Сделай громче

Две недели спустя.

— Так что мы имеем? — Хм, не знаю насчёт «мы», но лично я — Михаила, — хмыкнул Люцифер, крепче сжимая руки на талии ворчавшего, но, тем не менее, не слезшего с колен барабанщика Майкла. Ричард закатил глаза, отворачиваясь от парочки. У него уже не было сил смотреть на довольного Люцифера и вечно сияющего улыбкой Михаила. Бывший вокалист не переставал улыбаться вот уже несколько дней. Он словно ожил. Подстригся, перестал носить мешкообразную одежду, но самое главное — глаза. В них вновь зародилась жизнь. И не понятно было что виной этим изменениям: то, что Майкл наконец-то начал работать над своей первой книгой или же аккуратное, серебряное кольцо на его безымянном пальце. Люцифер под пристальным злым взглядом Михаила несколько дней назад, не сдерживая смеха, рассказывал, как делал своему парню предложение. Он рассказал про то, что доставка задержалась, вследствие чего музыкант поздно вернулся домой, за что был награжден немым приступом ревности со стороны любовника. Рассказал о том, что пришлось делать предложение прямо в тёмной прихожей, стоя на коленях на пыльном коврике, перед пунцовым Майклом, который был одет в выцветшие шорты и растянутую серую майку. И про то, что он забронировал столик в каком-то дорогом ресторане для этого дела, но никак не мог предположить такого поворота событий. Рассказал, как прыгал счастливый Михаил и так яростно кивал головой, что перепугал Аддамса. Но он не рассказал друзьям о том, каким страстным и нежным любовником был в ту ночь Михаил. И, конечно же, он не расскажет друзьям, какое он испытал счастье, сделав предложение в такой вот домашней, необычной обстановке, а не в банальном ресторане при свечах. Что перед ним был Михаил не в костюме, а в повседневной одежде, и от него пахло мятной пастой, а не дорогим одеколоном и вином. Но самой главной его тайной станет простая истина, которую он не расскажет даже Михаилу: ему не нужен никакой другой мир, кроме того, который он разделяет с любимым человеком. Мир, который он не захватил, а в который его впустили. — Я вас вообще не понимаю! — обернулся всё-таки к ним Спейт. — Вы же встречаетесь от силы чуть больше месяца! И уже жениться? Михаил выдал какой-то булькающий звук наподобие хмыканья. В последнее время Новак всё чаще стал издавать непонятные звуки, отчего Люцифер светился словно лампочка, радуясь улучшениям возлюбленного. — Ну, вообще-то, — улыбнулся Аддамс, глядя в пол, — мы встречаемся уже два года. — Ну отли… ЧТО?! КАК ДВА ГОДА?! — взвыл поражённый Ричард. — О Боже, не говори, что… Люци, Неееет… Спейт не выдержал и уткнулся носом в плечо тихо посмеивающегося Джареда. Падалеки наконец-то чувствовал себя другим человеком. Словно он освободился от тяжёлых цепей, приковавших его к прошлому. Ему казалось, что стоит только оглянуться, посмотреть за спину, и он увидит там молодые, только начинающие формироваться крылья. Ещё не имеющие цвета, не познавшие жизнь. Но почему-то Джаред был уверен — крылья не будут чёрными или белыми. Никакой однозначности. Их цвет нельзя будет определить или дать точное описание. А вскоре эти крылья вырастут окончательно, а их размах не будет знать границ. И тогда они подобно кокону обернутся вокруг Ричарда, окружив его той нежностью, которая сейчас переполняла Джареда. Между ними в ту ночь не осталось больше никаких секретов и недомолвок. Джаред по крупицам вытаскивал из себя прошлое, складывая его небольшой кучкой на столе между ним и Ричардом. Когда же последнее слово было сказано, Спейт взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху, но для Джея это значило иное. И когда Ричард потянулся через стеклянный столик обнять парня, то качающийся предмет мебели рухнул, а вместе с ним и все крупицы прошлого, растворившись в свежем воздухе настоящего. Та ночь была полна нежных, ласкающих прикосновений, таких легких, таких нужных в тот момент поцелуев и горячего шепота. Удовольствие, граничащее с ярким безумием, переполняло парней, растекаясь по всему телу. Ночь накрывала их своим шёлковым полотном, скрывая от всего мира, даря тот редкий миг, когда можно было наслаждаться только бархатными прикосновениями и теплом любимого тела рядом. Когда можно было смотреть в глаза напротив столько, сколько захочется, и видеть в них отражение всего того, что ощущаешь сам: все те бушующие волны любви и яркие ураганы нежности с привкусом раскаянья и сожаления. Конечно, трудно было отговорить мужчину от того, чтобы тот не разрушил дом Закари, но Джею всё-таки это удалось, и он считает себя героем, не смотря на то, что Ричард все же «случайно» уронил вазу и несколько фотографий. — Закари это не понравится… — пробормотал Джаред и тут же дал себе подзатыльник. Не хорошо говорить так о человеке, к которому тебя ревновал твой бывший-нынешний парень. — Да и срать мне на этого ублюдка! — воскликнул Ричард, но тут его взгляд зацепился за упавшую фоторамку. Стекло в ней треснуло, и эта неровная, дрожащая линия тянулась от правого края к центру. Мужчина взял в руки рамку и поднёс к глазам, внимательно всматриваясь в фотографию. В его груди что-то защемило, глядя на улыбающегося Леонарда, счастливого Джареда и молодого, такого светлого и чистого Закари. На какой-то момент, мужчине показалось, что есть что-то отдаленно общее между Кейном и Куинто, но он тут же откинул подальше эту мысль. Облизнув губы и немного подумав, Ричард вынул фотографию и спрятал её в карман брюк, пообещав себе, что купит новую рамку для неё и вернет её Закари. Он не мог понять мужчину, но где-то в душе знал, насколько важны порой воспоминания о беззаботном прошлом. Единственное в чем он был уверен, так это в том, что Закари цепляется, как за спасательный круг, за эти отрывки, не желая погружаться в пучину настоящего. Не желая больше думать об этом, он подошел к все еще замкнутому и настороженному Джареду и легонько обнял его за талию. — Прости меня… — в который раз за вечер прошептал мужчина, целуя любимого в щеку, ощущая, как тот расслабляется под его руками. — Пресса негодует… — пробормотал Джаред, просматривая свою почту. — Ты мог бы хоть пару слов им сказать? Ричард фыркнул, откладывая гитару. — Что я им скажу, сладкий? Что мы с Люцифером мутим рок, но у нас ничего пока нет? — Зато ты скажешь правду, — вставил свои пять копеек Аддамс, криво ухмыляясь. Открыв в тот вечер дверь, Джаред замер от неожиданности. Ричард же не растерялся и лишь робко улыбнулся, сказав: «Я по делу. Личному и не очень. Впустишь?». Когда все точки над «i» были расставлены и от обид остался лишь неприятный осадок, Ричард стал заметно нервничать. Мужчина неловко провел пальцами по волосам Джареда, ощущая их мягкость и наслаждаясь приятным покалыванием удовольствия в груди. — Джей, я бы хотел тебя попросить кое о чём… — он поджал губы, боясь озвучивать свою просьбу. Он понимал, что сейчас не самый лучший момент: Джаред вполне может подумать, что Ричард попросил прощения лишь для… — Что случилось? — Падалеки взглянул на мужчину своими ореховыми взглядами. Под той нежностью и робкими искрами любви все ещё крылась тоска и горькое недоверие. Мысли путались. Он может сказать и разрушить всё то, что восстанавливал сейчас, сломав возлюбленного вновь, а может… — Мы с Люцифером решили создать свою группу. Будь нашим пресс-секретарем? — на одном дыхании выпалил Ричард. Ответом ему был заразительный смех парнишки. — Знаешь, как вас окрестили в Интернете? — неожиданно засмеялся Джаред. — «Голубые небеса»! Спейт вскинул бровь, улыбаясь. — А они же правы. В нашем чёртовом коллективчике кроме директора и приглашенного басиста не было натуралов. Даже молоденького мальчишку испортили. — Угу, — кивнул Люцифер. — Еще вчера я бы сказал, что Себастьян ананасофил, но сейчас мне что-то подсказывает, что этот мистер французские костыли и мистер натурал с порнушными губами, не просто так там в уголочке тренькают! Барабанщик пожал плечами, кидая взгляд на другой конец студии. На небольшом диванчике расположился Себастьян, отложив свои костыли. Он что-то наигрывал на басу, не глядя на струны. Его взгляд был полностью прикован к восхищенному лицу Дженсена. Эклз же, словно не замечая, держал одну руку на колене Роше и тихо пел. — Петь под аккомпанемент баса… Ну что за извращенцы? — фыркнул Спейт. С пресс-конференции «Dead Angels» прошло уже три дня, а гомон фанатов и журналистов не смолкал. Все отказывались верить в неожиданный распад всемирно популярного коллектива. Многие корреспонденты спрашивали о возможном творческом отпуске, но получали категорическое «нет» от всех участников группы. На конференции присутствовали все Ангелы основного состава вместе с Алексом. Весь зал был забит журналистами, фотографами и операторами. Свободного места практически не было. Там, где оно было, стояли охранники, а за ними те, кто имеют непосредственное отношение к группе. Это и Дженсен, не сводящий обеспокоенного взгляда с Себастьяна; это и Валдис, кусающий нижнюю губу; это и Закари, улыбающийся какой-то печальной, немного грустной улыбкой; это и миловидная брюнеточка, которая зашла в зал за руку с Алексом; это и Нил, прячущий глаза. Музыканты были удивленны изменениями в Закари, особенно Джаред. Мужчина выглядел посвежевшим, а сталь и холод из взгляда исчезли, уступив место лёгкой усталости и живому блеску. Ричард пытался выяснить хоть что-то об этом у Нила, но тот отвечал простыми фразами, явно нервничая из-за чего-то и боясь смотреть в глаза своему ученику. Группа охотно отвечала на все вопросы, улыбаясь в камеру. Себастьян шутил о возможной трости и пародии на доктора Хауса. Михаил часто кивал, или же пихал кого-то из музыкантов, если они начинали говорить о нём и откровенно врали. В самом центре стола сидел Ричард, от нервов сгибая пальцы до хруста. С одной стороны от него сидел Люцифер, Михаил, Себастьян и Алекс, по другую же — близнецы и Джаред. Спейту удалось уговорить парня участвовать в этом важном для них мероприятии. Конференция длилась дольше заявленных двух часов. Последний концерт группы отгремит 20 августа в Лос-Анджелесе. Причину выбора именно этого города для выступления музыканты объяснили легко — многие будут заняты своими проектами и поэтому всем комфортнее будет дать концерт в родном, привычном городе. Где все началось, там же все и закончится. Скоро будет поставлена последняя точка в истории «Мёртвых Ангелов». Сейчас же каждый из музыкантов был занят своим делом. Близнецы днями торчали на съемочной площадке, наслаждаясь ранее неизвестными ощущениями. Они были настолько заняты, что едва ли находили время для репетиции последнего выступления «Dead Angels». По словам Люцифера, Михаил всё свободное время посвящал написанию первых глав своей книги, часто забывая о женихе. Бывший басист от скуки торчал на студии, наблюдая за работой нового коллектива. Работой это трудно было назвать. Новая группа представляла собой четырех участников: Ричард — вокал, гитара; Люцифер — барабаны; Джон Рон — клавишные, скрипка; Стив Карлсон — гитара. О своём проекте Ричард не собирался рассказывать ничего прессе, пока не будет готов материал хотя бы для сингла. Однако шустрые журналисты караулили музыкантов у здания, часто задерживая их, пытаясь выяснить хоть что-нибудь. Но никто ничего им не говорил, предпочитая держать в тайне. Сегодня им удалось невозможное: все музыканты были довольны и текстом и музыкой новой песни. И договорились уже завтра начать её репетицию, чтоб потом приступить к записи. Студия претерпела некоторые изменения. Миша настоял на флаге с логотипом группы в центральном помещении, а в главном кабинете, где и происходила основная часть работы, наравне с остальными гитарами висел и совершенно новый инструмент. Новый для этих стен, но такой старый и привычный для Ричарда. Гитара, вместе с которой он отыграл большую часть всех концертов, с которой он записывал все свои соло. На корпусе чёрного Гибсона теперь красовался печальный ангел с косой в руке. Только если на логотипе группы ангел шёл вперед, то на гитаре он уходил вдаль, прощаясь со всеми и раскаиваясь за свои грехи. — Скучно… — проныл Люцифер, уткнувшись носом в шею Майкла. — Рич, все свалили. Мы, пожалуй, тоже пойдём. Когда будете уходить — не забудьте, что в уголке Себастьян с Дженсеном, а то запрёте их, сами потом отмывать диван будете! Михаил издал вновь булькающий звук-смех, поднимаясь с колен возлюбленного. Глядя на них, Ричард невольно улыбался. Эти двое представляли собой идеальную картину счастливого человека. Они как две частицы пазла. Две половинки. А то, как Михаил сам протягивает руку и берет ладонь Люцифера, переплетая их пальцы, и, махнув всем на прощание, тянет влюбленно улыбающегося Аддамса за собой, заставляет Спейта чувствовать себя девчонкой. Когда дверь за ними закрылась, Ричард перевел взгляд на Джареда и, невинно улыбнувшись, залез к парню на колени, сильно прижался грудью и вцепился руками в его плечи. — Мур? — захлопал мужчина ресничками, чем вызвал дикий смех у Падалеки. — Господи, верните мне обычного Ричарда! — он поцеловал музыканта в уголок губ и прижался лбом к его лбу. Где-то там, в уголочке, Себастьян тихо наигрывал какой-то ритм, а Дженсен напевал чуть хриплым голосом знакомые строчки: Давай возьмем выходной, Будем делать всё, что захочешь; Пускай им снится покой Мы не будем спать Этой ночью. Не важен возраст и пол, Будь самим собой и будь проще. Свобода и рок-н-ролл - То, что нужно нам Сделай громче! Роше, уловив скрытый намек, заиграл чуть громче и уже не так робко. Он вспоминал сцену и огромные стадионы. В его ушах ревели фанаты, скандируя название группы. Он вновь стоял под открытым небом, глядя на звезды, сжимая в руках любимый бас. Его пальцы уверенно касаются струн, перебирая их, задавая ритм, заигрывая с толпой. Он словно наяву слышит громкое «Хэй!» выскочившего на сцену Михаила. Прикрыв глаза и не переставая играть, басист рисует из воспоминаний яркую картину. Улыбающийся, скачущий по сцене Михаил, подмигивает толпе, заигрывая с ней. Ричард открыто смеется над этим ребячеством, затягивая один и тот же аккорд, позволив вокалисту вдоволь пообщаться с фанатами. Кастиэль, прикрыв глаза, импровизирует на инструменте. Играет сейчас не Кастиэль Коллинз, а его душа. Пальцы легко касаются чёрно-белых клавиш, окрашивая мир вокруг пианиста цветом. Люцифер не сводит глаз с Майкла, растягивая свою партию. А толпа орёт. Ликует. Ей нравится. Себастьян резко замолчал и отложил инструмент, заглянув в чарующую зелень напротив. На него смотрят внимательно, непонимающе. Но Роше лишь улыбается. Он рад, что судьба сложилась именно так, и он может почувствовать себя свободным и делать именно так, как ему хочется. — Эй, что-то Себа не слышно… — нахмурился Ричард, водя пальцами по шее Джареда. Парень мурлыкал от этих нежных прикосновений. Конечно, их отношения ещё далеки до идеальных, и им не сравниться с близнецами, но Джаред дорожит каждым мгновением, проведенным вместе с этим мужчиной. Возможно, у каждого из них остался на душе горький остаток ссор, и простых слов было не достаточно. Но ведь это такие мелочи по сравнению с тем, что пришлось пережить каждому. — Я боюсь смотреть в их сторону, — заныл Падалеки, уткнувшись лицом в грудь сидевшего у него на коленях Ричарда. Гитарист тихо засмеялся, явно наслаждаясь теплом любимого тела. — Люблю тебя… — прошептал Ричард, заглядывая в глаза самого прекрасного цвета на свете. — Знаю. Я тоже люблю тебя… — улыбнулся Джаред, и его щёки окрасились милым румянцем. — Я прикрою тебе глаза, мой высокий и красивый. Вставай. Предлагаю пойти домой и сделать чуточку громче! Только бы дверь не закрыть тут, а то мне не греет душу перспектива уборки студии после голубков! Ну вот и все, лапули. Моё первое макси подошло к логическому завершению, приобретя очаровательный зелёный цвет^^. СПАСИБО ОГРОМНОЕ всем вам! За то, что комментировали *постоянным комментаторам жму руки и дарю печеньки. Я вас люблю^^*, исправляли ошибки в публичке и просто напросто поддерживали автора, и не разочаровались в фанфике, дочитав его до конца. Отдельное СПАСИБО моей бете^^ Возможно, будет сиквел, я еще думаю, хоть и есть несколько идей. ТОЧНО будет в скором времени бонус по одной из пар. Я очень надеюсь, что никого не расстроил конец, и ни у кого не осталось никаких вопросов к повествованию. Живите долго и процветайте. ЗЫ. Всем Иосифа бонусом http://pp.vk.me/c416220/v416220340/6036/AYdKsWOhk-U.jpg