Гедонист

Трандуил сладко потянулся и скинул с себя покрывало, наслаждаясь теплом погожего весеннего дня. Солнечные лучи, проникающие сквозь ажурный купол беседки, нежно ласкали его обнаженное тело, а тень от фруктовых деревьев приятно холодила кожу. Трандуил испытывал истому и совсем немного – усталость после прошедшего полнолуния; эйфория прошла, уступив место ровной радости, и король эльфов улыбался, вспоминая недавнюю встречу со своим вновь обретенным возлюбленным. Короля уже начала охватывать сладкая дремота, когда чья-то тень легла на его лицо. Трандуил недовольно поморщился и с неохотой приоткрыл глаза, взглянув на вошедшего сквозь ресницы. - А, это ты, мой многомудрый советник, - сказал король, вмиг потеряв интерес. - Неважно выглядишь, Эстелир. Очередная бессонная ночь? Эстелира покоробило равнодушие Трандуила, но опыт царедворца помог ему сохранить учтивую улыбку, которая стала лишь совсем немного более натянутой. - Как вам известно, повелитель, - ответил он ледяным тоном, - многие дела королевства нуждаются в немедленном рассмотрении. Поэтому мы, советники, вынуждены денно и нощно печься о благоденствии ваших подданных, если уж сам король считает возможным оставлять их без внимания ради собственных… утех. Трандуил приподнялся, смерив советника недоуменным взглядом – так, словно перед ним стоял слуга-хоббит, вдруг вздумавший диктовать королю свою волю. - Благоденствие моих подданных, Эстелир? – Трандуил насмешливо приподнял бровь. - Насколько мне известно, прошлой ночью тебя волновало благоденствие одного лишь Леголаса. Мой сын опять помогал тебе кончить. Разве нет? – король рассмеялся, позабавленный замешательством советника – тот побледнел и сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. - Не вам укорять меня, повелитель, - наконец процедил Эстелир сквозь зубы, - если учесть, кто прошлой ночью помогал кончить вам. Беспечное лицо Трандуила потемнело. Эстелир усмехнулся, довольный впечатлением, которое произвели на короля его слова. - Как видите, не вам одному известно многое, - произнес советник. - Возможно, вы и правите королевством, но всё, что происходит в этом дворце, не может быть сокрыто от меня. Я знаю, что прошлой ночью во дворец проникли орки из Гундабада. И не обычные лазутчики, а орочья знать. Мне ведомо также, ради чего они отважились на столь великий риск... вернее, ради кого. И если я расскажу о том Совету… - …то Совет решит, что ты окончательно спятил от тщетных попыток свергнуть меня с трона, - Трандуил ослепительно улыбнулся. - Давай же, Эстелир! Расскажи им. Расскажи всем о том, что в полнолуние во дворец проник властитель орочьих племен Гундабада со своим сыном, чтобы предаться всепоглощающей страсти с королем эльфов под сенью дерев дворцового сада. Пусть Совет убедится, что разум лорда Эстелира совсем помутился от его безответной любви к королю, – Трандуил поднялся с оттоманки и, неторопливо приблизившись к советнику настолько, что тот ощутил на своем лице его дыхание, прошептал Эстелиру в губы, почти касаясь их своими губами: - Довольно, Эстелир. Прекрати это. Умерь свое нелепое честолюбие. Ты – один из первых мужей королевства, ты держишь в своих руках бразды правления; неужели моя корона и мой трон настолько важны, что без них ты не можешь наслаждаться жизнью? Эстелир напрягся, взволнованный близостью короля, но нашел в себе силы не отстраниться. Он прямо взглянул в изумрудные глаза Трандуила, чей насмешливый блеск он так ненавидел и так отчаянно любил, и ответил злым шепотом: - О, боюсь, я не настолько искушен в искусстве наслаждения жизнью, как мой повелитель. Я не могу находить удовольствие в разврате с эрупротивными порождениями Зла… Улыбка Трандуила стала похожа на жестокую усмешку. Он с притворной нежностью провел ладонью по щеке советника, заставив его затрепетать от этого прикосновения, и вдруг, молниеносно перенеся руку, сомкнул пальцы на шее Эстелира. - Твоя дерзость приведет тебя лишь к погибели, - прошипел он. - Мой отец проявил великодушие, забрав тебя во дворец из той выгребной ямы, где ты родился. Он дал тебе богатство, положение и власть, о которых такие ублюдки-полукровки, как ты, могут только мечтать. От тебя требовалось только одно – знать. свое. место, – от каждого из этих трех слов Эстелир вздрагивал, как от удара. - Так будь же благодарным, Эстелир. Не вынуждай меня отобрать всё, что дал тебе мой отец, и вернуть тебя в то болото, из которого ты выполз. Какое-то время Трандуил смотрел в лицо Эстелиру, наблюдая, как дрожат его губы и как тонкие ноздри раздуваются в бессильной ярости; а потом жестокая маска, делавшая Трандуила похожим на статую Эонвэ, обращающего в бегство силы Тьмы, наконец исчезла, и ледяной блеск в глазах короля погас. Он отпустил горло Эстелира и отступил от него на шаг. - Я думаю, достаточно угроз, - сказал он мягко, опускаясь на оттоманку. - Надеюсь, ты усвоил урок. Ведь ты всегда был смышленым мальчиком. Иди ко мне, Эстелир, - отпразднуем наше примирение. Трандуил откинулся на подушки, чуть раздвинул ноги и, обезоруживающе улыбнувшись Эстелиру, медленно поднес пальцы ко рту. Словно завороженный, Эстелир приблизился к оттоманке, не отрывая глаз от короля. Когда он опустился на ложе, Трандуил, подавшись к нему, притянул его к себе, и Эстелир, обреченно застонав, припал к губам брата, чувствуя, как вся его ненависть, вся его отчаянная гордость пропадают, уничтожаемые прикосновениями этих порочных, этих бесстыдных губ. Последним отголоском сопротивления мелькнула мысль, что еще не так давно губы, которые страстно целует Эстелир, ласкали другого – орка, отвратительное, чудовищное создание… Но в следующий же миг, когда король позволил брату проникнуть языком в его рот, Эстелир вдруг необычайно ясно осознал, что ему все равно – пусть даже Трандуил ублажит все бесчисленное воинство Тьмы; лишь бы он не отталкивал его, Эстелира, лишь бы позволял его целовать, наслаждаться запахом его волос и кожи, вкусом его губ, прикосновениями его тела… Пылкие, сбивчивые признания любви рвались из его груди; Эстелир понимал, насколько он жалок сейчас, - побежденный, сломленный, умоляющий брата не бросать его, ибо Эстелир чувствовал, что если Трандуил сейчас оставит его – он не вынесет, он просто пойдет и убьет его… убьет его, а потом и себя. - Ты снова меня унизил, - шептал Эстелир, покрывая лицо Трандуила нервными поцелуями. - Как же я тебя ненавижу… Как же я люблю тебя, мой желанный, мой единственный, мой повелитель!.. Эстелир принялся поспешно сдирать с себя одежду; он дернул камзол, и драгоценные пуговицы со звоном посыпались на мраморный пол беседки, но Эстелир даже не заметил этого. Он начал стягивать с себя штаны, путаясь в штанинах и едва не плача от унижения и желания; наконец он справился с ними и прерывисто, задыхаясь, прошептал Трандуилу: - Как ты желаешь, повелитель – чтобы я принадлежал тебе или ты мне? Трандуил улыбнулся уголком губ; Эстелир заметил, что король все еще не был возбужден так же сильно, как его брат. - И ты… сделаешь так, как я тебе скажу? Эстелир содрогнулся от нетерпения. - Да, да, мой повелитель, мой возлюбленный, - торопливо простонал он. - Я сделаю все, как ты скажешь… как ты захочешь… Только прикажи мне, пожалуйста, умоляю, я не могу больше ждать… - Какой ты стал послушный, Эстелир, - насмешливо протянул король. - Мне следует почаще тебя трахать. Возможно, от этого ты наконец перестанешь мечтать о моем троне: я вижу, сейчас ты готов отказаться даже от власти над всем Средиземьем ради моего члена. Эстелир, до этого покрывавший поцелуями бедра Трандуила, резко замер. - Смеешься надо мной, брат? – произнес он странным, страшно спокойным голосом. - Смейся – смейся, если желаешь. Ибо я уже вдоволь насмеялся над тобой. Трандуила насторожила эта новая интонация в голосе брата – королю показалось, что тот знает что-то, неизвестное Трандуилу. Это было так непривычно, что он даже перестал посмеиваться и нахмурился, взглянув в глаза советника, в которых светилось тихое торжество. - О чем это ты говоришь, Эстелир? Очередная страшная тайна, которой ты хочешь шантажировать меня? Ну что ж, - давай, попытайся. - Изволь, - Эстелир выпрямился, словно собрался произнести речь на собрании Совета. - Я знаю – мне не видать твоей короны и твоего трона. Король Орофер дал мне всё – кроме признания меня своим сыном. Он слишком любил тебя и слишком презирал меня, чтобы сделать меня потенциальным претендентом на престол Зеленолесья. Но знай же, о великий король эльфов, что в конце концов твой трон перейдет не к твоему сыну, плоти от твоей плоти, а к моему бастарду. О да, мой повелитель, - ты был слишком занят своими мальчиками, юношами и мужчинами, чтобы уделить достаточно времени зачатию наследника. Твоя королева скучала в одиночестве… А я всегда был рядом, – на губах Эстелира зазмеилась кривая улыбка. - Она была так некрасива… и так одинока. Ее было нетрудно убедить в том, что король, погрязший в грехе и сладострастии, не способен оценить чистых радостей супружества. Что ее благочестие и добродетель столь возвышенны, что развратный король Трандуил недостоин такого дара… И что только я могу понять и утешить ее. Понимаешь ли ты, дорогой братец, о чем я? – Эстелир подался вперед и, глядя Трандуилу в глаза, проговорил спокойно и четко: - Твой наследник не сын тебе. Леголас - мой сын. Трандуил молчал, будто потеряв дар речи. Эстелир отстранился, довольный собою; впервые за всю свою жизнь он одержал победу над своим единокровным братом. Он даже не сразу заметил, как переменился взгляд Трандуила, - а в следующее же мгновение оказался стоящим на четвереньках, в то время как сильная рука короля вжимала его лицо в подушку. Трандуил приблизил губы к уху брата – тот почувствовал, как шею щекочут локоны короля. - Ах, Эстелир, Эстелир, - тихо произнес Трандуил. - Мой маленький завистливый братец. Тебе всегда хотелось именно того, что принадлежало мне. Отец подарил нам двух прекрасных коней – но ты возомнил, что мне достался лучший. На празднествах мы сидели рядом – но тебе казалось, что с твоего места хуже видно жонглеров. Я тянулся к яблоку, которое мне не больно-то хотелось, - и ты спешил схватить его первым. А когда отец приблизил меня к себе – ты сделал все, чтобы тоже лечь под него, – Эстелир дернулся, и Трандуил сильнее сжал пальцы на его шее. - И как тебе это не надоедает, Эстелир? Подбирать за мной объедки? Признайся – ты ведь спишь с Леголасом только потому, что с ним спал я. Говоришь, он – твой сын? Что ж, я уже давно подозревал это. Мой сын не может быть таким… жалким. Ты лишь подтвердил мои подозрения. Я мог бы казнить и тебя, и твоего выблядка; и уж поверь мне – ваша смерть не была бы быстрой. Но я поступлю мудрее. Я поступлю так, как поступил бы мой отец. Ради мира и спокойствия в королевстве я не стану открывать моим подданным правду о Леголасе. Он останется моим наследником… ибо он, в какой-то мере, тоже потомок короля Орофера. Но если ты, мой неугомонный, самонадеянный братец, вздумаешь трепать языком о тайне рождения принца – однажды утром тебя найдут мертвым в твоей постели, – Трандуил вжал Эстелира лицом в подушку так, что тот начал задыхаться, и когда король, наконец, отпустил его, советник еще долго не мог загнать в легкие достаточно воздуха. Но когда Трандуил лениво погладил его по обнаженным ягодицам, Эстелир, к стыду своему, почувствовал, что снова начинает возбуждаться. - Надеюсь, после нашего разговора ты станешь более… покорным, мой верный советник. Эстелир закусил губу, дрожа от гнева и унижения; он чувствовал, что сейчас находится в полной власти Трандуила, и это ощущение – собственного бессилия – одновременно и терзало, и возбуждало его. Он старался не замечать, что пах брата прижимается к его ягодицам, что его шеи касается горячее дыхание короля, и что его тело чутко отзывается на прикосновения рук Трандуила; но вожделение все больше захватывало его, заставляя трепетать и выгибаться, стремясь прижаться к брату еще теснее… - Ну что же ты, братец, - выдохнул Эстелир с вызовом, скрывая за злобой свое постыдное желание. - Что же ты медлишь? Давай, трахни меня. Ведь ты всегда брал то, что хотел. Эстелир затаил дыхание, предвкушая, как уже через миг Трандуил ворвется в него, обрушивая на него боль и ни с чем не сравнимое наслаждение, которого Эстелир так жаждал все эти дни; но король неожиданно отпустил Эстелира и отстранился. Обернувшись, тот увидел, что Трандуил, сложив руки на груди, откинулся на подушки и смотрит на брата с презрением и жалостью. - Вот именно, Эстелир, - ответил Трандуил холодно. - Я беру только то, что хочу. Эстелир отвел взгляд. Не поднимая глаз на короля, он собрал свою одежду, с неловкой поспешностью натянул штаны и быстро вышел из беседки. Он чувствовал, что у него больше не осталось сил, чтобы бороться. Он понимал, что попал в собственную ловушку, и потерпел сокрушительное поражение от своего же оружия.