***
…Вечером перед сном, заново прокручивая в голове события в школьном буфете, МакКей не мог понять, что его тогда смутило больше всего – неожиданное появление полурейфа – живого и здорового, которого в «Атлантисе» успели заочно похоронить после полета с Центральной башни, или его расчет на их новую встречу? В последнем Родни не сомневался. Если по странному и таинственному стечению обстоятельств они оказались одновременно на Земле, где о них знают только по сериалу, в одном русском городе и в одной школе, то рано или поздно их пути вновь пересекутся. Это вопрос времени. Родни невольно задумался о превратностях судьбы. Вот ведь как получается – вместо тех, по кому он скучал и кого хотел бы видеть с собой рядом, она подкинула ему полурейфа. И кто после этого скажет, что судьба не обладает чувством черного юмора? С другой стороны он лично ничего против Майкла не имел и не имеет помимо того, что предписывалось безопасностью «Атлантиса». Он прежде, когда тот жил еще в Городе в облике человека, не считал его своим врагом как Ронон, хотя и задружиться с полурейфом у МакКея мысли тоже не возникало. И потом, он, Родни, лишь выполнял приказы…. Однако в следующий миг его сознание пронзила мысль, от которой ученого невольно пробрал озноб. Мысли МакКея вновь вернулись к сериалу. Если он смотрел его, как утопающий за соломинку, цепляясь за воспоминания, то не факт, что и полурейф мог заинтересоваться сериалом. А это значит, Майкл теперь знает все, ну или…почти все. Даже то, что, по мнению Родни, ему знать совсем необязательно. МакКей прикинул в уме, какие претензии в случае чего Майкл мог бы ему предъявить. Расклад в принципе вышел не такой уж пессимистичный. В конце концов, лично Родни не участвовал в его поимке, не вводил ему ретро-вирус ни в первый раз, ни во второй. И с Центральной башни тоже не скидывал. Да, он участвовал в общем информационном заговоре, целью которого было – скрыть от Майкла правду о его рейфском происхождении. Но, то было сделано во благо самого Майкла. Во всяком случае, Родни тогда был всецело уверен в этом, хотя и по примеру Ронона поначалу сомневался в целесообразности эксперимента. Однако Джон Шеппард, когда нужно, умел быть весьма убедительным…. «Так, что еще было? – перебирал в уме ученый. - … История с бомбой, с помощью которой планировалось замести следы неудавшейся затеи с поселением, созданным из трансформированных рейфов из прежде союзного Улья. Ну, во-первых, положение у экипажа «Дедала» было таково, что либо пан, либо пропал. А в Улье был воздух, необходимый для того, чтобы выжить. К тому же идею перебросить контейнер с вирусом на Улей, между прочим, предложил сам Майкл.Он же и перед побегом предварительно отключил защиту... Да и бомба же не взорвалась.…А потом, когда её активировали лучом, прошло порядочно времени. Вполне достаточно, чтобы покинуть обреченный поселок... Впрочем, Майкл дал же знать, что лично ко мне ничего не имеет, и только поэтому я до сих пор жив». И всеравно ученому было не по себе оттого, что они с полурейфом неожиданно оказались в «одной лодке». Утешало лишь, что единственным местом пересечения оставалась школа. … … Ночь так же не принесла облегчения, скорее – добавила новых вопросов. Едва гений сомкнул веки, опустив голову на подушку, давний сон вновь вернулся. Родни прежде никогда не знал, что сны порой могут быть настолько навязчивы, как малолетние девицы, преследующие своих кумиров. Возможно, кто-то или что-то этим сном пытался достучаться до него, поскольку сон с каждым разом становился чуть явственней. Проступали новые детали, которых он не видел прежде. … … Все тот же знакомый уже коридор. Впереди него движется Тейла. На этот раз её образ более четок. Родни при желании может рассмотреть в свете фонарика детали её одежды и обмундирования. Джон идет первым. Теперь Родни всецело в этом уверен. Похоже, Джон разочарован. Они уже битых три часа обследуют базу и до сих пор ничего не обнаружили, что могло бы в его глазах оправдать время, затраченное на поиски неизвестно чего. Радует же Шеппарда то, что, согласно показаниям детектора жизненной активности, они здесь одни. А это значит, что никто не выскочит внезапно из-за угла. Впрочем, опасность может таиться в самих стенах базы. И то, что она вот уже более десяти тысяч лет пустует, ровным счетом ничего не означает, когда имеешь дело с наследием Древних. … Та-ак, а это кто - долговязый, неуклюжий, то и дело поправляющий соскальзывающие на нос очки? Еще одно действующее лицо. Откуда он взялся в «Атлантисе», зачем увязался с отрядом? И почему Родни его не может вспомнить, что, однако, не исключает появившегося навязчивого желания придушить незнакомца? И опять же – за что? … …Знакомая комната. Лучи фонариков мечутся во тьме. Странно, но на этой базе нет освещения. Обычно, едва они находят лабораторию, как все само автоматически включается, стоит ему или Джону прикоснуться к панели управления. Как он может что-то исследовать в темноте?! Меж тем это что-то все также возвышается в центре, упрямо храня свою тайну. Что же это все-таки такое и для чего оно служит? В прошлый раз он принял находку за наборное устройство. Сейчас он видит, что если сходство и существует, то незначительное. МакКей с любопытством склоняется над рядом кнопок на верхней панели, пытаясь в свете фонарика разглядеть нанесенные на них знаки… Знакомый толчок в спинку. Родни инстинктивно сжимается. Падение. Вспышка. Тьма. Крик… ...Родни в очередной раз порывисто сел на постели с учащенно бьющимся сердцем, прежде чем до него дошло, что на сей раз кричал не он. Да и крик больше походил на душераздирающий женский вопль, исполненный неподдельного ужаса и боли, источник которого находился вне дома. Вопль резко оборвался, заставив вибрировать воздух, проникающий в квартиру сквозь полуоткрытую форточку. А вместе с ним в квартиру незаметно проник запах чего-то чужеродного. Родни не мог объяснить чего именно. «Что еще там случилось?» - МакКей зябко передернул плечами; от полуоткрытой форточки тянуло неестественным стылым холодом. Сердце гения продолжало учащенно биться, но страх, охвативший его в первое мгновение резкого пробуждения, постепенно отступил, уступая место любопытству. Он вспомнил, что в России в принципе возможно – все, особенно когда мир столь неожиданно меняется. В полутьме нащупав ногами тапочки подле дивана и стараясь ни на что не натолкнуться, Родни подошел к окну и быстро закрыл форточку, повернув задвижку и почувствовав себя более защищенным. Но от чего? Этого он сказать не мог. Просто ему стало значительно легче. Родни кинул взгляд на часы. В предутреннем сером полумраке стрелки часов показывали половину пятого утра. На кушетке всхрапнул Григорий. Отодвинул слегка штору, Родни выглянул в окно, пытаясь что-то разглядеть в заполненном белесым туманом пространстве. Столь плотного тумана ему прежде видеть не доводилось. Казалось, туман перемещался, живя своей собственной загадочной жизнью. Слепые черви туманных щупалец беззвучно наползали на стекло, заставив Родни инстинктивно отпрянуть, словно туман готов был наброситься на него. «Нет, просто нервишки шалят», - подумал МакКей. – Вот и мерещится невесть что…» В следующий миг Родни от неожиданности едва не подскакочил на месте, когда чья-то рука неожиданно легла на его плечо. Порывисто обернувшись, он заметил подле себя Григория, и слова страшного проклятия, готовые сорваться с губ ученого, умерли, так и не родившись, сменившись немым изумлением. «Когда только тот успел встать? Казалось, минуту назад, он мирно похрапывал на своей кушетке». - А, это ты, - взяв себя в руки, небрежно произнес МакКей. - Что происходит? – спросил Григорий, с интересом выглядывая в окно. - Не знаю, - Родни зябко пожал плечами. – Кто-то как будто кричал… - Кто? - Крик был, похоже, женским… - вновь пожал плечами МакКей. – И еще этот туман… - Странный туман, - задумчиво согласился Григорий. - Никогда прежде такого не видел…. - Лично мне это не нравится…- поделился своими соображениями с русским коллегой МакКей.- Да и запах от него…точнее пахло, пока я не закрыл форточку… - Сульфатом потянуло, - предположил Григорий. – Должно быть, ветер переменился. … - Нет, это не сульфат. Это нечто такое…такое… - Родни не мог подобрать подходящего определения запаху, который он ощутил в первые минуты пробуждения. - Подождем до утра, - предложил, сладко зевнув, Григорий. – А там посмотрим. Утро вечера мудренее….***
… Когда МакКей вторично разлепил веки, оторвав голову от подушки, о странном «живом» тумане уже ничто не напоминало. Туман исчез, словно его и не было. За окном светило по-осеннему «маслянное» солнце, щедро одаряя землю золотистыми лучами погожего сентябрьского дня, и сияло почти идеальной насыщенной голубизной небо. С улицы доносилось знакомое «шииррк, шииррк, шииррк». На часах была половина восьмого. В кухне работал радиоприёмник, транслируя утренний концерт по заявкам. «Призрачно всё. В этом мире бушующем Есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим – Именно он называется жизнь…» Несколько минут Родни пребывал в состоянии легкой прострации, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. В последние дни на него столько всего навалилось, что хваленное сознание гения временами давало пробуксовку. «Должно быть, это был очередной странный сон?» - смутно припомнив услышанное и увиденное им при первом пробуждении, с облегчением подумал Родни. Его это вполне устраивало, хотя видеть сны наяву прежде не доводилось. - Что ж, да здравствует еще один день на планете Земля! - патетически произнес он, нашарив ногами возле дивана тапочки. – «Земля, где ты – всего лишь киношный персонаж, ремонтирующий соседям технику и преподающий физику в русской школе». Заканчивалась вторая неделя, а ответов на вопросы, касающиеся причины его материализации здесь и сейчас он до сих пор не нашел. Зато новых вопросов с каждым разом становилось все больше. Да еще полурейф свалился как снег на голову, будь он неладен! Почему он оказался именно здесь?! Почему не где-нибудь еще?! На это у Родни так же не было ответов. Накинув халат и умывшись, МакКей принялся хозяйничать в кухне, самостоятельно готовя себе завтрак. Что ж, в этом странном мире, если разобраться, тоже было немало хорошего. Например – еда в холодильнике, помогающая гению держать себя в форме. Потом – уважение и восторг окружающих, которого он добился, благодаря своей непревзойденной гениальности и таланту. А это уже немало для сериального персонажа, которого по логике вещей не должно существовать. Нашинковав и обжарив на растительном масле пару ломтей колбасы, Родни залил их яйцом, посолил, присыпал мелко нарезанным зеленым луком вперемешку с помидором и укропом, закрыл крышкой потомиться до готовности, продолжая мимоходом прислушиваться к словам русской песни в исполнении Олега Даля. «…Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия, Но не всегда по дороге мне с ним. Чем дорожу, чем рискую на свете я – Мигом одним, только мигом одним…» Прежде он не придавал песням значения. Они для него служили музыкальным фоном к окружающей его действительности. «А ведь это он о нас поёт! - внезапно подумал Родни, ощутив очередной острый приступ ностальгии. – Точно! О нас!» - Родни, ты тут? – окликнули его из прихожей. Задумавшись о своем, он даже не услышал, как щелкнул замок входной двери. Вернулся с работы Григорий. - А где ж мне еще быть? – откликнулся МакКей. – С добрым утром… ты завтракал? - Да так, перехватил, что попало под руку, - откликнулся Григорий. - Тогда присоединяйся, - доброжелательно предложил Родни. – Только руки помой. - Спасибо, – раздалось из ванны. – Я думал, ты уже в школу ушел… - Мои лекции сегодня начинаются с половины одиннадцатого, - ответил МакКей, раскладывая пышущую жаром колбасу с яйцом по тарелкам. – До школы прогулочным шагом двадцать минут, так что я успею. Родни не хотелось рассказывать русскому другу и коллеге о нечаянной встрече с Майклом в школьном буфете. И еще о том, что на него – гения «Атлантиса» и лучший ум двух галактик – по всему положила глаз школьная завуч. Последнее его смущало даже пуще, чем полурейф в русской школе. Их роман с Дженнифер Келлер набирал обороты, и интрижка с завучем русской школы провинциального городка в него никоим образом не вписывалась. Да и женщины бальзаковского возраста были не в его вкусе. - Это хорошо, - задумчиво произнес Григорий. – Поскольку я хочу тебе кое-что показать. - Что? – поинтересовался Родни, невольно насторожившись. То, что Россия – страна сюрпризов, он уже не сомневался. Какой, интересно, сюрприз ему выпал на этот раз? - Вот поедим, и покажу, - ответил Григорий, с аппетитом уплетая жаркое. – Не думал, что ты классно умеешь готовить. - Настоящий гений талантлив во всем! – с чувством собственной значимости провозгласил Родни. Похвала русского друга бальзамом пролилась на МакКеевское «эго». Он и сам не подозревал наличия у себя поварского таланта, поскольку прежде готовить ему не доводилось. Дома в былые времена готовила мать, реже - сестра. В «Атлантисе» к услугам сотрудников экспедиции были столовая и повара. … …По-быстрому закончив завтрак, они перешли в комнату. По ходу Григорий прихватил из кармана рабочей куртки в коридоре газетный сверток, торжественно развернув его на столе. - Вот, смотри… - Что это? – с удивлением осведомился Родни, рассматривая странный предмет, смахивающий на маленький серп без ручки или, что вернее всего, хотя и невероятно - коготь огромной птицы. На глаз коготь был сантиметров пятнадцать-двадцать, не меньше, заканчиваясь острым хищно изогнутым остриём. «Это ж какая должна быть птица, - озадаченно подумал МакКей, с любопытством рассматривая находку. - Явно не уличный голубь...» Единственно, что его смущало – это материал, из которого был изготовлен «коготь», поскольку логически когти должны быть костяными, но никоем образом не каменными. - Я не знаю, - пожал плечами Григорий, – нашел, когда подметал территорию… похоже на чей-то гигантский коготь. Но таких больших птиц в природе просто не существует. И если это коготь, то почему он – каменный? - Невероятно, - пробормотал МакКей, осторожно взяв «коготь» в руки, дабы получше рассмотреть и жалея в душе, что рядом нет доктора Беккета. Вот бы кому показать странную находку. И в это время, прежде чем кто-либо из них успел что-либо сообразить, находка неожиданно поплыла в его руках, ссыпавшись на газету кучкой каменной пыли. - Извини, я…я … нечаянно… - чихнув, сконфуженно пробормотал гений. - Не бери в голову, - беззаботно отмахнулся Григорий. – Ты тут не причем. Возможно, то, что я скажу, покажется бредом, но мне кажется, находку сгубил свет, точнее - солнце… Григорий кивнул на окно. Шторы были распахнуты, и солнечные лучи вольготно гуляли по комнате, в том числе и по столу. - Ты думаешь? – недоверчиво осведомился МакКей, обтирая руки о полы халата. – Но как тогда ты сумел взять и сохранить его? Он должен был рассыпаться у тебя в руках еще на улице... - Когда я его случайно нашел,«коготь» находился в тени, вне доступа солнечных лучей, - объяснил Григорий. – Я его поднял и завернул в газету, которая обнаружилась в кармане, и сунул опять же в карман… Объяснение Григория выглядело весьма убедительным, как и его предположение на счет солнечного света, столь пагубно повлиявшего на находку. Хотя, все это было донельзя странным и каким-то противоестественным. - Жаль, мы даже сфотографировать его не догадались, - запоздало спохватился Родни. – Тебя не смущает, что он был каменный? Разве бывают каменные когти? - А, может, это вовсе и не коготь, - пожал плечами Григорий. - Просто похож... - А что тогда, по-твоему? - Может, образование такое из спрессовавшегося песка, - включив рациональное мышление, предположил Григорий. – Просто игра природы… …МакКей кивнул, разглядывая кучку каменной пыли и вновь невольно ощущая в потаенных глубинах души смутную тревогу….***
… Ведущая к школе дорога пролегала через городской парк и затем, обогнув школьное здание, уходила к центру города, где располагались администрация, единственный на весь город театрик, оставшийся в наследство от советских времен, и храм Вознесения Господня, отреставрированный года три назад на средства местных «акул» бизнеса. Хотя, какие в русской провинции «акулы»? Так, «караси». Однако денег на благое дело не пожалели. Понимали, что это им зачтется. Позолоченные купола с крестами издали торжествующе выделялись на фоне голубого неба. Впрочем, МакКея русский храм интересовал сейчас меньше всего, как и прочие культурные достопримечательности городка. Он и дома, еще до участия в программе Звездных Врат, не отличался религиозностью. Наука – вот его главная религия, единственное, что он признавал. А потому, окинув беглым взглядом окрестности, главный гений «Атлантиса» продолжал свой неспешный путь к школе, благо погода этому благоволила. Возле школы шумными стайками носилась детвора с портфелями и ранцами за плечами – ученики младших классов, чьи занятия на сегодня были закончены. Одна из таких стаек малолеток, столпившись возле старого клена и оживленно галдя наперебой, что-то рассматривала на земле. По их возбужденным возгласам, МакКей понял, что детишки обнаружили нечто неординарное. Любопытство – одна их черт истинного гения, а потому, изменив маршрут, – благо, время в запасе у него было, - Родни свернул с дорожки, направившись к детям. - Осторожно! Отойди, ты на неё наступишь! – одна из девочек оттолкнула стоявшего впереди неё пацана.- Она же маленькая! - А почему она колючая? – спросил в толпу какой-то малыш. – Разве змеи с иголками бывают? - Что у вас тут? – доброжелательно и вместе с тем властным тоном, дабы сразу дать детишкам понять, кто тут главный, осведомился МакКей. Дети молча расступились, давая взрослому дорогу. То, что он увидел, не поддавалось никакому научному объяснению. Этого не могло быть в природе, но это было. Как мохнатые колобки с зубами или тот странный «коготь», обнаруженный Григорием поутру. В тени корней старого клена на одеяле палой листвы свернулось нечто, с виду похожее на обыкновенную змейку в метр длиной, если б не металлический блеск тела и колючки на равном удалении друг от друга, делающие её похожей на живую колючую проволоку. Родни подобное чудо природы видел впервые. И даже не представлял, что такое вообще может существовать. - Невероятно, - второй раз за день ошеломленно пробормотал ученый, присев и чисто машинально протянув к змейке руку. - Осторожно, доктор, змейка может укусить, - внезапно раздавшийся из-за его плеча негромкий вкрадчивый голос заставил Родни непроизвольно вздрогнуть, одернуть руку и, поднявшись на ноги, оглянуться. Но обладатель голоса уже исчез, словно растаял в воздухе. Однако МакКей был всецело уверен, что, то сказал не ребенок. И не полурейф. Тогда кто? Новая загадка…. - Ладно, не толпитесь тут, - негромко проворчал он на застывших возле него детишек. – И вообще, вам пора по домам. Родители вас уже заждались! Круг детей заметно поредел. Кто-то, спохватившись, поспешил домой, дабы поведать родным о том, что он видел. Но самые упертые остались. Им было интересно, что дядя будет делать со столь странной находкой. А МакКей продолжал с интересом рассматривать проволочную змейку, мысленно гадая над её возможным происхождением. Меж тем, змейка зашевелилась, развернулась и, приподняв над землей узкую блестящую головку, украшенную двумя желтыми пятнышками на затылке, быстро поползла прочь. Колючие наросты на теле, как ни странно, нисколько не мешали скорости её передвижения. Но далеко уползти она не успела. Внезапное «вжжиг» - и на неё, рассекая воздух, опустилось остриё лопаты, перерубая тонкое тельце. - Зачем?! – потрясенно воскликнул МакКей, подняв слегка ошалевший от неожиданности взгляд на обладателя лопаты. Змейка же не причинила никому вреда. Наоборот, она хотела уползти от любопытных глаз подальше. - Нехай расплодилось нечисти, - сдержанно проворчал в ответ обладатель убийственной лопаты, обдав ученого стойким перегарным духом. Родни вспомнил, что уже видел его за уборкой пришкольной территории. Невысокого роста, коренастый, с хитрым прищуром блеклых глаз на красном, от злоупотребления спиртным, небритом лице, он разительно отличался от интеллигентного, ухоженного Григория. - А здесь, между прочим, дети гуляют, - веско добавил школьный дворник, кивнув на притихших малолеток. - Так ведь можно было отловить и отдать в институт для изучения, - заметил МакКей. Создавалось впечатление, что он один недоумевает по поводу происходящего вокруг, когда как прочие горожане воспринимают перемены как нечто само собой разумеющееся. И им даже не интересна природа то и дело появляющихся в их мире странных существ. Если считают, что то или иное существо опасно, то просто хладнокровно убивают его вместо того, чтобы попытаться изучить. «А ведь я, если разобраться, точно такой же монстр, только в человеческом обличье, – с горечью подумал Родни. – Не должен существовать, а существую ...» - Кому она там нужна, - небрежно отмахнулся от ученого школьный дворник. – Да и института у нас своего нет, надо в столицу ехать - три часа в одну сторону на электричке и столько же обратно…. Закинув лопату на плечо, он удалился с видом Георгия Победоносца, только что заколовшего Змия…. …Меж тем тельце змейки, пару раз дернувшись в предсмертных конвульсиях, моментально рассыпалось в прах на глазах ученого и детишек, свидетельствуя о своём противоестественном происхождении. … … Почти весь отведенный ему урочный час МакКей потратил, отвечая на заданные накануне учениками вопросы. А когда прозвенел звонок, его стол вновь был завален записками. На этот раз Родни в буфет не пошел, не желая даже случайно пересекаться с Майклом. Он для себя так и не решил, как ему относиться к полурейфу. С одной стороны, Майкл – полурейф, и, памятуя недавнее прошлое, один бог знает, чего от него можно ожидать. С другой, он – единственное реальное звено, связывающее ученого с тем миром, который он знал и любил, и где знали и любили его – непревзойденного Родни МакКея. Но куда больше ученого страшила возможная встреча с любвеобильным завучем. В отличие от Майкла, Родни даром внушения не обладал, чтобы дать понять положившей на него глаз особе, что он – не герой её запоздалого романа. А потому, достав из недр кейса прихваченный из кухни Григория весьма солидных размеров бутерброд с колбасой, гений благоразумно решил перекусить на рабочем месте и заодно познакомиться с новыми вопросами. Ученики продолжали радовать учителя. Родни не мог не отметить их жажду к знаниям – тому, о чем обычно не пишут учебники, неординарность и свободу мышления, полет фантазии. Они схватывали и проглатывали его идеи буквально налету. Столь благодарных слушателей у него давно не было. Душа ученого пела, читая вопросы и мысленно находя в своей голове на них ответы. Увлекшись чтением детских записок, он не заметил, как день за окном сменили вечерние сумерки. Школа опустела, а в кабинет с коридора заглянула молодая особа в синем рабочем халате с веником, совком и мешком для мусора. - Ой! Извините, - она нерешительно застыла на пороге. – Не ожидала, что здесь еще кто-то есть… - Проходите, не стесняйтесь, - на миг отвлекшись от чтения, милостиво, как одной из своих лаборанток в «Атлантисе», кивнул Родни. - Можете заниматься своим делом. Я сейчас ухожу… Девушка улыбнулась в ответ, принимаясь за работу. И МакКею уже стало не до игры в вопросы-ответы. Светлая и теплая улыбка незнакомки невольно пробудила в его душе странное туманное ощущение чего-то отдаленно знакомого. Кажется, русские называют это состояние «де жа вю». Родни точно был уверен, что никогда не встречал этой девушки прежде. Может, она просто похожа на кого-то из числа персонала «Атлантиса»? Он не особо присматривался к лицам. Но эта светлая улыбка, она - как визитная карточка. Все люди улыбаются одинаково, но в каждой улыбке есть нечто своё, присущее конкретному индивиду. - Скажите, мы с вами где-то раньше встречались, - первым нарушив молчание, наугад осведомился МакКей, уже предполагая, каким может быть ответ. Девушка подняла на него округлившиеся от изумления глаза, потом беззвучно рассмеялась. - Вот странно, - сказала она. – Мой друг при встрече задал мне тот же вопрос. … Встречались ли мы с вами? Нет, вряд ли… Незнакомка пожала плечами. - Если, конечно вы тот, о ком я подумала… Она сделала паузу. - А о ком вы подумали? – беззастенчиво поинтересовался Родни. - Вы ведь не тот, за кого себя выдаете…- несколько несмело, словно опасаясь ошибиться, произнесла девушка, слегка склонив голову и глядя на МакКея серо-зелеными с золотистой крапинкой глазами. - То есть, вы ведь на самом деле не Родион Родионович Макеев, а доктор Родни МакКей с «Атлантиса»? МакКей от неожиданности на миг потерял дар речи. «Она ЗНАЕТ! Откуда?!» Впрочем, ответ был банально прост – она одна из тех, кто смотрит сериал. Но на вопрос, почему, глядя на неё, его в очередной раз посещает навязчиво ощущение де жа вю, ответа у Родни по-прежнему не находилось. Увидев выражение его лица, незнакомка просияла: - Я что, угадала?! - Н-да, - проронил ученый. – Пожалуй… - Тогда ответ на ваш вопрос напрашивается сам собой, - сказала незнакомка. - Единственно, где мы могли встречаться – экран телевизора. Но это изначально неравноценная встреча. Я вас видела, а вы меня – нет… И вновь принялась за сухую уборку. Кивнув взгляд на наручные часы, подаренные одним из благодарных клиентов за починку бытового агрегата, Родни начал поспешно собираться. Он и впрямь задержался. А за окном уже темно. МакКей по-быстрому сгреб записки в кейс, и, вежливо попрощавшись, покинул кабинет с единственным желанием – как можно скорее добраться до дома, которым временно стала квартира его русского друга Григория. Но Родни не терял надежды, что когда-нибудь все как-нибудь само собой разрешится, и он сможет вернуться. Главное – чтобы это случилось еще его при нынешней жизни… «Интересно, стареют ли монстры?» - мимоходом подумал он. Почти бегом спускаясь по лестнице в холл первого этажа, он вдруг понял, отчего голос незнакомки показался ему знаком. Вчера в буфете… это был тот самый женский голос, окликнувший Майкла, обладательницу которого Родни тогда так и не сумел разглядеть…***
… МакКей не любил темноту, хотя ему приходилось с нею мириться. Темнота преследовала его по пятам на протяжении всей его жизни. Дома, во время ночного сна, в кинотеатре, во время вылазок через Врата на другие планеты. Темнота зрительно сужала пространство, напоминая ученому о его врожденной клаустрофобии, давила на сознание, заставляя его рисовать самые ужасные картины того, что может прятаться во тьме. А потому домой из школы Родни шел торопливым шагом, не оглядываясь по сторонам. В душе он радовался тому, что очередной день в школе прошел, можно сказать, удачно: он не встретил ни Майкла, ни завуча. И, наконец, разрешил одну из гадалок – воочию лицезрел обладательницу таинственного голоса, позвавшего Майкла накануне в буфете. Единственно, что он не догадался сделать, поспешно покинув кабинет, так это спросить имя девушки. Так же невыясненным остался вопрос, что связывает её с полурейфом. «Она сказала «Мой друг», имея в виду Майкла? - продолжал на ходу размышлять МакКей. - Но если она действительно смотрит сериал, то должна знать, кто на самом деле Майкл»… … Как гласит поговорка: «Помяни лукавого, он – тут как тут». Спеша укрыться в светлой и теплой, а потому относительно безопасной квартире Григория от ночной тьмы, МакКей рискнул сократить путь и, сойдя с дорожки, ломанулся напрямую через парк. Фонари местами не горели. «ГлавЖилкомсервис» городка, как мог, экономил электроэнергию в обмен на обещание горожанам не повышать тарифы. Так что часть парка утопала в полумраке. Легкий, стелящийся по земле туман придавал окружающему ландшафту сюрреалистический вид, каким оно бывает обычно в «ужастиках». Родни старался об этом не думать, дабы еще больше не нагнетать обстановку и не давать повода разгулявшемуся воображению. Нервы и без того были никуда. Так что лучше думать о насущном, простом и приятном: горячем ужине, теплом махровом халате, задушевной беседе с новым русским другом перед экраном телевизора.... А потому сильный толчок в спину, поваливший его лицом вниз на оделяло из прелой листвы, оказался для ученого полнейшей неожиданностью. Сверху на него навалилось что-то тяжелое и теплое, придавив к земле, так что нос гения на миг уткнулся в листву. Единственно, что запомнил о том моменте МакКей, так странный удаляющийся звук в воздухе, похожий на хлопанье кожистых крыльев, за которым последовал уже ранее слышанный им душераздирающий, исполненный досады и разочарования вопль, обрушившийся с темных небес. Вопль заставил МакКея непроизвольно вздрогнуть и сжаться в комок. О природе источника вопля ему думать не хотелось. Единственно, что ему было ясно – это нечто летает. - Доктор МакКей, с вами все в порядке? – внезапно прозвучавший над ухом знакомый голос окончательно выбил ученого из колеи, прояснив загадку неожиданного толчка, закончившегося падением, и того, что продолжало прижимать его к земле. - Сейчас же слезь с меня! – отчаянно заворочавшись, с возмущением возопил гений двух галактик. – Что ты себе позволяешь?! Что подумают люди?! - Вот и спасай после этого жизнь людям, - хмыкнул, вставая, Майкл и давая возможность ученому подняться. - Посмотри, во что превратилось моё пальто! - продолжал стенать ученый, отряхивая с одежды обильно налипшую спереди палую листву. - Ты похож на Лесное Чудо из «Аленького цветочка», - сквозь улыбку вполне доброжелательно заметил полурейф. Без улыбки на ворчащего МакКея смотреть было просто невозможно. – Люди порой бывают весьма забавны. - Спасибо за комплимент! - привычно съязвил МакКей, невольног отметив прос ебя, что полурейф перешел на «ты», словно они были закадычными друзьями. Но поправлять его Родни не стал, решил просто игнорировать данный факт. Сам то он считал обращение к полурейфу на «ты» чем-то само собой разуменющимся. – Вот никогда бы не подумал, что полурейфы снизойдут до русских сказок! - Кстати, ты не видел, куда оно полетело? – озираясь, поинтересовался Майкл, невозмутимо проигнорировав выпад ученого. В знакомстве с человеческой киносказкой он ничего для себя ненормального не видел. Довольно оригинальная, на его по-рейфски прагматичный взгляд история. - Издеваешься?! - возмущенно возопил МакКей. – Как, интересно, я мог что-то видеть, уткнувшись носом в землю?! Это тебя надо спросить, ты был сверху! … А что это вообще было? – закончив ныть, причитать и возмущаться, осведомился, растерянно и ошеломленно ученый. Опасность вроде миновала, но кто знает, сколько таких существ может прятаться в темноте парка.. - Я не знаю, - покачал головой полурейф. – Что бы то ни было, мне показалось, оно собиралось тобой покормиться… - Только этого мне еще не хватало! – воскликнул ученый, пряча за внешним праведным гневом подспудный страх. – Мало мне было твоих собратьев в Пегасе, рассматривающих меня как потенциальный обед! Родни хотел еще что-то добавить в адрес бывших сородичей Майкла, когда очередной вопль разорвал парковую тишину позднего вечера. На этот раз в нем слышались отголоски торжества. - Кажется, наш летающий монстр нашел себе новую добычу, - заметил полурейф. – Это там! Идем! Он указал направление, откуда прозвучал вопль. Поскольку на вопль никто не ответил, ученый, семеня за полурейфом на ватных непослушных ногах, с облегчением сделал вывод, что существо, по всему, в одном экземпляре. - Зачем нам туда идти? – набегу спросил в спину полурейфу Родни. Ему хотелось развернуться и с той же скоростью пойти в противоположную сторону. Туда, где сквозь голые ветви деревьев манящими золотыми звездочками светили в темноте окна ближайших домов. - Разве тебе не хочется узнать, что за существо покушалось на твою драгоценную жизнь? – в голосе полурейфа слышался неприкрытый сарказм и одновременно энтузиазм ученого-исследователя. - Представь себе – нет, - сухо парировал Родни. – На подобные «чудеса» я уже насмотрелся. И на твои, в том числе… Под «чудесами» Родни имел ввиду снившихся ему не так давно зубастых колобков, а потом странный «коготь» и колючую серебристую змейку впридачу... - Вы о чем, доктор МакКей? – на ходу оглянувшись, с удивлением спросил Майкл. – На этот раз я не при делах… Его прервал истошный женский визг. - Еще одна жертва? – холодея внутри, осведомился упавшим голосом МакКей. - Не похоже, - прислушавшись, покачал головой Майкл, ускорив шаг. МакКею тоже пришлось поднажать, поскольку перспектива остаться одному во враждебном полумраке парка его не прельщала…***
… Когда они подошли к месту происшествия, таинственной твари уже не было – она исчезла в неизвестном направлении. Зато начал собираться привлеченный криками народ. - Никогда бы не подумал, что в поздний час на улице может быть столь многолюдно, - озадаченно заметил доктор МакКей, вслед за Майклом пробираясь к тому, что лежало на земле, уже кем-то прикрытое белой простыней. И когда только успели? Сквозь простыню обильно проступали алые пятна крови, в неверном свете отдаленного фонаря кажущиеся почти черными. - Людей привлекает все необычное, - прокомментировал Майкл, деловито приблизившись к лежащему телу и, откинув простыню, несколько минут задумчиво созерцал открывшееся зрелище. Как ни странно, но ему никто не воспрепятствовал. Возможно, внешний облик полурейфа и та решительность, с которой он действовал, вызывали у людей уверенность, что он имеет на это полное право. Взглянув на распростертое на земле тело, или точнее то, что от него осталось, МакКей поспешно отвернулся, чувствуя подступивший к горлу тошнотворный ком. Поскольку то, что еще несколько минут назад было человеком, ныне представляло собой кровавое месиво. Более-менее целой оставалась только нижняя часть, все еще одетая в черные байковые штаны, заправленные в весьма поношенные высокие резиновые сапоги на ногах. Сохранилась даже часть синей прорезиненной куртки и вязанная шапка, которую кто-то подобрал в стороне. - Службу спасения вызвали? - изображая бурную деятельность, деловито осведомился МакКей, дернув за рукав куртки ближайшего молодого человека с мобильником. - Уже едут, - ответил тот, сворачивая и пряча телефон в нагрудный карман. – Только вряд ли это ему поможет… - Бедный Кузьмич, - произнес, словно по волшебству возникший подле МакКея Григорий. - Откуда ты знаешь, что это именно он? - осведомился МакКей, одновременно удивившись тому, что Григорий смог опознать жертву, а заодно и тому, что он вообще здесь оказался. - Да кто ж Кузьмича не знает?! Хороший был человек, хоть и бомж. Никому худого не делал… за что ж его так? - А что он забыл в парке на ночь глядя? – спросил кто-то. – Он же у старого кладбища в сторожке обычно ночует… - Кто его знает, - пожал плечами Григорий. – Я его по куртке да по сапогам признал…Куртку он в прошлом году у Махоркина Юрки в карты выиграл, а сапоги я сам ему отдал, когда новые купил. Чего добру пропадать… - А ты сам как здесь оказался? – поинтересовался МакКей. - Кричали, - вновь зябко пожав плечами, ответил Григорий. – А вообще, я тебя решил встретить. Ты ж сам как-то сказал, что темноты боишься… - И ничего я не боюсь! – несколько вызывающе возразил МакКей. – Признаю, что темнота мне не нравится. Она меня смущает, поскольку у меня врожденная клаустрофобия, а темнота зрительно сужает окружающее пространство. Но за заботу спасибо… - подумав, добавил гений, решив сменить гнев на милость. Про то, что на месте несчастного Кузьмича должен лежать он, Родни решил умолчать, как и про то, что от сей печальной участи его спас полурейф. Мысль, что он обязан Майклу жизнью, угнетала «эго» гения. … … В стороне в окружении добрых тетушек, судорожно всхлипывала какая-то девчушка-подросток. К её ногам, испуганно поскуливая, жался полуторамесячный щенок немецкой овчарки. - Я… я… в парке собаку выгуливала, а оно…оно… - сквозь слезы причитала девчонка. - Что это было? – подойдя, осторожно осведомился МакКей. - Я…не знаю. …Оно было черное с красными глазами…. - Ладно, будет вам, – отмахнулась от ученого какая-то солидных габаритов тетка. – Поналетели тут, как осы на варенье. Девочка такого страху натерпелась… ей к психологу надо, а не к журналистам… - Я не журналист, я – ученый! – с вызовом парировал МакКей. - Тем более! – не уступала тётка. Видимо опыт в спорах у неё был нехилый. – Поразводили разной нечисти в своих лабораториях! - А это не ко мне! – с достоинством возразил МакКей. – Это к нему… Он обернулся, чтобы указать на полурейфа, когда в поле зрения Родни попался относительно знакомый тип. Не то, чтобы они были прежде знакомы лично, просто Родни видел его не так давно в очередном эпизоде сериала. «Еще один...» - мимолетом подумал МакКей... Знакомый незнакомец стоял в ногах распростертого на земле тела, с интересом изучая картину происшествия. -… у него разорвана грудина и вырвано сердце, - долетел до МакКея знакомый приятный бархатистый голос. Тот самый, что еще днем возле школы вкрадчиво шепнул ему на счет проволочной змейки! МакКей тот час забыл про тётку, которая все еще продолжала вещать на счет горе-генетиков. Почувствовав на себе пристальный взгляд, незнакомец оглянулся, заговорщески подмигнул на миг потерявшему дар речи ученому, и ловко лавируя среди собравшихся ротозеев, начал выбираться из толпы. Казалось, что на неурочное представление под названием «Чья-то внезапная трагическая смерть» собрались жители всего квартала. - Это он… я, кажется, его знаю… - Родни хотел крикнуть, но изо рта от волнения вырвался только сдавленный сип. Вряд ли полурейф смог бы его услышать. Однако, прежде, чем знакомый незнакомец успел отойти на порядочное расстояние, затерявшись в темноте парка, рука полурейфа уже сграбастала его за воротник черной нейлоновой куртки. - Кажется, я тоже его узнаю, - развернув незнакомца к себе лицом, произнес Майкл. - Ты ведь Янус, не так ли? - Древний! – невольно охнул от изумления подоспевший МакКей. …