Трудно быть асом. Часть вторая "Король Рудбара"

      — Я хочу знать, что происходит в этом трижды проклятом городе!!!       Я в ярости швырнул на стол письмо Тора, в котором он сообщал мне о приезде Анны в Асгард.       Сотрудники канцелярии, стоявшие сейчас передо мной навытяжку, дружно побелели. Только Амбросиус, присутствовавший при этом разборе полетов, сохранил беспристрастное выражение лица.       Письмо нашлось, и это хорошо. Но меня взбесил тот факт, как именно Тор преподнес такое известие. Это было письмо делового характера, а самая важная для меня новость была написана в виде постскриптума из пары фраз. Создавалось впечатление, что Тору было просто некогда обстоятельно и толково изложить все в отдельном послании, чтобы оно не затерялось в том ворохе бумаг, который я просматриваю ежедневно.       Впрочем, чего я от него хочу, в самом деле?! Мой брат, очевидно, потерял последние мозги от буйства гормонов, когда в город асов заявилась его хваленая астрофизик! Удивительно, куда только смотрел Один? Неужели настолько отошел от дел?!       Неудивительно, что личный секретарь вместо папки «Срочно» положил письмо Тора в папку «Деловое», это нам удалось выяснить в процессе разбирательства. Но вот почему оно потом перекочевало в папку «Для сведенья», в которую я заглядывал лишь иногда, оставалось до сих пор неясным.       Мне всё больше стало казаться, что некто упорно желает выставить меня в крайне невыгодном свете перед всем Рудбаром.       Впрочем, почему же «некто»? Боюсь об заклад, что это было дело рук Низама. Ситуация осложнялась тем, что пока я не мог убрать этого алана. Он был хитер, как демон, действовал через третьи руки. Поймать его на чем-то крупном было пока невозможно, всё ограничивалось лишь мелкими, незначительными проступками. Этого было явно мало для собрания Городского совета с повесткой об отречении наместника от должности.       Так что мне оставалось только ждать удобного момента и ловить вот такие неприятные сюрпризы.       Надо ли говорить, что все это приводило меня в состояние бешенства?       Я отошел к окну, взяв себя в руки, и снова взглянул на своих подданных.       Четверо алан, одетые в изумрудные камзолы личных слуг короля, боялись даже посмотреть в мою сторону.       — Итак, повторяю в последний раз, — проговорил я очень тихо, но в стоявшей тишине мои слова были хорошо слышны, — кто переложил письмо принца Асгарда в папку «Для сведенья»? Если виновный признается добровольно, обещаю, что буду к нему милосерден.       Ответом мне была тишина. Писари стояли как каменные изваяния, напряженные, глаза в пол, кто-то отчаянно закусывал губы, кто взволнованно мял манжет рубашки.       Я тяжело вздохнул. Хотелось обойтись без крайних мер, но, похоже, это не тот случай. Магистр словно понял мои устремления. Он бросил на меня вопросительный взгляд, приподнимая брови. Разыграем, как было условлено?       Я едва заметно кивнул ему головой — давай, только не перестарайся.       Амбросиус встал и прошелся мимо всего штата королевской канцелярии, по очереди останавливаясь перед каждым и подолгу рассматривая.       — Я обладаю ментальным даром, — начал магистр, пряча ладони в рукава свой мантии, — и буду вынужден вывернуть каждого из вас.       Люди занервничали еще больше. Один из них рывком расстегнул тугой ворот, другой судорожно смахнул пот с лица. Как оказалось, все знали, что значит подвергнуться ментальному дару, и это их испугало больше, чем слова короля. Определенно, есть над чем задуматься.       Амбросиус внезапно шагнул навстречу к одному из подданных. Это был тот самый, кто расстегивал воротник.       — Это сделал ты, я знаю!       Мужчина затрясся от страха.       Вспоминая уроки Анны по невербальной мимики, я внимательно наблюдал за реакцией остальных. Двое в ужасе косились на своего товарища, у одного из них я даже видел неподдельное сочувствие. И только четвертый, самый последний, чувствовал нечто иное, чем сочувствие. Вначале промелькнуло явное облегчение, что взялись не за него, затем самодовольство, затем, словно спохватившись, алан стал демонстрировать страх. Правда, теперь я уже не верил его игре.       — Я знаю, кто виновен, Амбросиус, — с этими словами я подошел к самому последнему, сгорая от желания придушить мерзавца прямо здесь. — Остальные могут быть свободны.       Повторять дважды не пришлось, алан словно ветром сдуло.       Зато теперь наш «самодовольный» предатель был бледнее снега.       Поняв, что его раскусили, слуга упал передо мной на колени, складывая ладони в мольбе.       — Пощадите, мой король! Пощадите! Я не знал, что это так важно для вас, меня попросили, обещали хорошие деньги…       Я навис над ним, грозно глядя тому прямо в глаза. Презренный смертный червь под ногами аса.       — Кто? — брезгливо выплюнул я.       — Я не знаю этого человека, клянусь!       Наверное, мое отношение к нему отразилось у меня на лице, потому что алан взвизгнул в страхе, что его теперь точно убьют.       — Как он выглядел? — это уже спросил магистр.       — Такой весь бледный, прямо как покойник, под глазами круги, весь замотанный в мантию, даже в жару.       Амбросиус удовлетворительно кивнул, словно знал, о ком идет речь.       Я продолжал гнуть свое.       — Сколько тебе обещали?       — Сто асинцев, мой король!       Я озадаченно наморщил лоб. Сто асинцев — это большие деньги по меркам Рудбара! Низам не жалеет ни средств, ни людей, идет игра по-крупному.       — Я дам тебе двести асинцев, если ты мне сообщишь о приходе этого человека в следующий раз.       Затем я наклонился к алану и тихо зашипел:       — Запомни, смертный, я даровал тебе жизнь, но, если ты снова предашь меня, я заберу твою жалкую душу в поток.       Разоблаченный служащий вначале застыл в изумлении, потом бухнулся на пол, принимаясь пресмыкаться.       — Все, что прикажите, мой король! Все, что прикажите! Как только, так сразу, вы будете знать обо всем первым!       Мне надоело слушать его жалкие заверения, я сделал знак рукой стражнику вывести этого крикуна восвояси.       Лишь только закрылась дверь, как я позволил себе расслабиться и устало опустился в кресло за столом, прикрывая рукой глаза.       — Мой король, вы сохраните жизнь этой крысе? — магистр явно был удивлен моим поведением.       Я взглянул на Амбросиуса.       — А зачем его казнить? На его место возьмут нового, более умного, и ещё неизвестно, сможем мы в следующий раз узнать о подкупе. Пусть перебирает свои бумажки до поры до времени. К тому же, этот человек свидетель, это может пригодиться мне в будущем.       Сведущий оценивающе приподнял брови и кивнул, соглашаясь со мной.       — Ты знаешь человека, о котором говорил алан?       — Да, мой король. Это правая рука наместника, Замир. Ходят упорные слухи, что он бывший наемник, выполнял исключительно «особые заказы».       Я знал, что значит «особые заказы». Слуга Низама был наемным убийцей.       Я спросил магистра о свитках, которые вместе с книгой взяла Анна из повозки альвов. Сведущий отдал их для изучения в гильдию механиков, поскольку на них был чертеж непонятного устройства. Правда, механики не могли сказать, что это такое, им требовалось больше времени, чтобы понять.       Нам же оставалось только гадать: зачем Аркуэнон хотел передать их ванам?       Повисла тишина, каждый думал о своем. Я крутил пальцем письмо Тора по полированной поверхности стола.       У меня на языке вертелся вопрос, но я не знал, как следует задать его, чтобы умный Амбросиус не сделал соответствующих выводов.       Впрочем, я напрасно строил иллюзии. Похоже, магистр и так уже всё понял, потому что сам принялся мне рассказывать про Анну. Я ловил каждое его слово.       — Новая послушница гильдии устроена, мой король. Я выделил ей комнату на одном этаже с другими послушниками. Окна выходят на восток, там будет не так жарко днем. Я распорядился выдать Анне все необходимые вещи, ознакомил с расписанием занятий и провел экскурсию по гильдии. Выдал ей учебники по истории васан, Альвахейма, учебники по языку Основателей, правила гильдии для ознакомления.       Я кивал, слушая магистра. Все верно, если историю васан послушникам гильдии преподавали для общего сведенья, то без основ языка Основателей смертная просто не сможет работать с потоком. Большинство формул установления того или иного вида использования первоначальной энергии требовали лексически правильного произношения. Так что чем раньше Анна выучит язык, тем быстрее сможет пройти инициацию.       — Значит, она сейчас занимается в классе? — я старался придать лицу совершенно безразличное выражение, хотя поймал себя на мысли, что могу слушать рассказы Амбросиуса про Анну вечно. Только вчера я целовал смертную и уже чувствовал, что начинаю снова тосковать по ней.       — Думаю, что да.       Магистр так и продолжал стоять со спрятанными в рукавах мантии руками.        — Хотя, когда я шел к вам, мой король, Анна вела оживленную дискуссию в коридоре с кем-то из сведущих-лекарей и, судя по выражению крайнего удивления последнего, поражала знаниями в области лечебного дара.       Я едва смог скрыть довольную улыбку. Узнаю любимую! Анна была прежней и меняться не собиралась. Плевать она хотела, что в обществе Альвахейма женщины ведут себя совсем по-другому. Она не собиралась закапывать свои таланты под груды пеленок. Впрочем, разве не этим она мне так нравится?       — По сколько часов в день у нее будут занятия?       — Как у всех, — пояснил сведущий, — с утра до обеда, двухчасовой перерыв, затем дополнительные занятия до пяти вечера. После — время на подготовку домашнего задания.       Я возвел глаза к потолку, мысленно возвращаясь к периоду своего обучения в гильдии. Послушникам не дают расслабиться даже на минуту. Мне, усидчивому, иногда приходилось засиживаться в библиотеке гильдии допоздна, чтобы успеть приготовить уроки на завтра. По правилам гильдии послушник мог не выполнить домашние задание только в случае собственной смерти. Все остальное считалось неуважительной причиной и жестоко наказывалось. За непослушание, невыполнение домашней работы магистр мог наказать послушника лишением еды, отработкой в гильдии или даже карцером. Последние, конечно же, было довольно редким явлением, но я вкусил все прелести нахождения там. Аристарх был особенно строг со мной, спускал с десяток шкур, но это только придавало мне решимости стать лучшим.       Надеюсь, Анне хватит упорства, чтобы пройти через всё это. Смертная обещала быть хорошей девочкой, вот и посмотрим, насколько ей это удастся.       Я в задумчивости провел пальцами по губам, потом обратился к магистру с просьбой.       — Держи меня в курсе, Амбросиус, как учится Анна. — Я помолчал, словно не зная, стоит ли продолжать. — Она получила дар очень необычным способом, вдобавок еще эта сведущая ётунша…       Магистр почтительно склонил голову.       — Я понимаю вашу озабоченность мой король. Обещаю, вы будете узнавать обо всем первым.       — Кстати, кто она, эта Лагрея? — я припомнил, что поручил Амбросиусу проверить данные по сведущим из Ётунхейма.       — К сожалению, мой король, пока не могу вам ничего сказать. Все архивы гильдии ётунов были переправлены в Муспельхейм накануне климактостазиса Ётунхейма. Я отправил запрос магистру гильдии Сведущих мира черных великанов, но ответа пока нет.       Я разочарованно поджал губы. Очень может быть, что его и не будет. Информация о сведущих ётунах была довольно скудной по причине малого количества последних, а тем более, речь шла о ётунше, которая, по словам Анны, жила без малого две тысячи лет назад.       — Что с книгой?       — Она самая, мой король. — Магистр хвастливо выпятил губы. Он явно был очень доволен, что к нему в руки попала реликвия короля светлых альвов. Интересно, чем Аркуэнон не угодил Амбросиусу? Впрочем, меня это мало волновало. Главное, что сейчас наши стремления поставить на место этого зарвавшегося «желтоглазаго» сходились.       — А что с нашим «другом»? — я говорил о Мидее. Во избежание утечки информации мы договорились с магистром, что письма от ётуна будет получать он и приносить их мне. По негласному соглашению метаморф получил прозвище «друг». Похоже, мне передалась паранойя магистра, и теперь я считал, что даже у стен в этом дворце могут быть уши.       Впрочем, как показывали последние события, такая осторожность была не напрасной.       — Пока тоже ничего, — сведущий покачал головой, — но полагаю, что в ближайшее время что-то определенно будет, просто нужно набраться терпения.       Я кивнул, соглашаясь с мнением магистра. Мидею нужно время, чтобы освоиться и получить первые сведенья, глупо писать просто так. Каждое письмо — уже определенный риск.       — Хорошо, ты можешь быть свободен, Амбросиус.       Магистр вежливо поклонился мне и оставил одного.       Я устало прикрыл глаза, посидев так некоторое время. Сегодня, к счастью, у меня больше не было встреч, все необходимые бумаги я пересмотрел ещё с утра. Нужно как-то провести вечер, но приглашать кого-то в компанию я не хотел.       Дернув ящик стола, я достал небольшую папку с рисунками. Вытащив чистый лист, я взял в руки грифель и принялся рисовать свои мечты о том времени, когда Анна будет рядом со мной навсегда.