Чудесный год

      К обеду пара добралась до городского центрального музейного комплекса. Американец с интересом рассматривал археологические находки, древнюю одежду и домашнюю утварь, задавал Маше много вопросов. С удовольствием фотографировал витражи в узеньких коридорах, старинные храмы и резьбу каменных лестниц. Шутливо позировал в костюме воина, в шлеме и кольчуге, и заразительно хохотал от смешных рожиц переодевшейся в то же спутницы.       Маше было приятно его внимание к родной культуре. Стараясь использовать отведённое им время без остатка, она тоже много расспрашивала — о питомцах, ферме, остальных членах семьи, повседневных привычках, последнем проведённом дне рождения… Прекрасно понимая, что мистер Пейс не даёт интервью, всё же она извинилась за любопытство и заверила, что рассказанное не пойдёт дальше неё.       Маша так беспокоилась о том, что надоедает ему расспросами, что мужчина, в конце концов, рассмеялся. Он был благодарен за деликатность и избегание упоминаний о работе. То ли потому, что девушка недостаточно владела английским, то ли потому, что была благодарным слушателем, в какой-то момент он ощутил, что мог не подбирать слова подолгу, пытаясь назвать вещи своими именами. Чувствовать полное доверие к собеседнику, знать, что тебя правильно поймут и не будут пытаться по-своему интерпретировать каждое слово, было безумно приятно. Маша всё это время была хорошим другом, ничего не прося взамен. — Do you want selfies? (1) — предложил он, пока они пересекали набережную и просматривали фотографии, сделанные им в последнее время. Маша недоверчиво посмотрела на него: — Sure. (2) — Сome here, (3) — Пейс присел на парапет, небрежно притянув её к себе свободной рукой и попутно настраивая камеру смартфона. Девушка боялась даже вздохнуть, нежась от его уютного тепла. — Smile! (4) — протянул его голос совсем рядом, висок на секунду пощекотали пряди его волос, мелкая щетина царапнула щёку, и она улыбнулась от всей души, ведь сейчас была и впрямь счастлива.       Пообещав позже переслать несколько фото, актёр спустился вслед за ней по длинной и крутой железной лестнице к речной пристани, притворно грозно обещая столкнуть в воду, если она вообще ещё хоть раз упомянет о защите персональных данных. — I hope you don't have a seasickness? — уточнила Маша, стоя на причале и извиняюще поведя рукой в сторону реки. — This, of course, isn't the sea… (5) — And you were at sea? (6) — Oh yeah. I love it, — горячо покивала она и вздохнула. — I envy you. (7) — Why? (8)       Она вновь показала глазами на реку и пожала плечами. — Sometimes I'm… m-m… cramped in my own frame. I want freedom. — Её взгляд вдруг стал необыкновенно серьёзным. — Like you, Mr. Pace, isn't it? (9)       Он медленно покивал.       Короткая прогулка по окружённой деревьями реке оказалась сегодня популярной у местных жителей: на стареньком пароходике было полно народу. Довольно щурясь из-под надвинутой на лоб шляпы, актёр задумчиво смотрел вдаль, сидя на носу и положив незагорелый локоть на горячие перила. Порывистый ветер трепал воротник его расстёгнутой на пару пуговиц рубашки, открывая шею с мелкой россыпью веснушек (и заставляя задаваться мыслью, есть ли они ниже), парусами надувал рукава. Маша сидела рядом и рассеянно комкала в пальцах упаковку от мороженого. Молча разглядывала его одухотворённое лицо с тонкими чертами, расслабленную позу, блики света на крупном циферблате наручных часов. Для чего судьба послала ей эту встречу?! Чтобы она увидела в нём не звезду, не маску, а обычного человека?       Представшая перед ней личность всё больше нравилась ей. Действительно красивый и без дорогой одежды и грима, талантливый, зачастую непонятый и вечно ищущий свободы… Уставший и бодрый одновременно, мужественный и ранимый, дружелюбный и терпеливый. Такой противоречивый, сложный человек… Может ли она любить его? Надеяться, что понимает? Или ей дано увидеть только внешнюю оболочку, предназначенную для таких, как она, — посторонних?!       Она должна отпустить его в своём сердце, — девушка отвернулась, уставившись на тёмную воду, позолоченную солнцем. На что бы не смотрели вечно далёкие добрые глаза с сеточкой мелких морщинок от постоянной улыбки, над чем бы не смеялись красиво очерченные губы, за что бы не брались изящные пальцы — всё это будет принадлежать кому-то другому. На чужой каравай, в общем… Да и кто она такая?!       Несмотря на палящее солнце, стало вдруг зябко и тоскливо. Скрывая под соломенными полями некстати повлажневшие глаза, она низко наклонила голову.       Оторвавшись от речных красот, американец покосился на девушку. Из-под шляпы он видел только дрожащие губы. Она что, опять плачет?! Устала? Да нет, она не показалась ему неженкой. Тяготится его компанией? Тоже нет — вон, светится «затопителем» каждый раз, как взглянет. Узнала о нём что-то, что не понравилось? Ну, к этому он уже давно привык. Проблемы племени, как говорится, вождя не касаются…       И всё же в этот наполненный негромким шумом воды, покоем и солнечным светом момент ему была неприятна её внезапная печаль. — Aren't you tired? (10) — спросил он заботливо. Маша медленно покачала головой, но через мгновение подняла на него спокойный взгляд. — And you? — Nope, — улыбнулся Пейс, придерживая слетающую от ветра шляпу. Пароход уже поворачивал к пристани. — Are you so hard next to me? (11)       Маша нахмурилась, осмысливая фразу, и достала телефон.       Не думаю, что мне стоит говорить об этом. И не потому, что в этом есть какая-то Ваша вина. Скорее, мне стоит извиниться, что я не могу доставить Вам много радости своим присутствием.       Пока пароход швартовался, актёр быстро набрал ответ и подал девушке руку, помогая сойти на берег.       Ты ошибаешься. Я очень рад, что ты рядом. Не думай, что я не заметил, как ты оберегаешь меня от публики. Или делаешь всё для моего комфорта. Поверь, мне это очень приятно. Мороженое вообще вкуснющее тут!       На секунду повернувшись к идущей рядом спутнице, он увидел её покрасневшие щёки и улыбнулся.       Спасибо, что сделала моё пребывание в этом городе максимально удобным для меня. Надеюсь на твоё понимание…       Маша никогда не любила эту лестницу. Всегда боялась, что оступится и кубарем полетит вниз, пересчитывая все ступеньки. По этой причине она всегда преувеличенно внимательно смотрела под ноги, неизменно держась за толстый деревянный поручень. Но сегодня, совершенно расслабившись от добрых слов актёра, в первый раз забыла свой страх и совершенно не смотрела вниз. Тем большим был испуг, когда нога вдруг соскользнула с истёртой ступени; девушка, судорожно сжав телефон в повлажневшей ладони, взмахнула руками и беспомощно глянула на мужчину: похоже, настал её смертный час.