Ее высочество любовь

Любовь слышится в голосе раньше, чем угадывается во взгляде. (Оноре де Бальзак)

Еще месяц проторчав в больнице, наконец, возвращаюсь к остальным в общежитие. Атмосфера была максимально приближена к домашней, все друг у друга постоянно спрашивали, все ли в порядке и нужна ли помощь, носились с нами тремя как с писаными торбами. За лидером по пятам таскался Канин, вечно имея при себе обезболивающие и бутылку минералки, он же, разумеется, на время перенял часть обязанностей хёна: будил вышедшую «на работу» часть группы, улаживал с менеджером все заминки, приставил ко мне и Хичолю сиделок. Справедливости ради стоит отметить, что добровольцу Хани порядком доставалось в эти дни. Хиним, поведение которого еще до аварии оставляло желать лучшего, сейчас вел себя как беременная женщина. Хангену приходилось наматывать километры, чтобы удовлетворить каждую прихоть Реллы, а Чоль периодически устраивал истерики, говоря, что китаец бросает его одного надолго, да и вообще не любит. Я искренне позавидовал его терпению: все время находиться в рабстве у Хичоля и выносить его постоянные жалобы и необоснованные обвинения. Хиним, хён тебя безумно любит, не иначе! Мне достался временно отстраненный от работы Рёук. Он не кидался исполнять любое мое желание, подобно хёну, однако по первой просьбе готовил все, что я попрошу. Итак, стараниями вечного макнэ уже через неделю мое, и не только мое, состояние значительно улучшилось. Каждое блюдо он согласовывал с лечащим врачом, и теперь, благодаря ему, я мог начинать репетиции, в тайне от остальных, разумеется. Предчувствие перемен меня действительно не обмануло. Во время одного из ужинов Канин, вернувшийся с очередной летучки, приводит странного парня с чемоданами. Действительно высокий рост, ярко-красные волосы, большой выделяющийся нос... Все были в недоумении до тех пор, пока гость не представился и Енот не принялся вдаваться в объяснения. — В связи с недавним происшествием, продюсеры решили создать еще одну подгруппу, которая будет ориентирована на китайских поклонников. – теперь становится понятно, что здесь делает этот парень. — Чжоу Ми, — на всякий случай указывает на новенького. – и Ханген хён составляют основу. Нужны еще несколько человек, желательно танцоры. Переглянувшись, ЫнХе быстро соглашаются. Эту идею так же поддержали и Рёук, которому я, очевидно, успел поднадоесть, и Шивон, и Сонмин, немного знакомый с иностранной культурой. Моя рука взметнулась вверх. Не знаю, какое оправдание этому поступку придумала голова, но вот сердце отчетливо твердило, что потом пожалею, если не последую за Сонмином. — Отлично. – продолжает Канин, не замечая или намеренно игнорируя тяжелый вздох Рёука. – С завтрашнего дня начнутся репетиции, подробности вам объяснят на месте. А! И еще, — быстро обводит взглядом всех присутствующих, что-то прикидывая в уме. – Мини, Кю, на время Чжоу Ми остановится у вас. Я хотел уже открыть рот, чтобы отказаться от неожиданного гостя, но добродушный Тыковка с радостью соглашается приютить китайца. После ужина, большая часть группы разбрелась по комнатам, предоставив гостиную Хангену и Хичолю. Очевидно, Релла со своим любимым просто так расставаться не собирался – звуки работающего телевизора раздавались даже далеко за полночь. Мы же втроем отправились распаковывать чемоданы нового товарища. Пока хёны, Мими оказался старше меня, освобождали в шкафу место для вещей, болтая, неплохо сдружились. Валяясь на кровати, я много почерпнул из их разговора. Оказывается, так называемый «Мандарин» был давно уже в проекте, и Чжоу Ми довольно долго готовился присоединиться к нам. Так же было рассказано о том, что ожидало нас завтра — запись первого сингла. А компания действительно хорошо подготовилась. После того, как с размещением было покончено, подошло время отправляться ко сну; и прежде, чем начали выяснять, где китаец спать будет, я предлагаю свою кровать. Сначала он отказывается, ссылаясь на мое до конца неокрепшее здоровье, но я упорно продолжаю настаивать. Наконец, все соглашаются. Было ли решение правильным? Задаю себе этот вопрос, подпирая стену лбом и коленками — китаец худой только с виду. И почему я так уперся? Страшно ведь не люблю тесноту. Но перспектива того, он окажется в одной кровати с Мином, еще больше меня не устраивала. *** Пробуждение далось нелегко. Помимо ставшей уже привычной головной боли, утру добрым мешало стать затекшее тело. Оказывается, я спал, не меняя позы. Завтрак прошел как-то спонтанно, из-за проспавшего Вуки готовили китайцы, Ми готовит, кстати, неплохо, опять же из-за макнэ трапеза затянулась, и мы почти опоздали. По дороге Ханген и Чжоу Ми, этот парень располагает к себе все больше и больше, сотню раз спели ту самую песню, которую мы должны записывать, поэтому подъехав к студии, мы примерно представляли, что нас ожидает. Уже на месте менеджер объявил, что этот сингл пробный, поэтому не страшно, если без соответствующей подготовки идеальной композиции не получится, однако все участники прикладывали все силы для лучшего результата. Первый час потратили на пересказ текста песни. Второй ушел на то, чтобы распределить строчки между мемберами, хоть нас сейчас и не тринадцать, сделать это было все равно сложно. Во время третьего китайские хёны помогали разобраться каждому с сольной частью. Когда пришла моя очередь, оба «учителя» занимали лавочку, восполняя нервное истощение, потому мне и позволили попробовать спеть самостоятельно. Мне каким-то чудом удалось запомнить не только текст, но и перевод, отчего получилось очень выразительно. «Твоя доброта – освещающий мой путь свет, Твоя искренность — вот лучшее лекарство от страданий. Пройти рядом с тобой возможно сотни бед, Если в конце пути нас счастье ожидает.» Я закрываю глаза, и могу почувствовать чью-то теплую ладонь, хотя никого внутри комнаты быть не может. Ощущаю как губы произвольно разъезжаются в улыбке, и теплота в груди предстает перед глазами розовым светом. Все, если не были поражены, то впечатлились точно. Ханген одобрительно кивал, значит второй раз петь не придется. За мной пробовать свои силы отправился Шивон. А я, никак не избавившись от этого чувства легкости, не замечаю, как большая ладонь ложится на плечо. -Куйсянь, — я не сразу понял, что это ко мне обращаются. – Не знаю, услышал ли ты, но твоя часть звучала как признание в любви к Сонмину. — А?