Чудесный год

      Маша буквально неслась по проспекту не разбирая дороги — нужно было просто уйти как можно дальше, чтобы никто не видел её слёз: то, что они вот-вот появятся, сомневаться не приходилось, слишком много впечатлений разом навалилось на неё с этой встречей. Она прекрасно понимала, что шанс выпал один на миллион, и что он точно был последним. Ни в коей мере она не стала бы дольше обременять такого занятого человека, как мистер Пейс, своей скромной особой. И уж точно никогда бы не посетила Штаты!..       Также она понимала, что её забудут уже через пару минут, и не питала иллюзий. То, что эта встреча показала окончательную и бесповоротную… нет, не просто увлечённость — влюблённость в красивого американца, не придавало оптимизма. Влюблённость, весьма походящую на безумие. Это даже немного пугало: реакция на его заочное существование была не столь острой. Она никого никогда так не любила — рядом с ним было невозможно дышать, слова застревали в горле. И никого не было вокруг, когда она смотрела на него, — никого в целом мире. Плевать было на его причуды, странные роли, разговоры о гомосексуализме. Будь он даже совсем не актёром, а монахом, маньяком-убийцей или огнедышащим драконом — она бы всё равно полюбила его.       В голове настойчиво маячил образ актёра: доброе лицо с родинкой под правым глазом, мягкий голос, запах мокрой кожи от куртки, торопливая манера говорить, лёгкая походка — кто там писал, что он неуклюжий?! Стоило бы, конечно, отругать себя, что не сделала ни одной фотографии, но Маша готова была побить себя за мысли об этом. Радовалась, что при нём не потеряла самоконтроль, и одновременно злилась, что даже не попросила о прощальных объятиях или рукопожатии… У них же там принято целоваться при встрече. Ох, какая же она дура! Или дура, что этого желает?!       Вконец измученная душевными метаниями, она зашла за угол дома, прислонилась спиной к мокрой стене и прикрыла глаза. Слёзы, наконец, проложили свой путь по холодным щекам и заструились вниз… — Masha? Are you okay? (1) — донёсся внезапно его голос откуда-то сверху. Она всхлипнула, шмыгнув носом. Боже, это уже клиника!.. Но чьи-то пальцы, довольно сильно обхватившие плечи, заставили тут же испуганно распахнуть глаза: герой её грёз стоял перед ней, слегка наклонившись, и выглядел… обеспокоенно?       Большие выразительные глаза, полные слёз и ставшие при виде мужчины просто огромными, напомнили Пейсу что-то из японской анимации. — Are you crying? Are you feeling bad? — Что? — Маша поморщилась, пытаясь понять смысл ускользающих слов. Мужчина достал телефон.       Ты плачешь? Тебе плохо?       Прочитав, девушка удивлённо взглянула на него. Поспешно замотала головой, быстро набирая ответ, и звонко чихнула.       No. Why did you follow me? Do you need something else? (2)       По-моему, это тебе нужна помощь. Всё в порядке?       Она радостно улыбнулась и вновь помотала головой.       Everything is fine. Once again I am convinced that you are the best of all people on the earth. Thank you. (3)       Актёр улыбнулся уголком рта, небрежно стряхнул надоедливые капли воды с волос, льющиеся по лицу и уже заползающие за шиворот. Окинул девушку напротив острым взглядом. С вьющимися от влаги волосами, явно чем-то очень сильно расстроенная (так заплакать прямо на улице!), с безвольно опущенными плечами — она вдруг показалась в этот момент самым несчастным человеком на земле. Да вдобавок ещё и простыла, пока шла под дождём. Встретил-то он её вполне довольную жизнью. Что же приключилось за какие-то десять минут?! Неужели… она так опечалена расставанием с кумиром?       Пейс вздохнул, сочувствующе глядя на девушку и неловко переступив с ноги на ногу. Наверное, он ничем не мог помочь, но уходить просто так тоже не хотелось. Его фанатки часто плакали, но, как он надеялся, исключительно от счастья, ибо к их слезам неизменно прилагалась и широкие улыбки. Здесь же радости он совершенно не видел… Двинув бровями в задумчивости, он протянул телефон.       Не хотела бы ты чаю?       Маша не знала, плакать или смеяться. Она только что поставила крест на своей мечте, и тут она приходит и ломает вдребезги её хрупкое равновесие. Дай сил, Господи, не повиснуть у него на шее, когда придёт пора по-настоящему проститься!.. — Yes, I want, (4) — всё же засмеялась она и, на­бирая ос­таль­ной от­вет, по­терла нос, сдер­жи­вая очередной чих.       I just dream about it! Forgive my impudence! (5)       — Forgive you, (6) — бросил американец, как-то царственно наклонив голову, и удовлетворённо улыбнулся от звонкого смеха девушки. Ладно, пять минут в её обществе он точно должен выдержать. С Марком он бы не стал ужинать в любом случае.