*** *** ***
Еще только отмыкая дверь, Беккет услышала стоящий в квартире гам и смех. Внутри все невольно сжалось, но в этот раз она не собиралась отступать от своей цели. Тихонько отворив стеклянную створку в гостиную, Кейт едва успела заглянуть, как в неё неожиданно уперлась растрепанная голова Касла. Стоя на четвереньках, он придерживал одной рукою развалившуюся на нем морской звездой Мию. - Детка, мама вернулась, - он шутливо уткнулся Кейт в колени. - Отойди с дороги, у нас расследование. Нет, лучше присоединяйся. Как раз твоих блестящих мозгов нам и не хватало. - Мне на сегодня уже достаточно, - она ласково прошлась пальцами по спинке ребенка и скользнула рукой по голове. Войдя в комнату, она буквально открыла рот. Диван просто сгинул под батареей разнокалиберных зайцев, пугающих всеми цветами радуги. - Что это?! Ты скупил всех плюшевых зверей, которые были в зоне твоей досягаемости? Переведя дух, Касл поменял положение на более удобное и, усевшись, переместил малышку на плечи: - Ты не понимаешь, говорю же, мы расследуем пропажу спального кролика. Ты же помнишь того облезлого сине-розового зайца? Он потерялся, и мы так горестно убивались, - Рик скривился в страдальческой гримасе, с опаской глядя на Мию. – Мы все обыскали, но так и не нашли паршивца. - Касл, она с ним засыпает. - Я знаю! – он прикусил зубами собственный палец, всем своим видов выражая уже безграничное отчаянье. - И я знал, что того не заменят другие, но попробовать стоило. - Не помогло, - констатировала Кейт, прикидывая в уме, чем можно будет заменить несчастного зайца, когда ребенок поднимет рев посреди ночи, не обнаружив любимой игрушки. - Неа, - согласился он. - Поэтому я теперь большая лошадка. - Да уж, - Беккет подозрительно покосилась на разномастную плюшевую гурьбу. - Что я могу сказать, в следующий раз будьте внимательней. Моя жилплощадь не вместит всех медведей, слонов и обезьян этого города. Она подхватила дочку под мышки, пытаясь снять с него: – Ей пора спать. - Я сам уложу, - придерживая, сказал Касл. Она сразу вспомнила о том, что должна сделать. - Касл, нам нужно поговорить. - Подожди, доиграем, она уже почти уснула. Вздохнув, Кейт пошла разогревать ужин.*** *** ***
Прикрыв дверь в спальню, Касл, неторопливо спускался вниз. Немного притормозив, он наблюдал, как Кейт заваривает чай. Она нарезала апельсин и теперь складывала дольки в заварочный пресс. Каштановая прядка съезжала на лицо, заставляя морщиться и смахивать ее тыльной стороной ладони, Беккет склонялась, и вновь непослушный локон выбивался, вынуждая ее повторять это движение. Рик чуть заметно улыбнулся, теранув о ладонь сомкнутыми пальцами, он явственно ощущая шелковистую прядь у себя в руке. Преодолев последнюю ступеньку, он принялся помогать Кейт на кухне. - Как дела в участке? Что-нибудь интересное: необычные трупы, загадочные убийства? - Ничего такого, - машинально сказала Беккет, ища, с чего начать разговор. Развернувшись, чтобы взять чайник, она вспомнила о чем-то и потянулась к шкафу. Одновременно подумав о том же самом, Касл схватился за ту же дверцу, их руки пересеклись и практически соприкоснулись… практически. Все время было практически. Касл кожей почувствовал, как воздух между ними вздрогнул и накалился. Кейт остановилась на миг, сверля дверцу застывшим взглядом. Затем поспешно отошла в противоположную сторону. Он посмотрел ей вслед, думая, что из этих «практически» и состояла его жизнь последние десять дней. Кейт могла все отрицать, но сколько раз, когда они невзначай расходились в сантиметре друг от друга, он ощущал, как сгущалось притяжение, как оно зависало, окутывая их, парализуя, не давая ступить и шагу. Они продолжали свой ход и словно разрывали натянутую струну, чувствуя болезненную отдачу во всем теле. Каждая комната, каждый предмет здесь хранили в себе частичку их истории. Иной раз воображение играло с ним, и он цепенел, глядя как Кейт выдвигала знакомый ящик или облокачивалась о барную стойку. Касл наяву видел, как смеясь, она подходила к нему и, прижимаясь всем телом, смыкала руки на его пояснице. Воспоминания растворялись, смешиваясь с действительностью, неуловимо приближая его к ней. Он заставлял себя опомниться, обрывая видения, когда почти клал руку на ее талию… почти касался губами шеи. Кейт была так близко. Всего один шаг... и он сотрет расстояние между ними. От раза к разу тяготение словно снежный ком нарастало, градус становился выше. Резко бросало в жар, когда говоря с ней, он вдруг практически привлекал ее к себе. Грань размывалась, сокращая разрыв, а истосковавшаяся душа цеплялась за это с такой силой, что Каслу казалось, что он уже счастлив. Почти… И пусть она была здесь совсем нечасто, а приходя глубокой ночью, едва ли перекидываясь с ним парой слов, сразу же ложилась спать, он знал, что она рядом. Он устраивался в своей импровизированной спальне и, глядя в потолок, словно просвечивая его, представлял, как она откидывает одеяло и, удобно просунув ладонь под подушку, опускается на нее щекой. Рик засыпал с улыбкой на губах, умиротворенный одним только осознанием факта, что Кейт рядом. И он позволял себе привыкать к этому, несмело надеясь, что и с ней происходит то же самое. Поставив на поднос чашки с чаем, Касл уселся за стол, прямо напротив нее, осторожно вглядываясь в надежде понять беспокоящие ее мысли. Он уловил напряжение, как только она вошла, и этому должна быть причина. - Я всегда могу выслушать тебя и попытаться не строить невообразимых теорий, - сказал он шутя, стараясь разрядить обстановку. Кейт едва улыбнулась, не убирая глаз от кружки. Временами ей и правда не хватало его неправдоподобных гипотез. И разговоров. Возможно когда-нибудь, спустя время, они смогут стать друзьями. Касл проследил, как уголки ее губ слегка смягчились, и будто отражение, его губы повторили то же самое. Кейт оторвалась от созерцания чая, подняв голову, волосы инерционно заструились по плечам, открывая лицо… и Касл бездумно, совершенно привычно протянул руку, поддел волнистую прядь и заправил ее за ухо. Она отшатнулась. Словно ее ударило током. Задержав дыхание, они смотрели друг на друга. - Касл… ты забываешься. Он не понял, как ступил из видения в реальность, не веря, что и правда сделал это. Но ощущение ее волос на пальцах все еще жгло кожу. Осязаемое, а не призрачное. - Прекрати вести себя так, будто мы обычная семья. Касл, у тебя, как и у меня, своя жизнь. Отдельная друг от друга жизнь. Нам просто нужно решить, как быть дальше. Установить границы. Это мой дом, но я не чувствую себя здесь – дома. Тебе нет никакой необходимости оставаться на ночь. Это, наконец, просто абсурдно. - Кейт, ты же понимаешь, что мне мало видеть своего ребенка только в отведенное время, я и так слишком много всего пропустил. - Проводить целый день с Мией - это тоже очень много. Я давно не могу себе этого позволить. И так каждый из нас сможет иметь и свою личную жизнь. Касл посмотрел на нее, понимая, о чем она говорит и как это кардинально противоположно тому, на что надеется он. От этих мыслей хотелось спрятаться, навсегда оставаясь в неведении. - Послушай, ты все равно большую часть дня на работе, я могу переоборудовать свою квартиру, сделать настоящий детский блок, там просторней. А на выходные ты будешь … - лишь мельком он схлестнулся с ней взглядом, моментально осознав, что переступил предельную черту. Хватило мгновения, чтобы почувствовать, как буквально повеяло холодом. Атмосфера изменилась в считанные секунды. На ее лбу залегли напряженные складки, а в лице не осталось и следа дружелюбия. Глаза потемнели, пронзая его словно два лезвия. Касл ощутил, как по спине прокрался липкий и неприятный холодок. Этот взгляд… он знал его. Он видел его неоднократно, но никогда раньше он не был адресован ему… Такими ее глаза становились, когда речь заходила об убийстве матери. В них пугающим многообразием было намешано столько всего: необъятная мука и горечь от переживания в своей голове этого дня снова и снова, непоколебимая уверенность в том, что справедливость восторжествует. Наконец, явная, ничем неприкрытая, остро читаемая угроза. Они отчетливо говорили о несуществовании силы, которая смогла бы остановить ее. Но то, чем раньше было для Беккет дело матери, дело всей ее жизни, сейчас просто крупица в сравнении с тем, что значит для нее ребенок. В нем сосредоточилось все, к чему она когда-то стремилась, то, чего так и не смогла достичь, не получив того возмездия, которое хотела. Он стал куда более мощным жизненным ориентиром. - Касл, я не Мередит, - в ее голосе, таком обманчиво тихом, слышалась сталь. – Моя дочь будет жить со мной и знать, что дом здесь. - Да, я знаю… - он тяжело выдохнул. – Ты права. Больше не шло речи о компромиссе, все их только-только налаженные отношения грозились сойти на нет. Кейт сделала навстречу ему ощутимый шаг, приоткрыла дверь, а он решил, что это автоматически допускает его в их маленький мир, и вместо того, чтобы довольствоваться и так немалым, рванул вперед не считаясь с ее чувствами. Хотя еще в первый день прекрасно понял, что значит для нее Мия. Ее появление заставило обнаружить в себе то, о чем Кейт и не подозревала. Он видел, как хладнокровие и отсутствие эмоций на людях оборачиваются мягкостью и нежностью в общении с дочерью. Все сдерживаемое, нерастраченное, все то, что она не выставляла на обозрение, выплеснулось на ребенка. Только с ней Кейт была живая, настоящая. И она без малейшей претензии позволила ему любое участие в жизни дочери, но вот одно его резкое движение, и Беккет тут же из созерцателя превратилась в деятеля, готового среагировать незамедлительно. Любое ущемление ее прав приведет к тому, что она станет опасной и для него. Кейт не отпустит Мию от себя. Пусть она может видеть ее только спящей, иногда урывками, но это только ее время и это ежедневно. Беккет такая же отчаянная в материнстве, как и во всем остальном. - Прости меня, я не подумал. Я и правда нарисовал себе гораздо больше, чем есть на самом деле. Ты же знаешь, даже мне не всегда под силу контролировать собственное воображение, - он улыбнулся виновато и подумал, что... и так уже пошатнул хрупкий мир, терять больше нечего. Возможно, пришло время перестать намекать, подразумевать и сказать все открыто. - Кейт, мы ведь можем попытаться… - он неловко протянул руку по столу по направлению к ее руке, но осекся остановленный красноречивым взглядом. - Мы можем попробовать все вернуть… Я знаю, ты сомневаешься во мне, и то, что виноват тоже, что все было бы иначе, если бы только не уехал тогда. Но мы можем начать все заново. - Касл, никто ни в чем не виноват. И я не сомневаюсь в тебе, - она, немного смягчившись, смотрела с сожалением. - Мы были счастливы. Остальное неважно. Он кивнул молча. - Я никогда не откажусь ни от одного дня, ни от одной минуты, что были у нас, - ее глаза слегка оттаяли, и почему-то задрожал голос, - но жизнь продолжается. Но "нас" больше не существует. И никогда не будет существовать. Молча сглотнув, Касл не упускал ее глаз. - Ты не можешь знать этого. - Ничего не осталось, Касл, - она произнесла это глухо, опустив ресницы, не смотря в глаза. Рик шевельнул губами беззвучно, собираясь сказать что-то опровергающее, но получилась только горькая усмешка и: - Я не верю тебе, Кейт. - Все дошло до точки невозврата. Ты просто отец моей дочери. Он низко наклонил голову, болезненно всматриваясь в столешницу. - Касл, послушай, раньше ведь мы были друзьями, мы снова можем ими быть. - Нет, Кейт, не можем, - он вновь взглянул и потерялся в бездонности глаз, - ты помнишь: Любовь не пятнают дружбой. Она опустила ресницы, соглашаясь. - Эта фраза имеет и продолжение:Конец – есть конец, – Кейт мягко смотрела ему в лицо. - Тебе пора домой. Касл молча поднялся, пройдя в коридор, зацепил куртку, и уже закрывая двери, обернулся к ней. - Это еще не конец, Кейт. Она просидела так еще какое-то время, все так же прижимая ко рту сцепленные пальцы, невидяще смотря в одну точку. Потом поднялась, и собрав разбросанные игрушки, пошла спать. Подоткнув желтое детское одеяльце, Кейт провела ладонью по любимой макушке дочери и, обняв подушку, заставила себя закрыть глаза. Она устала, очень… но вместо того, чтобы спокойно забыться сном, мучительно искала удобное положение. Вернув все на свои места, должна была успокоиться, что теперь все так, как она и хотела. Но почему-то казалось, что прямо под ее комнатой разверзлась ледяная пропасть. Она не призналась бы даже себе, что могла прекратить все это еще давно, одним твердым словом дать понять, что он забывается, но… Какая-то часть ее хотела, чтобы он был там… Это было не только из-за Мии.