Меч, Корона и Посох. Часть I "Меч"

Вот и знакомая калитка родного дома в Ихтитеуне. Вечерело. В воздухе сильно пахло цветущим чубушником, который напоминал, что идёт ещё Месяц Цветов. Эйрент высматривал за забором окно своей комнаты, хотя прекрасно понимал, что с улицы его не видно. Ему не терпелось попасть к себе. — Смотри, Ипатия, калитка открыта, — показал Эйрент сестре на незапертый замок. — Точно. Почему они не закрыли её? — удивлённо спросила она. — Наверное, кто-то зашёл и забыл запереть. Пойдём! Закрыв таки калитку, они вошли в дом. — Мы вернулись! — хором объявили брат и сестра, едва войдя в прихожую. Сверху послышались торопливые шаги, и через несколько мгновений Эйрент и Ипатия очутились в объятиях матери, которая осыпала их поцелуями. — Дорогие мои, вы вернулись. Эйрент, Ипатия, как вы изменились, дети мои! — Мама, а ты совсем не изменилась, — сказала Ипатия, прижимаясь к Латоне. — Мама, а где папа? — спросил Эйрент — Вроде бы уже вечер, он должен бы уже вернуться с работы. — Он скоро придёт, — сказала мама; глаза её сияли от счастья. Сзади хлопнула входная дверь, и в дом ворвались Дриаден и Флорена, ученики теперь уже четвёртого и второго классов. Сверху тоже донёсся топот шагов, и с криком: — Мама, смотри, что я могу! — с лестницы сбежал Арлин. За ним за компанию, оглушительно вереща, неслась Раймона. На глазах удивлённых и ещё не пришедших в себя Эйрента и Ипатии Арлин резко наклонился и, встав на вытянутые руки, прошёлся на них по прихожей. — Эх, господин Гаагенс был бы доволен тобой, — по-доброму усмехнулся Эйрент. — Эйрент! — вмиг очутившись снова на ногах, Арлин повис у старшего брата на шее. — А я? — смеясь, притворно обиделась Ипатия. С радостным визгом к ней кинулась Раймона. Нисколько не стесняясь, Дриаден и Флорена бросились в этот радостный водоворот. Наконец, все успокоились и встали, улыбаясь, напротив друг друга. — А пойдёмте все кушать, — улыбнувшись, спокойно предложила Латона, — давайте мыть руки и за стол. Когда все уже сидели за столом, пришёл с работы Рендом. — Папа! — в один голос воскликнули Эйрент и Ипатия, бросаясь к отцу, когда он появился в дверях столовой. — Вы вернулись, — улыбнулся он, — подросли, даже немного повзрослели внешне. Ладно, возвращайтесь за стол, я сейчас приду. Эйрент с Ипатией очень соскучились по столовой родного дома и рады были сменить на неё столовые в Спецлицее и Спецгимназии. — Я не пойму, потолки у нас стали ниже, что ли? — рассматривал столовую Эйрент. — Они и правда ниже, — вторила брату Ипатия. — А может, вы оба просто подросли? — засмеялся Рендом, — поэтому вам это кажется. — Эйрент, а как оно там, в Спецлицее? — спросил Дриаден, и Арлин тут же насторожился, видимо, тоже желая услышать ответ. — По-разному, Дриаден, — подмигнул брату Эйрент. — но самое главное, можно найти много новых друзей. И Эйрент пустился в пространный рассказ про прошедший учебный год, со всеми его трудностями. Но не преминул рассказать и про забавные случаи. — Ты только не пойми, что я хочу тебя чем-то напугать, — закончил Эйрент, — но заниматься надо усердно. — Ипатия, расскажи про Спецгимназию! — попросила потом Флорена. По письмам сестры Эйрент знал, что гимназистки занимаются теми же предметами, что и лицеисты, только у них нет плавания, а вместо него так называемые уроки красоты, где девочек учат, как следить за собой и за одеждой. У гимназисток постарше уроки так называемого домашнего обихода, где их учат всему, что касается обустройства дома. На старших курсах домашнему обиходу учат и лицеистов, ведь в мэгляндских семьях обустройство дома лежит и на муже, и на жене. Стрельба и фехтование у гимназисток тоже есть, только в облегчённом виде и на старших курсах. Ведь мэгляндка в случае чего тоже должна уметь защитить себя и детей. Ипатия тоже рассказала про свой учебный год, и Эйренту было интересно послушать про учёбу в Спецгимназии не из писем. Разговор затянулся допоздна. Ипатия посмотрела на часы и спохватилась: — Эйрент, мы же с тобой хотели в озере поплавать, как приедем! — Это уже завтра. Идите-ка спать! — велел отец. Назавтра в озеро собралась вся семья. Накануне маленькая Раймона, которой недавно исполнилось три с половиной года, впервые получила чешую и другие принадлежности для плавания. Раньше она дышала жабрами только в домашнем бассейне. А сегодня её впервые взяли в озеро. Вот, наконец, и родная вода. Эйренту казалось, что его жабры как бы развернулись во всю ширь и усиленно вбирают из воды кислород. Оглядевшись, он убедился, что вся семья оказалась в толще воды озера. Мама и Ипатия следили за Раймоной, которой было ещё немного страшно. Арлин кувыркался в компании Дриадена и Флорены, и Эйрент присоединился к ним, а затем к отцу. Здорово было плавать в озере всем вместе! Дальнейшие дни каникул проходили одинаково. Больше всего времени Эйрент с Ипатией проводили в озере, ведь они так соскучились по родной воде. В один прекрасный день приехал господин Дарлинтон с Астреем. В этом году так получилось, что у Рендома и господина Дарлинтона совпали отпуска. — А чего Лаэрта не взяли? — спросил Эйрент, когда в прихожей радостно пожимал руки другу. — Он нянчится с маленьким братом, который недавно родился, — сообщил Астрей со смесью радости и снисходительности, — давно о нём мечтал, а то у него только сёстры. — Понятно. Ну, пойдём ко мне? — Пойдём! — Эйрент, — посмотрел господин Дарлинтон на бывшего пациента, — ну-ка, дай на тебя посмотреть! Как же ты вырос! — Наверное, — вежливо согласился Эйрент. Гости прошли в столовую, где уже был накрыт для ужина. За ужином господин Дарлинтон расспрашивал Эйрента об учёбе, а тот вежливо отвечал. А Эйренту не терпелось поболтать с Астреем. — Асклепий, пойдём в гостиную, — пригласил друга Рендом, — а мальчишки прекрасно проведут время у Эйрента, тем более им невтерпёж остаться наедине. Вечером пришёл Святомир и был крайне удивлён и обрадован, увидев соседа по лицейской комнате в гостях у кузена. — Почти вся наша комната в сборе, — весело заметил Эйрент. — Точно, — согласился Святомир. — Чем займёмся? — Давайте попрактикуемся в гимнастике, — предложил Астрей. — Чего? У нас же каникулы! — возмутился Святомир. — Помнишь, господин Гаагенс сказал нам летом тренироваться? — возразил Астрей, подмигнул и улыбнулся. — Тем более мы почти в полном составе нашей комнаты! В сопровождении остальных детей ребята вышли во двор. До позднего вечера там слышалось: — Группируйся! Прыжок! Стой! — и гимнастические упражнения вызывали аплодисменты зрителей. — Молодцы! — послышался голос Рендома; они с Асклепием долго оставались безмолвными наблюдателями. — Помнишь, Асклепий, как мы тоже тренировались? — Как не помнить, — ответил господин Дарлинтон. Оказывается, они с Рендомом учились в одной группе Спецлицея. Он усмехнулся. — Надо посмотреть, вспомнится ли что! Тут господин Дарлинтон сгруппировался и сделал ряд сальтовых прыжков. Все зааплодировали, а Эйрент сказал: — У вас хорошо получается, господин Дарлинтон! — Спасибо, Эйрент, — отозвался господин Дарлинтон, переводя дух. Отец и сын Дарлинтоны провели у Гамильтонов неделю. Каждый день приходил Святомир, иногда с Герионом, они брали с собой Ипатию, Дриадена и Флорену и шли то гулять, то плавать в озере. Все вместе они бывали в гостях и у Рюрикстонов. И вот, настало время гостям ехать домой в Адамастеун. — До учёбы? — спросил Эйрент Астрея, когда они со Святомиром провожали их с отцом на пароход. — Ага, до Спецлицея! Дарлинтоны уехали, а каникулы продолжались. Эйрент возобновил занятия языком Девонгландена по тому же учебнику, который из-за постоянной его занятости учёбой так и не пригодился. В конце концов, когда приехала бабушка Аквилегия, ряд разговоров вёлся на языке девонов. — Тебе надо обязательно съездить в Девонгланден, — решительно посоветовала Эйренту бабушка Аквилегия. — Там ты спокойно будешь разговаривать с девонами. — Разумеется, — уклончиво согласился Эйрент. Эйрент тренировался и в магии. По совету господина Хилмиста он практиковался в составлении чертежей и напитывании их магической энергией. За исключением всё ещё скептически настроенного Рендома все относились к этому занятию с уважением. Немало времени у Эйрента занимала и переписка. В последние дни учёбы он обменялся адресами с Райханом, Корвином, с другими ребятами, и у него с друзьями завязалась оживлённая переписка. Вот и наступил конец лета. Для Эйрента и Ипатии настала пора отъезда в Спецлицей и Спецгимназию. А у Дриадена и Флорены вскоре начинался учебный год в школе. — В следующем году поедешь и ты в Спецлицей, — пообещал Эйрент грустно провожавшему их Дриадену, — и там мы с тобой будем видеться часто-часто! — А когда мне в Спецгимназию? — спросила их не менее грустная Флорена. — Через три года, — сосчитала на пальцах Ипатия и тепло улыбнулась. — Но не волнуйся, они пройдут очень быстро! Вот снова дорога, снова гладь озера за бортом юпитерианского парохода, снова просторы Мэглянда за окнами челосмаусских дилижансов. Снова часы дороги, которые как нельзя кстати скрашивали друзья-ихтифрогмены, решившие ехать той же дорогой. Все каникулы Эйрент переписывался не только с ихтифрогменами, но и с вурдименами и другими. Эйрент и его друзья снова оказались возле громадных ворот Спецлицея. С Ипатией он расстался час назад — сестра в сопровождении подруг отправилась в Спецгимназию. Они собрались было зайти за ворота, чтобы отправиться к жилому корпусу, как сзади послышался приближающийся цокот множества копыт. Ребята обернулись: к воротам приближались лицейские дилижансы. — Почему же их сразу два? — удивился Эйрент. — Вот и мне интересно, — произнёс Святомир. — Они что, ещё один купили? — спросил ехавший с ними Тиамин. — Наверное, — отозвался Мерлин, бывший одноклассник Эйрента, тоже учившийся вместе с ним в одной группе. — Я что-то такое слышал, — произнёс Велен Калионит Хаардан, фелисимен, тоже второкурсник. Как оказалось, он был сыном господина Хаардана, преподававшего географию, но не рассказывал об этом налево и направо. Просто лицеист и всё. — Откуда? — тут же спросил андроканис Брион Астреит Кольменарес. — Я же говорю, Брион, это просто слухи, — повторил Велен. Эйрент познакомился с Веленом и Брионом только сегодня. Многочасовая дорога способствовала возникновению их общей симпатии, тем более что Эйрент, Велен и Брион учились на одном курсе. Перезнакомившись и проговорив несколько часов, ребята удивлялись, почему не встречались раньше. Дилижансы остановились, и новички гурьбой вышли из него. Чувства, отразившиеся на их лицах, были хорошо знакомы Эйренту и его друзьям — ведь год назад все они были точно такими же новичками. Те же самые раскрытые рты, те же самые вытаращенные в восторге глаза. Тут Эйрент, рассматривал толпу новичков и с краю заметил двоих мальчишек-ихтифрогменов, державшихся рядом и чуть ли не за руку. — Селенис, Дориан, это вы? — узнал их Эйрент. Те обернулись на зов. — Смотри, это Эйрент, — услышал Эйрент удивлённый возглас Селениса. — Точно! — донёсся радостный голос Дориана. Эйрент подошёл к ним в сопровождении Святомира и Мерлина. — Ну, с приездом, братики, — шутливо приветствовал он их. — Как доехали? — спросил их Святомир. — Прекрасно, но долго, — отозвался Селенис. — Ох, ну и спина болит! — поморщился Дориан, потягиваясь. — Это от долгой дороги, — засмеялся Эйрент, — знакомо. Смотрите, вся ваша группа вошла в ворота, догоняйте! — Ой, — отозвался Селенис, — Дориан, побежали! — Увидимся потом! — добавил Дориан, и они оба быстро удалились. — Это наши со Святомиром двоюродные братья, — пояснил Эйрент ожидавшим их Тиамину, Велену и Бриону. — Их зовут Селенис и Дориан, — пояснил Святомир друзьям, — а Дориан — двоюродный брат Мерлина по другой линии. — Сколько же вас собралось, — засмеялся Брион, — ну, это, наверное, у всех так. — Ага, — подтвердил Велен, — у меня тоже целая куча родственников. За разговором они не заметили, как прошли за ворота, миновали учебный корпус и дошли до жилого корпуса. — Ну, мы расходимся? — спросил Велен. — Увидимся на ужине! — решил Брион. — Точно! — сказал Тиамин, — Всем пока! — добавил Мерлин, уходя с Тиамином в их комнату. Эйрент был рад, что они были соседями его, Святомира, Астрея и Лаэрта. Вот и знакомая лицейская комната. Эйрент и Святомир разобрали вещи и прилегли отдохнуть перед ужином. Тут в дверь кто-то ввалился без стука. — Ага, не ждали? — послышался радостный голос Астрея. — Наконец-то мы добрались! — Где вы были? — удивился Эйрент. — Мы же садились в дилижанс вместе! — Да просто нас запихала в угол толпа челосмаусов, — сказал Лаэрт, — да вы их видели. Действительно, Эйрент вспомнил толпу челосмаусов в дилижансе, которые, судя по разговорам, ехали на какие-то раскопки. Они со Святомиром и остальными сидели впереди и поэтому не видели ни Астрея, ни Лаэрта. — А потом мы случайно вышли с ними остановкой раньше, — добавил Астрей, заваливаясь на кровать, — и нам пришлось целый час добираться до Спецлицея пешком. Ох, как же мы устали! — Неужели и на ужин не пойдёте? — спросил Святомир. — Принесёте что-нибудь, а? — жалобно попросил Лаэрт. — Мы просто без ног. — Конечно, — ответил Эйрент, выходя со Святомиром из комнаты. До начала занятий оставалось три дня. Эйрент сходил отметиться к господину Хилмисту, чему тот был несказанно рад, и там обнаружил всю свою группу. Потом они с остальными знакомыми ихтифрогменами воспользовались необычно тёплым концом Месяца Плодов (августа) и сходили поплавать в море, небольшой пляж которого расположился примерно в получасе ходьбы от ворот Спецлицея. Хоть у себя в озере жабры ихтифрогменов работали в пресной воде, но морскую воду они худо-бедно воспринимали тоже. Решили потом сообща эту вылазку повторить. Снова начались учебные дни. Предметы остались такими же, только добавились уроки выживания и, наконец, долгожданное фехтование. Фехтование вёл всё тот же господин Линхен. Как и стрельбу, фехтование господин Линхен снова начал с наставлений про дыхание. Чтобы вспомнить, так сказать. Потом ребята перешли к упражнениям на отработку дистанции, на которой необходимо держать оружие. Кстати говоря, лицеистам выдали учебные мечи, они были деревянными, и их можно было прятать в ножны, как настоящие. Эйрент вспомнил, как выдача мечей была для лицеистов настоящим праздником, и все красовались с ними, как могли. — Когда вы будете двигаться вокруг противника, — говорил господин Линхен, — у вас должна быть возможность дотягиваться до него, чтобы наносить удары. Иначе вы будете наносить свои удары вхолостую в то время, как он будет беспрепятственно наносить свои. Для выработки правильной дистанции ребята тренировались колоть мечами что-то вроде матрасов, укреплённых на стенах. Потом все перешли к правильным движениям ногами, а со стороны это казалось как некий танец, вызывая шутки и смех в раздевалке после занятий. — Раз, два, три, удар! Раз, два, три, удар! — командовал господин Линхен, отсчитывая для лицеистов шаги и удары, которые они наносили концами мечей в матрасы. — Интересно, что это за штука такая — выживание? — спросил Корвин, когда они собрались на первый урок по этому предмету. — Будем выживать, наверное, — усмехнулся Морган, пожав плечами. Они шли по улице к учебному корпусу и разговаривали про грядущий учебный день. — Нам бы выжить на гимнастике, — полушутя-полусерьёзно заметил Тиамин, имея в виду усилившиеся нагрузки от господина Гаагенса. — Это точно, — засмеялся Эйрент. — Я вот хочу выжить на математике, — сообщил Лаэрт. — Мы тебе поможем, — пообещал ему Святомир, ткнув его в бок. Уроки выживания вёл Димиан Марвинит Ланклинс, ихтифрогмен лет сорока пяти на вид. — Выживание — очень важная вещь для воина. В лес ли, в поле или в горы забрасывает воина судьба. И везде воин должен выкручиваться из различных, часто нелёгких испытаний, которые ему могут встретиться на пути, — сказал на первом занятии господин Ланклинс. Сначала лицеисты познакомились с типами ландшафта, с осадками, с температурой воздуха с точки зрения того, какую опасность они могут представлять. А потом, на следующих уроках, подробно разбирали каждую их этих возможных опасностей. — Зимой у вас будет зачёт в виде теста, — сообщил господин Ланклинс, — а на зимних каникулах у вас будет практика на местности. В этом году практика будет в лесу. — Ого, — была единодушная реакция всей группы. — Ничего, — ответил на это господин Ланклинс. — Все прошли через это и вы пройдёте. Вы же будущие мужчины и воины всё-таки. Итогом первых занятий была практика на выходных, которые господин Ланклинс устраивал раз в месяц по воскресеньям. Например, на первой из них ребята учились, как ориентироваться на открытой местности — в классе они освоили, как по звёздам, растительности и солнцу определять стороны света и применяли это в полевых условиях. Кроме того, они осваивали компас. В магической школе господина Хилмиста тоже добавился новый предмет. Юные маги стали изучать так называемую магическую географию, где они изучали свойства вод и горных пород по отношении к магической энергии. Оказывается, от этого зависит расположение так называемых магических векторов и магических ареалов — линий, по которым течёт магическая энергия и резервуаров, где эта энергия лежит. Печальное событие вторглось в спокойное течение учебных дней. Как-то раз, в конце Месяца Туманов, Эйрент и его друзья пришли на очередной урок стрельбы и долго ждали, как придёт господин Линхен. Его всё не было, и вместо него пришёл какой-то молодой андроканис лет тридцати. У него были длинные чёрные волосы, спускавшиеся на плечи, и такого же цвета шерсть покрывала руки, ноги и хвост. — Меня зовут Ратмир Кассиопит Эстремадос, сегодняшний урок стрельбы у вас проведу я, — представился андроканис. — Господину Линхену сегодня стало плохо, он в лицейской больнице. Группа охнула. После печальных возгласов лицеистов господин Эстремадос выяснил, чем они занимались на прошлом уроке, и этот урок прошёл как обычно. Назавтра весь Спецлицей облетела печальная новость: ночью умер господин Линхен. В фойе Спецлицея появился большой портрет господина Линхена в траурной рамке. Под портретом висела биография педагога, гласившая, что он воспитал многих и многих учеников, некоторые из которых до сих пор преподавали в Спецлицее. — Господин Гаагенс, а вы действительно учились у господина Линхена? — спросил Эйрент преподавателя гимнастики, когда они все стояли в фойе и смотрели на портрет. — Учился, — грустно кивнул тот, — и эти уроки были едва ли не самыми любимыми. — Да, хорошо он вёл, — согласился Эйрент. — Господин Эстремадос тоже хороший педагог, — пообещал господин Гаагенс, — вам он тоже понравится. — Теперь он будет у нас вести стрельбу и фехтование? — спросил Мерлин. — Да, теперь он. Через несколько дней Спецлицей попрощался с господином Линхеном, а назавтра лицейский дилижанс увёз его тело в племя дракомандров, чтобы там с ним достойно попрощались родственники. А Эйрент написал домой письмо о смерти господина Линхена, и отец прислал ему ответное письмо с выражением глубокой печали. Ведь Рендом сам учился в своё время у господина Линхена. Прошёл ещё месяц, лицеисты сдали зимние зачёты, потом в день приездов Эйрент встретил отца, затем Спецлицей и Спецгимназия отметили праздник Нового года, где Эйрент встретил Ипатию, и они проговорили там два часа. Например, сестра рассказала, что на первом курсе Спецгимназии учится теперь их кузина Венера, вторая дочка дяди Спирана. На зимних каникулах они не вылезали из залов, оттачивая то, чему научились на гимнастике, фехтовании и стрельбе. Однажды староста Порсиан передал им, что господин Ланклинс ждёт их на опушке так называемого Лицейского леса. Это означало, что в тот день у них будет та практика, которая была им обещана на уроках выживания. Группа Эйрента собралась, где было им сказано. Когда они дождались господина Ланклинса, тот сказал им: — Сейчас вы разобьётесь на пары, и каждой паре я выдам дощечку с заданием. Ваша задача будет по условным обозначениям добраться до Арино, вы его знаете, это небольшой городок, ближайший к Спецлицею. А потом оттуда доберётесь до его ворот, где я вас буду ждать. Накануне лицеисты изучили подробные карты окрестностей Спецлицея и постарались запомнить окрестности как можно полнее и тщательнее. Эйрент и Святомир решили держаться вместе. Они получили своё задание и переглянулись: вроде бы всё понятно. — Все разобрались? — спросил господин Ланклинс своих подопечных. По парам лицеистов пробежал гомон, что всем всё понятно. — Ну, тогда удачи! До встречи у ворот Спецлицея! — сказал господин Ланклинс. Эйрент со Святомиром вошли в лес. Толстые снежные шапки на кронах деревьев и такие же сугробы у стволов придавали обстановке фантастический и даже пугающий вид. Кузены шли по ориентирам, посматривая на дощечку в руке, и потихоньку продвигались вперёд. Они находились уже где-то в гуще леса. Посмотрев наверх, они видели лишь смыкающиеся в сером зимнем небе заснеженные верхушки деревьев. Иногда с веток вспархивала птица и улетала в сторону. Было страшно, как позже признался Эйрент, но они со Святомиром уже не были малышами, ведь Святомиру уже через три недели исполнялось тринадцать лет, да и для Эйрента эта дата была не за горами. Наоборот, братья всеми силами заставляли себя справляться со страхом, успокаивали себя и старались хладнокровно сопоставлять данные им ориентиры в задании с таковыми на местности, где находились. — Где мы? — спросил Эйрент. — Наверное, где-то в середине пути. Видишь ориентир в виде двойной сосны? — Вижу. И теперь нам надо пройти от неё на северо-восток, а там мы выйдем к Арино, — весело закончил Эйрент. — Конечно, — отозвался Святомир. Братья так и собирались сделать. Тут Эйрент и Святомир наступили на что-то скользкое, это нечто подхватило их, и кузены, сами того не желая, вместе с этим поехали куда-то в сторону, ухнули куда-то вниз, и их со всех сторон охватили целые горы снега. Ослеплённые, потерявшие равновесие, они на несколько минут были лишены всякой возможности двигаться.