Между ударом и надеждой

Бейл снова проснулся посреди ночи. Ему опять снилась его принцесса. Сознание упрямо искало выход из ситуации. Но был ли он? Вновь подняться с кровати и ополоснуть лицо. Будет ли выходом то, что разрушит жизнь им всем? Ибо Лея, его Лея, была на самом деле не его дочерью. И в жилах его принцессы текла кровь не только Падме, но и предателя Энакина Скайуокера. Энакина Скайуокера, ставшего Дартом Вейдером, ближайшим сторонником Палпатина. Этот человек уничтожил Орден джедаев, уничтожил демократию, в которую так верила Падме. Только этот человек был жив, а сама Амидала мертва. Человек, забравший у Бейла сенатора Наберрие, уничтоживший Республику, разрушивший орденские порядки. Человек, считавшийся мертвым... но благодаря Кеноби Бейл знал, что Скайуокер жив. Но отец его дочери давно мертв, и разглашать эту тайну не выход. Бейл прикусил губу и вышел на балкон, отлично понимая, что уже не заснет. «Ненавижу тебя, ненавижу. Ты отлично все понимал, Кос, выбирая мне наказание. Смерть от тысячи порезов? Ты знал, что так будет, Палпатин, когда предложил мне выбор: либо понести кару самому, либо отречься от наследницы. Лучше бы я выбрал смерть, а не полагался на твое милосердие! Я совсем забыл, что тебе оно несвойственно. И теперь я один, без дочери и без цели». Ничего, кое-что он все-таки мог сделать и для Леи, и для Альянса. Оставалась еще одна лазейка. Бел Илбис. * * * Желтый грубый песок. Яркий свет двух солнц немилосердно слепит глаза. Ты оборачиваешься. Старая добрая ферма, место, где ты рос, где все так знакомо. Ангар, дом, мастерские. Ферма явно не тронута пожаром. Это либо воспоминание, либо прошлое. Ты определенно не хотел сюда возвращаться: здесь умерли твои опекуны. Но в воспоминании они были живы. Может, поэтому Сила привела тебя сюда. Ты до сих пор скучаешь по ним. Родные сейчас находились в доме. — Оуэн, — раздался крик. У входа в дом стоял Кеноби: то же испещренное морщинами лицо, те же седые волосы и коричневый плащ. Только ты не помнишь, чтобы Кеноби приходил к вам когда-нибудь. Дядя тут же появился, сердито глядя на гостя. Беру тоже предпочла выйти на улицу. — Зачем ты пришел, Бен? — тут же недовольно спросил Ларс. — Оуэн, где Люк? — Его здесь нет, — ответил дядя, все более сердитым взглядом смотря на незваного гостя. — Я знаю. Где он? — А с какой стати я должен тебе это говорить? — дядя смотрел на старика с вызовом. — Люку опасно оставаться здесь. — Может, ему опасно идти с тобой? Я не хочу, чтобы он закончил свои дни, как и его отец. — Бен, ты сам его отдал нам, естественно, мы привязались к нему, — вступилась тетя. — Бен, уходи подобру-поздорову. Мальчик сам не пойдет с тобой. — Почему? — Мы его семья, мы его воспитывали. — Семья, — повторил Оби-Ван, как бы пробуя слово на вкус. Синий клинок зажегся внезапно, через мгновение пронзая тело Ларса, тут же упавшего на песок, даже не успевшего закричать. Кеноби тут же повернулся к Беру, закричавшей в ужасе, и лишь кивнул: — Мне нужно, чтобы он пошел со мной. Это единственный способ, — прошептал Кеноби. Тетя повернулась, уже ринулась бежать, но синий клинок настиг и ее. Кеноби лишь бросил взгляд на обездвиженное тело, после чего зашел в ангар. Ты пораженно смотришь на тела. Потому что это было правдой. Скоро ферму охватит пламя, то самое, как в твоих снах. Теперь ты знаешь, как все было. Понимаешь, почему Бен так спокойно отнесся к твоему отказу. Он знал, что ты увидишь, когда вернешься домой. Кеноби не оставил тебе выбора. Так просто и хладнокровно, потому что у джедая не должно быть привязанностей. Так просто и хладнокровно, потому что ему понадобился ты. И все части этой головоломки стали на свои места. Только все оказалось хуже, чем ты думал, Люк Скайуокер, хуже, чем ты мог себе предположить. * * * Вейдер знал, что его время на Корусанте заканчивается. Учитель, конечно, понимал его ситуацию, но главнокомандующий все-таки должен быть со своим флотом. Повстанцы затихли ненадолго. Было всего два варианта: уничтожать их либо поодиночке, либо собрав всех вместе. Предвкушение битвы манило его, ибо сражения — его стихия. Вот только кроме армии у него была еще одна ответственность. Настало время обсудить будущее сына. — Люк будет ценным ресурсом для Империи. Априорная истина. Вейдер просто знал это. Иначе и быть не могло. — Будет, — признал Император. — Но имей терпение. Напоминаю, твои ошибки будут выплывать в поведении сына. Этот урок он уже усвоил. — Я справлюсь, учитель. — В конце концов, он тебе нужен. И вряд ли бы ты стал учить другого. — Мой сын будет одним из самых мощных одаренных. Он талантлив. Мальчишка во время обучения медитации попытался увидеть будущее, причем не свое, а его, ситха, тем самым сильно удивив его. — Он унаследовал твою Силу, но этого может быть мало, — произнес Император, отрывая его от мыслей. Вейдер кивнул. Опять напоминание о зеленом клинке в будущем сына. Неужели все-таки Йода? Но что должно случиться, чтобы бывший учитель вновь вернулся к активной деятельности? — Ему может понадобиться хитрость и умение играть в игры. Подумай об этом. Про какие игры говорил учитель, было понятно. Политика была везде, хоть на поле брани, хоть здесь, во дворце. Он уже думал о наставнике, но это не было срочным. — Ты ведь знаешь, что надвигается? Легкий кивок. Он знал. — Где он, кстати? — поинтересовался Палпатин. — Занимается. Должен медитировать. — Не рано ли ему самому? — Люк вполне самостоятельный. — В это время слишком много вопросов, на которые важно получить ответ достаточно быстро. Особенно если учишь с самого начала, причем сильного одаренного. Нужно просто приглядывать, необязательно даже, чтобы он это понимал. Вейдер посмотрел на Императора. — Ученик не всегда все понимает? — уточнил лорд. — Иногда так легче учить, — ответил Палпатин. И тут он почувствовал, словно сама Сила вздрогнула. Боль и ужас. Сила закручивалась в хаотичный водоворот. И причиной этого был Люк. — Тебе пора. * * * Что такое Шторм Силы в руках одаренного, только начинающего использовать свои способности, привыкшего тянуться к Силе рефлекторно, не всегда задумываясь, не знающего, что делать? Мальчишке просто было плохо, и он выплескивал свою боль в Силу, совсем не думая о последствиях. Источник возмущения Силы находился, как и предполагалось, в комнате для медитаций. Мальчишка сидел к нему спиной, казалось, спокойно, вот только так мог подумать человек, не чувствующий Силу. Потому что пол был усыпан крошкой, а вмонтированные средства связи давно стали грудой металлолома. На потолке видны трещины и вмятины. Металл и камень не выдерживали под натиском Силы. Впрочем, и в саму комнату тоже лучше было не входить — Сила скручивалась здесь. — Люк, — ты тихо зовешь мальчишку. Не торопишься и ждешь, когда он обернется. Наконец ты видишь его лицо и глаза, и ты все понимаешь, понимаешь, что он увидел. «Все тайное становится явным», — так любил говорить Император. — Ларсы, — зачем-то ты произносишь это вслух. Просто как констатацию факта. Ты просил сына не цепляться за прошлое, но он не послушал. — Ты все знал, не так ли? — голос Люка тих, но эмоции хлещут через край. Мальчишке не нужен был ответ. — Ты знал и молчал. И ты продолжаешь молчать, не зная, что на такое можно сказать. А в Силе ощущается боль и злость Люка. — Как ты мог, отец? Мальчишка впервые называет тебя отцом вслух, вот только сейчас не было повода радоваться. — А я тебе верил. Каждая фраза — Силовой удар. И нужно уже что-то сказать. Так что именно? Почему ты не сказал, что просто хотел защитить, так же, как когда-то жену? Или просто не хотел теребить прошлое сына? Прошлое, в котором тебя не было? Ты тщательно подбираешь слова: — Это ничего бы не изменило. Действительно, это ничего не меняет. Ларсы мертвы, как и их убийца. А твой сын жив, и это главное. — Это моя жизнь. Они меня воспитывали! Они никому ничего не сделали плохого! Мальчишке еще сложно понять, что такое бывает. Ты прожил жизнь и знаешь, что бывает и хуже. Кто для тебя эти люди, не важно, но они растили твоего ребенка, считая тебя самого умершим. И ты можешь понять сына. — В чем они виноваты? Кеноби ведь нужен был я? — Ты мой сын, — такое простое объяснение. — Поэтому умерла мама? Потому что носила твоего сына, не так ли? Хочется вздрогнуть, но ты так привык, что тебя давно ничего не задевает. — Ты сам говорил, что последний раз видел ее с Кеноби. — Короткий вздох. — Ее жизнь за мою. — Люк, хватит, — говоришь ты. Но что ему сейчас твои слова? Мальчишка делает только хуже себе, закручивая над собой Силовую воронку. — Это я тоже не имею права знать? Слишком много эмоций. Слишком много эмоций, проецируемых на Силу. — Ты любил ее. Почему она пошла с ним? Почему не берегла себя? Столько вопросов… Ты сам когда-то спрашивал себя об этом. Нет, твоя жена не приводила к тебе твоего убийцу. Падме отлично понимала, как именно джедай может «спасти» ситха, но она прилетела к тебе на Мустафар встревоженная и испуганная. Ты впервые видел ее такой. Ты просил ее ждать тебя на Корусанте, ты просил беречь себя, но увы. Ты просто молчишь, впервые за долгое время ты не знаешь, что делать, что говорить. Но мальчишка не собирается заканчивать. — Она умерла из-за меня. — Не неси чушь, — кричишь ты. Люк не слышит, он не хочет слышать. Стена Силы отгораживает тебя от мальчишки — подпускать к себе он тоже не хочет. У сына есть мощь, но совсем еще необузданная и бесконтрольная. Ты вполне можешь прорваться, это нетрудно, вот только Люк может неосознанно атаковать, что сейчас и так нежелательно, ибо мальчишка может пострадать, если ты начнешь защищаться. — Ты ведь не собирался мне ничего говорить, не так ли? И считал, что я не пойму? Время заканчивалось, вот только Люк не собирался останавливаться, совсем не понимая, что делает. Трещины на потолке угрожающе расползались. Особенности конструкции: дворец труднее уничтожить снаружи, но вот изнутри... — Например, не догадаюсь насчет джедаев? Они ведь приходили за мной, не так ли? И все по той же причине?! Потому что я твой сын?! И ты произносишь: — Как ты понял? Ты знаешь, что Император не мог ошибиться. Люк не понимал тогда, что именно он был настоящей целью. — Единственное, что может противостоять световому мечу — это аналогичный клинок, ты сам сказал это. Поэтому все эти тренировки… Но ты даже не удосужился объяснить мне, отец. Что ты еще скрываешь от меня? — Я хотел... — Тоже играть моей жизнью, как Кеноби? Сила скрутилась в предупреждении. Но мальчишка не слушал и не обращал внимания на это, полностью игнорируя собственные инстинкты. Потому что в данный момент у него было слишком много эмоций и полное равнодушие к себе. — Чем ты отличаешься от него? Ты принимаешь решение, ибо в этом состоянии Люк прежде всего опасен для самого себя. Сила не прощает равнодушия к себе. Сын видит до боли знакомое движение. В голубых глазах читается ужас. Он уже видел подобное. Ты сжимаешь Силой шею. Сонная артерия. Лишь слегка сжать и сразу отпустить. Голубые глаза тут же гаснут. Мальчишка падает. Через секунду рушится потолок, не выдержавший накала, но ты успеваешь вытащить Люка за секунду до обвала. Мальчишка лежит без сознания, но вполне живой. Ибо ты не хотел убивать, только отключить. Ты говорил, что справишься, лорд Вейдер, ты привык со всем справляться сам. Вот только впервые за много лет ты не так уверен, ибо ты не знаешь, что будет, когда очнется твой сын. Вполне возможно, что все усилия были напрасны.