Между ударом и надеждой

Он был обязан посмотреть запись. Похороны Падме Амидалы Наберрие. Темные волосы в цветах, закрытые глаза с черными пушистыми ресницами. Выражение лица спокойное, словно она уснула. Такая красивая, безупречная, чистая. Руки лежат на выпуклом животе. Люк вновь убедился в правдивости слов отца — мало кто знал, что ребенок, которого она носила, все-таки появился на свет. Поэтому его и не искали. Гроб с женщиной провожают люди. Мужчины и женщины плачут, и кажется, что небо плачет вместе с ними. Люк выключил запись. На душе ощущалась удивительная пустота. Эмоций не было. Он в который раз напомнил себе, что эта женщина с видео — его мать, и что это ее похороны, но эмоций все равно не было. Он всегда знал, что его мать мертва. Вместо этого были вопросы. Любила ли она его? Отец утверждал, что он был желанным ребенком. Что с ней случилось? Кто вообще замешан в этой истории? Кто инсценировал, что она умерла беременной? «Мама, почему ты не берегла себя? Знала ли ты, что носишь одаренного ребенка? Думала ли ты об этом? Думала ли ты об отце, который тебя любил?» Люк помнил, как Энакин Скайуокер смотрел на сенатора с Набу. Взгляды были намного красноречивее слов. Он любил ее и, скорее всего, поэтому не говорил о ней. У его матери остались родственники. Но отец почему-то молчал и об этом. И сколько еще он от него скрывает? * * * Асока проснулась рано, наверное, потому что непривычно было ночевать в другой спальне, ибо ближайшую к главкому занимал Люк. Вейдер предпочитал держать мальчишку как можно ближе к себе. — Может, кафа? Мальчишка сидел в гостиной и завтракал, увлеченно уплетая бутерброды. Асока взяла кружку и сделала глоток. Каф пах приятно и оказался таким же вкусным, но немножко горьковатым на ее вкус. — Асока, ты джедай? — Разве твой отец тебе не объяснял, что при встрече джедая и ситха выживает только один? Люк приподнял бровь. — Стараниями твоего отца я не стала джедаем, иначе он не подпустил бы меня к тебе. Асока вздохнула. Воспоминания нахлынули сами собой. Ей было тринадцать, когда Совет назначил ее падаваном Энакина Скайуокера. Он принял ее неохотно, лишь потому, что иначе она попала бы в сельхозкорпус. Кем тогда она была в его глазах? Навязанным бременем, глупым, самоуверенным ребенком, который до этого не видел реальной жизни, «глазами Совета». Кем был он? Неправильным джедаем, нарушавшим Кодекс, не всегда согласным с Магистрами, но заботившимся о ней. О девочке, свалившейся на него в самый разгар войны, постоянно путавшейся под ногами. Заботился, вытаскивал из передряг, прикрывал. Даже несмотря на то, что они часто спорили. Учитель из кожи вон лез, показывая, как настоящая жизнь отличается от Храма. Сколько раз он спасал ее, наплевав на ее собственные уговоры, что нужно исполнять свой долг. Потом было обвинение в убийстве. Кроме учителя за нее никто не вступился. Джедаи предпочли положиться на волю Великой Силы. Что для них одна жизнь, когда на кону репутация Ордена? Учитель успел найти доказательства невиновности, и ее не казнили. Вот только после двух лет, проведенных со Скайуокером, она не смогла вернуться в Орден, который так хладнокровно распорядился ее жизнью и спокойно отдал ее на заклание. Учитель достойно принял ее решение и даже посоветовал отправиться к родственникам. И, несмотря на холодную непривычную маску, которую он демонстрировал членам совета, он понимал. Далее последовали восстание джедаев и гибель Республики. Она пыталась хоть что-то узнать о Скайуокере, хоть какую-то ниточку, понять, кто убил ее учителя, и отомстить. И плевать, что месть недостойна джедая. Она все равно так и не успела им стать. Вейдер. Энакина убил Вейдер, поведал ей Кеноби, все-таки откликнувшийся на ее зов. Что ж, она убьёт его убийцу. Убийцу многих. Она нашла его на Кашиике. Красный клинок встретился с синим и легко отбил удар, проводя такую знакомую дугу. — Ты как всегда порывиста, Асока, — прозвучал чужой низкий голос. Рыцарь в черных доспехах тяжело дышал. Откуда он знает ее имя? — Вы убили моего учителя! — она была готова вновь рваться в бой. — И кто это тебе сказал? — в холодном голосе звучала насмешливая ирония. — Кеноби. — А он не рассказал, как оставил умирать твоего учителя? Оставил сгорать заживо? — Он не мог!.. — Твой наставник был учеником ситха. А ситхи — враги джедаев. — Вы врете! — Почему, Асока? Мне так и не удалось выбить из тебя орденские догмы. Про то, что джедаи не лгут, например? Тогрута вздрогнула. Наконец пришло понимание, что там, за холодной ледяной стеной, действительно... — Ты все еще не узнаешь своего учителя? Она смотрела в визоры маски, понимая, что за ними скрываются голубые глаза. — Но вы уничтожили Орден. Сознание все-таки боролось с правдой. Ее шатало. — Я защищал государство, Асока. — От кого? Канцлер был ситхом, не так ли? — А также моим учителем и другом. И единственным, кто способен сохранить государство. — А джедаи? — У них был выбор, и они его сделали. Мы только защищались. Он говорил так спокойно. — Тогда зачем? Объясните, зачем? Зачем вы играли со мной, делая вид, что заботитесь? Я верила вам! — Все просто, Асока. Я не играл. Да, я был ситхом, но я привязался. — Привязались? — с легким укором переспросила она, уже не способная контролировать эмоции. — Нельзя привязываться — это правило джедаев, не мое, — спокойно произнес он, глядя ей в глаза. Он просто стоял, рассматривая ее, ожидая чего-то. Нападения? Каких-то слов? Она не знала, что делать, но что-то заставило ее спросить: — И что теперь? — Решать тебе. Черная перчатка все еще лежит на рукояти клинка. — Но ответь, разве я твой враг? Она лишь помотала головой. Ситхи — враги джедаев, но там, за черными доспехами, находится ее наставник, ее друг, и она не могла заставить себя считать его своим врагом. И не активировала клинок. — А Дарт Сидиус? — Ему не до тебя. Если не будешь вредить Империи. Сколько с тех пор прошло времени. Она смотрела на мальчишку, на сына ее учителя. Такой яркий отпечаток в Силе. Что плохого может быть в этом мальчике? И каким он станет? Вспоминались слова наставника. — Будущее Люка еще неизвестно. Но оставшиеся джедаи перешли черту. — Опять война? Опять проливать кровь?.. — спросила она. — За собственного ребенка? Вполне. — Четкий и хладнокровный ответ. Люк упорно не сводил с нее взгляда. — А что с Орденом? — Я просто выбрала учителя, а не Орден. Так бывает, Люк. Иногда мы выбираем человека, а не организацию. Асока вздохнула. Но она не жалела. Ей было не о чем жалеть. — Как ты думаешь, когда появится твой отец? — спросила она, с интересом рассматривая мальчишку. — Он в комнате связи и пока занят. Может, ты сама спросишь? — ответил Люк через полсекунды. — Спросить как? — Ну, мысленно... — ответил Люк, как будто это была вполне обычная и элементарная вещь. — Люк, так не все могут. Такое возможно только между теми, у кого есть связь. Зато теперь многое стало понятным. Например, неразговорчивость Люка и поведение самого Вейдера. Связь в Силе... Такое случалось редко, и это было очень ценно, тем более когда подобная связь устанавливается между ситхом и человеком, не являющимся его учителем. — Какая связь? Кажется, она сболтнула лишнего. Люк не знал? Вейдер не сказал ему об этом? — Обоюдная, — ответила она на автомате, поглощенная размышлениями. По выражению лица мальчишки стало ясно — точно ляпнула. — То есть Вейдер тоже может определять, где я? Мальчишка насупился. А Асока задумалась. Учитель вполне мог сам рассказать об этом, но не сделал. Так что вообще творится в этой семье? Фехтовальный зал. Тренировка. Судя по тому как мальчишка удивленно рассматривает тренировочный меч, Вейдер остался в своем репертуаре, предпочтя начать обучение с настоящего клинка и явно не задумываясь о технике безопасности. Впрочем, Асока понимала, что с него станется заявить на это: дескать, пускай привыкает сразу. — Я думаю, ты уже готов к первому бою с живым противником. Очень нравилось сочетание слов «живой противник». Сразу вспоминались истории про ситхов, которых она в свое время наслушалась в Ордене. — Без силовых атак, — произнес Вейдер. Это явно относилась к ним обоим. Вряд ли учитель обрадуется, если она приложит его сына. — Но она женщина, — подал голос Люк. Эх, Вентресс на него не было. Хотя Люку, наверное, непривычно сразу фехтовать с противником, с которым только что пил каф и мило беседовал. — В бою пол неважен, и что-то я не припомню, что давал тебе права выбора, — безапелляционно ответил ситх. Вейдер повернулся к ней. — Асока, нападай. Она не заставила себя ждать. Тогрута отлично помнила, как учитель относился к тренировкам. К тому же, ей хотелось испытать мальчишку. От первого удара Люк ушел. Скорость реакции у мальчишки была отменная. Асока наступала, он уворачивался. Легкое касание меча обожгло юнца. Люк понял, что даже тренировочный меч — это вполне серьезно. Люк пошел в наступление. Что было у этого мальчишки? Отцовский огонь, азарт, проблески таланта и более-менее отточенные движения. А еще, как ни странно, он это действительно любил, увлекаясь при атаках, входя в раж. Мальчишке еще предстояло многому учиться, очень многому, но он уже усвоил то самое важное, что мог усвоить от своего отца, — жить сражением, проживая каждый удар. Однако Вейдер предпочел прервать тренировку. Люк явно удивился. Тогрута легко могла представить, в каком состоянии он обычно ее заканчивал. Но сегодня цель у учителя была совсем другая. Бывший учитель бросил клинок ей в руки. Похоже, ей сегодня придется попотеть, ибо Вейдер предпочел сам продемонстрировать своему отпрыску, как лучше сражаться с ней. Люк отошел, чтобы не мешаться. А она успела подумать, что зря так давно не занималась. Ей пора уходить. — Асока, главное, выясни, что известно джедаям. — Просто не значит легко, — возразила тогрута. — Но я сделаю все, что смогу. Ей все еще хотелось о многом спросить. Но прошло достаточно много времени с тех пор, когда между ними устоялось полное доверие. Да и было ли оно? И кого за последнее время Вейдер вообще подпускал к себе? — Учитель, почему вы отдали Люку свой меч? —Люку его дал Кеноби . Было бы неуважением к сыну забирать у него меч. — Только не говорите мне, что он хотел обучить Люка на джедая. — Почему? — Он едва вас вытерпел. — Как и я его. Время заканчивалось, но ей нужно было сказать. — Вы все-таки изменились, — бросила она у выхода. — Почему ты до сих пор так считаешь? Она обернулась. — Теперь вам есть что терять. Асока поспешила уйти. Сколько времени Милорду понадобится, чтобы понять, о чем они говорили с Люком? Ибо главным интересом мальчишки на данный момент был сам Вейдер. Впрочем, пофехтовать с ним через некоторое время будет интересно. И не только пофехтовать. * * * Небольшая и практически пустая комната, в которой стояла только пара пуфов. Люк озадаченно посмотрел на отца. Для очередной тренировки в комнате было мало вещей, да и световые мечи тоже отсутствовали, вводя Скайуокера в недоумение. — Сегодня ты будешь учиться медитировать. — Медитировать? — удивленно переспросил он. Звучало как-то слишком спокойно. — Это помогает приводить в порядок мысли. Звучало перспективно. У него как раз последнее время в мыслях полный бардак. А последнее время длилось уже почти два месяца с того момента, когда он узнал про отца. — Следовало раньше этим заняться. Тебе нужно чувствовать Силу не только во время сражения. Иногда Люку казалось, что его просто заново учат жить. Но, тем не менее, то, что он делал сейчас, всегда было в нем. — Изредка таким способом можно увидеть будущее или настоящее, но эта способность бывает не у всех. Отец сел на один из пуфов, предлагая ему сделать то же самое. Нужно было расслабиться, просто пропустить Силу через себя. Но не получалось. Вейдер наблюдал за ним. — Не закрывайся, — сказал он. — Я пытаюсь тебе помочь. — Я не закрываюсь, — тут же отреагировал Люк. — Закрываешься, — возразил Вейдер. — Из-за чего? — Такой простой вопрос. — Ты чувствуешь мои мысли из-за связи? — Да, — просто сказал Вейдер. Как будто это было нечто само собой разумеющееся. — И мое местонахождение тоже? Легкий утвердительный кивок. — Почему ты не сказал? — Ты не спрашивал. Люк чуть не взвыл от такого ответа. Так просто... Впрочем, Вейдер явно это почувствовал. — Я думал, ты и так понял. Тем более, ты сам использовал связь, чтобы понять, где я. Увидеть можно ровно столько, на сколько открываешься сам. А ты был открыт. — Как она вообще появилась? — Когда я в первый раз потянулся к тебе мысленно, и ты ответил мне, закрепив ее. А ведь тогда на "Исполнителе" он что-то почувствовал, но просто не понял, хотя мог догадаться. Но вопрос так и остался вопросом. Точнее, мыслью. Отец многое знал о Силе... — А теперь нам нужно работать. Расслабься и опусти щиты. — Какие щиты? — Естественные. Ты же знаешь, я не причиню тебя вреда. Просто мне надо видеть. Люк не понимал, о чем говорил отец и, к тому же, он все еще злился на него. Скорее всего, причиной для подобного мог стать тот факт, что он был бывшим повстанцем, и Вейдер вначале ждал от него попыток побега. Как же все запутанно. — Ладно, попробуй сосредоточиться на моем присутствии. Люк закрыл глаза. Отец всегда ярко чувствовался в Силе, так что сосредоточиться было несложно. Потом все завертелось. Гамма чувств, вихрь мыслей, водоворот событий. Молодая женщина с каштановыми волосами и золотоволосый юноша стоят на балконе. Что-то отталкивало его от этого образа и тащило дальше, в бескрайность космоса, в череду сражений. Быстро промелькнула женщина с короткими темными волосами в черном деловом костюме, директор СИБа. Синекожий нечеловек в белоснежном мундире. Таркин, о чем-то беседовавший с Императором. Какие-то низкорослые серокожие гуманоиды на зеленой планете кланялись его отцу. И где-то в полумраке незнакомого зала для собраний он увидел небольшое зеленокожее лопоухое существо с изумрудными глазами, в которых легко читалась многовековая мудрость. Его аккуратно отпихнули в другую сторону, отправляя дальше в искрящийся вихрь. — Я не пропущу тебя! — кричит он кому-то. И в его руке зажигается алый клинок. А напротив, в этой неясной темноте, загорается изумрудное лезвие. Что-то вдруг вырвало его в реальный мир. Он судорожно хватал воздух. — Дыши спокойно. — Что это было? — Будущее, — ответил отец, наблюдая за ним. — Хотя вначале ты попытался прочитать меня. В словах была то ли усмешка, то ли еще что-то. Впрочем, через секунду ему стало вообще непонятно, что чувствует его отец. — Но как-то вспышками, урывками. — Люк все еще пытался разобраться в увиденном. — Ты можешь смотреть, но еще не умеешь видеть. Однако все-таки мысли надо научиться приводить в порядок. * * * Одна капля крови и способности, которые от нее всю жизнь скрывал Бейл. Значит, генерал Кеноби был прав. У нее был шанс стать джедаем. Лея посмотрела на счетчик. Количество мидихлориан было гораздо выше положенного для обучения минимума. И, по словам Кеноби, ее было кому учить.