С ней всё понятно, а меня за что?

      Люси просыпается с первыми лучами солнца в тёплых и сильных объятьях. Потирая глаза, она видит перед собой лицо Лексуса, легонько улыбается, вновь закрывая глаза. СТОП! Это ещё что за новости?! Заклинательница подрывается, отпрыгивая подальше от кровати красная, словно помидор, с дикими непонятными воплями, в то время, когда Дреяр переворачивается на другой бок, продолжая видеть сны. — Слыш, электрик, ты какого вообще творишь? — Вопит она, отлупив спящего напарника подушкой. — Это ты меня спрашиваешь? — Удивляется он, останавливая очередной удар подушкой, приподнимаясь с мягкой постельки.       Он сейчас мог бы спокойно досматривать сны, в которых является мастером Хвоста Феи и первым богоизбранным, но бешеная блондинка ему помешала. Она тянет подушку назад, чтобы снова ударить, но он не отпускает другой конец, пока не слышится треск ткани. Вся комната заполнена белоснежными перьями, они летели отовсюду, создавая белую пелену. — Ты порвал подушку! — Восклицает девушка, собирая кусочки ткани. — Я порвал? — Переспрашивает блондин, вспоминая, как напарница накинулась на него с этой самой подушкой, пока тот спал. — Что я здесь делала? — Спрашивает Хартфилия, указывая на место, где только что спала. — Я подумал, что на диване тебе будет неудобно, поскольку он очень маленький, и перенёс на большую кровать, на которой мы спокойно поместились. Причём каждый спал на своей стороне, пока кое-кто не начал слюнявить мою майку, видя в своих снах каких-то принцев и единорогов, не так ли? — Да ещё чего! Я не могла такого сделать! — Продолжает кричать девушка, настаивая на своём.       Тогда Дреяр снимает свою майку, от чего она залилась краской, закрыла глаза и отвернулась. — Ты чего это раздеваешься? — Вопит заклинательница, когда ей в спину прилетает скомканный элемент одежды.       Она разворачивает ту, осматривая, и обнаруживает, что слюни там не то, что имеются… Их выкручивать можно, как после стирки. — Это твоих рук дело, — спорит Люси, швыряя майку обратно.       Было как-то стыдно признавать, а ещё стыднее извиняться перед ним. Он проявил некую заботу, а она его подушкой с утра самого лупить начала. Как-то некрасиво получилось. — Лекс, — мямлит Хартфилия, поднимая на него виноватый взгляд, — прости, что наорала, и спасибо, за заботу. — Вот же, — проговаривает Лексус, даже не слушая её, — майку теперь выкидывать что ли? Придётся хоть пальто накинуть, не ходить же в одних штанах. — Он повернулся к блондинке, а та то открывала, то закрывала рот, не в силах вымолвить и слова возмущения. — Что? Ты что-то хотела? — Да иди ты к черту, — заключает заклинательница, сбегая на кухню.       Она даже извиниться соизволила, а он всё это время её не слушал. Его поведение просто бесит Хартфилию, хочется справиться с заданием поскорее и избавиться от ненавистного напарника. Девушка ставит чайник, делает завтрак на одного и садится есть. На кухню заходит Дреяр, но она его полностью игнорирует. Он открывает холодильник, берет некоторые ингредиенты и варганит себе бутерброд, скрашивая сухой завтрак чаем. Сегодня надо продолжить путь, ведь стоит вернуться из столицы обратно и сесть на нужный поезд. Закончив с едой, Люси покидает комнату, собираясь в путь. Она умывается, приводит себя в порядок, а потом освобождает ванную, позволяя Лексусу сделать то же самое. Погром никто не убирал, подушку просто вышвырнули в окно, вслед за ней полетели перья. Люди этажами ниже могли подумать, что пошёл снег, принимая белые пушинки за холодные осадки. Заплатив за свой номер, они покидают отель. Напарники направляются к вокзалу столицы, все также молча продолжая поиски нужного поезда. Вскоре находят, покупают билеты, садятся на него. В общем, делают всё то же самое, что и в Магнолии. Только в этот раз обошлось без призыва звёздного духа компаса. Люси всё ещё дуется на него, не начиная разговор. Поезд тронулся, и через некоторое время большие дома Крокуса сменились полями и лесами. Глядя на быстро меняющийся пейзаж, девушка случайно уснула, облокачиваясь на стенку купе. Как раз в это время он посмотрел на неё и мягко, еле заметно, улыбнулся. — Не за что, мелкая, — тихо проговаривает он, чтобы она не слышала, накрывая её своим пальто.