Огонь Земли

932 цикл, 1 день малого Василиска Феникса Масэра Сиятельный Рхан медленно и величественно свершал свой ежедневный путь по небосклону, принося на Арну обжигающий зной и жару. Все крупные растения еще в начале Времени Огня сбросили листья и теперь стояли голые и как будто неживые. Немногочисленные травы, за ночь пробившиеся из-под земли, еще на рассвете пожелтели и зачахли под жаркими лучами Рхан, и сейчас их полупрозрачные скелеты трепал заунывно стонущий ветер. Но вот ветер затих, опуская свои мертвые игрушки на землю, наступила тишина и жутковатый покой. Только воздух продолжал дрожать тусклым маревом, словно бы в страхе перед жестоким светилом. Но на древней Арене царила благодатная прохлада. Как бы ни ярился Рхан, как бы ни стремился проникнуть в здание через узкие стрельчатые окна, на территории, оберегаемой магами Воздуха, он был бессилен. И его косые лучи, неторопливо ползущие по трибунам, не могли причинить присутствующим вреда. А людей на Арене собралось много. Куда больше, чем обычно во время Сезона, ведь начинался последний день Соревнований. После него будет еще только Огненный бал, на котором Претенденты и выбирающие смогут последний раз пообщаться перед Церемонией Выбора, и наступит кульминация Сезона. Тот самый день, ради которого во Время Огня в Масэру и съезжаются молодые Высшие со всей Сариены. День, когда образуются брачные пары, когда Храм дает молодым благословение на счастливую семейную жизнь. Но все это произойдет только через несколько дней. Сейчас же завершалась соревновательная часть Сезона, и многих Высших сегодняшние бои волновали куда больше, чем все, что произойдет позже. Часть Претендентов уже завершила свое выступление в этом Сезоне, и теперь они собрались на трибунах, ожидая боев соперников. А выступали в этот день слабейшие и Чемпионы. Прозвучал горн, и на возвышающийся над ареной помост вышел распорядитель соревнований. Это был высокий сухопарый храмовник, один из немногих проживающих в Сариене выходцев с материка Иилан, владеющий редчайшим даром ― так называемым Гласом Богов. Он умел говорить тихо, не напрягая горла, но так, что его слышали все находящиеся на трибунах люди. ― Добрый день, уважаемые виры, синналы, сины, арасины и санэ, ― красивым низким голосом начал свою речь распорядитель. ― В этот прекрасный день мы рады приветствовать вас на Арене. Сегодня произойдет последний бой девятьсот тридцать второго Сезона, ― он сделал паузу, во время которой зрители на трибунах одобрительно затопали ногами и закричали. ― Мы надеемся, что этот Сезон был удачным для вас и что многие санэ после Церемонии Выбора обретут новый дом. Все вы, Претенденты этого Сезона, проявили за месяцы, что мы были вместе, мужество и упорство, благородство и силу. Вы дарили нам свое мастерство, и мы с удовольствием и гордостью наблюдали за вашими боями. Каждый из вас достоин лучшего, и я желаю тем, для кого этот Сезон станет последним, проявлять и дальше те прекрасные качества, что вы демонстрировали нам здесь. Тем же из вас, кто вернется на Арену в следующем цикле, мы желаем усовершенствовать свое мастерство, да сопутствует вам удача в будущем Сезоне, ― храмовник торжественно осенил трибуны знаком богов, и каждый из присутствовавших здесь Высших повторил его жест. Когда волнение среди зрителей поутихло, распорядитель продолжил: ― Откроют сегодняшний соревновательный день показательные бои Чемпионов. Затем сразятся те, кто был не слишком удачлив в этом Сезоне, и, наконец, мы увидим финальные бои Чемпионов, после которых на Арене останутся только двое ― те, кто будет сражаться за звание Победителя Сезона. Наградой сильнейшему, по традиции, станет Право Выбора. Итак, начинаем. Поприветствуем первую пару Чемпионов: санэ Ллантаррал и санэ Рруиллан. Трибуны взорвались приветственным ревом, и на арену вышли названные Чемпионы. Оба они были магами Воды, облаченными в схожие голубые трико. Оба высокие, мощные, с рельефной мускулатурой. Каждый из них был красив, и у каждого на трибунах были свои поклонники. Практически все Претенденты, собравшиеся в длинном, расположенном под трибунами помещении, приникли к выходящим на арену окнам. Здесь были те, кому сегодня только предстояло завершить Сезон последним боем. Но вместо того, чтобы готовиться к собственным сражениям, они любовались на Чемпионов. У каждого из них, как и у Высших на трибунах, был среди Чемпионов свой фаворит. Да и многие где-то в глубине души надеялись, что именно его Победитель выберет себе в пару. Хотя, конечно же, они понимали, что едва ли Чемпион будет искать мужа в нижней части турнирной таблицы. Прильнул к окну и Ллоэллин. Только он, в отличие от остальных Претендентов, смотрел не на арену, а на трибуны. Он надеялся еще хоть раз, хотя бы краешком глаза увидеть Энара. Та произошедшая два дня назад встреча произвела на него неизгладимое впечатление. Он даже решил, что это было самое яркое, самое прекрасное событие в его жизни. Ну или сравнимое по своей важности с первым исцелением. Ллоэллин не сомневался, что больше никогда не увидит Энара столь близко, не услышит его голоса, не почувствует прикосновения его сильных рук. Но одно то, что они все же встретились, придавало жизни Ллоэллина какой-то новый, особенный смысл. Словно это был знак, что чудеса случаются, что нужно только очень верить и ждать. И делать то, для чего ты сам чувствуешь себя предназначенным, чтобы произошедшее чудо не обесценилось. Чтобы ты сам понимал, что это посланная тебе богами награда. Да, Ллоэллин столько раз рассказывал Энэ в ее часовне о своей любви к Энару, что теперь не сомневался: она его услышала и преподнесла столь бесценный дар. Значит, его целительство принято ею благосклонно, и ему стоит по мере сил продолжать помогать людям. Могло показаться, что дар этот был жестокой насмешкой богини, что свести Ллоэллина с человеком, который был для него важнее воздуха, пищи, света, всего на короткий миг и снова разлучить их, уже навсегда, ― куда более жестоко, чем если бы они не встречались вовсе, и Энар оставался бы для него недостижимым идеалом, далекой мечтой. Но нет. Ллоэллин ни за что на свете не отверг бы этого дара. Он был благодарен за него. И хотя не отказался бы от новой встречи, даже в мыслях не роптал и не просил богиню о большем. Она и так одарила его щедрее, чем он когда-либо надеялся. Но все же упустить хоть и малейший, но шанс хотя бы издали увидеть Энара Ллоэллин не мог. Это было выше его сил. Да и это было бы проявлением неуважения к богине. Когда Боги дают людям шанс, грех этим шансом не пользоваться. Ведь Боги могут обидеться и перестать отвечать на мольбы. Помещение, выделенное готовящимся к Соревнованиям Претендентам, представляло собой длинный, идущий по кругу вдоль всей арены коридор. Где-то на уровне макушки Ллоэллина в этом коридоре располагались длинные узкие щели-окна, обращенные на арену. Для большинства Претендентов такое расположение окон было вполне комфортным, Ллоэллину же для того, чтобы увидеть в них хоть что-то, нужно было подниматься на кончики пальцев и держаться руками за стену, сохраняя шаткий баланс. Но желание увидеть Энара стоило затрачиваемых усилий. Стоило даже несмотря на то, что этого ему пока не удалось, ― щемящая в груди надежда и сама по себе была прекрасна. ― Ллоэллин! ― раздался у него за спиной родной, но так давно им не слышанный голос. Ллоэллин резко обернулся, пребольно стукнувшись локтем о стену, и увидел своего любимого старшего брата. ― Танналлиил! Ты?! Откуда ты здесь? ― он бросился к брату и обнял его, такого большого, родного, любимого. Танналлиил обнял его в ответ, приподнял над полом и закружил, совсем как маленького ребенка. ― А ты все такой же легкий, малыш. Сколько раз тебе говорил: ешь больше рафусовой каши! Ллоэллин счастливо засмеялся. Эти слова про кашу были таким неожиданным и теплым приветом из детства, когда Танналлиил буквально запихивал в своего худенького брата ужасно невкусную, но питательную кашу. Сам он ее, ясное дело, тогда не ел. ― А ты стал еще больше! Скоро в дверь не пролезешь, ― Танналлиил отпустил его, и Ллоэллину пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть брату в глаза. Удивительно, но за те пять циклов, что они не виделись, он совсем позабыл, насколько Танналлиил огромен. Выше и массивнее всех в Роду! ― Не пройду в дверь ― прорублю окно, ― зычно хохотнул тот. ― А ты и в воздуховод, небось, просочишься. ― Так все же, откуда ты здесь? ― Дому Ис-Мекар нужны новые наемники. Вот я и уговорил нашего капитана и старейшин рода взять меня с собой. Мы уже третий день, как в Масэре. Я еще в первый день малого Единорога тебя тут искал, но не нашел. ― А… Да, я был не на трибуне. ― А где? Ну-ка, скажи, ты что, продолжаешь прятаться от всех? ― Танналлиил окинул его внимательным взглядом, словно бы только сейчас замечая худобу и общую непристалую воину хрупкость. ― Да… Наслышан я о твоих поражениях на Арене. Сильно тебя другие Претенденты достают? ― Не очень, ― поморщился Ллоэллин. Конечно же, это было неправдой. Но к чему было беспокоить Танналлиила? Тем более что он, будучи наемником в чужом доме, все равно ничем не смог бы помочь. ― Я слышал, в этом Сезоне снова участвует Ирраил. Он не обижает тебя? ― Нет. Санэ Ирраил теперь Чемпион, ему не до меня. Он, наверное, уже и не помнит, кто я и как меня зовут. И слава Энэ! Танналлиил посмотрел на него недоверчиво. В тот Сезон, что был для него последним, а для Ллоэллина ― первым, Ирраил буквально не давал им проходу. Он на каждом шагу цеплялся к своему неуклюжему и слабому ровеснику и по несколько раз на дню сходился в драке с его защитником. И уже тогда санэ Ирраил не раз выходил победителем из этих схваток. Неудивительно, что теперь он стал Чемпионом. И Ллоэллин был практически уверен, что Победителем этого Сезона станет тоже он. ― Точно? Что-то не верится. Уж слишком он был неравнодушен к тебе пять циклов назад. Смотри, станет Ирраил Победителем, как бы не выбрал тебя. Что тогда будешь делать? ― Соглашусь, конечно, ― рассмеялся Ллоэллин, уверенный, что брат шутит. Если уж за столько Сезонов его никто не выбрал, то не произойдет этого и сейчас. И уж тем более смешно думать, что на него может обратить внимание блистательный Чемпион-Победитель. Но Танналлиил отчего-то был серьезен. Он смотрел внимательно и немного печально. И от этой его грусти Ллоэллину сделалось не по себе, так что он поспешил сменить тему разговора: ― А ты-то как? Мы столько циклов не виделись! Расскажи, как тебе живется на новом месте. ― Хорошо. Тебе когда на Арену? Через пять боев? Пойдем пока на трибуну, там и поговорим. Они прошли на трибуну и устроились прямо на ступеньках лестницы: свободных мест в этот день не было. Танналлиил начал свой рассказ о жизни в новом доме. Он говорил о том, какая дружная сложилась у них компания наемников, о представителях Рода и о сражениях с Тварями. Рассказал, как в последний месяц Левиафана в поместье Ис-Мекар неожиданно нагрянула целая стая голодных вограм, и в сражении с ними погибло четверо его друзей-наемников. На какое-то время между ними повисла тишина. Танналлиил задумался о чем-то своем, вспоминая друзей. Молчал и Ллоэллин, отдавая дань уважения незнакомым ему товарищам брата. Между тем, на арене закончился бой уже третьей пары Чемпионов, и на помост снова вышел распорядитель соревнований. ― Поприветствуем санэ Ирраила и санэ Сиоммала, ― объявил он последнюю пару Чемпионов, и трибуны буквально взорвались топотом и криками. Ллоэллин до этого не прислушивался к гомону зрителей, но тут и ему стало ясно, что выходит всеобщий любимец ― Ирраил. Первый раз за то время, что они с Танналлиилом просидели на трибунах, Ллоэллин перевел взгляд на арену. Там, посреди большой округлой площадки, стояли двое. Соперник Ирраила был выше него и шире в плечах, но отнюдь не казался более опасным. Ему явно не хватало той мощной энергетики, той явственной силы, что излучал Ирраил. Неожиданно Ллоэллину пришло в голову, что его бывший недруг похож на виденных на картинках тигар ― одних из самых опасных и агрессивных Тварей. Он был так же поджар, худощав и смертельно опасен. И хотя Ллоэллин не особо присматривался в этом Сезоне к другим Чемпионам, он был уверен, что у мощного санэ Сиоммала против Ирраила нет шансов. Только не после того, как тот целых пять циклов оттачивал свое воинское мастерство на Тварях. Распорядитель дал сигнал к началу сражения, и Чемпионы закружили по арене. Это был показательный бой, а не настоящий, так что каждый из воинов старался не столько достать противника, сколько продемонстрировать зрителям свое искусство в обращении с магией и мечом. Вот санэ Сиоммал вызвал огромный водяной молот, и Ллоэллин содрогнулся от ужаса, представив себя на месте его противника ― магии Воды столь высокого уровня он ничего противопоставить бы не смог. Но, к счастью, те, с кем он обычно сражался, и не обладали подобной силой. Пропущенный удар водяного молота, насколько Ллоэллин слышал, дробил кости и раздавливал мышцы. Его крайне редко использовали на Арене, ведь нужно было обладать огромным мастерством, чтобы суметь не только вызвать его, но и остановить в случае ошибки соперника. Санэ Ирраил же отразил молот с пугающей легкостью. И тут же, не дав противнику собраться, создал из воды гибкую тонкую плеть. Она красиво заискрилась, попав в косой луч с любопытством заглядывающего в окна Рхан. Плеть извивалась и танцевала вокруг санэ Сиоммала угрожающе-прекрасный танец. И несколько па ему пришлось протанцевать вместе с ней, уворачиваясь, собираясь с силами для контрудара. Толщи воды над ареной встречались и разлетались мириадами брызг. В воздухе ощутимо запахло озоном, и кто-то из дежуривших храмовников срочно очистил воздух от накопившейся в нем водяной взвеси. Ллоэллин посмотрел на сидевшего рядом брата. Ему так хотелось пообщаться с ним побольше! Любой, даже самый незатейливый разговор с Танналлиилом был для него куда интереснее самого сложного и красивого боя. Да и вообще… Он слишком часто за последнее время видел подобные сражения. Может, конечно, и не настолько эффектные, но Ллоэллин давно уже перерос свой интерес к показательным выступлениям Чемпионов. Помнится, только в первые два или три Сезона он смотрел на них с тем же немым восхищением, что и большинство присутствующих на Арене Высших. Затем они стали казаться ему скучными и бессмысленными. Хотя в боях с Тварями он никогда не участвовал, все же понимал, что подобная показуха там абсолютно неуместна. Однако Танналлиил казался по-настоящему увлеченным происходящим на арене. Он так внимательно следил за текущим боем, словно бы готовился выйти сражаться против одного из его участников. И Ллоэллин догадывался, против кого именно. Но даже тогда, пять циклов назад, когда Ирраил был неопытным, юным дебютантом, он уже побеждал Танналлиила. Что уж говорить о Чемпионе, ставшем за эти циклы настоящим мастером боя? Ирраил, между тем, совершил обманный маневр и подошел к противнику на расстояние меча. Он закружил вокруг менее ловкого санэ Сиоммала, и Ллоэллину снова пришло на ум сравнение с тигарой. Ирраил казался вездесущим и неуловимым. Его тонкие парные клинки выписывали невероятные по своей сложности фигуры вокруг более тяжелого меча противника. И тут всем присутствующим на Арене стало окончательно ясно, что будь этот бой настоящим, победитель уже был бы определен. Неожиданно для самого себя, Ллоэллин подумал, что если бы пять циклов назад Ирраил не устроил ему травлю, не показал бы, сколь изощренно жестоким он может быть, сейчас бы он ему даже нравился. Да что там! Он и так, несмотря ни на что, из всех Чемпионов болел именно за него. Ллоэллин поерзал на ступеньке и еще раз скосил взгляд на брата. Интересно все же, о чем он думает, глядя на своего давнего недруга? Главное, чтобы не вздумал искать новых ссор. Танналлиил ведь, несмотря на свои рост и силу, никогда не был столь виртуозен, как сейчас Ирраил. Да и большинству присутствующих на Арене такое мастерство недоступно. А вот Энар был сильней. При мысли о капитане Хранителей Ллоэллин почувствовал, как приятное тепло разливается по телу. Казалось бы, он был совершенно не причастен к доблестным подвигам Энара, но испытывал за них необъяснимую гордость. Хотя, почему необъяснимую? За те долгие циклы, что он мечтал об Энаре, он настолько привык считать его своим, что уже и не мог иначе. Ллоэллин внимательно оглядел трибуны. И тут же увидел Его, свое прекрасное божество. Энар сидел рядом с двумя Хранителями в окружении уже выступивших Чемпионов и еще нескольких Претендентов. Взгляд его был обращен на арену. ― О, Танналлиил, вот ты где! А я тебя везде ищу, ― раздался сверху чей-то голос, и к ним подошел воин, также как и брат Ллоэллина одетый в форму наемника дома Ис-Мекар. ― Ты уже слышал, кто будет выбирать в этом Сезоне? ― Кто? ― без особого интереса спросил Танналлиил. Ллоэллин удивленно перевел взгляд с брата на его друга. Тот ведь тоже наемник, а ведет себя как юный Претендент, сплетничающий о наделенных правом выбора Высших. ― Сам вир Имерта! И знаешь, кого он, говорят, выбрал? ― Кого? Этот же вопрос мысленно прокричал и Ллоэллин. Несмотря на то, что их встреча произошла на Арене, он и не думал, что Энар был тут по делу. Что он может выбирать. Так что известие произвело на него эффект удара водяного молота: как будто все кости и мышцы в его теле разом обмякли, и даже если бы сейчас пришлось спасаться бегством, Ллоэллин не смог бы подняться на ноги. Все-таки одно дело знать, что Энар ― не его. И совсем другое ― понимать, что он станет чьим-то. Что кто-то чужой, наверняка не способный любить его так, как любит он, Ллоэллин, будет введен в дом Имерта, будет ночами ласкать Энара в постели, а днями ждать возвращения с тяжелых походов. Коротать с ним долгие тихие вечера, растить общего ребенка… ― Санэ Ирраила. Представляешь, какая будет пара? Капитан Хранителей и Чемпион! Ирраил?! Как ― Ирраил? Прежде, чем он услышал это имя, Ллоэллин и не думал, что ему будет небезразлично, кто станет супругом капитана Хранителей. Ведь казалось бы, при любом выборе Энара Ллоэллину должно быть одинаково плохо. Но нет. Осознание того, что всем другим Претендентам Энар предпочел именно Ирраила ― его полную противоположность и давнего обидчика ― придавало происходящему какую-то особенную горечь. Будто его давняя мечта об Энаре не просто покидала его, а глумливо смеялась напоследок, топча разбитое сердце. Как если бы его намеренно предали. Словно воздвигнутый в сердце храм любви к Энару осквернили дикие варвары-Низшие. Умом Ллоэллин понимал, что Энар ему ничего не должен, что они даже не знакомы, а все его мечты ― лишь ничем не оправданная глупость. Но от этого не становилось менее больно. Скорее наоборот. Сейчас он вдруг резко ощутил себя абсолютно никчемным, одиноким в этом огромном мире. Как будто он был воздушным шариком, из которого резко спустили воздух, и вместо красивой яркой игрушки остался безобразный склизкий ошметок. Пожалуй, сейчас впервые в жизни Ллоэллин понял тех магов Земли, что уходили в Свободные земли. Им действительно не для чего и не для кого было жить. Как и ему сейчас. Какая злая ирония судьбы! Всего пару минут назад он почти восхищался мастерски сражающимся на арене санэ Ирраилом. Теперь же получается, что именно этот человек мимоходом, даже сам того не зная, рушит его жизнь. А ведь он с его беспричинной озлобленностью, возможно, был бы этому даже рад. Рад добить презираемого и когда-то с удовольствием унижаемого им человека. Ллоэллин посмотрел на Энара. Глаза его заволокло пеленой непролитых слез, а в груди все болезненно сжалось. Это был взгляд-прощание. Последнее «прости» боготворимому им долгие годы кумиру. Странно… Ведь Энар и раньше был женат. У него был сын, и Ллоэллин об этом прекрасно знал, но это нисколько не мешало ему предаваться мечтам о несбыточном. Так почему же сейчас появилось это жуткое ощущение конца, какой-то страшной непоправимости? Ллоэллин этого не понимал. Да и не мог анализировать сейчас собственные мысли и чувства. Ему просто было больно. Больно и отчего-то страшно. ― Ллоэллин! ― услышал он настойчивый голос брата. Судя по его встревоженному тону и лицу, звал он его уже не в первый раз. ― Что? ― спросил он, удивляясь тому, что все еще может говорить. Пустота ведь не разговаривает, а Ллоэллин сейчас чувствовал себя засасываемым изначальной вселенской Пустотой. ― Тебе не пора готовиться к бою? Твой выход ― следующий. ― А. Да. Я пойду, ― он встал и медленно, как тяжело раненный, побрел назад к выходу на арену. Ему не нужно было готовиться к бою: разминайся не разминайся, он все равно здесь слабее всех. Одет он уже был для боя, а его короткий легкий меч ждал своего хозяина в оружейной. А интересно, умей он хорошо сражаться, выбрал бы его тогда Энар? Ведь в его взгляде при их встрече не было отвращения. Только удивление и, как напрасно тешил себя надеждой Ллоэллин, интерес. Так что, получается, он сам упустил свою любовь? Сам! Плохо старался, недостаточно внимания и желания уделял тренировкам. У него не получалось, а он и сдался. Трус! Тряпка! Слабак! Правильно его травят остальные Претенденты: нечего такому ничтожеству, как он, делать среди них. Не задумываясь о своих действиях, Ллоэллин подошел к оружейной и взял свой клинок. При этом он столкнулся с компанией юных Претендентов, и те, по обыкновению, произнесли в его адрес что-то оскорбительное и сильно толкнули к стене. Но он этого даже не заметил ― слишком сосредоточен был на зияющей в сердце свежей ране, чтобы обращать внимание на что-либо еще. Помощник распорядителя подал знак, что Ллоэллину пора на арену. Даже не посмотрев, кто именно достался ему в противники, он пошел на выход. ― Удачи, ― услышал он голос брата, когда ему оставалось всего пара шагов до массивной, перекрывающей путь на арену решетки. Танналлиил стремительно подошел к нему, крепко обнял и осенил его знаком богов. ― Давай, покажи им всем напоследок. Ты можешь, я знаю. Может? Ничего он не может! Он ― трус и ничтожество, упустивший свою любовь. А теперь уже все бессмысленно. Его все равно никто не выберет ― ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Это его последний Сезон и последний бой. Осталось пережить его, и эта страшная полоса в его жизни закончится. А что начнется другая, еще более страшная, ― неважно. Не в силах смотреть брату в глаза, Ллоэллин опустил взгляд и выскользнул из его объятий. О Энэ, за что ты так жестока к своему верному сыну?! Почему единственный любящий его человек обязательно должен быть сейчас здесь?! Единственный любящий и оба любимых. Ллоэллин вышел на арену, и его оглушили привычно раздавшиеся с трибун смех, свист и насмешки. Он опустил взгляд, стыдясь своей репутации и неумелости как никогда раньше. Прежде он всегда переживал это один, и оскорбления его не слишком-то задевали. Теперь же… Ллоэллин представил себе, каково было слышать все это брату, и ему захотелось немедленно самому превратиться в землю под ногами. Ее, конечно, тоже топчут, и она принимает это так же безропотно, как и сам Ллоэллин. Такая уж у них с богиней участь ― терпеть и прощать. Но Танналлиил-то Водный! Ему-то за что терпеть унижение?! А! Все равно его жизнь закончена. Но ради брата, как прощальный дар своей любви к Энару, он должен победить. Хоть раз в жизни. И Ллоэллин поднял взгляд на соперника. Это был такой же неловкий, как он сам, мальчик четырнадцати циклов. Отнюдь не тот противник, победить которого было бы приятно и почетно. Зато ― реально. Значит, такова воля Энэ. Не его вина, что дарить мальчику победу он не станет. Хотя уже не раз бывало, что он специально уступал слабым новичкам: им нужнее, у них еще есть хоть какие-то шансы найти себе место в жизни. Предельно сосредоточившись, ждал Ллоэллин команды к началу боя. И как только она последовала, успел напасть первым. Он использовал самое сложное из доступных ему заклинаний: взвинтил в воздух лежавшую на арене пыль, закручивая ее непрозрачными вихрями, стремясь ослепить и дезориентировать противника. Увы, он слишком давно не практиковался в столь сложной магии, и завеса получилась недостаточно плотной, а вихри ― совсем слабыми. Ну да, он же не маг Воздуха, чтобы творить подобное с легкостью. Но и его соперник не был силен. Вместо того, чтобы сразу произнести контрзаклинание или сделать в ответ что-то свое, он, замешкавшись, отшатнулся. Как же пожалел в этот момент Ллоэллин, что его меч все еще был в ножнах! Держи он его в руках, и бой бы уже был выигран. Но, увы, тех секунд, которые понадобились ему, чтобы обнажить клинок, сопернику хватило для ответного удара. На Ллоэллина отвесной стеной хлынул дождь, и ему пришлось тратить и без того малые магические силы на то, чтобы установить между собой и потоком земляной щит. Щит этот встречался с водой и грязевым потоком рушился на землю. Ллоэллин никогда так прежде не делал, но тут на него снизошло озарение, и он направил грязевую лавину на противника. Тому пришлось немедленно прекратить атаку и отступить. Ллоэллин последовал за ним с мечом наготове. Как бы он хотел сейчас уметь вызывать в земле трещины или заставлять ее вставать дыбом. Он видел подобное лишь однажды, еще до своего первого Сезона, но запомнил навсегда. То было показательное выступление храмовых воинов, и они в своем бою использовали магию всех четырех стихий. Даже Земля в их исполнении была мощной разрушительной силой. Но, увы, обычных магов Земли такому не учили. Так что Ллоэллину ничего не оставалось, как напасть на соперника с мечом. И вот тут его поджидал крайне неприятный сюрприз. Слабый и неумелый в обращении с магией, противник оказался весьма неплохим мечником. Уж точно намного превосходящим Ллоэллина. И что самое плохое ― тот понял, что Ллоэллин в фехтовании не силен, и не давал ему разорвать дистанцию на достаточно большое для продолжения магической дуэли расстояние. И все-таки каким-то чудом он держался, отражая выпады, половину из которых в обычном бою пропустил бы. Но это был не обычный бой. Бой-прощание. Бой на победу. И Ллоэллин держался. Стиснув зубы, через «не могу» и «не умею», через боль в запястьях и в плечах. И в какой-то момент напор соперника ослаб. Ллоэллин тут же отскочил назад и направил на него новый поток пыли. Его соперник растерялся и пошатнулся. Ллоэллин тут же бросился вперед, намереваясь приставить меч к груди раскрывшегося соперника. Шаг, еще один. Уже видно, что мальчик ничего не успевает сделать для защиты. Вот оно, торжество победы! Горько-сладкое, незнакомое ему прежде чувство. Но видимо боги не хотели побед Ллоэллина. И они сделали все, чтобы он не победил и в этот раз. Ведь иначе как божественным вмешательством то, что произошло дальше, не объяснить. Ллоэллин вдруг резко, на ровном месте, споткнулся и неуклюже рухнул вниз. Прямо к ногам уже практически побежденного им противника. Тому оставалось только наклониться и приставить меч к горлу лежачего. Бой был закончен. Ллоэллин снова проиграл. Нужно было вставать и уходить с арены, но у него не было на это сил. Он лежал и смотрел в потолок, на древние своды Арены, и чувствовал, что сейчас разрыдается. По-детски, взахлеб, так, как, думал, давно уже разучился. Расплачется от обиды и несправедливости произошедшего. Ведь он выигрывал! Впервые в жизни выигрывал у соперника сильнее него. И эта победа, опять же впервые, была для него так важна! ― Ты в порядке? ― ошарашенный неожиданным триумфом противник склонился над Ллоэллином и обеспокоено заглянул ему в лицо. ― Да. Все нормально, ― вымученно улыбнулся Ллоэллин и тут же почувствовал, как крупная слеза поползла по его щеке. Он заморгал часто-часто: не хватало еще разреветься на виду у этого мальчика! У него вон у самого глаза на мокром месте, и губы как-то подозрительно подрагивают. ― Не переживай ты так. ― Но ведь ты был сильнее, ― прошептал мальчик, и Ллоэллин увидел в нем самого себя шестью циклами ранее. Он тогда тоже выиграл у споткнувшегося противника, и также переживал, считая ту свою победу незаслуженной. Ну вот и расплата. Все возвращается на круги своя. Значит, так оно и должно было быть. Его последний и единственный долг Арене отдан. ― Нет. Я упал, ты победил. Ты сильнее. Поздравляю, ― он еще раз улыбнулся, хотя хотелось от отчаяния взвыть и, наконец, поднялся. ― Пойдем. Они вернулись в помещение за ареной. Там царили толкотня и необычное оживление. Но не успел Ллоэллин удивиться такой толчее, как увидел ее причину: Чемпионы. И сам санэ Ирраил. Они стояли буквально в нескольких шагах от выхода на арену и что-то бурно обсуждали. Ирраил… Ллоэллин застыл, заворожено глядя на того, кто уже совсем скоро будет счастлив его счастьем. Ирраил был прекрасен. Высокий, сильный, пользующийся популярностью у Высших всех возрастов. Он и в самом деле был идеальной парой для легендарного капитана Хранителей. Они наверняка войдут не в одни летописи, и будущие поколения будут восхищаться их таким правильным счастьем. Тут Ирраил посмотрел в сторону Ллоэллина, и в его глазах отразилось узнавание. Все в груди Ллоэллина сжалось: это был первый раз за Сезон, когда Ирраил обратил на него внимание. О Энэ, нет! Вот только его издевательств сейчас и не хватало! Но вместо того, чтобы произнести что-то оскорбительное, Ирраил поприветствовал его легким кивком и ободряюще улыбнулся. Ллоэллин уставился на него во все глаза, не веря происходящему и не отвечая на приветствие. Что?! Ирраил с ним поздоровался?! Улыбнулся ему?! Какое изощренное издевательство! Непонятно почему, но Ллоэллин почувствовал, что на глаза его снова наворачиваются слезы. Он резко отвернулся и увидел спешащего к нему брата. Ну нет! Разговаривать с Танналлиилом он был не готов. И Ллоэллин, как бы глупо это ни выглядело, бросился бежать прочь. Он был уже в своем любимом пустынном коридоре, том самом, где так недавно и столь давно произошла его встреча с Энаром, когда Танналлиил его нагнал. ― Ллоэллин! ― брат схватил его за плечо и резко развернул к себе. Но вместо того, чтобы что-то сказать, просто заглянул в глаза и крепко обнял. Несколько минут они так и стояли, прижавшись друг к другу. Ллоэллина била нервная дрожь, и он прилагал все возможные усилия, чтобы не разреветься. Танналлиил молча, успокаивающе гладил его по спине. ― Ну что ты, малыш, что ты. Все хорошо, ты держался просто прекрасно. Какая разница, что победу засчитали не тебе. Я все равно горжусь тобой. Для меня ты ― лучше всех. Я люблю тебя, малыш, и никому в обиду не дам. Это твой последний Сезон? Ничего, продержись еще только пару циклов. Мое положение в доме Ис-Мекар станет устойчивее, и мне наверняка разрешат перевезти тебя к себе. Потерпи немножко, и мы снова будем вместе. Ты и я. И никто нам больше не нужен. Ну же, малыш, улыбнись. Ллоэллин улыбнулся и тут же почувствовал, как горячая слеза покатилась по его щеке. То, о чем говорил Танналлиил, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Во всяком случае, правдой его жизни. ― Какая трогательная сцена, ― словно бы в ответ на его мысли откуда-то сзади раздался голос Ирраила. Танналлиил резко обернулся, закрывая Ллоэллина собой. Но Ллоэллин все равно выглянул из-за его плеча. Он не понимал, что происходит. Почему в голосе Чемпиона, еще недавно дружелюбного, слышится такой яд и издевка? Почему на его губах играет жестокая сардоническая ухмылка, а глаза злобно сощурены? ― И что, тебя за каждое поражение так хвалят, а, малыш? ― в исполнении Ирраила ласковое прозвище звучало оскорблением. ― Не удивительно тогда, что ты даже меч в руках держать не умеешь. Или это ты специально? Любишь, когда тебя жалеют? Только вот что я тебе скажу, малыш. Ты жалок. И гордиться тебе нечем. Ничтожество, слабак и трус, не способный победить даже когда это у тебя случайно получается. Тебе надо было родиться Низшим, а не позорить своим существованием тех, кто волен общаться с Богами. Впрочем, ваша же богиня давно вам не отвечает. Не иначе, как стыдится своих ничтожных детей. ― Закрой свой поганый рот! ― опешивший было от нападок Ирраила взревел Танналлиил, сбрасывая руку Ллоэллина со своего предплечья и делая шаг вперед. ― Или что? Что ты мне сделаешь? Ты, любитель слабаков? Бросишься драться? Давай, я тебе охотно продемонстрирую, кто из нас двоих ― настоящий воин. И чем на самом деле нужно гордиться. ― Ну попробуй, ― Танналлиил встал в боевую позицию. ― Танналлиил, нет! Пожалуйста, не надо! ― Ллоэллин в ужасе смотрел на происходящее. Самый сильный его страх ― страх за брата ― накатил на него удушающей волной. Ну как он не понимает, что Ирраил его сейчас просто покалечит?! Или он не видел, что тот вытворял в показательном бою на арене?! ― Помолчи, малыш. Не мешай тем, кто, в отличие от тебя, умеет драться. Или считает, что умеет, ― оскалился Ирраил. ― Лучше подумай, способен ли ты хоть на что-нибудь в этой жизни. И можешь ли быть кому-то действительно нужен. Испустив громкое рычание, Танналлиил бросился на Чемпиона. Но тот, против ожиданий Ллоэллина, не воспользовался магией, не вытащил оружия, а подпустил разъяренного Танналлиила вплотную к себе. Завязалась рукопашная, до нелепого похожая на страстное объятие влюбленных. Всего пара мгновений, и Танналлиил уже навзничь лежал на полу, а Ирраил сидел на нем сверху, прижимая всем телом. ― Эй, малыш, полюбуйся на своего братца. Посмотри, как жалко выглядит поражение со стороны. ― Отпусти его! ― Да? А ты попробуй, заставь меня, ― зло рассмеялся Ирраил. Ллоэллин выхватил из ножен меч, который после боя забыл сдать в оружейную, и прыгнул на Чемпиона в отчаянной попытке оглушить его рукоятью меча по голове. Но тому не составило никакого труда отшвырнуть его прочь, не выпуская при этом из крепкого захвата Танналлиила. ― Ллоэллин, уйди. ― Нет, я не… ― Уйди! Пожалуйста, ― в голосе Танналлиила было что-то такое, отчего Ллоэллин, несмотря на сомнения, решил его все же послушаться. Да и… Ирраил ведь был прав. Он действительно ни на что не способное ничтожество. От него вечно одни неприятности. Они и драться-то начали из-за него. Наверное, без него Танналлиилу будет проще. ― Я через пять минут вернусь. И не один. А вот это был блеф. Ллоэллину просто некого было позвать на помощь. Но он искренне надеялся, что Ирраил этого не знает. Да и не станет же Чемпион убивать наемника! Такие проблемы даже ему ни к чему. А любые травмы брата Ллоэллин вылечит. И лучше ему самому в этот момент быть целым. Но, к удивлению Ллоэллина, ровно через пять минут его брат вернулся на трибуны. Никаких видимых повреждений на нем заметно не было. А что настроение у него после стычки с Ирраилом испортилось, было понятно. Проигрывать и в самом деле унизительно. Уж это-то Ллоэллин знал по себе. Да и все то, о чем говорил ему Ирраил, ему также было прекрасно известно. Он и в самом деле был никем, пустым местом. Он до конца своей жизни обречен ненавидеть самого себя за слабость и упущенную любовь. Но все же, несмотря ни на что, он готов жить дальше. Помогать тем, кто в нем нуждается. И надеяться, что Танналлиил все же сможет через пару циклов забрать его к себе. *** 932 цикл, 1 день малого Василиска Феникса. Масэра. ― Хорош мальчик, ничего не скажешь. Повезло тебе, Энар, что он именно в этом Сезоне решил снова попробовать себя. Остальные Чемпионы намного слабее. И не такие красавчики, ― глядя на показательный бой Ирраила, восхищался Ренал. Энар с друзьями и несколькими Чемпионами сидели на Арене в специально отведенной Хранителям ложе и смотрели заключительные бои Сезона. Собственно, эти сражения совершенно не были Энару интересны. Чемпионов он видел еще на тренировке, а смотреть на слабейших было откровенно скучно. Так что на самом деле Энар с друзьями были здесь только ради одного Претендента ― выбранного им в будущие супруги Ирраила. Накануне Энар много размышлял над своим выбором. И чем больше он думал, тем лучше понимал, что санэ Ирраил ему подходит идеально. Только вот от этой идеальности отчего-то становилось тоскливо. И сейчас Энар смотрел на своего избранника, а в недалеком будущем ― супруга, и вспоминал того прекрасного незнакомца, с которым они столкнулись в прошлый раз в пустынном коридоре. Кто он? Чей? Здесь ли сейчас? Эти вопросы занимали Энара куда больше впечатляющего боя Ирраила. Да, Чемпион был, безусловно, красив, силен, интересен. Но стоило Энару закрыть глаза, и перед его мысленным взором появлялся тот хрупкий мальчик. Ренал с Конолом что-то говорили по поводу идущего на арене боя, кажется, он даже вполне осмысленно им отвечал, но сам в это время выискивал на трибуне пленившего его воображение незнакомца. На какой-то миг ему показалось, что он видит желанное лицо на трибуне напротив. Но нет, это кто-то из Претендентов спешил к своему выходу. Закончились показательные бои Чемпионов. На арену начали выходить главные неудачники Сезона. На ближайшие несколько часов с трибун можно было уйти. ― Энар, а ты уже сделал ему предложение? А то смотри, выиграет он последние бои, станет Победителем, и уплывет твое счастье. Он тогда сам будет выбирать. ― Что? А, да. Нужно поговорить с санэ Ирраилом, чтобы он не выигрывал последнее сражение. Энар встал и уже собрался было выйти из ложи, как его взгляд случайно скользнул по арене. Скользнул и тут же вернулся, со всем возможным вниманием сосредоточившись на облаченной в коричневое трико тонкой фигуре. Невероятно, но это был он, его незнакомец. Он был Претендентом! Не веря собственному счастью, смотрел Энар на пленившего его душу и сердце мага Земли. Он был так же прекрасен, как и в прошлую их встречу. Только теперь во всем его облике сквозили печаль и отчаяние. То, как он дрался, совершенно не умея этого делать, напоминало сражение за собственную жизнь, а не ритуальную дуэль на Арене. Но, увы, даже это отчаяние не придавало ему достаточных сил, чтобы хотя бы казаться приличным воином. Нет, воином он был никудышным. Но ему это было и не нужно. Он был слишком чистым, хрупким, совершенным, чтобы соприкасаться с грязью битв. Его хотелось оберегать от всего плохого. И раз он пока был ничей, оберегать и защищать его будет Энар. Он прогонит из этих прекрасных глаз горе, что бы его ни вызвало, и вернет в них то потрясшее его лучистое счастье. Слово Хранителя, мальчик будет его! Теперь-то, когда Энар знает, что между ними не стоит законный супруг, их ничто не разлучит. О Раа! А ведь он мог и не увидеть этого боя. И, введенный в заблуждение скрывавшим в прошлый раз одежду Претендента плащом, упустить свое счастье. Но есть Раа на Маир. И он не оставляет своего преданного сына. ― Конол, Ренал, вы не знаете, кто это? ― спросил он у друзей. Те стояли уже у выхода с трибуны, нетерпеливо ожидая непонятно почему задержавшегося командира. ― Где? ― На арене. Маг Земли. Вы не знаете, кто это? Конол и Ренал подошли к капитану и взглянули на идущий внизу бой. ― Это? Санэ Ллоэллин Арс-Кандил. Да ты наверняка о нем слышал. А что? ― Занятно… А мальчик-то не так плох, как о нем говорят. Но что тебе до него, капитан? ― одновременно с Реналом сказал Конол. ― Ллоэллин… Красивое имя. А что я должен был о нем слышать? ― Это его шестой и, как говорят, последний Сезон. И за все шесть циклов он толком не выиграл ни одного боя. Местная знаменитость, в некотором роде. Но почему ты спрашиваешь? Вот как? Не выиграл ни одного боя, значит? Энар еще раз посмотрел на своего мальчика. На то, как неуклюже тот двигается, как неуверенно держит в руках меч. Да, он действительно не выглядел сильным воином. Да еще был магом Земли, а их вне Храма мало чему толковому учат. Но все-таки ухитриться не выиграть за шесть циклов ни одного боя?! Это надо суметь. Да, его будущий супруг, похоже, был большим оригиналом. Тем интереснее будет с ним познакомиться. ― Да ничего. Но с санэ Ирраилом я пока ни о чем говорить не буду. ― Но почему ты спрашиваешь? ― Да так… ― Что?! ― Как?! Подожди, Энар, ты же не хочешь сказать, что предпочтешь санэ Ирраилу этого Ллоэллина?! ― Именно, ― Энар радостно улыбнулся, глядя на ошеломленные лица друзей. ― Но почему? ― Почему? ― Энар задумался, как объяснить друзьям владевшие им чувства. Ощущение, что он нашел величайшее на Арне сокровище, и теперь ни за что не отпустит его от себя. Что только лишь взглянув на Ллоэллина, даже толком с ним не поговорив, понял, что рядом с ним ― и только рядом с ним ― его ждет настоящее счастье. Что тот разом стал для него сияющим Рхан, ясноликим Маир. ― Он мне нравится, ― вместо этого сказал он вслух. ― Нравится?! ― Ренал посмотрел на капитана недоверчиво, будто бы тот признался в любви к беременной самке тигары. ― Ты шутишь? ― Нет. Более того, и вас с этого момента прошу следить за своими высказываниями в адрес моего будущего мужа. Он ― мой выбор. ― Как скажешь, ― пожал плечами Ренал. ― Да благословит вас Омо, ― неожиданно выразил свое одобрение Конол. ― Спасибо. Только я вас попрошу никому ничего пока не рассказывать. Сначала мне самому нужно с ним договориться. ― Слово Хранителя, ― хором поклялись Конол и Ренал, абсолютно синхронно ударяя себя в грудь. Только вот выражения их лиц было при этом абсолютно разным: на лице Ренала застыло непонимание, Конол же был спокоен и невозмутим, словно бы, на его взгляд, все шло именно так, как должно. А Ллоэллин на арене между тем был как никогда близок к победе. И надо же такому случиться, что в самый последний момент он поскользнулся и упал. Его очередной бой был проигран, но это нисколько не повлияло на решение Энара. Разве что захотелось немедленно побежать к своему мальчику и утешить его. Подумано ― сделано. Энар тут же направился в отведенное Претендентам помещение за ареной. Но, увы, Ллоэллина там уже не было. Как не было и ни в одном из тех мест, где еще искал его Энар. Казалось, что его прекрасный мальчик просто растворился в воздухе, снова исчез, как сладостный сон. Но нет! Теперь Энар знал, кто он. Они еще встретятся на Огненном балу, и тогда он скажет Ллоэллину, что тот должен принадлежать ему. Что он мир перевернет ради одной лишь его улыбки. А затем, всего через четыре дня, они вместе выйдут из Храма законными супругами.