… Наконец он завершил поцелуй и, уложив принца на спину, принялся раздевать его, изо всех сил сдерживаясь, чтобы его движения не казались торопливыми или неприлично нетерпеливыми. Как только грудь Леголаса обнажилась, губы Эстелира обхватили его сосок, и юноша жалобно застонал, прогибаясь навстречу Эстелиру. Тот заметил, что член принца уже начинает твердеть, хоть еще и не встал полностью, и усилием воли заставил себя продолжать ласкать шею и грудь Леголаса вместо того, чтобы содрать с него штаны и, накрыв губами член юноши, вобрать его в себя до самого основания… Медленно, мучительно медленно Эстелир вел губами по животу Леголаса, вырывая у него жалкие, умоляющие стоны, и когда, наконец, губы Эстелира коснулись жиденьких паховых волос принца, Эстелиру уже казалось, что он умрет, если не ощутит на языке этот вкус – вкус греха и блаженства. Он вспомнил, что король уже позволил Леголасу исполнить «сыновний долг», и задрожал от возбуждения при мысли о том, что его губы касаются члена, который не так давно принимал в себя Трандуил… Эстелир глубоко вздохнул и погрузил в рот член принца до самого основания. Леголас вскрикнул и, вцепившись в волосы любовника, толкнулся в его горло, сам не осознавая, что делает. - Эстелир… Эстелир, разве это… не грех – то, что мы делаем? – выдохнул он, чувствуя, что почти теряет сознание. - Разве это не тот же разврат, которому я предавался с отцом? Эстелир с хлюпающим звуком выпустил член Леголаса изо рта. - Да, мой принц, да, это грех, - ответил он – его голос стал низким и хриплым от возбуждения. - Трандуил отравил нас им… Все королевство поразил недуг похоти… Мы не в силах… противостоять ему… - Эстелир раздвинул ноги юноши и залюбовался на темное колечко ануса; он провел по нему пальцами, ощущая, как оно пульсирует от его прикосновений, и представил, как Трандуил делал то же самое, прежде чем овладеть своим сыном… Как он приставлял к этому маленькому отверстию головку члена, темную, сочащуюся смазкой, и как входил – медленно, с трудом, протискивая в анус любовника свой толстый, блестящий от масла, бугрящийся венами член, и как двигался в нем, входя на всю длину, все быстрее и быстрее, а потом, вдруг замерев, кончал, и его семени было так много, что оно переполняло анус любовника и вытекало из него струей, розоватой от крови… Глухо застонав, Эстелир раздвинул ягодицы юноши и принялся жадно ласкать языком его анус, словно жаждал ощутить в нем вкус спермы своего брата. Леголас задрожал всем телом и еще шире раздвинул ноги, подавшись навстречу губам и языку Эстелира, и протестующе застонал, когда тот, наконец, оторвался от его ануса. Эстелир взял юношу за подбородок и вгляделся в его лицо – принц уже не понимал, что с ним делают, - казалось, он был готов потерять сознание, и смотрел на любовника мутным взглядом, в котором читалось отчаянное желание и похоть. В мыслях Эстелира пронеслось, что вот так же, должно быть, Леголас смотрел на короля, когда тот своими ласками доводил его почти до помешательства… ибо Эстелир прекрасно помнил, на что способен его брат. Он вновь поцеловал принца, прижимаясь к его члену своим возбужденным членом, и одновременно проник двумя пальцами в анус юноши, влажный от слюны Эстелира. Леголас с благодарным стоном принял в себя его пальцы; с его губ сорвалось едва слышное: - Отец, пожалуйста… Эстелир улыбнулся и, взяв руку юноши, направил ее к своим ягодицам; тот покорно принялся ласкать анус мужчины. Леголас закинул на любовника ногу, чтобы прижаться к нему еще теснее, и Эстелир протяжно застонал, когда их члены вновь соприкоснулись. Прижавшись губами к мокрой от пота шее принца, он зашептал, еще больше возбуждаясь от своих слов: - Я впервые увидел твоего отца, когда король Орофер забрал меня у моей матери и привез меня во дворец. Трандуил тренировался во внутреннем дворике – фехтовал с другими знатными юношами. Я увидел его… обнаженного по пояс… с сияющими на солнце золотыми волосами… раскрасневшегося от возбуждения… с сильным, гибким телом, с золотистой кожей, влажной от пота… Он улыбался своими темно-алыми губами… Ты же знаешь, какие губы у твоего отца… Полные, чувственные, манящие, в которые так и хочется впиться поцелуем. Великие Валар, как же он был прекрасен… Я подумал тогда, что вот – воплощение красоты и величия эльфийского племени. В тот день я отдал ему свое сердце, мой принц… И даже когда король Орофер брал меня, я отдавался ему с мыслью о Трандуиле… Представлял, что это ему я отдаюсь так страстно и бесстыдно, что это он заставляет меня стонать, умолять и биться в оргазме… - Эстелир заглянул в глаза Леголаса – едва ли тот понимал, о чем любовник говорит ему: юноша был полностью захвачен своим наслаждением, он не слышал слов Эстелира, и тот подумал, что принц сейчас не с ним – так же, как и он сам сейчас не с Леголасом. – Однажды король Орофер позвал меня в свою опочивальню, - продолжал Эстелир прерывистым шепотом. - И я увидел Трандуила – прекрасный, обнаженный, он возлежал на королевском ложе и улыбался мне. Король Орофер велел нам любить друг друга. И тогда Трандуил поднялся и, взяв меня за руку, потянул меня за собой на ложе… и я впервые узнал вкус его губ. Я забыл о том, что король Орофер смотрит на нас… Забыл, что для них обоих я был всего лишь игрушкой на одну ночь… Забыв о гордости, я умолял Трандуила взять меня, взять меня еще и еще, говорил, что он может делать это со мной, когда пожелает, что я буду его наложником, его рабом, ибо люблю его, люблю, люблю больше жизни… - Шепот Эстелира превратился в прерывистые стоны; откинув голову, он кончал, плача от наслаждения, и все повторял одно имя – имя, которое было для него символом его падения, его слабости, его ненавистной безответной любви. - Ты так похож на него, Эстелир, – прошептал Леголас, осушая губами его слезы. - Но все же ты не он. Эстелир прикрыл глаза. Отголоски наслаждения затихали, вновь появлялся реальный мир: влажное от пота покрывало сбилось комками и липло к телу, в ноздри проникал резкий запах спермы, анус начал ныть от неловких движений Леголаса, во рту пересохло. Эстелиру хотелось расплакаться от обиды. Он чувствовал себя так, будто его обманули.