Меч, Корона и Посох. Часть I "Меч"

Потом для Эйрента потянулись скучные и весьма однообразные больничные дни. Каждый день осмотры, перевязки, разные процедуры. Осматривал его лично Асклепий Мерлинит Дарлинтон при помощи приборов неизвестного Эйренту назначения. Во время осмотров врач и его юный пациент много разговаривали. Эйрент узнал, что Асклепию во время операции помогал сам Рендом Лаэртит Гамильтон, который тоже был врачом и работал в той же больнице. Естественно, что Эйрент видел отца ежедневно. Часто приходила и мама. Через неделю после того, как Эйрент пришёл в себя, Асклепий разрешил ему вставать, а затем и ходить, сначала по палате, а затем и по коридору. Однажды, когда он только собрался выйти из палаты и стоял возле кровати, в дверь постучали. — Войдите, — произнёс Эйрент. В палату вошли Селенис, Гелена и Дориан. Все трое широко улыбались и держали большой букет цветов. — Господин Дарлинтон сказал, что можно, — сообщил Селенис. — Ребята, — обрадовался Эйрент. У него не было слов, насколько он был обрадован визитом друзей, — вы пришли… — Мы не могли иначе, — сказал Дориан. — Ведь ты наш друг и останешься им. — А что вы думаете о… — начал Эйрент, и гости сразу поняли, что он говорит о трагедии с Эйреной. — Когда это случилось тогда, — рассказывал Селенис, — мы сразу побежали звать взрослых…. — Ой, как страшно было! — перебила с вытаращенными глазами Гелена. — Господин Рюрикстон сразу тебя на Ароде отвёз в больницу, а там тебя увезли внутрь и никого к тебе не пускали… — Мы несколько раз пытались пробиться к тебе, — печально добавил Дориан. — Говорили, что ты всё равно ничего не увидишь и не услышишь. — А потом сказали, что Эйрена умерла, — на глазах Гелены блеснули слёзы. Эйрент не мог больше сдерживаться. Он подошёл и обнял всех троих. Они всё поняли и обняли его в ответ. — Селенис, ты ведь мой двоюродный брат, брат по крови, — улыбнулся Эйрент. — мы ведь теперь родственники. — Конечно, — согласился Селенис. — К тому же мы близкие друзья. — Эйрент, — вмешался Дориан, — ты приходишься двоюродным братом и мне. — И тебе? — недоумевал Эйрент, — вы все мне никогда об этом не рассказывали. Дориан, поясни. — Очень просто. Мою мать зовут Медея Арлинит Обелинг, она родная сестра твоей матери, Эйрент, и отца Селениса. А меня полностью зовут Дориан Астреит Обелинг. Вот оно что. Надо же, сколько у него родственников оказалось! И Эйрент взглянул на улыбающегося Дориана и снова обнял его. — О, какие люди! — услышал Эйрент весёлый голос отца. — И сцены прямо на картину просятся! Ребята обернулись: вошёл господин Дарлинтон вместе с Рендомом Лаэртитом Гамильтоном. Видно было, что они оба недавно приступили к работе — оба были в форме. — Привет, папа! — сказал Эйрент. — Привет, сын. Ну, как ты? — Нормально, — отозвался Эйрент, продолжая улыбаться новоявленным кузенам. Те вежливо поздоровались. — Ну, нам пора, — сказал Дориан, выразительно посмотрев на Селениса и Гелену, — пусть Эйрент отдыхает. — Да, конечно, — согласился Селенис. — Мы ещё придём, — пообещала Гелена. Троица попрощалась с Эйрентом и врачами и удалилась. — Эйрент, я к тебе ещё зайду, — улыбнулся Рендом, уходя, — пойду, поработаю. Когда мальчик остался наедине с Асклепием, тот сказал ему: — Эйрент, ты в больнице проведёшь ещё недели три. Ведь выздоровление твоё займёт много времени, хоть ты и провёл после операции в искусственном сне четыре с половиной месяца. — Ого, как долго… — А потом, — не обращая внимания на возглас Эйрента, продолжал Асклепий, — когда результаты обследований будут удовлетворительными, я тебя выпишу. — А когда? — оживился мальчик. — Я же тебе сказал, недели через три. — Как же это долго, — огорчился Эйрент. — Ну, что поделаешь. Больной ты особенный, перенёс не совсем обычную, даже уникальную операцию, поэтому и подход к тебе особенный. Три недели, обещанные Асклепием, переросли в месяц. Больничная жизнь для Эйрента шла своим чередом. К концу второй из этих недель Эйренту разрешили выйти на один из больничных балконов, где он постоял немного с отцом. С балкона, а он находился на самом высоком этаже здания, мальчик рассматривал открывавшуюся оттуда шикарную панораму. Впереди была видна широкая гладь озера, маленькие деревья и совсем уж крошечные люди внизу. В небе Эйрент видел немногочисленных мегафальков. В озере Эйрент видел какие-то движущиеся точки. Отец объяснил ему, что это пароходы, на которых люди ездят из города в город. Когда Эйрент впервые вышел на балкон, он очень удивился: он ожидал увидеть снег и ощутить мороз. Но стояла типичная весенняя погода: дул тёплый ветер, несший запахи нагретой земли, а земля и деревья были чуть тронуты начавшей пробиваться зеленью. Только сейчас мальчик ощутил всю бездну времени, прошедшую с того падения. Эйрент всей грудью вбирал этот тёплый весенний воздух. К слову сказать, Эйрент за эти две недели стал лучше владеть своим телом; шаткость походки постепенно проходила, и движения рук день ото дня становились увереннее. Он уже самостоятельно ел и пил и не опирался на руку отца, когда они бывали вместе. И сейчас мальчик не держался за перекладину балкона, во все глаза разглядывая панораму. — А что это за тёмные штуки вон там, далеко? — спрашивал Эйрент, показывая отцу на темнеющее у горизонта что-то вроде холмов на глади озера. — Там находится наш родной город, сынок. Он называется Ихтитеун. Там живёт вся наша семья. Мы туда скоро поедем! — Семья? — Да, — улыбнулся Рендом. — У тебя пятеро братьев и сестёр. В прежней жизни у Эйрента не было ни братьев, ни сестёр. И сказанное отцом лишь разожгло его интерес. — А когда я их увижу? — нетерпеливо спросил Эйрент. — Когда выпишешься. А выпишешься ты только, если будешь слушаться господина Дарлинтона. Вон, позавчера ты слишком долго пробыл на ногах, из-за чего у тебя, в конце концов, кружилась голова. А господин Дарлинтон велел тебе придерживаться умеренности в пеших прогулках по больнице. — Я больше так не буду. Обещаю! — Это ты скажи господину Дарлинтону сам, — посоветовал сыну Рендом, поворачивая голову на скрип двери позади них. Эйрент тоже посмотрел туда. — А вот и он, видно ищет нас. — А, вот вы где. Рендом, не следует переутомлять больного, сам же врач, должен понимать. Эйрент, возвращайся в палату. — Мы ещё увидимся, — пообещал Рендом. У него кончился перерыв, и он возвращался к работе. — Иду, господин Дарлинтон, — сказал Эйрент, уходя. Возле палаты Эйрент увидел незнакомого ему мальчика. Он заметил в нём что-то неуловимо похожее на господина Дарлинтона и принялся разглядывать незнакомца. — Вот, познакомься, Эйрент, — раздался сзади голос господина Дарлинтона. — Это мой сын, Астрей. Я ему много о тебе рассказывал, и Астрей мечтал с тобой познакомиться. — Привет, — сказал Эйрент Астрею и улыбнулся. Гость улыбнулся в ответ. — Привет! — отозвался Астрей. — Тебя зовут Эйрент? — Да, я Эйрент Рендомит Гамильтон. Пойдём, сядем? — пригласил Эйрент Астрея на один из диванчиков, находившихся в своеобразном расширении коридора. Кроме диванчиков, там стоял шкаф с книгами и кадки с декоративными растениями. Они разговорились. Оказалось, Астрей живёт вместе со всей семьёй здесь же, в Адамастеуне, что у него есть старший брат и две младшие сестры. Дальше Эйрент узнал, что Астрей очень любит животных и читает о них книги. Астрею же, в свою очередь, очень интересно было послушать рассказ Эйрента о его прошлом мире. Мальчики, казалось, нравились друг другу всё больше и собирались продолжить общение. Несколько часов пролетели как одна минута. За Астреем пришёл отец, и они засобирались домой. Напоследок господин Дарлинтон велел Эйренту идти всё же в палату. А мальчики обещали встречаться и дальше. Вот и наступил день, обещанный Эйренту его лечащим врачом. С головы Эйрента сняли давно надоевший ему бинт, и мальчик увидел, что у него действительно чёрные волосы, как он и предполагал. Четыре дня подряд целый консилиум врачей, возглавляемый Асклепием, производил полный осмотр Эйрента. На исходе четвёртого дня консилиум объявил: здоров, и Асклепий занялся оформлением документов. Он зашёл в палату к Эйренту и сообщил ему о завтрашней выписке. — Здорово! — воскликнул Эйрент. — А когда я поеду домой? — Завтра и поедешь, — спокойно сказал Асклепий. — Ну, наконец-то я полечу на мегафальке своего отца! — Даже и не думай. Ты поплывёшь на пароходе по озеру. — Жалко… — Не навсегда же тебе запрещены полёты, — успокоил его Асклепий. — Кстати, завтра придёт Нериан проводить тебя. — Как здорово, — обрадовался Эйрент. — Скорей бы завтра! — Оно наступит, не сомневайся! А теперь давай, ложись и отдыхай. Завтра у тебя будет трудный день, — закончил Асклепий этот разговор. На ночь Эйрент получил снотворное и проспал эту последнюю ночь в больнице очень спокойно. Засыпая, он мечтал о завтрашнем дне. Утром господин Дарлинтон в последний раз осмотрел Эйрента и велел в будущем регулярно являться к нему на такие же осмотры. Потом пришли родители Эйрента. Рендом и Латона принесли мальчику одежду, и он принялся одеваться, с огромным удовольствием скинув вконец опостылевшую больничную одежду. Эйрент надел узкие зелёные брюки, светло-зелёную нижнюю рубашку с длинными рукавами, зелёную верхнюю с короткими, подпоясался широким ремнём, а на ноги надел сапоги из плотной ткани с кожаными носами. Эйрент впервые надевал мужскую одежду, и с этим сначала испытал затруднение. — А он очень похудел, — заметила Латона. — Ну, так, это всё-таки больница, — ответил ей Рендом, осторожно помогавший Эйренту одеваться, — здесь всякий похудеет. Эйрент оделся, и вслед за родителями вышел в фойе больницы. Там их ждали Асклепий, семья Нериана в полном составе, а также Дориан и Гелена. После обмена приветствиями Эйрент заметил, что Кайлина сильно пополнела. — Скоро у тебя появится двоюродный или братишка, или сестрёнка, — сообщил Эйренту дядя Нериан, проследив, куда смотрит племянник. — Я очень рад за вас, честно, — улыбнулся Эйрент, — пусть у вас всё будет хорошо. — Спасибо, Эйрент, — отозвалась тётя Кайлина. — Мы решили прийти все вместе и проводить тебя домой. Подошли Селенис, Дориан и Гелена. — Эйрент, не забывай нас, — попросила Гелена. — Счастливого пути, — сказал Селенис. — Удачи, — добавил Дориан. — Ты будешь приезжать к нам? — спросил Селенис. — Папа, мама, можно? — Разумеется, Эйрент. — Мы с тобой вместе приедем к дяде Нериану, — сообщила Латона сыну, — хорошо? — Хорошо, мама. Все вышли во двор больницы. Несмотря на солнце, зелень кругом и безоблачное небо, дул сильный холодный ветер. Сильно пахло черёмухой и сиренью, в ветвях которых щебетали птицы, и Эйрент наслаждался их ароматами. Асклепий давал последние наставления Эйренту: — Главное для тебя сейчас — это месяц или два не делать резких движений, избегать прыжков и бега. Единственное что — тебе обязательно плавать в озере. Не перегревай и не переохлаждай свою голову. Тебе всё понятно? — Да, господин Дарлинтон! Спасибо вам за всё! — Ничего, Эйрент, всё самое страшное уже позади. Береги себя! — Хорошо. — Ну, идём? — спросил Рендом всех присутствующих. Все направились к пароходной пристани, находившейся всего минутах в десяти ходьбы от больницы. У причала уже ждало пароход человек двадцать. Но ждать пришлось недолго: объявили посадку, и вскоре подошёл белый красавец пароход с тремя красно-голубыми трубами, из которых валил пар. Эйрент был весь в предвкушении поездки. Пароход подошёл к пристани и с шипением остановился, испустив густые клубы дыма. Рендом, Латона и Эйрент взошли по трапу на палубу парохода. Все остальные остались на пристани. Пароход загудел, снова выпустил дым, отошёл от пристани и, набрав скорость, взял курс в открытое озеро. Гамильтоны долго стояли и махали в ответ провожающим.