Между ударом и надеждой

Вокруг только песок, пепел и черный дым. Теперь он один. Две могилы, собственноручно вырытые им с каким-то упертым остервенением. Потому что так надо. Два человека, которых он оставил утром, люди, вырастившие его, теперь всего лишь обожженные до неузнаваемости трупы, которые он нашел у порога дома. Он похоронил не только дядю и тетю, но и еще что-то. Важную часть себя. Слез не было, только боль и ненависть. Ненависть к себе, потому что его не было рядом, перемешивалась с ненавистью к убийцам и жгучим желанием отомстить. А еще был огонь, сжигающий дотла, огонь, застилавший глаза, от жара которого невыносимо трудно дышать. Вейдер резко убрал руку со лба сына. Неудивительно, что Люка трясло от таких сновидений. Лорд тряхнул сына за плечо. Мальчишка испуганно вскочил и ошарашено уставился на отца. Вейдер почувствовал, что сзади него что-то упало и разбилось. Р2 тревожно пискнул. — У тебя был кошмар, Люк, — произнес милорд, разглядывая заспанного сына. Мальчишка что, пытался его атаковать, или это было лишь остаточное проявление сна? Вейдер вздохнул. Сила у сына была, но вот контроль над ней пока отсутствовал. — Все нормально, — заявил бледный Скайуокер, тяжело дыша. На лбу выступила испарина. Нормально? Бровь под маской скептически приподнялась. Мальчишка либо пытался убедить себя в этом, либо просто не умел лгать. Если Вейдер так же неубедительно заявлял его матери, что все хорошо, то теперь понятно, почему Падме ему не верила. — Через пятнадцать минут дроид принесет тебе еду, через полчаса я жду тебя снаружи. — Зачем? Лорда, мягко говоря, удивил его вопрос, как и этот до боли знакомый взгляд, выражающий недоумение и удивление одновременно. Он хорошо помнил ту, которая смотрела на него так. Ту, которой он никогда не мог возразить. Ту, которую так и не узнал его сын. Но прошлое должно оставаться в прошлом. — Увидишь, — просто ответил ситх. Вейдер вышел из каюты сына, но все еще чувствовал эмоции отпрыска. Люк чувствовался в Силе на удивление ярко, несмотря на свою необученность, что было очень странно. Или это только для Вейдера было ярко? Загадка. Как и его способность чувствовать эмоциональное состояние сына. Мальчишка был один, когда хоронил опекунов, он остался наедине со своей болью, и в именно в тот момент он встретил Кеноби. Оби-Ван действительно превосходно рассчитал момент — в то время из мальчишки можно было лепить хоть ситха, хоть джедая. Интересный способ у магистра и Кеноби. Вот только наблюдая за сыном, Вейдер что-то не заметил проявления так называемой Светлой стороны Силы. Только боль, злость и страх. Он многое не знал о сыне. Тот не хотел показывать слабину при нем или не считал, что ему нужна поддержка. А между тем привычный мир мальчишки рухнул, и впереди маячило неясное для Скайуокера будущее. Вейдер же знал, что ждет Люка, и понимал, что сыну нужно не только не сломаться, но в данный момент зацепиться за кого-то. А мальчишка упрямо ему не доверял. Ну что ж, посмотрим, мальчик, кто окажется упрямее: отец или сын. Если Вейдер решил, то добивался своего. Восемнадцать лет назад он намеревался стать отцом. Пора узнать на практике, каково это. И все-таки насколько это было еще непривычно... Но Палпатин был прав. Если Вейдер уже все понял, теперь надо, чтобы понял сын. Вейдер встретил Люка в коридоре. — Идем. Вейдер шел впереди, спиной ощущая нервозность отпрыска. Встречавшиеся офицеры вставали под козырек и вытягивались, насколько это возможно, провожая их осторожными взглядами. Они прошли мимо ангара, и Вейдер явственно почувствовал сожаление сына. Мальчишка интересовался военной техникой. И это из его сына Оуэн надеялся вырастить фермера? Ситх улыбнулся. Гены есть гены. Они шли дальше. * * * Люк постоянно мотал головой из стороны в сторону, при этом стараясь не отставать от Вейдера с его размашистым шагом. Куда же его все-таки ведут? На ходу он пытался вспомнить все, что ему было известно об отце. К сожалению, получилось не густо, да и, как Люк недавно понял, лучше не доверять чужому мнению, а опираться на собственное. Вчерашний разговор показал одну важную вещь: Вейдеру он был небезразличен. Образ отца, придуманный им в детстве, не сходился с образом сурового главнокомандующего, но с него уже хватило придуманных историй. Интуиция подсказывала, что тот пытается действовать мягко, насколько позволяет характер, но разум упрямо хотел получить ответ, что за этим стоит. И единственный способ его получить — просто идти за человеком в черных доспехах, плащ которого развевался впереди. Они вновь свернули. По подсчетам Люка, они находились где-то в центре корабля. Вейдер вызвал лифт и нажал на панели управления кнопку «уровень мостика». Лифт плавно пошел вверх. За дверями оказался обычный серый коридор. Вейдер свернул налево, Люк последовал за ним. Несколько поворотов, и, пройдя через два проема, они оказались на мостике суперразрушителя. Люк с интересом осматривал круглое помещение с двумя вахтенными ямами, раздельным узким прямым перешейком. За ними полоса трапециевидных иллюминаторов. Поймав взгляд одного из капитанов, Люк прекратил озираться и попытался принять серьезное выражение лица. Вейдер же подошел к обзорным окнам. Люк поспешил последовать за ним. «Смотри, мальчик». Люк уставился на завораживающее зрелище. Огромный серый шар, объятый светящимися узорами, сплетающимися в гигантскую тонкую паутину. Тысячи кораблей длинными цепочками беспрестанно стремились к нему. «Это Корусант», — понял Люк, рассматривая приближающийся шар стального цвета, такой далекий от его родной планеты, такой непохожий на Явин-4. «Иногда прошлое надо отпускать, чтобы вступить в будущее», — произнес спокойный голос, одновременно знакомый и непривычный. «Знать бы, какое будущее», — нервно подумал Люк. «Не волнуйся, ты справишься. Я буду рядом», — произнес отец. «Я не волнуюсь», — хотел он возразить, но вдруг понял, что это будет казаться для Вейдера очевидной ложью. «Ты прав, это была бы ложь». «Как ты это делаешь?» Люк моргнул, но перед глазами стояла темнота. Создавалось впечатление, будто его изучали. «Делаю что?» — голос по-прежнему оставался спокойным. «Ты высказываешь вслух мои мысли...» «Мы не разговариваем». Люк захотел повернуться. «Не дергайся. Расслабься». Люк спиной почувствовал внимание солдат. «Тогда что мы делаем?» Он чувствовал себя странно. Мир казался странным. «Ты просил научить тебя использовать Силу. Это просто один из способов». «Ты читаешь мои мысли». Люк задрожал. «В основном ты сам мне их передаешь». «Я?» Темнота теперь заслоняла все пространство. Он чувствовал себя беззащитным и пытался защититься от этого, оттолкнуть. «Я не причиню тебе вреда, Люк». Темнота не пугала, не отдавала холодом. Сейчас в ней чувствовались тепло и безопасность — никакой угрозы не было. «Сейчас ты можешь прочесть мои», — пришло от отца. Он напрягся, пытаясь понять, как это сделать. «Сосредоточься». Что-то сдвинулось, как будто приподнялась завеса. Люк что-то почувствовал. Что-то смутно знакомое, но чужое. И внезапно все сформировалось в одну простую мысль. «Тебе непривычно». Такое простое, но важное знание. Отцу тоже было непривычно, так же как и ему. Непривычно просто от того факта, что есть еще кто-то... Только в отце это чувствовалось сильнее — ему было трудно, но необходимо. Зато не было такого недоверия, как у него. И это было странно. Люк как-то раньше не догадывался, сколько усилий у отца уходило на общение с ним. «Ты у меня единственный ребенок, и я собираюсь к этому привыкнуть. И тебе тоже советую, Люк». Сказано было безапелляционно. «Ты всегда такой?» «Тебе предстоит узнать это, юноша». Перед глазами вновь предстал открытый космос. Вейдер уже повернулся к невысокому человеку с адмиральскими нашивками. — Адмирал, подготовьте шаттл. Учитель бы не одобрил, что он сделал это так быстро и в таком неподходящем месте, как многолюдный мостик корабля. Палпатин всегда считал его нетерпеливым. Мальчишку ведь можно было просто спугнуть — не каждый может такое выдержать, а уж тем более держать контакт. Но с другой стороны, вряд ли в ближайшее время он застанет сына в расслабленном состоянии. Люк ведь даже не понимает, что они сделали, для него это просто урок. Тем не менее, ментальная связь уже образовалась, а значит, он всегда сможет почувствовать сына и больше его не потеряет.