Слепая симфония

Врачиха была молоденькой и симпатичной. Плохо это или хорошо, я пока не знал, мало ли, как она институт окончила. — Что у вас случилось? — поинтересовалась врач отрепетировано-строгим голосом. — Ничего страшного, — ответил Виктор, — съел что-то не то. — Доктор, — влезла в разговор Алла, — я опасаюсь, как бы не ботулизм или... яд. — С чего вы это взяли? Ваш муж... — начала докторша, но Вик перебил: — Не муж, простите за беспокойство, но я не нуждаюсь в ваших услугах. — А вот это позвольте решать мне! — еще строже добавила она. — В случаях подозрения на кишечную инфекцию положена госпитализация. У вас может быть что угодно — от сальмонеллеза до дизентерии! Вы отдаете себе отчет, насколько это опасно? — Отдаю и никуда не поеду, — ровно и твердо сказал мой любовник. — Что нужно подписать? — Виктор, — Алла все же не смолчала, — не делай глупостей! Не дай Бог ты... — Сдохну? Так все будем там. Доктор, — он повернул голову в сторону застывшей у кровати брюнетки. — Что я должен подписать? — Отказную... Но... вы не понимаете, это риск! Вы можете быть заразны! Позвольте мне хотя бы вас осмотреть. — Вик, — я наклонился к его уху, — я бы позволил, хуже точно не будет. Все это время я продолжал сидеть на краю постели, только за руку его уже не держал, хоть и очень хотелось. Время от времени я ловил на себе ненавидяще-ревнивый взгляд Аллы, и мне становилось не по себе. Я понял, что она давно уже неровно дышит к Вику, что, по всей видимости, у нее были свои планы, в которые я так не вовремя влез. Но уступать место даме я не собирался — не в этот раз. Эта высокая русоволосая девушка сейчас была моей соперницей. В войне, в которой, как известно, хороши все средства. Одно ее предположение, что я отравил, да еще и изнасиловал Вика... Бред ревнивой женщины. — Ты уверен? — спросил Виктор, все же нашаривая мою руку. — Да. Абсолютно. — А ваш... друг может пока подождать за дверью, — докторица явно вошла в роль, и мне не оставалось ничего другого, как покориться, хоть выходить не хотелось. Алла последовала за мной и, закрыв за нами дверь, сказала, глядя в глаза: — Я не знаю, кто ты и откуда вылез, но лучше тебе убраться обратно. — Да ну? — приподнял я бровь, скрестил руки на груди и смерил ее взглядом. — Ну да. По-хорошему. И чем быстрее ты исчезнешь, тем лучше. — Для кого? Для тебя? — Для Вика, — она шагнула ко мне и прицелилась указательным пальцем в лицо. — Я не дам тебе испортить ему жизнь. — Для прислуги ты много на себя берешь, — холодно процедил я. — Тебе не кажется? — Нисколько, — парировала Алла. — Мать Виктора просила меня заботиться о нем и беречь от аферистов, таких, как ты. Я просто выполняю условия контракта. — А я не аферист, так что... — развел я руками. — Вик не ребенок, и с кем ему спать — только его дело, не находишь? — Нет. Ты им воспользовался, — упрямо повторила Алла, — я насквозь тебя вижу! — Глаз-алмаз? Или брильянт в три карата? — усмехнулся я. — Ты слышал, что я тебе сказала, не поймешь по-хорошему... — И что? Что ты мне сделаешь? Она открыла рот, но тут же его захлопнула, да и дверь в этот момент распахнулась. На пороге появилась докторша и позвала нас обоих в комнату: — Дело обстоят следующим образом, — начала она, — судя по всему, ничего страшного действительно не случилось, но... Ваш вызов был зарегистрирован, так что... — Сколько? — прямо спросил я. Я всегда был хреновым дипломатом, да и желание поскорее спровадить врача обострялось с каждой минутой. — Не поняла? — изобразила недоумение она. — Сколько вы берете за ложный вызов? Так это, кажется, называется. — Ах, вот вы о чем... — румянец пополз по ее щекам — еще не научилась брать деньги и не краснеть. — Тысяча рублей. — Сейчас, — я развернулся и пошел в прихожую, где вчера оставил свою куртку, вытащил нужную купюру и протянул девушке: — Держите. Это все? — Да. В таком случае отказную писать не надо. На всякий случай купите это лекарство, — она протянула мне рецепт. — Если вдруг станет хуже — звоните, — добавила и направилась к двери. — Доктор, а как же... — попыталась снова влезть Алла, но Вик ее оборвал: — Тебе тоже пора, сегодня у тебя выходной. — Но, Вик, я... — Ты сейчас уберешься отсюда, — я видел, как вспухают желваки на его щеках. — Ты же вино собиралась в лабораторию сдавать? Так вперед. Она посмотрела на Вика взглядом, полным сочувствия и чего-то еще, непонятного мне, потом резанула ненавистью и презрением меня и сказала: — Хорошо. Я уйду, чтобы тебя не нервировать, но завтра приду снова. — Поживем-увидим, — процедил сквозь зубы Вик, а я положил руку ему на плечо, успокаивая и давая понять, что рядом. Он молчал до тех пор, пока дверь за Алкой не захлопнулась, и только потом облегченно вздохнул, притянул меня к себе: — Она дура, Ром, полная дура. Не хочу, чтобы приходила, позвоню матери — пусть выгонит, раз я не могу. — А ты уверен, что твоя мать... Она ведь не знает? — озвучил догадку я. — О том, почему я не встречаюсь с девушками? — он повернулся на спину. — Нет, а зачем это ей? — Я так и понял. Не хочу тебя расстраивать, но боюсь, избавиться от помощницы будет не так-то легко. — Хах, — саркастическая ухмылка скользнула по его губам, — значит, надо сделать так, чтобы она сама свалила, понимаешь? — То есть? — Ты в школе девок за волосы дергал? — спросил Вик, продолжая все так же улыбаться. — Ну... — я по-прежнему тупил, голова все еще хреново соображала. — Ну, вот мы ее и подергаем. Кстати, мне уже лучше, — сообщил он мимоходом. — Сам видишь, от этой дуры одни проблемы — тебе пришлось платить врачу. — Ничего, — отмахнулся я, — это мелочи. — Нет, не мелочи. Она меня хочет, я знаю, а мне противно, — его буквально передернуло, — запах... от девки, если ты ей нравишься... гадкий. Я не нашел, что ему сказать. Я не чувствовал никаких особо противных запахов, да и общался с девушками на расстоянии, но я не Вик, у него же чувства на несколько порядков острее. Вот потому я и промолчал, помня о том, что это — знак согласия. — Ладно, хрен с ней, — поставил точку в теме Виктор, — когда ты переедешь? Если... не передумал. — А должен? — Я хорошо слышу, но не читаю мысли. — Думаю, на этой неделе, попробую вытрясти из домовладельца предоплату, — наконец сказал я. — Я же ему за полгода вперед всегда плачу. — Забей, — он сел, — ничего он тебе не отдаст, пусть будет, ему на лекарства. — Кстати о лекарствах, — вспомнил я о рецепте, который автоматически сунул себе в карман, — мне придется тебя ненадолго покинуть, надо купить то, что сказала врач. — А может... — Надо, — я пресек возражения поцелуем — ничего умнее в голову не пришло. Почувствовал, что меня тянут вниз и мягко высвободился: — Тебе нужно отдохнуть, я вернусь из аптеки и... — Поиграем в доктора? — снова с тем же странным смешком спросил Вик. — Обязательно, — я улыбнулся, поправляя одеяло. — Я быстро. Сэт проводил меня до двери, и теперь присутствие пса уже не напрягало. Враждебности с его стороны я не чувствовал, да и лабрадоры не агрессивные. Выйдя из квартиры, а следом и из подъезда, я покрутил головой, озираясь в поисках аптеки. Мне повезло, искомое обнаружилось не далее, чем в одном из подъездов соседнего дома, и вскоре я уже спускался по ступеням в пахнущее лекарствами помещение. Народу было немного, и я обрадовался, что долго не простою, но не тут-то было. Какая-то особь мужского пола преклонного возраста добрых полчаса сношала мозг аптекарше, выясняя по двадцать пятому кругу, как нужно принимать эти таблетки, какие у них побочные эффекты и чем эти пилюли можно заменить в случае чего. Я уже начал терять терпение, мне хотелось побыстрее вернуться к Вику, мало ли, что могло произойти за это время. Его отказ от госпитализации... Я понимал, почему, но волновался, и это говорило о том, что мое отношение к нему уже переросло просто секс. Вот и хорошо — самое время попробовать еще раз, вдруг что-то получится? Наконец-то я купил лекарство, вышел из аптеки, и тут зазвонил мой телефон. Я вытащил мобилку из кармана — номер незнакомый. Хм, кому я понадобился так срочно?.. — Слушаю, — резко бросил я. — Привет, — прозвучало из динамика, и я остановился. — Узнал? — Лекс? — почему-то меня это совсем не обрадовало. — Он самый. Я подъезжаю к твоей деревне, через пару часов буду на месте. Ночь наша. — Лекс... — начал я, но он перебил: — Потом, все потом. Я соскучился. Жутко. Хочу тебя. Позвоню, как сниму номер. И все. Я стоял и пялился на замолчавший телефон. Твою мать... Не было печали. Какого, спрашивается, черта? Три года прошло, и на тебе — вспомнил, что есть задница, которую всегда можно трахнуть. Зашибись просто. И я решил, что когда Лекс позвонит еще раз, скажу, что все — помидоры завяли окончательно, и реанимировать труп возможным не представляется, да и желания нет. Я не дурак, чтобы тупо протрахать собственное будущее. О том, чтобы просто соврать Виктору, я даже не думал. Во-первых, я не умел этого делать, палился безбожно. Во-вторых, не тот это человек, которого можно обмануть. «Ложь пахнет потом», — вспомнил я тут же. Вик поймет все, даже не видя, и тут же все у нас закончится, а мне этого не хотелось. А значит — никаких рандеву в номерах. Приняв это решение, я выбил из пачки сигарету и закурил, нужно было успокоиться. Меньше всего мне хотелось, чтобы Вик вообще узнал об этом разговоре. Слишком рано и слишком... ненужно. По сути, мы оба еще ни черта друг о друге не знали. Прошлое каждого из нас оставалось тайной, покрытой мраком, и там могло скрываться что угодно. Меня снова тронуло морозом от признания Виктора в том, что руку он обжег специально. Я даже представить себе не мог, что толкнуло на это. За моими плечами не было ни одной попытки суицида или чего-то подобного. Жить мне нравилось, даже так, как я жил все это время. Да, не хватало близкого человека, но не до такой степени, чтобы лезть в петлю или упиваться в хлам, а потом пилить вены кухонным ножом. И вот теперь у меня появился шанс все изменить, так неужели я его упущу? Ну, уж нет. Я быстро шагал к квартире Вика, думая о том, что обязательно его нарисую, такого, как видел ночью за синтезатором. У меня даже руки зачесались от нетерпеливого желания взять карандаш и набросать хотя бы эскиз. Передать ту страсть, которой тогда дышало его лицо, напряженность позы и красоту обнаженности. Я уже представлял этот рисунок, жаль только что Вик его не увидит... Я невольно ускорял шаг и уже через пять минут звонил в дверь. Вопросительное «гав?» Сэта и громкое: «Иду» и шаги: уверенные, быстрые и легкие. — Ну вот, — я улыбнулся, снова забыв о том, что Виктор не видит моей улыбки, — я уже тут. Прости, что так долго — очередь. — Неважно, — он отступил назад, пропуская меня в квартиру. Захлопнул дверь и тут же прижался ко мне, уткнулся лбом в плечо: — Важно, что ты здесь. Есть будешь? — это прозвучало так... уютно и по-домашнему, так уместно. — Потом, — я положил руки ему на пояс, — ты как? — Нормально, я же говорил, что ничего страшного. Идем, — Виктор нашел мою руку и повел за собой на кухню: — Садись, я покормлю тебя. Безапелляционно. Спокойно. — Тебе помочь? — ляпнул я, с трудом представляя себе, как можно управляться со всем этим, не видя. — Нет, зачем? Я не настолько беспомощен. — Прости, — пробормотал я, чувствуя себя идиотом. — Привыкнешь. Это сначала, — просто пояснил Виктор, открывая холодильник и доставая оттуда кастрюлю. — Потом ты поймешь, что я могу, а чего — нет. Ром, я не вижу уже пятнадцать лет, больше, чем был зрячим, так что... — Я не хотел тебя обидеть. — И не обидел, — он так же ловко поставил кастрюлю на огонь и включил газ. — Так, сейчас поглядим, что там Алка наготовила. Она неплохо, кстати, готовит. А ты? — Я? Ну... не шеф-повар, конечно, а так... Кое-что умею, я же давно один живу. — Расскажи, пока греется, — Виктор достал из стола тарелку, — откуда ты? — Из поселения, которого нет на многих картах, — начал я, — поселок городского типа Орлово. Слыхал о таком? — Нет, — он попробовал суп и выключил газ. — Никогда не любил географию. Зачем знать о том, чего не увидишь? Бессмысленная наука. — Согласен, — я усмехнулся. — Так вот... — тут Виктор взял мою тарелку и налил в нее суп, не обронив мимо ни капли, и так же аккуратно поставил передо мной. — Приятного тебе, — перебил он. — А ты? — Пока нет, только чай. Ты будешь? — А кофе есть? — я снял пробу с супа и остался доволен. Не ресторанный изыск, но добротно и по-домашнему — то, что надо. Я так не смогу. — Да, сейчас сделаю, — теперь Вик ставил на газ чайник, доставал из шкафа чашки, а я невольно следил за его действиями. Я постоянно боялся, что он сейчас что-то уронит или просыплет мимо, но... — Я давно уже ничего не рассыпаю, — прозвучало мягко, но я все же вздрогнул, а уверенность в том, что он умеет читать мысли, становилась все крепче. — Я не... — мне снова было неловко, я слишком боялся его ненароком обидеть. — Я уже сказал — привыкнешь. Обычные действия, Ром, — на секунду он обернулся ко мне, — к этому легко привыкнуть. Изучить, где стоят чашки, где — сахар, запомнить расположение посуды, — в чашки полился кипяток, — научиться не ошпариваться. Я могу поджарить яичницу, сделать бутерброды, пельмени готовые сварить, мясо приготовить, — чашку с кофе Виктор поставил на стол, взял свой чай и сел напротив меня. — Так что даже без Аллы с голоду не помру, но обо мне потом — ты о себе начал. — Да, — я отодвинул опустевшую тарелку, — спасибо за обед. Тут разговаривать будем или... — Или, бери чашку и пошли в постель, там и расскажешь, — моя тарелка была перемещена в мойку. — А я о себе — не люблю, когда вопросов много, а ответов нет. — Я тоже, — совершенно искренне ответил я, поднимаясь из-за стола и направляясь следом за ним. О том, что телефон лучше выключить, я в тот момент и не подумал, а зря. Он напомнил о себе, когда я рассказывал Вику о Лексе. — Тебе звонят, — проинформировал любовник. — Пусть звонят — нет меня, был, да весь вышел, — отмахнулся я, догадываясь, кто именно меня сейчас домогается. — А если это что-то важное? — Что-то важное у меня уже есть, — я привлек его к себе, поцеловал за ухом и провокационно прошептал: — Тут кто-то хотел в доктора сыграть? Не помнишь, кто? — Разве? — деланное удивление и настоящий сорванный выдох, и пальцы медленно ползут по моему телу к бедрам. — И кто же? — Один очень талантливый музыкант, — я и сам выдохнул шумно и резко, потому как его рука сжала мой член. — Знаешь такого? — Слышал, — так же громко вздохнул Виктор, прижимаясь теснее, — но твой телефон... — К черту телефон, — я вытащил мобилку из кармана, выключил и бросил в одно из кресел. Прости Лекс, но третий лишний. Всегда.