Дорогой пилигрима.

По колдобинам замерзшей грязи, кое-где припорошенным снегом, двигались двое мужчин. Первым легкой и упругой походкой шел высокий мужчина с волосами пшеничного цвета. Он был уже не очень молод, но еще и не стар, а находился в рассвете своей физической формы. Мужчина с интересом разглядывал окрестности, иногда даже прикладывал к глазу небольшую подзорную трубу. За ним еле-еле тащился худощавый молодой человек, обладатель совершенно блеклой внешности. Единственной его отличительной приметой были три красных чирья на лбу. Юноша тащил на себе секстант, астролябию, сумку с бумагами, подмышками держал два колышка в рост человека с привязанным к ним отвесами, по ногам его бил шаговый циркуль. - Ну-ну, Пьер, пошевеливайся! Иначе мы целый год проведем в этом захолустье. - Тяжело же, месье Видок! – несколько театрально захныкал юнец. - Во-первых, Пьер, не называй меня «месье Видок»! - Ну, мы же одни! Тут на мили вокруг только поля да зайцы! - Все равно! Легенде прикрытия надо соответствовать, даже когда ты наедине с собой. Итак, как меня зовут? - Жерар Дюпон! – буркнул Пьер. Новое имя начальника ему явно не нравилось. - Верно, - Видок погрозил пальцем. – А во-вторых, твоя работа создавать вокруг иллюзию деятельности, пока я изучаю окрестности. Только так мы не привлечем к себе ненужное внимание. - С такой-то «дурой» и не привлечем внимание! Да нас здесь каждая белка запомнит, не то, что человек! – юноша поддернул сползающую с плеча лямку с циркулем. - Запомнят, еще как запомнят! Они даже спросить могут, кто мы такие. А что мы ответим? - Мы ответим, что мы королевские топографы из Академии наук – уточняем план местности для создания более точных карт, на случай войны! -ответил Пьер и закатил глаза, видимо, этот разговор у него с начальником не в первый раз. - У нас даже официальная бумага есть, - Видок похлопал себя по карману, где лежал пакет с гербовой печатью. - Фальшивая бумага! Если нас разоблачат, то каторги нам не избежать. - Бумагу рисовал очень хороший фальшивомонетчик, от настоящей не отличить. А что касается каторги, что же ты не думал о ней, мой мальчик, когда ты начал забираться в дома честных граждан через форточки и чердачные окна? - Я стал думать о соблюдении закона, с тех самых пор, как забрался к вам в дом, месье. В дом лучшего сыщика Европы. - От твоей лести у меня сейчас заболят зубы. Чтобы ты знал, для частного сыщика незазорно иногда нарушить закон. Это жандарм должен следовать букве закона. - Я никогда не видел жандармов, которые следовали бы букве закона: схватят за ухо и ну волочь в кутузку. А может не я это яблоко с прилавка утянул? – ударился в воспоминания Пьер. - О, тебе скоро представится случай познакомиться с таким. Он блюдет закон до последней сноски на полях кодекса. Если будешь и дальше утомлять меня своим непослушанием, отправлю тебя к нему в ученики. - Ох-хо-хох. - Остановимся здесь, а ты потом иди воооон туда, к тем деревьям, - приказал Видок. Пьер с явным облегчением сбросил тяжелый груз на землю. Поднял две палки, одну вручил мужчине, а со второй отправился в указанную сторону. Видок осматривал в подзорную трубу окрестности. Прямо по курсу была небольшая рощица, но не она интересовала Видока. Справа от нее, метрах в трехсот, стоял высокий глухой забор, из-за которого торчали крыши хозяйственных построек и посверкивали окна большого двухэтажного дома. Ветер дул в сторону рощицы, и стоявший неподалеку от нее Пьер поморщился – повеяло запахом навоза. Юноша брезгливо зажал двумя пальцами нос. Сыщик достал бумаги и походную чернильницу из лежащей на земле сумки и стал делать какие-то пометки. Потом крикнул Пьеру, чтобы тот начал двигаться параллельно забору, держа палку прямо. Появление двух картографов не осталось незамеченным. По направлению к ним шел человек. Видок, увлеченный своими записями, не замечал или делал вид, что не не замечает ничего вокруг. - Эй, эй, чегой-то вы тут делаете? – окликнул его незнакомец. Сыщик обернулся. Перед ним стоял мужчина, одетый в крестьянскую куртку и штаны с заплатами на коленях, на голове у него была местами потертая до дыр шляпа, а на ногах грубые деревянные ботинки. Видок потянулся к карману. - Чой-то ты делаешь? А ну брось дручину и стой прямо! - Уважаемый, я и мой помощник – топографы, – Видок показал на Пьера, замершего около забора. - Мы прибыли сюда по прямому королевскому указу. - Хто вы? Какие такие хртографы? - Землемеры мы, говорю, батя, - сыщик потряс в руках секстантом, - землю меряем, чтобы Его Величество знал где и что стоит. Мужчина развернулся и побежал по дороге. Видок подобрал с земли инструменты, легко перебросил их через плечо и подошел к замершему юноше. - Ну, Пьер, – подмигнул ему сыщик, - кажется, мы наткнулись на что-то интересное. Пеьер и Видок почти два часа ходили туда-сюда с палками и циркулям вокруг забора. Пространство им огороженное было очень обширным. Солнце стало клонится к закату, когда на дороге показалась маленькая точка. Она быстро приближалась. Буквально через несколько минут перед «землемерами» оказался всадник. Это был стройный, хорошо сложенный человек средних лет. Одет он был в темно-серый сюртук, пошитый из хорошей шерсти, шляпа такого же цвета залихватски съехала на темных кудрях, борода растрепалась от быстрой скачки. - Добрый вечер, господа. Могу я узнать, что вы делаете около моей фермы целый день? - Здравствуйте! Мы топографы Королевской академии наук. Нам поручено составить подробную карту местности! – Видок достал из кармана документ и протянул его всаднику. Тот пробежал его глазами. Как только была прочитана последняя строчка, хмурое выражение лица мужчины сменилось радостно-беззаботным. Он спешился. - Может быть, я показался вам грубым, господа, войдите в мое положение. Это моя ферма, – он показал на забор. – Она приносит хороший доход. Знаете, сколько проходимцев пытается меня ограбить? Увидев вас, мой управляющий сразу побежал в соседнюю деревню. Теперь вижу, что зря. - Мы представились ему так же, как и вам – землемерами. - Простите его великодушно. Он до сих пор считает, что земля плоская, а звезды – это божии глаза. - Увы, это убеждение все еще очень распространено среди крестьян! Это не ваша вина, месье, простите, не знаю вашего имени. - Шарль Дюбуа, фермер, нескромно называю себя коммерсантом. - Жерар Дюпон, картограф Королевской академии наук, а этот юноша, - Видок кивнул в сторону своего помощника, - Пьер Бонне. Несмотря на свою располагающую фамилию ( «bon» – хороший, добрый) этот выпускник топографического корпуса доставляет мне много хлопот. - Вот и познакомились. Сегодня вы еще собираетесь работать? Видок посмотрел на небо и отрицательно покачал головой: - Увы, смеркается. Скоро мы уже ничего не увидим. - Тогда попрошу ко мне на ужин. Надо же мне как-то загладить свою вину за первые неприятные минуты знакомства. - О, мы с радостью. Мой помощник уже два часа ноет, что устал и замерз. Сейчас только заберем лошадей, они у нас неподалеку привязаны. - Хорошо, жду вас на ферме. Постучитесь в ворота: вам откроют. Видок и Бонне собрали инструменты и подошли к лошадям. Удостоверившись, что их никто не подслушивает, сыщик сказал: - За едой не пей, много не болтай, ко всему присматривайся. - Обижаете, что я первый раз на задании, что ли, - обиделся Пьер. - И будь начеку, Бонне, мы идем в гости к очень опасным людям. Ворота на ферму были сделаны из толстых дубовых досок и обиты железом. Забор был почти в два человеческих роста. - Свиньи-то, похоже, у них с крыльями, раз такой заборище отстроили, - прошептал Пьер. Видок цыкнул на юношу и громко постучал. Ворота бесшумно отворились, за ними стоял тот же немолодой крестьянин в шляпе, что пытался выгнать землемеров. Но теперь он выглядел заискивающим. - Ах, добро пожаловать, гости дорогие. Уж месье Дюбуа вас ждет. Не серчайте на меня-дурака, не знал, что землю-то теперь Божию меряют. Грамоте не обучен! Видок улыбнулся: «Мол, ничего страшного. Всякое бывает». Особняк мрачной каменной громадой возвышался над низенькими хозяйственными постройками. Трехэтажный дом был построен из грубого серого камня. Окна на втором и третьих этажах для сохранности тепла зимой были очень маленькими. На всем лежал легкий отпечаток запустения. Мужчины попали в просторный холл, навстречу им вышел улыбающийся хозяин. - Прошу прощения за некоторый беспорядок: увы, дому не хватает женской руки. Гостей провели в большую комнату, служившую Дюбуа столовой. На стенах ее висели большие, видимо, серебряные блюда, но было видно, что их давно хорошенько не чистили, такая участь постигла и подсвечники, и большую бронзовую люстру, которая висела под потолком. Единственными предметами в комнате, на которых была видна печать заботы – два парадных мужских портрета. На одном из них был изображен суровый мужчина в напудренном парике, имевший большое сходство с хозяином поместья, на втором чуть полноватый веселый мужчина с зелеными глазами. Заметив интерес гостей к портретам, хозяин пояснил: - Это мой дед и отец. Они и стали основателями фермы Дюбуа. Вот и я пытаюсь с переменным успехом продолжить их дело. О, Фортуна, как она бывает переменчива к простым комерсантам! Ужин прошел в приятной обстановке. Видок был в ударе: делился парижскими светским сплетнями. Дюбуа тоже рассказал несколько смешных историй, связанных с торговлей. Ужин был весьма средний, создавалось ощущение, что кухарка не старалась. Зато вино было самое лучшее и очень дорогое. - Замечательное вино. Неббиоло? Это ведь не местный сорт? - Вы правы, Италия. - О, просто превосходно! Вижу, вы знаток. - Да, у меня весьма неплохой погреб. Только редко удастся распить с кем-нибудь бутылку другую. А пить одному, эх, - Дюбуа махнул рукой. - Что ж так? Вы радушный хозяин? - На двадцать миль вокруг – одни крестьянские деревушки. Я для них слишком эксцентричен. А в городе я слыву деревенщиной. Мое место у свиней. Так что удается пообщаться с кем-нибудь интересным только вовремя ярмарок, ну, или заедет в гости кто-нибудь, как вы. А так совсем одичал бы. - Очень вас понимаю, месяцами ходишь с этими штуками, – сыщик кивнул на астролябию, валявшуюся в углу комнаты, - из собеседников только мальчишка. Волком завоешь. Ваш дом является единственным украшением на мили вокруг. Кто не ездит к вам в гости многое теряет. Даже если их сердце глухо к архитектуре, то с вашим вином мало что может сравниться даже в Париже. Дюбуа улыбнулся и открыл еще одну бутылку. А потом еще одну. Беседа становилась все развязней и веселее. Видок припомнил несколько историй про королевских фавориток. Они были настолько «солеными», что Пьер, как и положено скромному выпускнику топографического корпуса, зарделся как маков цвет. Впрочем, хозяина шутки не смутили, а вызвали лишь искренний смех. Часы пробили полночь. Видок замотал головой, будто пытаясь отогнать опьянение: выпил он очень прилично: - Как, уже двенадцать? Пора собираться обратно в город. Эй, Пьер, - мужчина защелкал пальцами, - где ты покидал весь инструмент? Тащи его сюда, мы и так уже задержали вас, - Видок повернулся к Дюбуа. – Я знаю, люди вашей профессии встают с рассветом. Бонне бросился в угол, где лежали инструменты. - Ну что вы! – хозяин приторно заулыбался. – Куда вы поедете на ночь глядя! Оставайтесь ночевать! Видок с трудом поднялся из-за стола, сделал несколько шагов, покачнулся и ухватился за край стола. Пьер подхватил своего начальника под руку. - Не трогай меня, мальчишка, я сам дойду. Хозяин проводил гостей на второй этаж, оставил им свечу и удалился. Как только за ним закрылась дверь на лице у сыщика не осталась ни следа опьянения. Удостоверившись, что Дюбуа их не услышит, он пршептал: - Сумку оставил на стуле? - Да. - Значит нашествия ночных гостей в нашу комнату мы с большой вероятностью можем не ждать. Надеюсь, они удовлетворят свой интерес, исследовав бумаги и инструменты. - А где план их участка? Видок похлопал себя по поле сюртука: - Спрятал вот сюда. Но все равно спим по очереди. Час – ты, час – я. Давай, укладывайся, я пока посторожу. Ночь прошла спокойно. Видок храпел. Пьеру было скучно. Он уже двадцать минут был на посту и не знал чем себя занять. В окно ему было выглядывать строго запрещено, так как уже почти рассвело, его мог увидеть кто-нибудь из работников фермы. Не стоило привлекать к себе внимание. Душа Бонне – мелкого вора-форточника – горела. Как можно сидеть здесь и слушать сопение начальника, когда там внизу, в пыли, никому не нужные, лежат серебряные блюда и столовые приборы. Если он заберет с собой парочку ножей, разве их кто-нибудь хватится до того времени, как они покинут гостеприимный кров? Видок выдал носом невероятную трель. Пьер страдальчески вздохнул. Потом сбросил сапоги и, приоткрыв дверь в коридор буквально на ладонь, выскользнул наружу. К его счастью петли не издали ни звука. Пьер двигался бесшумно, как кошка. Он спустился вниз по лестнице, крадучись вошел в столовую и стал присматривать, какой ценный предмет можно было бы припрятать в карманах сюртука. Юноша уже почти определился между масленкой и соусником, как вдруг в холле послышался шум. Они приближались. Бонне оказался в неприятном положении: если его застанут здесь, как он объяснит свое присутствие в столь ранний час, да еще и без обуви? Он заметался по комнате, а потом в отчаянии юркнул за пыльную портьеру и затаился, уповая на удачу. В столовую вошли двое. Пьер слышал плавные шаги, принадлежавшие молодому здоровому мужчине, и шаркающие, тяжелые - немолодой женщины. - Агнесса, я прошу вас! – юноша узнал голос Дюбуа. Он был чем-то очень недоволен. - Э, нет, барин. Я так больше не могу. Сказала же, что ухожу сегодня, значит уйду, и вы меня не уговорите. - У меня гости, Агнесса. - У вас и гости, и батраки ваши, и дом убирать нужно. Я хорошо работала, лишнего не болтала. Хватит. Старая я стала. До деревни далеко ходить. - Так живите здесь? Вам же лучше будет. - Нет. Место у вас гнилое. Еще сто лет назад было такое, и сейчас лучше не стало. - Агнесса, давайте я буду каждый день забирать из деревни и отвозить обратно. - Что я, барыня какая? Да и вообще меня в повозках так бывалыча растрясет, что сил никаких нет. Какая же тут работа. -Хорошо, Агнесса, раз вы так категоричны, я дам вам расчет. Но ради всех святых молю, приготовьте завтрак в последний раз. У меня, правда, очень важные гости. - Такие важные, что после них гора бутылок останется? Не будут они есть-то. Если выкушать за ужинам столько, то на утро голова как чугунный колокол будет. Не до еды. - Агнесса, я вас прошу, – голос Дюбуа звучал умоляюще, но Пьеру в его интонациях послышался легкий намек на угрозу. - Ну, хорошо-хорошо. Но потом все – баста. Пойду домой и только Второе пришествие меня остановит. Дюбуа и Агнесс вышли из столовой. Пьер дождался, пока шаги стихнут, вылез из-за портьеры и незамеченным вернулся наверх. В комнате его ждал проснувшийся и очень злой Видок. - Ты где шляешься, молокосос! - Вы не представляете, что я сейчас пережил! Завтрак с хозяином дом прошел так же, как и ужин: легко и беззаботно. Обменявшись с Дюбуа клятвенными заверениями обязательно еще раз встретиться в городе, гости уехали. Когда они удалились на расстояние мили от усадьбы, Бонне решил первым завести разговор. Место чуть ниже спины все еще болело от пинка, который отвесил ему поутру сыщик. - Ну, как, шарили они в сумке с документами? - Шарили, и еще как! Пропали все планы их участка и прилежащих к нему территорий. Вернее, - Видок усмехнулся, - те копии, которые я им оставил. - И какие выводы, мы можем сделать из этого, месье? - Держи поводья и не умничай! Выводы ты делать не будешь! Оставь это занятие мне и инспектору.