Меч, Корона и Посох. Часть I "Меч"

— А что было дальше? — спросил Дриаден. Все они сидели на веранде своего дома в Ихтитеуне. Вся семья слушала рассказ Эйрента о том его со Святомиром приключении на зимней практике. Снова наступили летние каникулы, и Эйрент с Ипатией снова приехали домой. Флорена перешла в третий класс. Дома она полностью заменила Эйрента как нянька шестилетнего Арлина и четырёхлетней Раймоны. Дриаден уже окончил школу и с нетерпением ждал, когда в Ихтитеун приедут представители Спецлицея, чтобы ему осенью присоединиться к старшему брату, как он мечтал. Рендом же готовился сопровождать среднего сына в Спецлицей, а Латона — к тройной разлуке. — Ох! Если бы ты знал, как мы оттуда выкарабкивались, из этой ямы, ужас! Знаешь, как лягушата какие-то. Оказалось, мы со Святомиром наступили на ветки ели, которые, очевидно, навалил туда шторм, который был перед этим. Вот мы на них и поехали, они же скользкие и в снегу были. Ну, выбрались мы. Отряхнулись кое-как от снега, как могли, он налип тогда всюду. Встали мы и осматриваемся. И мы потеряли из виду ориентир, ту двойную сосну! И дощечку нашу потеряли! — А как вы выкрутились в итоге? — спросил Рендом. Он напряжённо и даже с какой-то долей тревоги слушал рассказ сына. — Нам пришлось долго бродить вокруг, прежде, чем мы нашли ту самую сосну, — продолжил Эйрент, хлебнув из стакана немного лимонада. — Представляете, уже совсем стемнело, и мы потеряли всякую надежду. Если мы её быстро нашли, ту сосну, значит, нас недалеко унесло! К тому же, проголодались и замёрзли мы тогда — жуть. Хорошо ещё, мы запомнили другие ориентиры, по которым заново сосну нашли, да господин Ланклинс заставил нас карту изучить. Двинулись мы на северо-восток, благо тучи с неба ушли, наконец, и мы по звёздам направление нашли. Шли, я не знаю, сколько времени прошло, но очень долго. Наконец, мы покинули лес и вышли на его опушку. Потом снова пошли, пока не встретили лыжника, которому мы так обрадовались, что кинулись обнимать друг друга! Это оказался челосмаус, который рассказал нам, что любит поздними вечерами кататься на лыжах. «Скажите, пожалуйста, где Арино?» — спросил его Святомир. «А вот он!» — ворчливо показал нам челосмаус концом палки, и мы действительно увидели уютный городок с мигающими огоньками. — «А кто вы такие и зачем вам туда надо?» Мы рассказали, что мы ученики Спецлицея, мы заблудились, и нам срочно надо попасть туда. «О, вот оно что», — смягчился он и предложил. — «Ребята, вам бы поесть и согреться чуток». Мы отказались и сказали, что нам надо в Спецлицей, и нас там ждут. Когда мы, наконец, добрались до ворот Спецлицея, то увидели, что с другой стороны к нему приближается толпа с фонарями и факелами. «Вот они!» — услышали мы оттуда чей-то возглас, и через несколько минут мы увидели господина Ланклинса, господина Хаардана и каких-то старших лицеистов. Очевидно, они нас искать ходили… Мы тогда получили хорошую взбучку, нас даже вызвали к директору господину Поргуани, наверное, поволноваться всех заставили… Да, мы всё объяснили и всё рассказали. Но всё равно, мама, папа, стыдно вспоминать всё это… Эйрент закончил свой рассказ. На лицах родных он видел гамму всевозможных чувств. — Вы справедливо получили взбучку от директора, — наконец, произнёс Рендом. — Потому что успевать к сроку очень важно. Латона с укоризной посмотрела на мужа. — Они же не знали, что так получится, — мягко сказала она. — А я рада, что Эйрент и Святомир благополучно выбрались из этой передряги, — заметила Ипатия. — И для них всё закончилось хорошо, — добавила молчавшая до сих пор Флорена. — Если бы было иначе, — подхватил Дриаден, — то Эйрент бы сейчас рядом с нами не сидел и не разговаривал… На веранде стало так тихо, что был даже слышен шелест листвы на деревьях в саду. Эйрент посмотрел на родителей, и поразился, насколько по-другому стали они смотреть. В их взгляде Эйренту почудилась странная смесь страха и любви. — Ты прав, Дриаден, — тихим изменившимся голосом проговорил Рендом. — И я думаю, что Эйрент и Святомир не сдались, а всеми силами старались выполнить задание и достичь цели. И это самое главное. Тут он зевнул. — Давайте-ка спать, — предложил он, — все очень устали. Никто не стал спорить. Все попрощались на ночь и разошлись по комнатам. Но Эйренту не спалось. Он раскрыл настежь окно и полной грудью вдохнул тёплый, наполненный запахами цветов и травы воздух позднего летнего вечера. Светила луна, заливая всё серебристым светом. Эйрент подвинул к окну кресло и сел. Он вспомнил слова директора Спецлицея господина Поргуани, сказанные ему со Святомиром наедине: «Больше всего я ценю в людях способность идти прямо к цели несмотря ни на что. Да, вы двое заставили весь Спецлицей здорово поволноваться. Но всё-таки факт остаётся фактом, что вы проявили себя в этой истории целеустремлёнными и отважными людьми. Давно Спецлицей не видел таких учеников!» Да, господин Поргуани отругал их, но потом таки отдал должное и благополучному завершению их задания. Потом, когда Эйрент уже был в постели, его мысли вернулись к разговору на веранде. Значит, отец в итоге не сердился? Значит, отец одинаково думает с господином Поргуани? А Эйрент испугался тому, что отец устроит ему выволочку, как это сделал сначала директор. И Эйрент в очередной раз убедился, насколько отец его любит, пусть и не старается это показать. Ну, он прав, понял отца Эйрент, что не к лицу мужчине выказывать сантименты, поэтому отец такой сдержанный и в глубине души гордится мужеством сына. И Эйрент, засыпая, решил быть похожим на отца. На каникулах Эйрент часто вспоминал второе полугодие второго курса. Оно запомнилось ему усиленными занятиями фехтованием и стрельбой. Господин Эстремадос, новый преподаватель этих предметов, вёл их энергично, и лицеисты выкладывались на полную катушку. Отличие было в том, что всё чаще уроки стрельбы проводились на открытой местности, ведь они уже стреляли с расстояния триста метров, и зала для этого уже было мало. На фехтовании лицеисты активно отрабатывали удары мечом, причём поначалу путались в их классификации, предложенной господином Эстремадосом. Продолжались и другие уроки, в том числе и выживание. Очевидно, господин Ланклинс получил другие указания от дирекции, потому что таких же рискованных заданий на практике он больше лицеистам не давал. В магической же школе соученики Эйрента продолжали осваивать магическую математику, а также магическую географию, древнекертагортский язык и историю магии. В древнекертагортском языке будущие маги уже порядком преуспели, хотя до совершенства им ещё было далеко. Но особенно Эйренту нравилась история магии, где, как и в прошлом году, ученики изучали деяния великих магов, а в этом году ещё и познакомились с шестью Орденами, на которые делятся маги. — А почему Марий Тинал Форевист не стал магистром Ордена? — спросил, слегка запинаясь на имени, челосмаус Ирсеан Брионит Монталини. — Потому что он хотел продолжить свои труды в области теории магии, — объяснила госпожа Тервист, преподавательница истории магии, единственная женщина среди преподавателей магической школы. — Мне кажется, он был бы хорошим магистром, — произнесла дракомандрка Вриеза Авионит Нойбрунн. — Несомненно, — согласилась госпожа Тервист и продолжила свой рассказ. Всеми воспоминаниями Эйрент охотно делился с братьями и сёстрами. Часто приходили в гости Святомир, Тиамин и Мерлин. Однажды из Адамастеуна приехали Астрей и Лаэрт, и вся компания делилась накопленным лицейским опытом с младшими братьями Эйрента и Святомира, потому что Гериону осенью тоже предстоял отъезд в Спецлицей. В первых числах Месяца Жары (июля) в Ихтитеуне снова были представители Спецлицея. Накануне вечером в комнату Эйрента постучались. — Войдите, — произнёс Эйрент. В комнату вошёл Дриаден. Увидев брата, Эйрент встал с кровати, на которой читал книжку, и сел. Рядом пристроился Дриаден. Было видно, что он чем-то обеспокоен и без конца теребил нижний край своей рубашки. — Эйрент, а правда, что в Спецлицее нет озера? — Озера? — переспросил Эйрент, не понимая, к чему клонит брат. — Да. Просто как мы будем плавать, когда нет озера? — Не волнуйся, — засмеялся Эйрент, — там есть бассейны, куда мы и будем ходить. А ещё рядом есть море. Так что ихтифрогмены без воды не останутся! — А, ну, тогда ладно, — заулыбался Дриаден. — И ни о чём не беспокойся, — добавил Эйрент, — если что, найдёшь меня. На следующий день в администрацию племени с Дриаденом отправился не только Рендом; младшего брата сопровождал и Эйрент. В хорошо знакомом холле на третьем этаже администрации отец и сыновья Гамильтоны обнаружили Сарадона Арлинита Рюрикстона с сыновьями Святомиром и Герионом. — О, Дриаден, привет! — поднялся с места младший брат Святомира. — Привет, Герион! — отозвался Дриаден. — Ты тоже записываться? — Ага! Волнуешься? — посмотрел кузену в глаза Герион. — Не без этого, — засмеялся Дриаден. — А ты что, боишься? — Угу, — отозвался Герион. — Особенно после того, как Святомир рассказал о практике, на которой они побывали с Эйрентом. — Ничего, думаю, теперь такого не будет, — вмешался Эйрент. — Ты уверен? — спросил его Герион. — Абсолютно, — подтвердил Святомир. — И в случае чего мы со Святомиром будем не так далеко от вас обоих, — улыбнувшись, пообещал Эйрент. — И присмотрим за вами, — добавил Святомир. Подростки разговаривали, а их отцы, тихонько переговариваясь, наблюдали за ними. Как и предполагал Эйрент, процедура записи в Спецлицей прошла для Дриадена столь же быстро, как и для него самого два года назад. Дриаден вышел из «лицейского» кабинета вместе с отцом к ожидавшему их Эйренту. — Ну, что, страшно было? — засмеялся Эйрент, глядя на сияющее лицо брата. — Да нет, — пожал плечами тот. — Ну, вот видишь! — А где Святомир с Герионом? — огляделся Дриаден. — Не знаю, наверное, на улицу ушли. — Давайте теперь и мы пойдём, — сказал отец. — Мама уже заждалась нас. На улице отец и сыновья Гамильтоны действительно увидели Рюрикстонов, очевидно, не спешивших к себе домой. Кончилось всё тем, что все уехали к Рюрикстонам и устроили там чаепитие. Так и прошли каникулы — плавание в озере большой компанией, прогулки, книги. Причём, если раньше компанией Эйрента были только мальчики — друзья и кузены, то теперь он охотно общался и с девочками, например, с подругами сестры. А ещё в последнее время Эйрент, Дриаден и Ипатия даже взяли моду говорить о понятных только им вещах именно на девонском языке. Снова наступил день отъезда в Спецлицей. Провожать братьев и сестру в Юпитериан отправилась вся семья, причём Флорену, учившуюся теперь в третьем классе, мама отпросила в школе на один день. — Флорена, не скучай! — сказал Дриаден младшей сестре, ставшей теперь самой старшей из оставшихся дома детей. — Ну, мы же будем писать друг другу письма, — улыбнулась в ответ та. — Как и раньше, — добавила Ипатия. Все вступили на палубу парохода и принялись махать друг другу руками. Затем Эйрент взял за руки отца и Дриадена, и все они стали следить за удаляющимся и постепенно скрывающимся из виду Ихтитеуном. Эйрент тихонько глянул на лицо брата: оно было спокойным, и разве что в глазах виднелась едва заметная грусть. — Дриаден, — сказала брату тоже наблюдавшая за ним Ипатия, — не волнуйся, всё будет хорошо. Мы с Эйрентом тоже поначалу грустили, но потом привыкли. К тому же ты найдёшь в Спецлицее новых друзей. — Конечно, — добавил Эйрент. — И, скажу я тебе, среди друзей у тебя будут не только ихтифрогмены. В ответ раздался вздох Дриадена, весьма красноречиво сказавший о его душевном состоянии. Рендом подключился к старшим детям развеселить младшего сына, и к концу дороги Дриаден заметно повеселел, принялся обсуждать дорогу, пока не причалили в Юпитериане. Рендом пошёл провожать Дриадена на лицейский дилижанс, а Эйрент с Ипатией простились с отцом и отправились на хорошо знакомую им остановку, чтобы сесть на дилижанс до Свифторино. — До встречи! — сказала Дриадену Ипатия. — И не скучай. В Спецлицее встретимся, — в очередной раз напомнил Эйрент. В дороге Эйрент и Ипатия много думали о Дриадене. — Да ничего, всё будет нормально, — успокаивал их ехавший с ними Гиллан. — Разве мы не так впервые ехали в Спецлицей? — добавил Святомир. — К тому же с ним Герион. — И всё было нормально, — закончил присутствовавший тут же Дориан, собиравшийся учиться на втором курсе. Перед отъездом в Спецлицей он приехал в гости к своему кузену по отцу Мерлину, бывшему однокласснику Эйрента, решив ехать с ним вместе. — Вся комната в сборе! — весело сказал Астрей, когда вечером Эйрент и Святомир вошли в свою лицейскую комнату. — Ага, теперь мы с Астреем первые, — насмешливо вторил ему Лаэрт. — Мы с Эйрентом провожали наших младших братьев на лицейский дилижанс, — объяснил Святомир, ставя дорожную сумку на стул. — И пришлось успокаивать Дриадена, — улыбнулся Эйрент, — а то бедняга в первый раз едет. Затем снова начались учебные дни. Лицеисты третьего курса стали изучать два новых предмета — химию и физику. В середине Месяца Туманов (ноября) у группы, где учился Эйрент, сменился староста. Порсиан Райханит Норфелтон, с детства увлекавшийся физикой, не мог совмещать обязанности старосты со своим увлечением, много времени пропадая в физической лаборатории к огромному удовольствию преподавателя физики дракомандра Гедеона Кадмита Одермана. Старостой стал Рендом Корвинит Шейлинг, сосед Гиллана по комнате. Кроме того, добавилась история Антагеи, и, когда группа дошла до изучения Девонгландена, Эйрент со жгучим интересом слушал преподавателя этого предмета андроканиса Бориана Астреита Сантьянтеса о ранних веках истории страны, языком которой Эйрент владел уже очень неплохо. — Господин Сантьянтес, — спросил на одном из уроков Эйрент. — А когда Девонгланден стал называться Девонгланденом? — О, это будет гораздо позже, — пообещал преподаватель. — А пока поселения племени девонов назывались Риония. И Эйрент с ещё большим интересом стал посещать эти уроки. В одном из писем бабушка Аквилегия даже пошутила, не собирается ли Эйрент пойти по стопам её покойного мужа Корвина Кейринита Гамильтона и стать историком. Химия проходила не менее интересно. Каждый урок преподаватель химии фелисимен Горвен Идмонит Вольвегаат непременно сопровождал химическими опытами. Уроки были красочными и шумными: всегда что-то взрывалось и окрашивалось в разноцветные цвета. Как было обещано лицеистам, на третьем курсе на уроках стрельбы они стали осваивать арбалет. — Самое главное при стрельбе из арбалета, — поучал их господин Эстремадос, — это соблюдать технику безопасности. Видите этот шрам у меня на подбородке? Лицеисты загалдели, что отлично видят. — Это я плохо закрепил стрелу, когда был лицеистом, она выскочила, и теперь у меня тут шрам. Хорошо ещё, что в глаз не попала. Несмотря на то, что стрелять из арбалета было несравненно удобнее, чем из лука, лицеисты группы Эйрента помнили, что случилось с преподавателем, и старались как можно тщательнее крепить стрелу, когда заряжали оружие. А ещё они благодарили лук, сделавший их руки сильными и позволявший справляться с пружинами арбалета. В фехтовании лицеисты добились значительных успехов. В фехтовальном зале ученики сражались не только друг с другом, но и с преподавателем. Причём надо было заслужить эту честь сразиться с господином Эстремадосом. Занятия в магической школе тоже шли своим чередом. Ученики продолжали заниматься магической математикой, историей магии и древним языком Кертагорта. Теперь они даже могли читать и переводить с него. К этому присоединился и современный язык Кертайи, одной из стран Кертагорта, откуда были родом преподаватели магической школы. Но этот язык у учеников шёл несравненно легче, чем древний. Удивительно, но оказалось, что очень многим кертайянский язык оказался похожим на мэгляндский. Кто-то спросил, зачем им надо изучать и этот язык, если языком магии как раз являлся древний, на что преподаватель обоих языков господин Вергалист ответил им, что именно на кертайянском языке написаны учебники магии. На магической географии они продолжили изучать расположение векторов магической энергии, залегавших везде, где угодно. Задача мага, поучал их господин Ранклист, преподаватель магической географии, находить эти векторы и черпать из них магическую энергию. — А когда мы будем применять эту накопленную энергию? — спросил однажды дракомандр Беренгел Астреит Эрихман, сосед по парте Эйрента и Райхана. — Ну, колдовать над чем-то. — Обычно начальные уроки практической магии начинаются на четвёртом году обучения, — сказал господин Ранклист, нисколько не смущённый одобрительным гулом голосов класса, который был вызван вопросом Беренгела. — Вам ещё много чего надо изучить, иначе без хорошей теоретической магии практическая магия невозможна. Учёба, и та, и другая, не мешала Эйренту общению с Дриаденом: тот знал, в какой комнате живёт старший брат и в первые месяцы прибегал к нему «поболтать», как он говорил. Часто Дриаден прибегал один, а иногда компанию ему составлял Герион, с которым он жил в одной комнате. Старшие братья им помогали то советом, то нечастой помощью в приготовлении уроков. Как-то вечером, когда Эйрент и его соседи по комнате готовили уроки, а Эйрент помимо всего прочего обдумывал задание по магической географии, в дверь постучали, и на пороге появился с донельзя измождённым видом Дриаден. — Что с тобой, Дриаден? — ужаснулся Эйрент. — Мышцы болят, — поморщившись, пожаловался тот. — Мы на гимнастике в станках занимались. — Это пройдёт, — понимающе улыбнулся Эйрент,— потерпи немного. — Эйрент, помнишь, мы в своё время спасались фирменным рецептом моего отца? — напомнил Астрей. — Да, хорошая была штука, — согласился Эйрент. — Вот и испытай её на Дриадене, — предложил Святомир. Астрей велел Дриадену задрать на спине рубашку и лечь на кровать Эйрента. Затем взял со своей полки небольшую баночку и нанёс немного на спину между лопатками и на поясницу. — Это тот самый бальзам господина Дарлинтона, о котором ты писал в письме? — спросил брата Дриаден приглушённым голосом. — Да, именно тот, — подтвердил Эйрент. — Не двигайся, — предупредил Астрей и принялся втирать мазь в кожу Дриадена, а тот начал кряхтеть и стонать под его руками. — Астрей, ты часом к своему отцу не собираешься пойти работать после Спецлицея? — насмешливо поинтересовался Лаэрт, наблюдая за другом. — Там видно будет, — отозвался тот, продолжая действовать руками. Наконец, процедура была окончена, и Дриаден встал на ноги, почувствовав себя лучше. Впоследствии он признался, что ему легче стало на уроках гимнастики. А ещё недавно Ипатия написала ему письмо, где сообщала, что очень увлеклась химией и биологией и собирается после Спецгимназии стать врачом. Эйрент был очень рад за сестру и за отца, по стопам которого она пойдёт. Перед Вознесением и Новым годом лицеисты заметили в коридорах нового работника, деловито намывавшего подоконники. Это был пожилой странного вида вурдимен. В отличие от остальных работников, одетых поверх обычных мэгляндских рубашек и брюк в фартуки с гербом Спецлицея, на вурдимене было чёрное одеяние, чем-то напомнившее Эйренту монашескую рясу. Никто не знал, что это за тип и как он появился в Спецлицее. Как-то раз, когда Эйрент с друзьями шли по коридору на очередное занятие, этот вурдимен сосредоточенно мыл пол. Повернувшись, вурдимен задел длинным одеянием подростков, и те обернулись. В то мгновение Эйрент встретился взглядом с вурдименом, и ему показалось, что между ними пробежали электрические искры. В последующие дни по всему Спецлицею разносились слухи, что новый работник не так прост, как казалось поначалу. Однажды он ни за что ни про что накричал на первокурсников-челосмаусов, которые, по его мнению, слишком шумно обсуждали прошедший урок, идя по коридору. В другой раз ему не понравилось, что в фойе Спецлицея сидел пятикурсник-дракомандр и читал книгу по окончании учебного времени. И так далее, и прочее. В один из дней Эйрент в компании Святомира, Гиллана и других шёл после уроков по коридору к фойе. Вдруг с противоположного конца коридора они услышали крики и заметили там возню. Они побежали туда. Там разыгралась сцена, о которой долго потом помнили в Спецлицее. Вурдимен-уборщик пытался отобрать какую-то вещь у лицеиста-ихтифрогмена, на вид — первокурсника. — Это моё, мне это дал отец! — слышались крики. — А я вам говорю, что это запрещено, — возражал вурдимен. Эйрент и его друзья подошли ближе, и по блеску мелькавшего лезвия узнали в вещи обыкновенный перочинный ножик, который имелся у половины лицеистов. Эти ножики они использовали по-разному; были случаи, что кто-то даже ухитрялся открывать замочную скважину своей комнаты, если забывали вовремя взять ключ. — Кто вам это сказал? — вмешался, не в силах сдерживаться, Эйрент. Друзья изумлённо посмотрели на него, посмевшего перечить персоналу. — Так написано в правилах, — как ни в чём ни бывало, отозвался вурдимен. Первокурсник стоял, широко распахнутыми глазами рассматривал своего неожиданного спасителя. — В правилах написано, — процитировал Эйрент, сам поразившись твёрдости своего тона, — «в Спецлицее запрещено иметь холодное оружие длиной больше ладони, как то: кинжалы и мечи, за исключением учебных деревянных мечей. Глава десятая, пункт пятый». Вам понятно, что перочинный нож не относится к числу запрещённых в Спецлицее предметов? — Как ты разговариваешь со старшими, сопляк? — загремел вурдимен. — Оставьте ученика в покое и займитесь своими делами, — таким же спокойным голосом парировал Эйрент. — Только преподаватели и дирекция Спецлицея имеют право делать замечания ученикам. Это тоже написано в правилах. Глава первая, пункт четвёртый. — Ты у меня сейчас получишь, молокосос! — рявкнул вурдимен, вскидывая руки. Первокурсник испуганно пискнул и, что было сил, рванул из коридора. Довольно узкое пространство коридора озарило ярким синим светом нездешнее сияние, чем-то похожее на уличное освещение. Рванувшись из раскрытых ладоней вурдимена, оно коснулось скамеек по бокам коридора, и те, словно подхваченные морской волной, оказались раскиданы по сторонам. — Бегите! — запоздало крикнул Эйрент друзьям, но тех не надо было упрашивать, краем глаза он увидел, как они с криками ужаса убежали прочь. Эйрент в свою очередь вскинул руки, собираясь сделать то же самое, но вдруг услышал за спиной невесть откуда взявшегося господина Хилмиста: — Не смей, Эйрент! Ты не сможешь этого сделать. Уходи! — Господин Хилмист! — обрадовался Эйрент, но, тем не менее, послушно отбежал на безопасное расстояние. А посмотреть было на что. Господин Хилмист поднял посох, который Эйрент не раз видел на занятиях и направил на вурдимена. И тут Эйренту стало по-настоящему страшно. Он отбежал в сторону и закрыл ладонями глаза. — Не трогай учеников! — звучно раздался голос господина Хилмиста. Из светло-голубого камня на верхушке посоха вырвался узкий луч белого света, который достиг вурдимена, продолжавшего посылать руками тот же странный синий свет. На глазах заворожённо, но и с ужасом, наблюдавшего за всем этим Эйрента вурдимен истошно заорал, схватился за горло, затем рухнул на пол и замер неподвижно. — Пойдём, — господин Хилмист взял за руку своего ученика, а тот безропотно позволил увести себя прочь. — Он… умер? — неожиданно для самого себя детским голосом спросил Эйрент, когда они очутились в фойе. — Нет, что ты! Он всего лишь погрузился в глубокое беспамятство. — А… что всё это было? — Тебе, Эйрент, выпало наблюдать за магическим поединком, — терпеливо объяснил господин Хилмист. — Этот человек — маг, причём из тёмных, а вот почему он пробрался работать у вас в Спецлицее, надо ещё выяснить. Только пообещай мне одну вещь. — Какую? — Ни под каким видом не рассказывай своим друзьям-ученикам о том, что ты только что видел. Тебе придётся сказать лишь, что… Ах, и это не стоит тебе говорить. Лучше скажи, что испугался и быстро ушёл прочь. — Но почему? — Потому что этот случай будет обсуждаться исключительно дирекцией Спецлицея, Спецгимназии и нашей магической школой. Я сам доложу дирекции Спецлицея о сегодняшнем случае. — А школу не закроют, господин Хилмист? — испугался Эйрент внезапной мысли, когда они уже вышли на улицу. — Нет, что ты? — улыбнулся тот. — Думаю, составят новые правила взаимодействия нашей школы и ваших учебных заведений. А может, внесут изменения в старые. И ещё хочу тебя спросить. Ты что, на самом деле собрался сразиться с этим типом? — Ну да, — ответил Эйрент, и ему вдруг стало стыдно признаться в этом. — Думал, если я буду делать, как тот, то у меня получится… Господин Хилмист заглянул ему в глаза. — Запомни, Эйрент. Ты ещё не маг, далеко ещё не маг. Тебе ещё многому надо научиться, прежде чем свободно колдовать, а тем более участвовать в магических поединках. Ты меня понял? — Да, господин Хилмист, понял. — Хорошо. А теперь иди и готовься к занятиям, и тем, и другим. Завтра я жду тебя на уроке. И они расстались — Эйрент направился в жилой корпус, а господин Хилмист — в дом, где жили преподаватели всех работавших здесь учебных заведений.