Меч, Корона и Посох. Часть I "Меч"

— Итак, племя андроканисов оказалось в безвыходном положении. Вождю андроканисов Иакину Алькасаросу неоткуда было ждать помощи от челосмаусов, бесчинствовавших в селениях андроканисов. Тогда вождь Алькасарос послал гонцов к вождю ихтифрогменов Кейрину Фалинаксу. А тот понимал, что ему одному не помочь андроканисам и попросил помощи у вождя вурдименов Гамера Луирдена и у вождя дракомандров Тилогена Ризенштайна. Три вождя собрали армию из своих племён и пошли войной на челосмаусов. Было это в пятьдесят пятом году до мэгляндской эры. Запишите эту дату у себя в тетрадях, пожалуйста. Эйрент, как и все лицеисты его группы взял ручку, лежавшую возле чернильницы, и записал в тетради: «55 г. до м. э.». Затем посмотрел в тетрадь Святомира и убедился, что дату он написал правильно. Взглянув на доску, где их преподаватель истории Мэглянда господин Лаэрт Гийомит Валуаньян, вурдимен лет пятидесяти-пятидесяти пяти, делал записи, Эйрент убедился, что имена вождей он записал тоже правильно. Потом он заметил, что перо в его ручке треснуло и вот-вот сломается, а впереди мэгляндский язык и математика, на которых писанины было хоть отбавляй. Поскольку Эйрент сегодня забыл свою коробочку с запасными перьями, ему пришлось попросить перо у Астрея. Эйренту нравилась демократичная, с огоньком, манера преподавания господина Валуаньяна. Но вместе с тем, лицеисты заранее трепетали, как они перед Новым годом будут сдавать зачёт по истории Мэглянда, а в конце года — и экзамен. А то, что «Спецлицей Мэглянда» — гораздо более серьёзное учебное заведение, чем любая начальная школа, ребята убедились быстро, столкнувшись с требованиями педагогов, и убеждались в этом постоянно. Надо к этому привыкать, к тому же прошёл уже месяц с начала занятий. Поэтому сейчас Эйрент изо всех сил сдерживал зевоту, потому что допоздна готовился к уроку по географии Антагеи, которая была следующим уроком. А кроме географии в тот день у них ещё будут и мэгляндский язык, и математика, и гимнастика! И Эйрент, подавив очередной зевок, принялся слушать дальше господина Валуаньяна. Урок закончился, ребята собрали свои вещи, попрощались с учителем и отправились на урок географии Антагеи. Они подошли к аудитории, где у них проходили уроки географии и думали, что дверь закрыта. Пропел звонок к уроку, и «закрытая» дверь распахнулась. На пороге стоял господин Хаардан, который действительно стал вести у них географию. — А что вы не заходите? — спросил он. — Звонок на урок уже был. — А мы думали, что аудитория уже закрыта, господин Хаардан, — сказал Корвин Амброзит Муркокстон, тот самый мальчик, с которым Эйрент ехал на пароходе тогда из больницы, и первая встреча Эйрента с которым в Спецлицее была очень радостной. Не запомнить Корвина было невозможно. — Поэтому мы и ждали вас. — Ладно уж, заходите. Этот урок господин Хаардан как обычно начал с проверки домашнего задания. Сначала к доске вызвали Рендома Алексанита Мюррейтона с заданием показать на карте крупные озёра Антагеи и рассказать о них. Потом настала очередь остальных. — Гамильтон — к доске, — прозвучал в напряжённой тишине голос господина Хаардана. Эйрент услышал свою фамилию и двинулся к доске. Соседи по ряду привставали, пропуская его. Все аудитории Спецлицея на Земле назвали бы амфитеатрами, парты и сиденья которых ярусно спускались по одной стороне к учительскому месту, располагавшемуся у доски. У доски господин Хаардан вручил ему указку и сказал: — Расскажи нам о реках Антагеи, впадающих в Срединный океан. Эйрент взял указку и посмотрел на большую карту Антагеи, висевшую перед доской. Вдохнув побольше воздуха, он начал. — Реки, впадающие в Срединный океан, располагаются на нескольких материках. Начнём с Айламорла. — Господин Хаардан удивлённо поднял брови, явно не ожидая от Эйрента столь уверенного начала. — Реки Айламорла протекают по территории империй Морланталайн и империи Айланта. Из рек Морланталайна в Срединный океан только две, это Лангана, — указка в руке Эйрента плавно прошла по синей речной линии на светло-зелёном фоне, — и Пертан. Империя Айланта более богата реками. Это Шумера, Кинг, Лита, Лионта, Приэр, Криэра, Озаир, Онт, Коиэр и Эвтон. Но, в отличие от рек Айланты, реки Морланталайна более полноводны. А теперь перейдём к рекам Майортера. Эти реки относятся к бассейнам Перламутрового, Лазурного, Мисталанского и Южного морей. В Перламутровое море впадают реки Вяйна, Аннара и Сийен, а также Перил, Тойва и Шоксен. В Лазурное море впадают реки Клинг и Плиниола, протекающая по всему Майортеру. В Мисталанское море впадают Ильяса и Фрагонара. В Южное же море впадают реки Ирмала и Лунна, которая пересекает всё царство Русилания. Особняком стоит река Триас, протекающая через королевство Силурий и впадающая в открытый океан. Теперь коснёмся Саутара, из рек которого в Срединный океан впадают Асьют, Мезоса, Ризанта и Сарантай. Реки Саутара — самые полноводные на Антагее. Я ещё забыл упомянуть реку Аркхея, которая протекает по территории островного королевства Девонгланден, расположенного к югу от Мэглянда. Эйрент закончил и положил указку на стол. Его одногруппники слушали его рассказ с огромным вниманием, а некоторые даже с задумчивостью. — Ну, Эйрент, — наконец, произнёс господин Хаардан, — ты меня очень и очень порадовал. Спасибо. И преподаватель поставил в журнале напротив фамилии Эйрента высшую оценку «шесть». А Эйрент доказал всем, и прежде всего, самому себе, что способен заниматься по географии не хуже, чем, например, Порсиан Райханит Норфелтон, староста, отличник и первый ученик группы. Следующим был урок математики, который вёл Полидор Гамерит Эрменгоф, весьма суровый на вид дракомандр. — Математика, — говорил господин Эрменгоф на одном из первых уроков, причём весьма внушительным тоном, который, как и вид педагога, заставлял трепетать учеников и пригибать головы, — наука весьма точная и не приемлет никаких «вроде» и «авось». Поэтому для вас крайне важно знать формулы и теорию, без которых изучение математики неприемлемо. На знание математических формул господин Эрменгоф часто давал зачёты, и Эйренту часто приходилось засиживаться допоздна, чтобы как можно лучше выучить формулы. Ему в конце концов надоело сдавать зачёты из рук вон плохо, и он стремился исправиться. После математики Эйрент и друзья отправились на урок мэгляндского языка, который вёл господин Викателли, худощавый челосмаус лет сорока. Уроки мэгляндского языка почти ничем не отличались от таких же в школе, разве что требования к лицеистам были жёстче, чем к ученикам начальных школ. К тому же, в отличие от госпожи Хорстон, ведшей уроки с жеманными улыбочками, господин Викателли был строг и скуп на сантименты. Последним уроком в тот день была гимнастика. Её вёл молодой, лет двадцати-двадцати пяти, фелисимен, господин Гаагенс, рыжий, в тёмно-рыжую полоску. На первых уроках господин Гаагенс учил их технике правильного дыхания. — Техника правильного дыхания крайне важна, — говорил он, — это основа основ физической подготовки вас как будущих воинов Мэглянда. Это пригодится вам не только на гимнастике, но и на стрельбе, на фехтовании и в будущем на борьбе. Сделав несколько энергичных упражнений, господин Гаагенс продолжил объяснения таким ровным голосом, как будто всего лишь спокойно прошёлся по комнате. И Эйрент с друзьями уверовали в необходимость дыхательных упражнений. Когда уроки закончились, Эйрент и его друзья отправились в жилое крыло готовиться к следующему учебному дню. Назавтра их ожидали математика, стрельба, мэгляндская литература, мэгляндский язык, а также биология и плавание. А Эйренту хотелось помимо уроков ответить на письма из дома, которые он получил накануне. За месяц, прошедший с начала учёбы, новая лицейская жизнь наконец-то вошла в свою колею. Лицеисты вставали рано утром, шли завтракать в столовую, потом шли на занятия, потом в комнатах все готовили уроки. Обедали и ужинали также в столовой. Кстати сказать, лицеисты не нуждались ни в верхней одежде, ни в обуви — всем этим их снабжал Спецлицей. Когда Эйрент подходил к комнате, ему повстречался Гиллан. Он торопился на урок скрипичной игры. В эти дни он шёл обедать в первых рядах, чтобы быстро идти на занятия. — О, привет, Гиллан! Ты уже пошёл? — Ага. Слушай, чуть не забыл, хочу сказать тебе кое-что. Говорят, ты умеешь останавливать летящие предметы? — Кто тебе сказал? — насторожился Эйрент. Он понял, что речь идёт о случае с хулиганом летом прошлого года. — Ты что, забыл? Святомир рассказывал как-то за ужином, как вы гуляли в Ихтитеуне и на вас кидался камнями какой-то ненормальный. — Было дело, — согласился Эйрент. Он не очень-то любил вспоминать об этом случае, но в глубине души желал бы совершенствоваться в этом умении и освоить что-нибудь ещё. — Так вот, — продолжал Гиллан. — На неделе я возвращался из музыкальной школы. Ты видел небольшой домик рядом со школой, когда вы провожали нас с Агенаром туда? Хоть два этажа, но маленький. — Синий такой, да? — Точно. И вот, на его двери я увидел объявление. Оно гласило, что те, кто замечал у себя что-то необычное, приглашаются на открывающийся в этом доме магический кружок. — Магический кружок? — не поверил своим ушам Эйрент. — Да. Может, сходишь туда? Это же интересно! — Попробую, — уклончиво сказал Эйрент, уходя в свою комнату. — Я провожу тебя, — пообещал кузен. За обедом, а также вечером Эйрента не оставляло в покое сказанное Гилланом. Близилась суббота, и Эйрент, всё ещё, однако, настроенный скептически, решил всё-таки сходить туда вместе с кузеном. Тем не менее, Эйрент заставил себя сосредоточиться на уроках. К завтрашнему уроку мэгляндской литературы господин Викателли задал им учить стихотворение поэтессы IV века мэгляндской эры, андроканиски Римгоры Гилланит Вергантес. — Это стихотворение Вергантес написала в 368 году на волне приподнятого настроения в мэгляндском обществе, — рассказал господин Викателли, — когда мэгляндцы учились науке, искусствам и ремёслам в империи Айланте, а айлантийцы — в Мэглянде. — Это то, что называлось культурным обменом? — спросил Филомен, один из начитанных лицеистов группы. — Совершенно верно, — подтвердил господин Викателли. — Но это вы будете изучать на истории. Итак, урок закончен, к следующему уроку выучить стихотворение Вергантес. И Эйрент снова принялся учить стихотворение:

Вселенная не имеет границ, она безгранична. Вселенная не имеет конца, не имеет начала. Мы знаем — много звёзд и много планет Есть во Вселенной, но люди Совсем не хотят подумать немного о небе, А небо ведь — красота для всех незабвенная. Люди, о люди, поднимите же головы Ввысь в ясные звёздные ночи, Вглядитесь в алмазную звёздную россыпь! Ведь звёзды — одна из природных красот, Что природа дала человеку навеки.

Не одному Эйренту стихотворение давалось с трудом. Всё закончилось тем, что его учили всей комнатой. Потом Святомир, выучивший стихотворение первым, устроил проверку всем остальным. После литературы настала очередь других уроков. — Как хорошо, что завтра у нас биология, — произнёс Лаэрт. — Это точно, — добавил Астрей. — Честно говоря, я бы лучше предпочёл завтра две биологии, чем биологию и математику. — А чем тебе математика не нравится? Или непонятно тебе что-нибудь? — поинтересовался Эйрент. — Вроде бы господин Эрменгоф понятно объясняет. — Да всё понятно, — сказал Астрей, — только учить уж больно много надо. Наша учительница в Адамастеуне, госпожа Вульфинг, не так грузила. — Да и наша госпожа Хорстон так же. Но, я думаю, мы привыкнем, не так ли? — Конечно, привыкнем, — уверенно сказал Святомир. — А всё-таки, почему нам, ихтифрогменам, плавание? — настала очередь Лаэрта возмущаться; было видно, что этот вопрос не давал ему покоя. Поначалу на уроках плавания, которые в обязательном порядке проводились у всех первокурсников, этот же вопрос непременно задавался всеми ихтифрогменами-первокурсниками. — Потому что наше обычное подводное плавание не даёт той скорости, как плавание по поверхности, — строго объяснил лицеистам преподаватель плавания, ихтифрогмен Ильмен Кефеит Нерктон. — Когда-то это позволит вам создать эффект внезапности для врагов, которым неизвестно, что вы можете дышать под водой. Сначала он будет преследовать вас, когда вы будете плыть по поверхности. И потом вы всё равно нырнёте, а он будет думать, что вы погибли. И вообще, уроки плавания были введены задолго до меня и задолго до нынешнего руководства Спецлицея. Попрошу впредь не спорить. Эйрент и Святомир напомнили Лаэрту эти последние слова господина Нерктона, а тот признался: — У меня просто спина болит от этих досок. Лаэрт говорил о специальных досках, при помощи которых они учились держаться на поверхности воды, работая ногами вдоль бассейна. — Попроси господина Нерктона, может, он что-нибудь придумает. — Мне стрельба нравится, — признался Святомир. По улыбкам остальных было ясно, что стрельба им тоже нравится. Уроки стрельбы у них вёл пожилой дракомандр Бионел Кейринит Линхен. В молодости он был известным спортсменом, победителем ряда соревнований, но потом, после его ухода из спорта, руководство Спецлицея пригласило его преподавать гимнастику и стрельбу. С возрастом господин Линхен передал преподавание гимнастики своему бывшему ученику господину Гаагенсу. Каждый урок господин Линхен начинал с небольших силовых упражнений — лицеисты поднимали небольшие гири. Всё это сопровождалось наставлениями надтреснутого старческого голоса по поводу правильной постановки дыхания. Всё это напомнило теорию господина Гаагенса, и Эйрент с друзьями поняли, откуда преподаватель гимнастики это перенял. После силовых упражнений упражнялись в стрельбе из ученических луков. Господин Линхен ходил по залу и на первых порах поправлял у учеников то левый локоть, чрезмерно опущенный книзу, то слишком поднятое предплечье правой руки, натягивающей тетиву лука. Мишени сначала стояли на расстоянии пять метров, но господин Линхен обещал, что на втором курсе они будут стрелять уже с расстояния метров триста-четыреста. Тут ребята дружно охнули. Эйрент был согласен с Астреем по поводу биологии. Эти уроки для Эйрента и его одногруппников настоящей отдушиной после прочих уроков, да и попросту приятно было физически расслабиться на биологии после физических нагрузок на стрельбе, гимнастике и плавании. Но, к сожалению, очень многие слишком расслаблялись, но преподаватель биологии, Тиамин Арсенит Байверстон, ихтифрогмен лет пятидесяти пяти-шестидесяти, обходился без окриков, наоборот, в ответ на неизбежные шалости, он тихо отходил к окну и замолкал. На уроках биологии Эйрент и его друзья изучали мир растений не только по учебникам и плакатам. Периодически господин Байверстон проводил уроки в ботаническом саду Спецлицея, который был расположен со стороны жилого корпуса. Эйренту интересно также ставить по указаниям господина Байверстона различные опыты над растениями. Вот и сейчас Эйрент старался тщательно оформить в тетради результаты одного из них. Закончив, Эйрент принялся собирать сумку на завтра. Он посмотрел на соседей. Святомир читал книгу, Астрей рассматривал какие-то картинки, Лаэрт наблюдал за начавшимся дождём и о чём-то думал. Эйрент вспомнил, чем хотел заняться вечером перед сном. Он достал из потайного места письма из дома и ещё раз перечитал их. Новости были, слава Касториосу, прекрасные. Отец оказался прекрасным заведующим отделением, мама потихоньку учит читать Арлина, Раймона выздоровела и, в отсутствие старшего брата, безобразничает. Дриаден и Флорена неплохо учатся в школе. Эйрент прочитал письмо и вздохнул. В такие моменты ему становилось грустно, и он поневоле сглатывал набежавшие слёзы. Но он успокаивал себя тем, что на летние каникулы он непременно поедет домой и всех-всех увидит. Потом он достал письмо Ипатии. Он попросил декана господина Уортингтона запросить в Спецгимназии номер комнаты, в которой живёт Ипатия Рендомит Гамильтон, и между жилыми корпусами обоих учебных заведений забегали письма. Сестра писала ему, что живёт в одной комнате со своими школьными подругами Солантой и Варгиной, чему очень рада, что не болеет. Учиться трудно, но она не унывает и просит брата делать то же самое. Эйрент написал два письма, домой и Ипатии, и пообещал себе отправить оба на выходных. И с этими мыслями он уснул.