***
Раскрыв на столе ноутбук и выложив рядом копну собранных по столам проводов и пару игл, отломанных от шприцев из местной аптечки, Питер глубоко вдыхает, впервые в жизни собираясь с духом, прежде чем взяться за паяльник. Идея, объективно говоря, безумней некуда, хотя однажды подобное и прокатило — припаивая иголку к медному проводу и высунув от усердия кончик языка, он припоминает, как они на пару с Недом взломали подаренный мистером Старком костюм, сидя в гостиничном номере, и тихо усмехается себе под нос, стараясь не поддаваться накатывающей тоске. Окажись Нед рядом, можно было бы не переживать об успехе авантюры — уж в чём в чём, а в программировании лучшему навигатору равных не найти, — но ради его же безопасности действовать приходится в одиночку, полагаясь лишь на горстку удачи и то, что над искусственным интеллектом мистер Старк в своё время постарался как следует. — Пятница, не спишь? Будь добра, подключись к компу. — Над чем работаем сегодня, мистер Паркер? — доносится из динамиков ноутбука, и, отложив паяльник в сторону, Питер в пару кликов открывает текстовый редактор. » Можешь перейти в беззвучный режим? На новой строке высвечивается короткое «обижаете», и он с облегчением выдыхает, скользнув взглядом по входной двери и принимаясь печатать. » Заблокируй дверь и шифруй сегодняшний проект как в прошлый раз. Мне нужно, чтобы ты просканировала и воссоздала объёмную модель микрочипа, прикреплённого к моему второму шейному позвонку. Настолько подробно, как только сможешь. На сам чип никак не воздействуй. Воздух наполняет тихое голографическое гудение, и Питер подпирает щёку кулаком, выжидающе глядя на экран. Если бы только он мог так же просто оставить сообщение мистеру Старку, рассказать ему обо всём, что случилось, и попросить о помощи… Но сколько бы раз эта мысль ни закрадывалась в голову, Питер раз за разом упрямо отгонял её, вспоминая обо всём, что свалилось на плечи Мстителей после Реверса, о проблемах, которые успел навлечь на них своей же неосторожностью. О том, в конце концов, что мистер Старк был уверен в нём, принимая в команду, а значит, рассчитывал, что Питер способен разобраться с собственными трудностями, раз уж взял на себя ответственность помогать другим. «Готово», — появляется в файле ответ Пятницы, и, протянув руку к прозрачному экрану над столом, Питер вынимает из него голограмму, неверяще разглядывая лежащую на ладони модель чипа — точную копию того, что ему показывали в лабораториях. » Можешь определить, как глубоко залегают датчики звука? Внимательно пробежавшись взглядом по внесённым Пятницей уточнениям и пристально рассмотрев голограмму, он придвигает к столу устройство, отдалённо похожее на помогающего мистеру Старку Дубину, и аккуратно вставляет в крепление свежесобранную конструкцию из иглы, металла и проводов. А затем, воткнув свободный конец в ноутбук, протягивает было руку к лежащему рядом пузырьку с капсулами, но невольно замирает, когда сомнение проносится сквозь мысли едва различимым тревожным шёпотом. С одной стороны, оба раза, когда чип активировался, нейтрализатор срабатывал исправно, с другой же — доктор никогда не объяснял механизм его действия и уж тем более не инструктировал насчёт последствий заблаговременного приёма. Но если вдруг что-то пойдёт не по плану и чип среагирует на контакт, то на счету окажется каждая секунда, и тогда это станет его единственной возможностью выиграть хоть немного времени. Стараясь не слушать гулко колотящееся сердце, Питер подносит ладонь ко рту и цепляет зубами капсулу. » Пятница, подведи иголку к одному из датчиков на поверхности, но так, чтобы контакт не нарушил целостность чипа, и постарайся проникнуть внутрь. Попробуем вывести его из строя. Волоски на шее легонько приподнимаются за мгновение до того, как острие иглы царапает кожу, в горле пересыхает от волнения, а пульс оглушительной канонадой бьёт в барабанные перепонки, но, затаив дыхание и осторожно приоткрыв один глаз, он едва не подпрыгивает от радости, глядя, как рядом с диалоговым файлом возникает новое окно и по экрану разбегаются строки многоуровневого кода. Поехали. Шаг за шагом, строчка за строчкой пробираясь в самое сердце программы, Питер сосредоточенно пробегается взглядом по каждой из множества подсистем, пытаясь определить, в какой последовательности стоит распутывать этот клубок протоколов, но технологическое превосходство Пятницы над железом даёт о себе знать — то и дело в документе всплывают заметки о ходе взлома, и спустя полчаса, кажущиеся бесконечными, часть искусно выстроенной защиты оказывается снята. Осторожно отключая одну часть системы за другой, он с дрожью выдыхает, когда рука едва не срывается в ответственный момент — упорно подавляемое волнение подступает к самым кончикам пальцев, сковывая мысли, просачиваясь в подсознание, нашёптывая, что всё идёт слишком уж хорошо для плана, составленного на коленке. » Найден протокол, отвечающий за восприимчивость динамиков. Зажмурившись, Питер как может пытается загнать тревогу куда поглубже, делает череду глубоких вдохов, уверяет себя, что Пятница непременно заметила бы, окажись что-то не так. Но руки против воли начинают трястись, и он еле успевает набрать: «Пока продолжай сама», — прежде чем с ужасом ощутить, как вдруг до предела взвинчивается паучье чутьё. Заставить себя усидеть не шелохнувшись, памятуя о воткнутой в шею иголке, обеспечивающей Пятнице доступ, стоит ему стольких усилий, словно потребовалось голыми руками остановить несущийся на полном ходу поезд. Пульс стучит в висках как сумасшедший, заглушая абсолютно всё вокруг, а каждый нейрон в мозгу точно парализовало необъяснимым, невыразимо леденящим страхом. Мгновение — и, судорожно попытавшись глотнуть воздуха, Питер вдруг чувствует, как лёгкие обжигает от невозможности вдохнуть, будто бы всю мастерскую разом заполнил вакуум. А стоит метнуться взглядом к спасительным капсулам, как сердце в безмолвном отчаянии срывается вниз — пузырёк оказывается пуст. Что-то невидимое с оглушительным треском лопается в сознании, полоснув по нему перетянутой струной, и паника безжалостно затапливает его, с головой затягивая в свой чёрный водоворот, где не за что ухватиться и некому протянуть руку, и Питер слышит свой собственный голос, но больше его не узнаёт. — Пятница… Пятница, отмена! Отключайся! Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем он заставляет себя вздохнуть снова. Прежде чем, дрожа, отнимает от лица мокрые от слёз ладони, опустошённо глядя перед собой. Прежде чем понимает, что почему-то всё ещё жив. Оставшиеся капсулы как ни в чём не бывало лежат на дне пузырька рядом с его компьютером. — Боже мой… Волна ужаса понемногу отступает, оставляя лишь загнанный перестук в груди, и, чувствуя, как к горлу подкатывает беспомощный нервный смех, Питер вдруг слышит сигнал о входящем сообщении. Неслушающимися руками берёт телефон. » Зайдёшь сегодня, как договаривались? Обсудим презентацию P.S. Я сделала печенье, нужно второе экспертное мнение От слов ЭмДжей начинает щипать в носу, а с плеч будто сваливается целая гора, как если бы она сейчас сидела рядом, обняв его, а не находилась на другом конце города. Хватит с него пока взломов с проникновениями. При мысли о том, чтобы ещё раз пережить только что привидевшееся, становится настолько дурно, что он с трудом убеждает себя сделать повторную попытку вечером — чип так и не сработал, в лабораториях сегодня его не ждут, а значит, время разгрести сумбур в голове всё ещё есть. Сейчас же… больше всего на свете ему нужен кто-нибудь рядом. Прохладный вечерний ветер ощущается в лёгких словно второе дыхание, когда он проносится под мостом Куинсборо, сверкнув подошвами кед по зеркальной поверхности Ист-Ривера, и стреляет паутиной вперёд, стремительно взмывая в воздух. Мысль о том, что ЭмДжей ждёт его, теплится под курткой как маленький огонёк, и когда вдалеке показывается её дом, волнение — доброе, трепетное — неосознанно вызывает улыбку на его лице. Преодолеть остаётся чуть меньше квартала, и, сделав в воздухе крутой поворот, Питер мягко приземляется на одну из знакомых крыш, легко балансируя на самом её краю. Теперь остаётся только спуститься. Только… спуститься… Вниз. Кровь резко отливает от конечностей, а перед глазами, точно помехи в телевизоре, вдруг вспыхивает множество крохотных искр, и, слыша свист ветра в ушах, он запоздало осознаёт, что потерял равновесие — ровно за миг до того, как, врезавшись во что-то спиной, провалиться в небытие.***
Свет ослепительно бьёт в лицо, когда сознание понемногу возвращается к нему, и, всё ещё чувствуя звон в голове, Питер загораживается было от ярких ламп, но рука внезапно отказывается быть поднятой, и, сделав над собой усилие, пару мгновений спустя он наконец раскрывает глаза — только затем, чтобы увидеть вибраниумный держатель, крепко обхватывающий запястье. Что за… Резко вскинув голову, он ошарашенно обводит взглядом до странного пустующую, но оттого не менее жуткую лабораторию, как вдруг замечает доктора, незаметно прислонившегося к стене напротив. И Питер готов поклясться, что никогда ещё не видел столько эмоций на этом невозмутимом лице. — Так значит, кому-то в голову пришла гениальная идея? — мрачно протягивает доктор, сверля его исподлобья взглядом, и по спине сбегает недобрый холодок. — Как тебе только хватило глупости попытаться это провернуть? — Ну вам же хватило глупости предположить, что ваша технология неприступна, — как можно спокойнее отзывается Питер, собрав всю свою смелость в кулак, — а по итогу разработка мистера Старка вас уделала. Я ведь отключился только из-за неправильно принятых капсул, верно? — Старк то, Старк это, — в глазах доктора сверкает что-то недоброе. — Тогда где же твой драгоценный Тони Старк сейчас? Почему до сих пор не вытащил тебя отсюда? Не потому ли, что на самом деле ты ничего не значишь для него? Воздух выбивает из груди, точно ударом под дых. — Мистер Старк пытается удержать целый мир в равновесии из-за таких, как вы и ваша Гидра. Вы ничего не знаете о нём, — через силу выдавливает сквозь зубы Питер, но доктор лишь фыркает, отделяясь от стены. — Я знаю более, чем достаточно. То, например, что он родился с серебряной ложкой во рту и всегда ставил себя выше других, возомнив себя особенным — возведя башню с собственным именем и закрывшись в ней в окружении высокотехнологичных игрушек, впустую растрачивая свой потенциал. Ему никогда и никто не был важен. Ни ты, ни кто-либо другой. Так что довольно иллюзий — твои герои не придут тебе на помощь. Подбородок предательски вздрагивает, но, не сводя с доктора глаз, Питер изо всех сил твердит себе, что всё это неправда. Что мистеру Старку сейчас приходится ничуть не легче. А главное, что доктор ни на дюйм больше не подберётся к нему. — Вас ведь злит то, что мы всё же сумели взломать аудиосистему чипа? — тихо спрашивает он. Выстрел наугад — и по изменившемуся выражению лица доктора Питер понимает, что попал. — Вам больше ничего не удастся узнать через меня. — Неужели ты и правда думаешь, что всё это было ради какой-то слежки? — дёргает краешком рта доктор, останавливаясь в нескольких шагах от него. — Информация о состоянии Мстителей была не более чем приятным бонусом к ходу исследования, которое удалось сохранить в тайне. И, вопреки всем твоим усилиям, тайной оно и останется. Больше он не произносит ни слова — ровно до тех пор, пока вновь возникшие в комнате лаборанты не надевают на голову Питеру злополучный шлем. — Видишь ли, чип теперь — всего лишь спусковой крючок, на хвост которого осталось нажать при необходимости, — поясняет доктор, холодно окинув его взглядом. — А вот собственный разум взломать ты окажешься не в состоянии, как бы ни пытался. Можно, конечно, возразить, что однажды это удалось Зимнему солдату, но… уверяю, ему просто повезло, что прежняя технология имела свои несовершенства. Досадная погрешность, не более. Питер упрямо сцепляет зубы, слыша лишь собственное тяжёлое дыхание в заполнившей воздух звенящей тишине. А после голову разрывает невыносимой болью. Каким образом он остаётся в сознании в этот раз — Питер понятия не имеет. Не понимает, сколько времени прошло с того момента, как начался этот ад, и сколько ему ещё осталось вытерпеть. Боль затмевает всё — вкручивается в самое основание мозга, кромешной пустотой переполняет рассудок, проливается через край солёными дорожками по щекам, и вскоре в мыслях остаётся лишь выжженное калёным железом: «Ты. Никому. Не расскажешь». Когда электрический треск над висками сходит на нет, Питер безвольно роняет голову, отрешённо уставившись перед собой. Мир же безжалостно возвращается — смутными звуками, бесцветными стенами, холодом металла на запястьях. — Ещё кое-что, прежде чем мы закончим на сегодня. Перед глазами слегка плывёт, и каждая мысль даётся с боем, но он заставляет себя поднять взгляд, чтобы встретиться глазами с доктором, с явным интересом разглядывающим его, точно насекомое на энтомологической булавке. — Несколько лет назад Тони Старк всё-таки изобрёл нечто из ряда вон выходящее. Ментально-органическая ретрограмма, она же М.О.Р.Г. — многообещающая вещь, способная создавать иллюзии, стимулируя гиппокамп, но ей была уготована лишь жалкая роль программы по лечению психотравм. До тех пор, разумеется, пока в ходе массового распространения она не попала в нужные руки. — Не похоже, что в вашем случае она помогла, — выплюнув капу, подмечает Питер, понемногу приходя в себя, но доктор лишь с усмешкой вздёргивает бровь. — Поможет — взглянуть на то, как твоей лимбической системе приходятся по вкусу наши маленькие эксперименты с разумом. Пара нажатий на устройстве управления — и что-то тихонько пиликает в шлеме, но Питер, насторожившись, не замечает никаких изменений. Ровно до тех самых пор, пока вокруг вдруг не раздаётся невыносимо знакомый, заставляющий дыбом встать волосы на затылке пыльный шелест. Стоит моргнуть — и лаборатория растворяется в мёртвом пейзаже чужой планеты, наглухо занесённой рыжим песком. Питер непонимающе мечется взглядом, всё ещё прикованный к креслу, чувствуя, как где-то глубоко внутри паучье чутьё словно слетело с катушек — пульсируя, и исчезая, и вновь натягиваясь, словно не понимая, с какой стороны ждать угрозу, о которой он не имеет ни малейшего представления. Это ведь несомненно Титан — та самая планета, где они с мистером Старком, доктором Стрэнджем и Стражами галактики сражались с безумным Таносом. Но почему вдруг… — Мистер Старк?.. Слыша, как сердце пропускает удар, он поворачивает голову, неверяще глядя на самого себя, растерянно стоящего посреди ржавых развалин прямо напротив мистера Старка — всего в крови и бледного словно смерть. — Я чувствую себя… не очень хорошо… Словно в замедленной съёмке он видит, как подносит к лицу трясущиеся руки, растерянно рассматривая собственные ладони, покрытые паучьей бронёй. Как медленно поднимает на мистера Старка взгляд, в котором так и пульсирует невыносимо беспомощный страх вперемешку с непониманием. Как, будто бы слепо надеясь на помощь, шагает ему навстречу — и, оступившись, падает, как подкошенный. Мистер Старк успевает поймать его под дрожащие плечи, и Питер хватается за него, точно за единственное спасение, — судорожно, отчаянно цепляясь руками за спину, вжимаясь лицом в плечо, широко распахнув глаза. — Я не хочу умирать. Пожалуйста!.. Я не хочу умирать… Слова надрываются, разломленные испугом, и осознание проносится сквозь вжавшегося в кресло Питера точно неотвратимый удар молнии — вдребезги, в мелкую крошку раскалывая его изнутри, когда он смотрит, как тот, прошлый Питер, едва слышно шепнув «простите», рассыпается в дрожащих ладонях мистера Старка.***
На третий раз он заметил, как регенерация не позволяла ему рассыпаться, пока он ещё не успел заподозрить, что умирает. На пятый — разглядел, какое отчаяние плескалось в глазах мистера Старка, когда тому пришлось через силу отстраниться, чтобы в последний раз на него взглянуть. На двенадцатый раз он не выдержал, и эксперимент прекратили. Внезапный автомобильный гудок вырывает из топкой трясины воспоминаний, и Питер растерянно поднимает голову, оглядываясь по сторонам, только чтобы понять, что упустил зелёный свет на переходе, а окружавшая его толпа дорогу уже давно перешла. Гудок повторяется — и, вздрогнув, он наконец замечает притормозившую у школьного тротуара машину со старковскими номерами. — Почему вы вдруг здесь? — тихо спрашивает Питер, пристёгиваясь на переднем сиденье, не находя в себе решимости поднять глаза. — До тебя не дозвонишься, шкет, — беззлобно ворчит мистер Старк, выруливая на улицу, и Питер ощущает на себе мимолётно брошенный поверх очков пристальный взгляд, но не поворачивается. Молчание затягивается, и мистер Старк, прочистив горло, видимо, решает зайти издалека. — Стрэндж говорил, что вы недавно столкнулись в Башне. — Да, мы… случайно встретились, — уклончиво отвечает Питер, разглядывая скользящий за окном город. — Просто разминулись в коридоре. — Только вот волшебнику страны Оз показалось, что ты был сам не свой тем вечером. У тебя проблемы, Пит? Выглядишь вкрай уставшим, сколько домашки школьникам сейчас вообще задают? — У меня всё в порядке. Правда. — Тогда… что-то не так у Человека-паука? Полицейские сводки говорят, что уровень преступности в последний месяц заметно подрос. Нужна помощь? Питер отрицательно мотает головой, чувствуя, как к горлу против воли подкатывает ком. Мистер Старк тихо выдыхает, барабаня пальцами по рулю. — Просто знай, что ты всегда можешь прийти ко мне — с любой из своих проблем. Какой бы неразрешимой или незначительной она ни была. — Мистер Старк, — само собой вдруг вырывается у Питера и, встретившись с ним взглядом, он вдруг с пугающим спокойствием осознаёт, что собственный голос ему больше не подчиняется. — А у вас глаза были как не свои. И лицо всё в крови, мистер Старк. Машина резко дёргается от внезапного удара по тормозам под возмущённые гудки обгоняющих их автомобилей, но время в салоне будто бы застывает — оба они, замерев, не произносят ни звука, в безмолвном, безмерном ужасе глядя друг другу в глаза. — Простите, мистер Старк, я дальше пешком, — наконец с дрожью выдавливает Питер. И что-то безвозвратно обрывается в груди, когда он, хлопнув дверью, пулей выскакивает на проезжую часть, оставляя Тони одного — опустошённого непониманием, не знающего, как заставить себя вдохнуть. Увидевшего в нём прошлое, которого не случилось.