Что есть любовь?

POV Ягыз Я смотрю из-под уже порядком отяжелевших век на брюнетку, разговаривающую со мной вот уже битый час... слишком навязчивую, на мой взгляд, девушку. Кажется, ее зовут... ах, да, Мелисса. И как меня так быстро развезло? Наверное, с непривычки. Обычно, я так много не пью, а уж тем более, в будние дни. Но сегодня исключение из правил. Последние события в моей жизни, вообще, сплошные исключения. Полный кавардак. Как в голове, так и в сердце. Черт. Как же я надрался. — И все-таки, сегодня, реально, самый паршивый день... Мне чертовски повезло! — ухмыляюсь я, глядя в полупустой стакан с неразбавленным виски. Немного позвенел кусочками льда на дне стакана, смотрю на свою собеседницу, которая, не стесняясь, кладёт свою тёплую ладонь на мою. «А у Хазан руки всегда холодные», — думаю я, ненавидя себя за то, что не имею сил даже возразить против такого жеста «дружеской поддержки». Блять, какая, нахуй, дружба?! Эта девчонка явно хочет меня. А я, как баклан, все ещё сижу здесь, вместо того, чтобы дать ей уже понять, что ей не на что надеяться. — Сочувствую, — произносит брюнетка, отпуская на мгновение мою руку, но только для того, чтобы придвинуться чуть ближе, — так значит, вы с Эмили расстались? Есть шанс, что я могу тебе понравиться? — спрашивает Мелисса, снова притрагиваясь ко мне. — Абсолютная правда, я теперь совершенно свободен! Официально! — проговариваю, довольно четко для пьяного вдрызг парня, и поворачиваю голову, в попытке послать эту назойливую девушку куда подальше. Но то, что происходит дальше, совершенно сбивает меня с толку. Вот только этого не хватало мне для полного безудержного счастья! Я прекрасно знаю этот взгляд, так смотрят только разочаровавшиеся люди. И именно сейчас, в этот самый момент, во мне разочарована самая лучшая девушка, которую мне довелось встретить в этом шизанутом мире, с его правилами и недоразумениями, вспышками хорошего и плохого, мире, от которого меня тошнит вот уже несколько часов подряд. Просто шик. У меня даже нет сил оправдаться перед ней, за тот факт, что я здесь, а не у родителей, как сказал ей. Родители. Люди, которым я доверял больше всех на свете, оказывается, умеют лгать. И по-крупному. Хотя, возможно, это и была ложь во благо... не знаю... и зачем я сейчас думаю об этом? Тогда, как девушка, которую я могу потерять из-за своей собственной лжи, стоит позади меня. Странное чувство, я вроде бы ещё здесь, но не ощущаю этого. Как будто все мое существо стремится сейчас ее обнять, объяснить причину моего поведения, но не в силах, да и как такое можно объяснить ей? Она здесь вообще ни при чем. Это все мой отец. А точнее, его озлобленность и ненависть к другому человеку, совершенно для меня непонятная, эта тема так и осталась зависшей в воздухе, не успев даже подняться. Я и подумать не мог, что моя радость и чувство восторга, обратятся в пух и прах после ужина с моими самыми родными людьми, а точнее, после разговора с отцом. Мой отец. Мой папа. И что, черт возьми, мне теперь делать с этой правдой?! — Слушай, давай потом поговорим, ладно? Я совсем не понимаю, чего ты хочешь от меня? Зачем вообще привязалась, я же сказал, что хочу побыть в одиночестве. Ты знаешь это слово? О-ди-но-чес-тво. Я ясно выражаюсь? — обращаюсь я к Мелиссе, на что она обиженно смыкает губы в тонкую линию, но, тем не менее, отстраняется. — Хазан? Постой, — как можно громче проговариваю эти слова, пытаясь подняться со стула, заметив, как она разворачивается, чтобы покинуть это место. Кто-то поддерживает меня за локоть. Оборачиваюсь, благодарно смотрю в знакомое лицо. Онур. Кажется, завтра мне предстоит выслушать довольно крупную порцию дерьмовых воспоминаний о моем сегодняшнем поведении. Хотя, я все ещё помню произошедшие события, завтра это будет весьма трудно. — Пошли, пьянь, выйдем отсюда, — говорит мой лучший друг, помогая мне передвигаться сквозь эту огромную толпу пьяных людей. Одно радует, что не только я в таком интересном положении выхожу отсюда. — Господи, да ты просто вдрызг, дружище! Нахрена так нажираться? — Все под контролем, — ухмыляюсь я в ответ, пытаясь хоть немного выпрямить корпус своего тела, дабы показать ему, типа вполне нормальное состояние. — Хуевая попытка, друг мой. Бля, самолёт через пять часов, а ты в умате, что мне делать с тобой? — причитает Онур. Я замечаю краем глаза, что рядом идёт сестра Хазан, и, как ни странно, Дениз, причём молча. Удивительно. А может, он просто пьян, также как и я.       Добравшись, наконец, до машины, я кое-как, не без помощи друга, залез на переднее пассажирское сидение, остальные присутствующие дружно заняли «последний ряд», за исключением Онура, ему предстояло вести машину, так как он, хотя и выпил, был в состоянии это сделать. Поездка обещает быть веселой, черт возьми. Я изо всех сил пытаюсь сдерживаться, и не начать говорить, потому что боюсь, что наплету какой-нибудь несусветной херни, за которую потом буду вечность извиняться перед всеми присутствующими. Однако, эта повисшая тишина мне в конец добивает. Первым её нарушить решился Онур, за что ему отдельный респект. — Девчонки, вас домой? Или дальше гулять? Дениз? — интересуется мой лучший друг у галёрки. — Домой!!! — практически хором отвечает троица, чем заставляет меня ухмыльнуться и отвернуться к окну. — Хазь, я в говнину, даже дышать не могу, можно у вас перекантоваться на диване? — я слышу голос этого бесячего мальчишки, который на самом деле мне даже импонирует, и начинаю нервничать. Какого хера?! Он собрался там ночевать? Черт! Черт! Мы с Онуром улетаем, и я не смогу проконтролировать происходящее. Вот же гадство. Злюсь. Потому что ничего не могу с собой сделать, а точнее, с этой непонятной и глупой ревностью. — Конечно, Дени, без проблем. Ты же знаешь, мой диван, как и всегда, в твоём полном распоряжении, — я слышу эту интонацию, она также зла сейчас, как и я. Но только не на своего лучшего друга, которому я до сих пор не доверяю, а на того, кто сейчас сидит и отмалчивается, как будто ничего не произошло. На меня. Странное ощущение. Я понимаю, что должен объясниться с ней, осознаю это всем своим существом. Но просто не могу. Или не хочу. Точно не знаю. — Я так понял, что это бывает частенько, да, Дени? — не выдерживаю, я просто не могу держать сейчас язык за зубами, а стоило бы. — Что вы имеете в виду, г-н Ягыз? — ооооо, так мы снова на «вы»? Интересненько. — А мы снова на «вы»? — спрашиваю, не скрывая своего внезапного веселья. — Я думал, эту стадию в наших отношениях мы давно миновали. — Я полагаю, вам это померещилось, г-н Ягыз, не стоит так злоупотреблять крепкой выпивкой, а то придётся все-время путать события, произошедшие в реальности, с теми, которые воплотила ваша бурная алкогольная фантазия, — а она, оказывается, ещё та язва, хорошо-хорошо, это даже забавно. — Возьму на заметку. Спасибо за вашу заботу. — А с чего ты взял, что я забочусь о тебе, напыщенный ты... ты... — Ну кто? А?! Кто? — оборачиваюсь и встречаюсь с ее гневным взглядом, замечаю рядом с ней не менее яростные глаза ее сестры, и растерянные - Дениза. От этого внезапного всплеска адреналина в крови понимаю, что силы ко мне практически вернулись, вот только, надолго ли? В любом случае, я должен хотя бы попытаться ей все объяснить, даже если эта попытка будет полным провалом. Командую Онуру остановить машину, как ни странно, он это делает незамедлительно. Видимо, сам немного опешил от моих действий. Последний раз я так напивался... блин, я даже не помню, когда это было. Выхожу из машины и обхожу её спереди, чтобы открыть задние двери со стороны Эдже, не хотелось бы сейчас разборок с названным лучшим другом Хазан. Вежливо попросив выйти её сестру, практически вытаскиваю брыкающуюся Хазан на свежий воздух. В легких становится тесно, от обожаемого аромата, который я моментально почувствовал, как только она оказалась прижата мною к двери машины, так, что мои руки оказались на её запястьях, слегка удерживая. Смотрю прямо в её глаза, весь спектр эмоций сейчас можно прочитать в них, и гнев, и нежность, и непонимание, и страсть. Да я с ума сойду от этой девушки! — В чем дело? Ты злишься на меня? — спрашиваю, обдавая её лицо горячим дыханием, чувствую, как учащенно поднимается её грудь, как тяжело она дышит. Волнуется. Невольно улыбаюсь краешком губ. — Злишься. Я знаю, что ты слышала те слова, что я сказал твоей однокурснице, пойми, это вовсе не имело того подтекста, о котором ты могла подумать, — пытаюсь говорить внятно, хотя получается у меня довольно плохо. Все-таки, я немного не рассчитал свои силы. Слабость в конечностях даёт о себе знать, и я практически наваливаюсь на Хазан всем своим телом. Утыкаюсь носом в ее шею, зарываясь в копну её густых волос, ощущая их невероятный аромат. Шампунь явно цитрусовый. Ошеломительно. От удовольствия, я практически мурчу ей в ухо, прикоснувшись горячими губами к её тонкой шее, провожу кончиком носа выше и дотрагиваюсь нижней губой к мочке уха, слегка захватив её на несколько секунд. Я чувствую, как она задерживает дыхание, как расслабились её руки, которые все ещё находятся в моих, несмотря на то, что я ослабил свою хватку. Она такая хрупкая. Черт. Мне нужно держать себя в руках, иначе я попросту могу её напугать своим внезапным напором. Делаю огромное усилие, чтобы отодвинуться от неё. — Ягыз, ты вовсе не обязан объясняться со мной, я ведь понимаю, что мы по сути никто друг для друга, — последнюю фразу она говорит слишком тихо, практически шепотом, и я понимаю, что это значит. Ей важно это. Важна определенность. Стабильность, которую я не могу ей предложить. Так она думает. Я уверен в этом. Мои скоропалительные решения пугают порой даже меня самого. Должно пройти время, прежде чем она научится мне доверять, я понимаю это. Но что мне делать с тем, что я теперь до смерти боюсь ее потерять, а потому готов её привязать к себе чем угодно, и как угодно, лишь бы не упустить из виду, не дать возможности покинуть меня. — Нет, я должен. Потому что ты для меня многое значишь, и никогда не думай обратное, слышишь?! Что бы ни случилось, поняла? — кивает, выпуская свои ладони из моих, чтобы открыть задние двери, но они не поддаются. Видимо, Онур предусмотрительно поставил блокировку. Стучу в окно, которое тут же опускается. Слышу вопли Дениза и Эдже, но даже не пытаюсь вникнуть в суть их перебранки, а Онур с усмешкой смотрит на нас. — Наворковались? Может, мы уже двинем отсюда? А то эти двое друг друга поубивают прямо в машине. Неохота тачку потом отмывать, — произносит парень, на что я вижу, как улыбается девушка, от которой я без ума. Она легко присаживается обратно, двигая свою сестру бёдрами, и я захлопываю за ней дверь, после чего возвращаюсь на своё место. Оставшееся время, до самого дома Хазан, мы едем молча, и лишь храп Дениза нарушает эту идиллию.       Добрались мы, без малого, через полчаса, учитывая и то время, что останавливались на обочине. До самолета оставалось четыре часа, а значит, нам необходимо было поторопиться, так как в таком состоянии лететь я точно не мог. Кое-как дотащив пьяное тело Дениза до дивана Хазан, мы простились с девушками, на прощание пообещав, что как только сядем в самолёт, позвоним им. Я поцеловал Хазан в губы, на что она смущённо отстранилась и обняла меня за шею. Я дал ей слово, что все объясню ей в Бодруме, теперь оставалось только самому понять, как это сделать. Никогда не думал, что простые объятия могут быть настолько приятными и нежными. Стараясь не думать о всяких пошлых картинках, возникших в моей голове в этот самый момент, я ещё раз слегка поцеловал её, после чего вышел и направился к машине, где меня уже ждал Онур. Добравшись до моей квартиры, мы первым делом разбрелись по разным этажам, чтобы принять душ, в попытке хоть как-то протрезветь. Холодная вода - именно то, что мне было нужно. Остыть от всего. От нескончаемого потока мыслей, от злости, съедающей меня изнутри, от непонимания и обиды. Нужно попытаться остыть. Я должен попытаться.

***

«Объявляется посадка на рейс PC 2241. Просьба пассажирам, занять свои места», — повторно диктует диспетчер, и мы уверенно двигаемся в сторону трапа. Когда занимаем свои места, и я начинаю немного нервничать, но не потому, что боюсь самолётов, а потому что алкоголь из моего организма практически выветрился, а это значит, что воспоминания снова вихрем пронесутся в моей голове, заставляя начать прокручивать их снова и снова.        Когда самолет уже полностью набрал высоту, я отстегнул ремень безопасности, чтобы пройти в уборную и умыться холодной водой. Вернувшись на своё место, я обнаружил Онура, что-то печатающего в ноутбуке. — Что ты делаешь? — спрашиваю я, непонимающе вскинув брови. — Проверяю полугодовой отчёт, как ни странно, — незамедлительно отвечает он, подняв свой взгляд на меня, хотя я продолжаю смотреть в окно, — кстати, все очень даже неплохо, несмотря на то, что в начале года у нас были кое-какие трудности с оплатой новых контрактов. Несмотря на задержку, все уже в норме, — Онур продолжает говорить что-то ещё, касаемо работы, но мои мысли уже далеко от этого самолета.

~Flashback~

— Сынок, я так рада, что ты смог приехать перед вашим отъездом, Лале - наша новая кухонная, ты с ней ещё не знаком, столько всего приготовила, все твои любимые блюда, дорогой, — мама всегда была такой, беззаботной и милой, настоящая хранительница семейного очага. Я поцеловал её в щеку, пообещав, что скоро приду к столу, так как перед этим мне необходимо было поговорить со старшим братом. Синана сегодня не будет, так как он уехал на очередные съемки какого-то нового сериала. — Гекхан, можно войти? — постучав в двери и немного ее приоткрыв, спросил я. — Конечно, Ягыз, входи-входи, я как раз заканчиваю собираться, — отвечает мой старший брат, на ходу завязывая галстук и одевая пиджак. Наш с ним стиль всегда был весьма похож. Улыбаюсь, прежде чем зайти в комнату. Здесь практически ничего не изменилось, за исключением новых штор, шкафа и прикроватных ламп. Ремонт в этом доме делается довольно часто, ввиду меняющихся вкусовых предпочтений нашей матери, но свою комнату брат всегда категорически против обустраивать как-то по-другому. Он считает это пустой тратой денег, но всегда соглашается поменять что-то одно, чтобы не обидеть маму. Вот и сейчас, небольшие изменения все-таки произошли, и, должен признать, выглядеть комната стала как-то иначе. Облокотившись на край комода, я стал пристально рассматривать Гекхана, как мне показалось, он был слегка взволнован. — Важная встреча? — спрашиваю я, подав ему зажим для галстука. — Что-то вроде того, — отвечает, выдохнув и посмотрев на меня исподлобья. — Неужели свидание? — Может быть, — улыбаясь, отвечает он, и садится на кресло, — чего ты там стоишь, присядь. — Мне и здесь нормально, так кто она? — продолжаю допытываться, потому что знаю, что кроме как мне, брат вряд ли кому-нибудь еще о таком расскажет. Я знаю этот взгляд, влюблённый, так как вижу его каждый день, в зеркале... Брат всегда был дамским угодником, лет до двадцати пяти, а потом вдруг резко перестал менять девчонок, как перчатки, ударился с головой в работу, и на все мои попытки его с кем-нибудь познакомить, всегда отвечал, что у него на это нет ни желания, ни времени. Конечно, непродолжительные интрижки у него были, он и сам говорил, но они все длились не дольше, чем пара недель. А сейчас, мне действительно стало весьма интересно, что за женщина заставила его пересмотреть свои принципы. — Она - особенная, ясно? И я не хочу это сейчас обсуждать. — Боишься сглазить? — улыбаюсь во все тридцать два, потому что знаю, что все равно брат расколется. — Да, то есть, нет, блин! Ягыз! Ты хочешь поиздеваться? — я действительно люблю немного подтрунивать над ним, но не в этой ситуации. — Брось, я не собираюсь этого делать. Тем более, что и сам теперь полностью погряз в этом, — брат фыркает и отворачивается. Откинув челку назад, я продолжил сверлить его глазами, зная, что сейчас до него дойдёт, наконец, то, что я сказал. — Постой-ка, ты что, собрался сделать Эмили предложение? Только не говори, что действительно веришь в эти отношения, они себя уже давно изжили! — начинает причитать брат, однако, я все же уловил главные слова. — Нет, и более того, я расстался с ней, потому что по уши влюблён в другую, — увидев незамедлительную реакцию брата, в виде раскрытого от удивления рта, я все-таки решил продолжить свою пытку, — я переформулирую свой вопрос, кто эта особа, которой ты собрался делать предложение? — брат, все ещё не закрывая рта, вдруг так смешно выпучил глаза, как будто вдруг понял, что его застали врасплох. — Ягыз, ты невыносим! — разводя руками, он встал и начал спешно приближаться к выходу из комнаты, но я успел преградить ему путь к отступлению. — Гекхан, не будь идиотом, я хочу знать, поделишься с младшим бортиком? — смеюсь, потому что вижу, как он сдерживается, чтобы не выбить мне эту улыбку. Кажется, я немного переборщил. — Ладно, остынь, я просто прикалываюсь, захочешь, сам расскажешь, — хлопнув его по плечу, я открыл дверь, собираясь выйти, — кстати, ты же поможешь мне с поиском сотрудников? — Конечно, я же обещал, — отвечает Гекхан, продолжая стоять в своей комнате, придерживая дверь, — Ягыз, я не хочу, чтобы ты неправильно меня понял, я не говорю только потому, что не хочу раньше времени обнадёжить семью. Я действительно хочу связать свою жизнь с этой женщиной, но не уверен, что она ответит положительно... — неуверенно произносит брат, выходя из спальни. — Она скажет «да», Гекхан, даже не смей сомневаться, разве можно отказать такому джентльмену? — хихикаю я, обняв его и похлопав по спине. — Прекрати издеваться! — хмыкает он, и мы вместе отправляемся вниз в столовую. Ужин проходит очень хорошо, мама с отцом благодарят меня за приезд, на что я обещаю, что отныне буду приезжать чаще. Через несколько часов я уже полон решимости, чтобы увидеть Хазан перед самолетом, тем самым сделав ей небольшой сюрприз, рассказываю брату о ней, за чашкой кофе на веранде, и он прикалывается надо мной в ответ моими же фразочками. Мы прощаемся, прежде чем он уезжает в ресторан на встречу со своей возлюбленной, возможно будущей невестой. Имя её он так и не раскрыл. Обнимаю мать, вытирая подушечками пальцев слезы с ее расстроенного моим отъездом лица, а после, в спешке, поднимаюсь к отцу в кабинет, чтобы попрощаться. — Сын, — он почтительно встаёт, чтобы обнять меня, — проходи, выпьем немного. — Отец, мне, правда, уже нужно выдвигаться, ещё необходимо вещи собрать, проверить, все ли документы на месте, — но в ответ на мои попытки, отец только плотно закрывает двери в кабинет и садится напротив меня, отпивая из стакана коньяк. — Успеешь. Нам нужно серьезно поговорить, и я хочу, чтобы ты отнёсся с пониманием, — медленно начинает он, как будто пытаясь успокоить меня заранее. Я знаю этот тон, так он говорил со мной всегда, когда я что-нибудь делал не так в детстве. Но что могло произойти сейчас? — Я слышал ваш разговор с братом. Ты порвал с Эмили? Ягыз, о чем ты думал? — Отец, что за претензии, мне кажется, ты всегда был не особо в восторге от моих отношений с ней, — стараюсь сдерживаться, хотя это дается мне с трудом. Чувствую, что этот разговор ничем хорошим не кончится. — Сын, да, ты прав, я не был рад перспективе стать свекром иностранки, но за три года ваших отношений, наша семья привыкла к этому, тем более, что все средства массовой информации только и делают, что обсуждают вашу скорую помолвку. А тут такие новости! Я немного не понимаю тебя, — отвечает, поправив ворот рубашки. — Нет, это я тебя не понимаю! Что такого в моем разрыве с Эмили? Я никогда не собирался на ней жениться, и вы все об этом прекрасно знали. Да, согласен, я немного затянул эти отношения, дал повод журналистам посудачить о таких вещах, но это не значит для меня ровным счетом - ничего. Все эти разговоры мне безразличны! — отвечаю я, встав с кресла и подойдя к окну, наблюдая, как за окном уже начинает смеркаться. — Тебе безразличны, знаю, а как же репутация нашей семьи? Об этом ты подумал? И что это за новости такие? Кто эта девушка, которая заморочила тебе голову? — ну вот, а я планировал не срываться. — Не нужно говорить о ней так. Ее зовут Хазан, мы познакомились не так давно, но она действительно мне стала очень дорога за такой непродолжительный отрезок времени, поэтому я хочу, чтобы отныне, разговоров об Эмили не было! — Хазан? И какая фамилия у этой твоей девушки, ради которой ты плюешь на репутацию семьи, позволь спросить? — громко проговаривает отец, строго смотря мне в глаза. — Разве это так важно, черт возьми, какая у нее семья, кто ее родители, чем она живет, чем дышит... разве это имеет значение, если без нее не смогу дышать я?! — я вижу, что вопрос отца все еще застыл висящим в воздухе, поэтому, сдавшись, отвечаю. — Ее фамилия - Чамкыран, раз для тебя это так важно! — я вижу, как нейтральное выражение лица моего отца вдруг приобретает совершенно для меня неожиданные оттенки злости. Я всегда знал, что с положением нашей семьи не сравнится ни одна в Стамбуле, но не думал, что для Хазыма Эгемена статус моей потенциальной пассии так важен. Хотя, насколько я знаю, семья Хазан далеко не бедная, а очень даже обеспеченная, конечно, не как у Эмили - дочери нефтяного магната, и по-совместительству, важной шишки в сфере экспорта, но разве это важно? В любом случае, реакция отца мне непонятна. — Ты не будешь с ней общаться! Ты меня услышал?! — почти кричит отец, весьма удивив меня этим. Он всегда был очень сдержан по части эмоций, а сейчас, вся гамма чувств за каких-то семь минут разговора. — А это уже не тебе решать! — поднимаю тон я, начиная злиться ещё сильней. — Она тебе не ровня, ты не будешь встречаться с какой-то прихлебалкой! — орет отец, отчего моё терпение окончательно лопается, подобно мыльному пузырю. — Да какое право ты имеешь ставить себя выше других людей? — гневно выдыхаю я, делая большой шаг навстречу отцу. — Что это вообще значит? Мы никогда с тобой так не разговаривали! Я думал, ты порадуешься за меня, как и брат! — Она не первая, и не последняя девушка на планете, чтобы так убиваться! Ещё влюбишься, и не раз! — резко отвечает, спокойно садясь за свой письменный стол, подливая коньяк в опустевший стакан. — Кто бы говорил?! Не ты ли всю жизнь любишь одну единственную женщину, свою первую и последнюю любовь?! — с досадой проговариваю я, чувствуя нескончаемую обиду на отца. Я никогда не думал, что испытаю на себе нечто подобное. Он всегда был очень сдержан, не позволял себе грубить или повышать тон. Как много я о нем, оказывается, не знал... — Последняя, да, ты прав, но далеко не первая, и не единственная! Если бы не Ди, я бы вообще не узнал, что такое любить! — выпивает залпом, после чего, как я понял, осознает сказанное. — Ди?! Ты о ком, папа? — О матери Гекхана, — шипит он, смотря прямо перед собой. И тут я испытал неподдельный шок. — Что?! Что ты сейчас сказал?! — молчит, опустив взгляд в пустой стакан. — Отец!!! Я спрашиваю, что ты такое говоришь?! — Сынок, послушай, — встав из-за стола, он пытается подойти ко мне. — Не подходи. Говори оттуда, иначе я за себя не ручаюсь! Что ты только что сказал? Я. Жду. Объяснений. Папа. — Я сказал правду, сын. Камилла не родная мать Гекхана, он родился задолго до её появления в моей жизни, — я вижу, как ему тяжело говорить об этом, — я был женат. Тогда я не был никому известен, у меня была обычная работа, обычное окружение. Я любил её ещё со школы, и благодарен судьбе за встречу с ней, которая изменила всю мою жизнь, — нервничая, тихо говорит отец. Я понимаю, что он не планировал вообще говорить о таком. Я уверен, если бы не алкоголь и непонятная озлобленность на принятые мною решения, он бы вообще никогда не рассказал всего этого. — Где эта женщина, папа? Гекхан знает? — полушёпотом проговариваю я, не узнаю свой голос. В нем чувствуется вся палитра испытуемых мною эмоций. Как же неприятно осознавать, что люди, которых я так люблю, врали столько времени, всем нам. Хотя, возможно, они делали это из лучших побуждений. Но сейчас, сейчас мне больно. — Её нет в живых, Ягыз, она погибла в автокатастрофе, — тяжело выдыхает отец, — никто не знает, сынок, только мы с вашей мамой. — Не смей говорить ему, слышишь?! Никогда!!! Это убьёт его! — ору я, уже не сдерживаясь, вылетаю из кабинета, хлопая дверью, практически бегом спускаюсь по лестнице и встречаю маму, на ходу натягивая пиджак. Я вижу слезы на её прекрасном лице. Конечно, она все слышала. Мы слишком громко разговаривали, это невозможно было не услышать. И пускай. Уже выходя из дома, я слышу, как отец, спускаясь по лестнице, пытается окликнуть меня, но я только лишь хлопаю входной дверью, под звуки рыданий моей матери.       Из воспоминаний, все ещё отдающих болью где-то под рёбрами, меня вырывает смачный пинок под бок. — Ты вообще слушаешь меня?! Я тут уже минут двадцать распинаюсь, чтобы объяснить тебе результаты отчета, а ты где угодно, но только не здесь, — говорит мой друг, закрывая крышку ноутбука. Жаль, я, наверное, даже ему не смогу рассказать все это дерьмо. Решив, наконец, что неплохо было бы подремать до посадки, я откидываю сидение и закрываю глаза. До конца нашего полёта поспать мне так и не удаётся...

***

      Раскладывая перед собой фотографии, пожелтевшие от времени, Хазым Эгемен трёт большими пальцами глаза, вытирая подступившие слезы.       Как давно это было, а он помнит все, как будто это происходит сейчас, в эту самую секунду.       Воспоминания непрошеным ураганом проносятся перед его глазами, заставляя сердце мужчины вздрогнуть. Он боится этих воспоминаний, причиняющих ему невозможную боль, так же, как и не может без них. Она всегда была в его сердце, завладев им ещё в юности. Нет, конечно, он безумно любит свою жену, горячо обожает и ценит её. Но та, которая подарила ему ребёнка, прежде чем покинуть этот мир, навсегда осталась в его памяти, его самая большая боль, самая жестокая любовь, так и не ставшая полностью взаимной, как бы ему не хотелось верить в обратное. — Прости меня, что не уберёг тебя... Я не смог, Дилара...