***
- То есть уже в понедельник уедешь от нас? - спрашивает Джон, присев на краешек кровати Дина. - Да-а, - протягивает тот лениво-размеренным тоном. - Может быть, всё-таки расскажешь, в чём дело? Я ведь вижу и нюхом чую, что-то не так, - серьезно произносит отец. - Пап, да что не так-то? - бросает Винчестер, явно не горя желанием разглагольствовать на эту тему. - Например то, что ты не хочешь поехать покататься на Импале, а собираешься провести время лёжа на своей кровати и... - мужчина вырывает из рук молодого человека пакет, - лопать пузыри на пакете. - Отдай! - возмущается, как маленький ребёнок, Винчестер. - Дин, скажи мне, сколько тебе лет? - продолжает отец, тряся несчастным пакетом перед носом сына. Тот театрально вздыхает. - Пап, не нуди, - отмахивается он, забрав пакет у отца и продолжая своё занятие. - Мне просто скучно, и я хочу отдохнуть. - Так поехали на дачу, отдохнёшь и развеешься. Ещё же буквально день назад ездили - всё нормально было. Шашлык поели, у костра посидели, на Импале покатались. Чем не способ разогнать тоску? - не сдаётся Джон. - Не, теперь мне не такой нужен отдых, - зевая, откликается Дин. - Кому расскажешь, что мой взрослый сын променял такую машину, как Импала, на лопание пузырей на пакетах - никто не поверит, - вздыхает мужчина. - Да я просто хочу денёк поваляться в своей кровати и ничего не делать. Пап, тут моя комната, моё пространство, я не был здесь огромное количество времени, - поясняет нехотя Дин. В это время к двери комнаты сына тихо подходит Мэри. Она вовсе не планирует подслушивать, просто собирается спросить по поводу обеда и случайно попадает на диалог отца и сына. Она понимает, что имеет в виду её сын, и теперь хочет правильно выбрать момент, чтобы аккуратно забрать Джона и дать Дину вести себя так, как ему сейчас хочется. - Раз так, то почему ты так рвёшься уехать от нас? Только ведь приехал, сам говоришь, что не был здесь долгое время, - продолжает допытываться мужчина. - Или мы тебя своим видом в такую хандру вгоняем? Не понимаю. - Да не в вас дело, - Дин пытается говорить серьезно, но учитывая, что он лежит на диване, свесившись головой вниз, интеллектуальной беседой и не пахнет. - Просто, - он ободряюще трогает отца за плечо, - вы не поймете, пап, смирись. Со стороны эта сцена выглядит даже, пожалуй, в каком-то плане комично, а Винчестер походит на подростка, который отчаянно пытается убежать от родительской заботы и продемонстрировать, насколько он взрослый, независимый и как много он понимает в этой жизни. Мужчина уже собирается отпустить очередную горемычную реплику на этот счет, потому что, конечно, он привык переживать проблемы в общении с детьми внутри себя или упомянув об этом друзьям, или с Мэри, но сейчас ему хочется воспользоваться возможностью и попытаться наладить утерянный контакт. Но его жена решает, что пора брать ситуацию в свои руки. - Джон, я, скорее всего, прерываю, - она заходит в комнату и мягко берёт мужа за руку, - но, во-первых, я бы хотела накормить вас обедом, а, во-вторых, потом съездить в магазин за покупками на машине. И, сам понимаешь, мне понадобится твоя помощь. Про магазин мама правда сочиняет на ходу, мысленно ругая себя при этом, но решив, что даже такой вид деятельности может растормошить её мужа и дать им время поговорить о том, что камнем лежит у него на сердце. - Хорошо, поедем, - Джон накрывает своей тёплой ладонью руку жены настолько доверительно, что та понимает: несмотря на его практически невозмутимый вид, ему нужно высказаться, так как его мучают какие-то подозрения и волнения, о которых он просто не говорит вслух. - А что на обед-то? - лениво потягивается Дин, как всегда стараясь как можно более заметно продемонстрировать свою неизменную натуру. - Пельмени, скорее всего, будешь? - сразу же спрашивает Мэри, гладя при этом мужа по руке, заметив, что его так и распирает сказать что-нибудь колкое и язвительное нерадивому сынку, причём совсем не для того, чтобы подшутить, а чтобы хоть как-то выразить часть душевной боли. - Можно и пельмени, - Винчестер снова берёт злополучный пакет и продолжает лопать на нём пузыри. - Вы в дальний же магазин поедете? - В дальний, - кивает мама. - Тебе сколько штук хватит? - Штучек двадцать не помешает, - говорит Дин деловито, словно его отвлекают от важнейшего занятия его жизни. - И никаких тусовок, мы на пару часов, - не удерживается Джон. - Пап, ну какие могут быть тусовки? - морщится Винчестер, словно ему предложили что-то неприятное. - Я вообще не про это. Просто если вы будете что-то крутенькое покупать, купите мне что-нибудь с таким же пакетом, а то я уже практически все пузырьки тут лопнул, - слегка паясничает он. - Для начала я лопну тебя, Дин Винчестер, - улыбаясь сквозь зубы, рычит мужчина. - Не получится, - тот отбрасывает пакет в сторону. - Я не такой пузырь, чтобы меня лопать, - он показательно гладит себя по животу. - Тут даже пресс имеется. - С твоим режимом питания - до поры до времени, - фыркает в свою очередь Джон. Мэри позволяет себе облегченно выдохнуть: перепалка перерастает в некий каламбур, и это явно лучше, чем разговоры по душам двух упёртых лиц мужского пола. - Ну, я тебе не какой-нибудь Сэмми, я мужчина без комплексов, - заявляет Дин. - Мужчина? - переспрашивает Винчестер-старший так, что его жена невольно улыбается. Молодой человек совсем не смущается и не сдаёт своих позиций. - И вообще я в последнее время обдумываю очень важный вопрос, - начинает он важным тоном. - Что будет, если подсластить пельмени мёдом? - заканчивает он с каким-то мечтательным оттенком в голосе. - Предоставляю тебе угадать, кого сначала буду подслащивать я, - нетерпеливо выдает мужчина. - Так совсем неинтересно и о-очень предсказуемо, пап, - протягивает молодой человек. - Тем более я и так сладенький. Можете у Каса спросить, - последнюю реплику он выдает с особым удовольствием, словно давно хотел использовать что-то подобное в качестве "орудия защиты". Эффект не заставляет себя долго ждать: Джон начинает вновь злиться, а Мэри, кинув молчаливый взгляд с явным упрёком в сторону сына, поспешно увлекает мужчину за собой. - Так, пойдем на кухню. Мне нужна твоя помощь там, потом я накормлю тебя обедом, а затем нужно будет успеть съездить в магазин, чтобы сегодня всё успеть, - поспешно перечисляет она, уводя Джона из "эпицентра возможного взрыва". - Сколько пельменей ты, кстати, будешь? - Пятнадцать, - со злобой посмотрев на Дина, который принимает самое что ни на есть невинное выражение лица, откликается Джон и поднимается вслед за женщиной, но в дверях он всё-таки приостанавливается. - Представляешь, уезжать собирался, в понедельник, Мэри, в понедельник, - всё-таки жалуется он, на секунду показав свои истинные сожаления по этому поводу. - Но ведь это не окончательное решение, правда же, Дин? - мама бросает такой умоляющий взгляд на сына, что тот не решается выкинуть очередной нелепый фокус. - Конечно, нет, мам, - говорит он, почему-то даже разозлившись. Джон замечает эту эмоцию и, восприняв её как полнейшее отторжение родительской заботы и любви, мотает головой и выходит из комнаты. - Пельмени будешь есть в своей комнате, - тихо добавляет Мэри и, даже не улыбнувшись своему сыну, а также не сказав ничего успокаивающего или подбадривающего, уходит вслед за мужем. Как только родители удаляются на безопасное расстояние, Дин резко меняет положение тела, садится на своей кровати и бессильно опускает голову на ладони. Он прекрасно осознает, что ведёт себя как последний козёл и кретин.***
- Ты не стёр, - тактично напоминает Кастиэль, смотря в сторону Люцифера, который, в свою очередь, ставит перед ним тарелку с аккуратно порезанным, ароматным и дымящимся чесночным хлебом. Рядом он ставит кружку с какао, а перед собой, по желанию своего товарища, маленькое блюдечко со скромным, намазанным на горбушке хлеба, бутербродом с тоненьким слоем шоколадной пасты и, конечно же, тоже кружку с какао. Кас хотел бы высказаться по поводу увиденного, потому что, в отличие от Люцифера, он действительно съел огромную яичницу и большой тост, а остальные без всякого обмана планировал доесть дома (или скормить Сэму с Дином, но ведь это уже не совсем важно). Но он решает, что и так слишком много сегодня подмечает. Тем более Люцифер и на его довольно невинную реплику отвечает не особо дружелюбно. Если быть точнее, то он хмуро приподнимает бровь и как-то устало произносит: "И что?" - Усы, имеется в виду, - тихо уточняет Кас, немного смутившись от такой реакции на его слова. - Я понял, - говорит Люцифер, взяв бутерброд и откусив от него немного, после чего берёт кружку с какао. - Оставлю на память о сегодняшнем дне, - вдруг переводит он всё в шутку и, приподняв немного вверх кружку с какао, словно произнося тост, продолжает: - Ну, за тебя что ли, Кас. - Насколько мне известно за кого-то пьют обычно алкогольные напитки... - всё-таки произносит вкрадчиво парень, но друг его сразу перебивает. - Я мог бы сгонять за пивом, - продолжает юморить блондин. - ...но для меня это совсем не имеет значения, - заканчивает свою мысль Кастиэль. - А, - Люцифер немного замыкается. - Прости, что не дал закончить, - сразу извиняется он. - Перестань, - мягко просит Кас. - Ты ведь знаешь, что всё в полном порядке, - сообщает он вслух, тщательно стараясь убедить в этом как себя, так и своего собеседника, но понимает, что произнёс эти слова не совсем уверенно и, скорее всего, его сейчас ждут некоторые последствия. Кастиэль отмечает также для себя, что "усы" блондина становятся больше, ибо тот слишком сильно прихлёбывает напиток. Но Кас пока решает оставить это без комментария, чтобы случайно не попасть ещё в одну "патовую" ситуацию. Только вот, к сожалению, это оказывается неизбежным, и все страхи парня подтверждаются через пару мгновений. - Да, конечно, всё в порядке, - абсолютно спокойно сначала соглашается Люцифер и продолжает уплетать бутерброд, запивая его чрезмерно уж сильно какао. Кастиэль аккуратно наблюдает за этой картиной и наконец приступает к трапезе сам: он берёт кусочек чесночного хлеба и пробует. Осознание того, что это одна из самых вкусных вещей, которые он ел за последнее время, приходит моментально, и Кас уже хочет поделиться этой мыслью с блондином, чтобы быстро повернуть русло разговора в нейтральном направлении (но все мы ошибаемся, верно?). Так и Кас допускает некоторую оплошность, он решает потратить пару секунд на то, чтобы запить хлеб напитком, хотя это совсем необязательная мера, и делает он это только потому, что внезапно и совсем невовремя вспоминает в очередной раз слова Люцифера про то, что есть всухомятку вредно. И вот она, казалось бы, глупейшая ошибка (хотя ошибка ли это вовсе?), но, упустив драгоценные секунды, Кастиэль не успевает высказаться раньше, чем его товарищ. И это губит и без того напряжённое равновесие в сегодняшнем разговоре между ними. Люцифер перенимает инициативу в свои руки; словно чувствуя некое преимущество, он оперативно овладевает паузой. - Кстати, ты действительно думаешь, что если бы Дин был с нами (эту часть предложения блондин зачем-то выделяет, словно на уровне подсознания высказывая Винчестеру злостное пренебрежение), то он бы вздумал тебя поцеловать из-за каких-то по случайности образовавшихся шоколадных усов на лице? - спрашивает он абсолютно внезапно. Кастиэль прекрасно слышит вопрос своего товарища, осознавая при этом, что его надежды на спокойное общение с Люцифером рушатся одна за другой, и он не сразу реагирует на вопрос, отчасти потому, что не хочет верить в услышанное и всё ещё ожидает вопроса вроде: "Ну как тебе чесночный хлеб?" Но слова блондина уже висят в воздухе и, как бы сильно они ни расстраивали и ни устраивали Каса, требуют какого-то ответа и хоть какой-то реакции. Кастиэль понимает всё это и отчаянно пытается убежать от щекотливой темы, он прекрасно знает, что ему не составит труда дать понять Люциферу, что дальше лучше не ходить и разговор на эту тему неуместен. Поэтому, за пару секунд прокрутив все возможные варианты ответов в голове, Кас выдает самый глупейший, явно демонстрируя блондину, что он не горит желанием это обсуждать. - Не шоколадных усов, а усов после какао, во-первых, - как-то абсолютно неловко и невнятно выдает он и, услышав, как это жалко и отвратительно звучит со стороны, опускает глаза и тянется ещё за одним кусочком чесночного хлеба, чтобы зажевать своё горе и заодно, возможно, всё-таки добиться от друга желанной реплики, связанной с более бытовой темой. Но Люцифер знает, что делает, знает он, что рискует, а также прекрасно видит все попытки Каса как-то убежать в другую сторону, несмотря на то, что это выглядит крайне нелепо. Блондин всё это отмечает для себя, но принимает решение пойти дальше, в первый и последний раз воспользоваться случаем, потому что ещё один вряд ли уже предоставится. Он просто хочет разобраться во всём и почему-то думает, что имеет на это право. Наверное, он думает так, потому что Кас за короткий срок успевает поцеловаться именно с Дином, а также обронить несколько довольно своеобразных реплик, связанных опять же с ним. Наверняка свою роль здесь играет задетое самолюбие, но так или иначе блондин рвётся вперёд, потому что понимает: либо сейчас, либо никогда. - А, во-вторых, Кас? - решает спросить он. И тут Кастиэль больше не медлит. - Во-вторых, да, я считаю именно так, - отчеканивает парень, не добавляя в своём ответе ничего лишнего и тупо отвечая на поставленный прямо вопрос - явный признак того, что пора остановиться на этом месте. Но, как бы это, скорее всего, ознаменовал бы сам Дин Винчестер: "У кого-то сносит башню напрочь, и назад дороги нет, разве только в Ад." С Люцифером случается та же беда, а перспектива дороги с Адом его пугать, в принципе, не может по понятным всем причинам. Поэтому останавливаться он совсем не собирается. - И почему ты считаешь именно так? - продолжает он свой мини-допрос с пристрастием, уже допив какао и доедая кусок бутерброда всухомятку, опровергая свои собственные слова несколько противоречивыми действиями. Впрочем, Кас уже не говорит ничего по этому поводу, так как его это не удивляет и совсем не обижает. Его печалит другое: возможно, сейчас он навсегда потеряет высший уровень доверия и близости, которого ему удалось достигнуть в своей жизни на данный момент только с Люцифером. Он уже просто не представляет, как сказать ему об этом так, чтобы его товарищ прекратил одномоментное и бессмысленное разрушение так долго строившейся крепости их дружбы. - Потому что это в его стиле, как будто ты не знаешь Дина, - внутренне паникуя и находясь в отчаянном положении, внешне практически совсем спокойно оповещает Кастиэль. - Знаю, но я знаю и тебя, Кас. Ты бы купился на эту дешёвую уловку? - не сдаётся Люцифер. - Я не знаю, - честно признается парень, напряженно сжав ручку кружки с какао и обессиленно опустив голову вниз. - Зато я, чёрт возьми, знаю, - вдруг начинает злиться Люцифер. - Ты бы купился, как тогда, в первый раз! - Даже если и так, то что с того? - Кастиэль, в свою очередь, начинает терять нить происходящего, но при этом у него будто бы открывается второе дыхание. - Хорошо, я согласен с тобой, но к чему вообще все эти вопросы? Я не понимаю, - теперь он в упор смотрит на своего друга, потому что и правда не совсем уверен, какую информацию тот хочет так отчаянно из него достать: связанную с отношением к Дину Винчестеру или всё же к себе самому. Кас всё ещё надеется, что весь этот нервный разговор - попытка Люцифера помочь разобраться ему в том, что он чувствует к молодому человеку, и также его не покидает призрачная надежда, что это происходит исключительно из дружеских намерений. Прямой взгляд Каса заставляет Люцифера немного опешить, он даже, пожалуй, мысленно признается себе, что струсил, и потихоньку начинает сдавать свои поначалу чрезмерно уверенные позиции. - Я говорю это к тому, что у тебя была сегодня ночью подобная дешёвая уловка, но купился-то ты только в случае с Дином, - взяв себя в руки, молодой человек довольно нейтрально произносит весьма очевидную истину. Но теперь время напирать наступает со стороны Кастиэля. - И какой вывод из всего этого? - Скорее всего, он тебе всё ещё сильно нравится, назовём это так (Люцифер не хочет бросаться высокими словами, тем более, что ему сейчас это особенно неприятно). Ты хотел бы целоваться с ним, пусть и на уровне подсознания, а в заключение, - блондин традиционно поучительно поднимает палец вверх, - я хочу добавить, что был, как всегда, прав и просто окончательно убедился в своей правоте: ты хотел бы с ним встречаться на уровне того, как это делают Сэм с Гейбом. Может, Люцифер слишком хороший актёр, но ведь так, пожалуй, и есть, ведь чтобы быть, как он сам себя характеризует, "Дьяволом", безусловно, нужно уметь сыграть правильную роль в подходящий момент, а может, Кас просто слишком наивен, что не особо удивляет, но в любом случае цель достигнута - Кастиэль ему верит. Верит и даже настолько, что чувствует вину за все подозрения выше. Теперь Касу кажется, что он погорячился, а его друг вовсе не имел ничего такого в виду: просто хотел разобраться и сделать выводы, помочь и ничего больше. Конечно, довольно своеобразным методом, но ведь всё сработало. И Кастиэль после этого последнего удара был уже окончательно уверен в том, что думает и чувствует на этот счёт, более того, он даже примерно понимал, как поступит дальше. Люцифер, безусловно, ведёт себя так, потому что понимает, что перегибает палку, а положение как-то надо спасать. Поэтому он оперативно перевоплощается, и всё, к счастью, удаётся, но... Сегодня ведь день небольших, но разрушительных оплошностей, верно?