Огонь Земли

932 цикл, 2 день малой Химеры Феникса Масэра Каждый мальчик из Младшего рода с детства мечтает о церемонии Связи. Ведь этот ритуал несет с собой не только обретение новой семьи, но и своеобразное признание воинского мастерства, получение почитаемого всеми статуса. Сильнейшие воины всегда состояли в браке, и предстать перед Верховным Настоятелем в их числе было высокой честью. И Ллоэллин в этом отношении исключением не был. Сколько себя помнил, он, как и все, мечтал о церемонии Связи. Еще маленьким мальчиком он представлял себя грозным Чемпионом, и тогда ему было абсолютно все равно, с кем он в решающий день войдет в храм. Позднее Ллоэллин понял, что сильным воином ему не стать, и придумал себе образ скромной девушки ― доброй, понимающей подруги, владеющей, как он сам, магией Земли. А затем он влюбился в Энара. И с тех пор представлял себя идущим в храм только с ним, со своим огненным Хранителем. Сотни раз он рисовал в воображении этот счастливейший день и каждый раз заново придумывал красочный ритуал. Но действительность превзошла все ожидания. Когда они с Энаром вышли из дома Арс-Кандил, в душе Ллоэллина царило смятение. Впервые в жизни за него вступился кто-то кроме Танналлиила. Да еще столь эффектно! Правда, в тот момент, когда Энар послал в Кайеренна огонь, Ллоэллин испугался было, что любимый и в самом деле убьет брата. Но, к счастью, этого не произошло. И сейчас Ллоэллин испытывал такую всеобъемлющую нежность и безграничную благодарность Энару, что ему снова сделалось страшно от силы своих чувств. Он сравнивал себя с пересохшим озером, к которому неожиданно устремила свои воды бурная и мощная река. Озером, жаждущим внимания благословенной Иил. Но выдержат ли ее напор отвыкшие от влаги берега? Не превратится ли некогда чистое озеро в болото, к которому река очень скоро потеряет интерес? Но все эти страхи были недостойны его любви к Энару. Капитан Хранителей ― не река, способная под влиянием обстоятельств повернуть в сторону. О нет! Его Энар ― самый стойкий, самый верный, самый преданный человек на свете. Так говорили легенды, и Ллоэллин знал, что в этом они не лгут. Энар был лучшим. Во всем. И ему, Ллоэллину, нужно быть достойным своего супруга. И прежде всего ― никогда, ни при каких обстоятельствах в нем не сомневаться. Тем более что любовь, вера и поддержка ― единственное, что он может дать Энару. ― Спасибо, ― прошептал Ллоэллин, лишь только они оказались в лабиринте Масэры. ― Я… Никто, кроме Танналлиила, за меня никогда не заступался. ― Прости, я напугал тебя, ― в голосе Энара прозвучала неприкрытая тревога, и у Ллоэллина перехватило дух. Было в интонации Энара что-то такое… запредельное, от чего казалось, будто Боги, все разом, снизошли на Арну и теперь обнимают его сердце и душу. ― Я не испугался. Только немножко. Но я же знаю, что вы никогда не сделаете ничего плохого. ― Плохого?! Прости, Ллоэллин, но этот твой брат ― невоспитанный щенок. И ему пойдет только на пользу, что его, наконец, поставили на место. ― Я знаю. Но Кайеренн… Он на самом деле неплохой. ― И это говоришь ты? Ты, которого только при мне он дважды оскорбил и унизил? Какое же ты у меня чудо! ― Энар сгреб его в объятия и прижал к груди. Ллоэллин глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом любимого, исходящими от него теплом и ощущением силы. Энар… Его Энар. Его любимый защитник. ― До церемонии еще полдня. Я бы показал тебе наш дом, но тогда, боюсь, в храм мы уже не попадем, ― рука Энара скользнула по его спине и плечам, нежно поглаживая. От этого прикосновения и прозвучавшего намека Ллоэллин вспыхнул, но лишь тесней прижался к Энару. ― Пойдем, я познакомлю тебя с друзьями. По лабиринту Масэры они шли, держась за руки; и это было прекрасно. Ллоэллин хотел бы, чтобы их путь не заканчивался никогда. И всё же, хотя ему было стыдно себе в этом признаться, он боялся встречи с друзьями Энара. Ведь они тоже Старшие, Хранители. И, наверное, не будут к нему столь снисходительны, как их капитан. А что если они не примут его? Скажут Энару, какое он жалкое ничтожество? О Энэ! Только бы любимый не поссорился из-за него с друзьями! Ллоэллин даже подумал: а не отказаться ли ему от знакомства с ними? Не уговорить ли Энара сходить перед церемонией куда-нибудь еще? Но нет. Это было бы недостойным проявлением трусости. К тому же, рано или поздно придется встретиться с друзьями и боевыми товарищами мужа. Так пусть это произойдет сейчас. ― Не бойся, Конол и Ренал ― хорошие люди. И они знают, что ты ― со мной, так что никогда тебя не обидят, ― словно бы почувствовав его страхи, произнес Энар. ― Правда, у них своеобразное чувство юмора… Но, надеюсь, ты к ним привыкнешь. ― Я постараюсь, ― сказал Ллоэллин, хотя, услышав про своеобразный юмор, испугался еще сильнее. Ему тут же вспомнились жестокие забавы, каким предавались его родственники и молодые Высшие на Огненном балу. Правда, среди них никогда не бывало Старших. Да и Энар теперь рядом с ним. Он уже доказал этим утром, что не даст его в обиду. И снова Ллоэллин взмолился своей богине: «Милостивая Энэ! Не допусти, чтобы из-за меня Энар поссорился с друзьями». Но вот они остановились перед массивной кованой дверью, и Энар ударил в гонг. Взволнованный, Ллоэллин огляделся по сторонам, отмечая широкий, ярко освещенный туннель со стенами, выложенными цветным камнем. Это был район Арены, и Ллоэллину не доводилось прежде бывать в домах, расположенных в этой части Масэры. Только сейчас Ллоэллин в полной мере осознал, какая пропасть разделяла их с Энаром. Влиятельного капитана Хранителей, о котором уже при жизни складывались легенды, и никчемного, не способного победить ни в одном бою мальчишку. Блистательного мага Огня и жалкого мага Земли. ― Не волнуйся. Помни: я с тобой, ― Энар взял руку Ллоэллина и прижал к своей груди, так что тот почувствовал его тепло, услышал биение его сердца. Энар был с ним. И значит, ему нечего бояться. Предрассудки ничего не стоят по сравнению с их любовью. ― И я с тобой. Мы вместе, ― прошептал Ллоэллин, обращаясь скорее к себе, но просветлевшее после этих его слов лицо Энара стало для него лучшим аргументом: да, они и в самом деле вместе. И если друзья Энара ― настоящие, то они это поймут и примут. Ну а если нет… Он не будет им мешать. Дверь в дом открылась, и гигант дворецкий ― Ллоэллин и не знал, что Низшие могут быть такими большими, ― сообщил им, что вир Конол и вир Ренал отдыхают в большом зале. Энар дружески поприветствовал слугу и повел Ллоэллина вглубь дома. С нескрываемым любопытством Ллоэллин рассматривал высокие стрельчатые своды, колонны и арки лестничного пролета. Это здание по архитектуре было куда ближе к Арене, чем к какому-либо из виденных им прежде домов. Величественное, но, вместе с тем, на удивление уютное. Несомненно, жилое. ― Привет, циглики! Смотрите, кого я к вам привел. Прошу любить и жаловать ― мой будущий супруг, Ллоэллин, ― Энар вошел в зал, не постучавшись, и втянул за собой оробевшего Ллоэллина. В просторном помещении, похожем и не похожем на большой зал его родного дома, у камина сидели двое. Облаченные в официальную форму Хранителей, эти воины даже издали поражали своей мощью. И Ллоэллин, привыкший бояться сильных, невольно поежился. Энар тут же ободряющим жестом приобнял его за плечи и представил друзей: ― Знакомься, это хозяин дома, Конол, ― Энар кивнул в сторону русоволосого воина, и Ллоэллин почтительно ему поклонился, приветствуя. ― А это Ренал, ― Ллоэллин перевел взгляд на второго Старшего и замер, пораженный исходившими от него холодом и враждебностью. Ну вот. Именно этого он и боялся. Друзья Энара никогда не признают в нем достойную пару своему капитану и, наверное, будут правы. Ллоэллин непроизвольно отшатнулся, вжимаясь в грудь любимого. По пути сюда легко было рассуждать о смелости и о том, чтобы поддерживать Энара в любых обстоятельствах. На деле же он готов бежать от одного лишь холодного взгляда незнакомого Старшего. И какой из него после этого супруг капитану Хранителей?! Но нет. За свое счастье надо бороться. Даже если понимаешь, что заранее обречен на провал. И Ллоэллин снова поднял взгляд на враждебно настроенного к нему Хранителя. ― Здравствуйте, ― негромко, но твердо произнес он. ― Сами вы циглики, ― коротко хохотнул вир Конол. ― Привет, Ллоэллин, рад с тобой наконец познакомиться. Повернись-ка, я посмотрю, нет ли у тебя сзади хвоста или крылышек. А то некоторые тут говорят, что ты уникум… Ллоэллин робко улыбнулся. С ним шутят, значит, хоть один из друзей Энара его признал? ― А ты ловкий парень, ― сощурившись, протянул вир Ренал. ― Главный неудачник шести Сезонов захомутал капитана Хранителей… И правда ― уникум. ― Ренал! ― резко оборвал друга Энар. Атмосфера в зале накалилась, и Ллоэллин понял, что если сейчас он ничего не сделает, то случится то, чего он так боялся: из-за него Энар поссорится с другом. Допускать этого было нельзя. И он, поражаясь собственной смелости, сказал: ― Простите, вир Ренал, я никого не хомутал. Я люблю Энара. И его счастье для меня важнее всего в жизни. ― Хорошо, если так. Поживем ― увидим, ― недоверчиво хмыкнул тот. ― Молодец, мальчик. А на Ренала не обращай внимания. Он у нас вообще дикий, ― приобнял друга вир Конол. ― И переживает за Энара. Но как только поймет, что ему с тобой хорошо, будет первым твоим другом и защитником. Правда, Ренал? Тот, кажется, что-то ответил, но Ллоэллин не расслышал, что именно. Как раз в этот момент стоявший позади него Энар развернул его лицом к себе. Их взгляды встретились, и окружающий мир стыдливо отступил назад. Потому что пламя, горевшее во взгляде Энара, было слишком красноречивым, слишком жарким. Он безмолвно говорил Ллоэллину «люблю», и тот отвечал ему тем же. ― Кхе-кхе. Эй, влюбленные, имейте совесть, ― видимо, вир Конол давно уже звал их, потому как встал со своего места, подошел к двери, у которой стояли Энар с Ллоэллином, и похлопал капитана Хранителей по спине. ― Вы еще лягте тут! Совсем обнаглели! Ну никакого понимания: нам же завидно! ― Конол, отстань. ― Как это «отстань»?! Вы зачем вообще ко мне домой-то пришли? Шли бы к себе да обжимались всласть. Нет уж! Раз пришли… Ллоэллин, иди-ка сюда, ― вир Конол взял его за руку и потянул на себя. Энар нехотя разжал объятия, отпуская избранника с другом. Вир Конол отвел Ллоэллина к камину, усадил в кресло и принялся развлекать разнообразными смешными историями. Скоро к ним присоединился Энар. И даже мрачный вир Ренал не остался в стороне от всеобщего веселья. Никогда еще ни в чьем обществе Ллоэллин не чувствовал себя столь легко и свободно. Никогда еще не смеялся так искренне. И время до церемонии Связи пролетело незаметно. *** Еще утром Ллоэллин думал, что станет нервничать и волноваться, как только переступит порог храма. Еще бы! Ведь это ― самый важный день в его жизни. День, когда прекратит своё жалкое существование Ллоэллин Арс-Кандил и родится для счастья Ллоэллин Имерта. Но входя с Энаром в храм Четырех, он был на удивление спокоен. Впрочем, нет. Он, безусловно, испытывал трепет, благочестивое смятение при мысли о том, что совсем скоро предстанет перед Богами. И один из Настоятелей Храма Масэры призовет на него благословение Энэ и Раа. Но этот трепет удивительным образом соединялся в нем с ощущением правильности происходящего. В душе его, наконец-то, царили гармония и умиротворение. В зал Выбора они с Энаром вошли, когда почти все остальные пары уже собрались. По сравнению со вчерашним днем, когда в этом же помещении находились все Претенденты и Выбирающие, зал казался пустым. И то ли поэтому, а может из-за того, что сегодня он был украшен иначе, зал производил совершенно иное впечатление. Как будто он стал еще больше, а его двенадцатигранный свод ― еще выше, тоньше, изящней. Свод словно бы парил над собравшимися: невесомый, воздушный. И чудилось, будто там, в вышине, среди покрывавших потолок сияющих звезд, скрываются боги. Не величественно-суровые, как их обычно изображали на картинах и фресках, но мягкие, улыбающиеся, разделяющие счастье своих детей, пришедших сегодня в Храм. Все двери были богато украшены гирляндами. Диковинные плетения из цветов и ракушек, красных, белых, золотых и серебряных лент поражали красотой и мастерством их создателей. Возле пяти из двенадцати выходов появились столы, накрытые белыми кружевными скатертями. На них, благородно поблескивая драгоценными камнями, стояли резные чаши из золота и серебра. Число чаш на столах соответствовало количеству пар, что совсем скоро войдут в эти двери. Больше всего чаш стояло на столах у двери, посвященной паре Вода-Вода. Около десятка подмигивали собравшимся от двери Вода-Земля. По две чаши досталось парам Огонь-Вода и Воздух-Вода. Но внимание Ллоэллина, лишь скользнувшего по ним взглядом, сосредоточилось на чаше, одиноко стоявшей у двери Огонь-Земля. Она одновременно напоминала и диковинный цветок, наподобие красной гаэранэ, и огонь костра. Казалось, это по воле Богов на мгновение застыли танцующие на ветру лепестки или же языки пламени. А может, это был цветок, горящий, но не сгорающий в огне. Защищенный от всех возможных невзгод жарким объятием. Ллоэллин и представить не мог, как из золота, зеленых и красных драгоценных камней можно сотворить подобное чудо. Металл и камни всегда казались ему неживыми, а золото чаще всего действовало на него подавляюще. Но эту чашу хотелось взять в руки, прижать к губам или к груди. Убедиться что она, в отличие от остальных драгоценностей, окажется теплой… и да ― живой. ― Красивая, правда? ― так же с восхищением глядя на чашу, спросил Энар. ― Да. Очень. Тут к ним подошли сразу несколько пар. Четверо Старших уважительно поприветствовали Энара и вполне дружелюбно поздоровались с ним. Незнакомый Ллоэллину маг Воздуха задал Энару какой-то вопрос о последнем заседании Совета. Между ними завязался разговор. И хотя Энар ни на минуту не выпускал его руки, Ллоэллин почувствовал себя лишним. Нет, он не усомнился в их любви. Просто бывают моменты, когда лучше отойти в сторону, не мешать. Впрочем, точно ли сейчас такой момент, Ллоэллин уверен не был. Ему только предстояло разобраться в делах и знакомствах супруга. Супруг… Какое прекрасное слово! Ладонь Энара в его руке дрогнула, и Ллоэллин почувствовал, как напрягся любимый. Встревоженный, он вскинул голову, увидел, что тот смотрит куда-то в сторону, и проследил направление его взгляда. У входа в зал стояли Кайеренн и санэ Норолонн. Ллоэллин встретился взглядом с братом и едва не отпрянул, пораженный силой отразившейся в его глазах ненависти. Прежде Кайеренн лишь презирал его, глядя, как на пустое место. Теперь же, после утренних событий, брат явно затаил на него злобу. Энар прижал Ллоэллина к груди и обнял, защищая. И от Кайеренна, и от всего враждебного мира. Стоявший рядом маг Воздуха поспешно извинился и отошёл, уводя своего избранника. Наконец-то они снова были одни. И не важно, что вокруг находились явно сплетничающие о них люди. В зал вошли храмовники. Подойдя к каждому из присутствующих и лично поздравив с таким важным событием, как вступление в брак, они расставили всех полукругом. Тут же в центр прошествовали облаченные в белое маги, и началось представление. Давно Ллоэллин не смотрел на чудеса храмовников с таким восторгом. Затаив дыхание, он наблюдал за красочными иллюзиями. Вот посреди зала вырос диковинный сад. Высокие раскидистые деревья, о каких в Сариене знали лишь понаслышке, образовывали уютный живой шатер. В царившем в нем романтическом полумраке призывно белели, розовели, краснели на кустах яркие экзотические цветы. Ллоэллину даже показалось, что он чувствует их пленительный аромат, ощущает теплое дуновение ветерка, ласково перебирающего листву, что стоит только сделать шаг, и он окажется в этом волшебно-прекрасном уголке Арны. Но вот сад сменили фонтаны, и мириады искрящихся в лучах Рхан брызг радостно рассыпались над головами присутствующих. Струи воды склонялись и извивались, рисуя в воздухе ажурные картины. Фонтаны исчезли, а над залом появилась радуга. Эфемерно-прозрачная, легкая, праздничная. Несколько мгновений повисев неподвижно, радуга пришла в движение. Ее яркие краски смешивались, исполняя завораживающий танец. И не было в нем мельтешения, лишь величественность и гармония. Но вот радуга стала шириться, изгибаться в новую, замысловатую форму. И Ллоэллин впервые увидел чудо, что, по слухам, рождается в небесах Оморила, и что с благоговейным придыханием принято называть «сияние Омо». Наконец яркие краски Воздуха исчезли, и в центре зала разгорелся огонь. Желто-оранжевые плети извивались, принимая разнообразные формы. Это был то цветок, то отважный воин, сражающийся с Тварями. А то казалось, что золотистые струи подобны воде, и слышался плеск фонтана. А вот над огнем взлетел сноп искр, и будто звезды спустились на Арну, в храм Четырех, в этот самый зал. Представление закончилось, но зрители еще долго стояли, не шевелясь, завороженные чудесным зрелищем. И даже те, кто искренне считал, что большей красоты, чем хороший бой, в мире не существует, находились под впечатлением. ― Уважаемые виры, синналы и санэ, ― Верховный Настоятель, появления которого Ллоэллин не заметил, вышел в центр зала. ― Да пребудет с нами благословение Богов. В этот прекрасный день мы собрались здесь, чтобы сочетать вас законным браком. Создание семьи, безусловно, важное и волнительное событие. Это день, когда вы во второй раз в жизни предстанете перед Богами, получите самый ценный из возможных даров: дар жизни. И я надеюсь, что вы распорядитесь им правильно, подарите Арне новых Высших. Сейчас мы разойдемся по разным комнатам и больше все вместе уже, наверное, не встретимся. Я хочу пожелать вам ярких побед, мира в семье, взаимопонимания. Пусть ваши дети растут крепкими и здоровыми, а Твари не оскверняют вашего крова. Да пребудет с вами благословение богов. Как сегодня, так и в каждый последующий день вашей жизни, ― Верховный Настоятель осенил собравшихся знаком Богов, и каждый из присутствующих повторил за ним этот жест. ― Прошу, подойдите к той двери, что соответствует стихиям вашей пары. Как услышите свои имена ― входите. Кому-то придется подождать, но пусть ожидание это будет радостным… Итак, приступим! Ллоэллин с Энаром, держась за руки, подошли к двери Огонь-Земля. Чаша вблизи была еще прекраснее, чем на расстоянии. Можно было рассмотреть каждый завиток, каждую неровность ее поверхности - чаша и в самом деле казалась живой. Ллоэллину очень хотелось дотронуться до нее. Но без позволения служителей Храма он не стал этого делать. Вместо этого он обернулся и окинул взглядом помещение. Центр опустел, и от этого величественный зал выглядел осиротевшим. Зато у дверей Вода-Вода и Вода-Земля наблюдалось волнение. Перед ними толпилось множество Высших, не представляющих, в каком порядке их будут приглашать, но все пары стремились быть поближе к двери. Посреди этой толчеи Ллоэллин заметил и Кайеренна. Но тому явно не было дела до старшего брата: он, как и его будущий супруг, отвоевывал себе лучшее место. ― Вир Энар, санэ Ллоэллин, пойдемте, ― к ним подошел сам Верховный Настоятель и, взяв в руки чашу, открыл дверь. Зал, в который они вошли, был совсем небольшой, если не сказать маленький. Ллоэллину понадобилось бы сделать всего четыре шага, чтобы пересечь его от стены до стены. Никаких особых украшений ― ни росписей, ни статуй ― там не было. Только в полу имелось два углубления, наподобие тех, в которых принимали ванну в поместье Арс-Кандил. Да у простой гладкой стены стоял невысокий каменный столик. Но то ли от того, что камень, которым были выложены пол, стены и потолок, был приятного нежно-кораллового оттенка, то ли благодаря мягкому освещению множества парящих в воздухе огоньков, впечатление этот зал производил приятное. И… Ллоэллин не смог бы объяснить, почему он так подумал, но здесь ощущалось присутствие Силы, близость Богов. ― Встаньте в аарахины, ― Верховный Настоятель указал рукой на углубления в полу. Хоть те и были неглубокими, Энар сначала помог спуститься Ллоэллину и лишь после этого занял соседний. Аарахин… Ллоэллин не знал этого слова, но чудилось в его звучании что-то близкое к имени Бога Огня ― Раа. А значит, и к Энару. Энар… Один взгляд на любимого переполнял его сердце радостью и восторгом. Сейчас, совсем скоро, они станут едины перед лицом Богов и Арны. Ллоэллин поднял взгляд на Энара и попытался без слов передать ему всю силу своей любви. И тот ответил ему столь же пламенным взглядом. ― Соедините ваши руки. Почувствуйте магию друг друга. Стоило Энару взять Ллоэллина за руку, как их окутало странное белесое свечение. Зал вокруг как будто покачнулся, неожиданно увеличиваясь, раздвигая свои границы до размера всей Арны, всего мира. Ллоэллину почудилось, будто они с Энаром оказались где-то вне времени и пространства. Может быть, на Маир или Нэсир. А может, и на самом Рхан. Он смотрел на мир перед собой, на моря и горы, леса и пустоши и ощущал сродство со своей стихией ― Землей. Но вот он почувствовал необычное тепло и понял вдруг, что ощущает разом все горящие на Арне костры и пожары. Он чувствовал, как кто-то из магов Огня призывает в бою свою стихию, и с каким хищным удовольствием пришедшее ему на помощь пламя начинает смертельный танец. Ллоэллин посмотрел на Энара ― единственного живого человека в этом Вне-Времени-И-Пространства ― и явственно увидел огонек, горящий у него в груди. Крохотная частичка плоти Раа, она давала его любимому силу повелевать огнем. Тут Энар, до этого с восторгом глядевший вниз, на Арну, также посмотрел на него. Их взгляды встретились, и Ллоэллин увидел ту связывающую их нить, что прежде мог только чувствовать. Она казалась эфемерным лучиком Нэсир, но прочной и надежной, словно Рхан. И по этому лучику к нему бежал сейчас счастливо трепещущий огонек. А ему навстречу от Ллоэллина ― маленький кусочек земли, на котором, если присмотреться, можно было разглядеть и деревья, и кустарники, и травы. Встретившись, Огонь и Земля на мгновение исчезли, а затем на их месте появилось… Ллоэллин не представлял, что это такое, но вернее всего мог бы описать это нечто как «жидкий огонь». И он, разделившись на две части, побежал назад, к Энару и Ллоэллину. Сам Ллоэллин ничего не почувствовал, лишь увидел, как частичка «жидкого огня» занимает место возле своего родителя ― пламени в груди Энара. И тут же наваждение развеялось, и они снова оказались стоящими в маленькой комнатке в храме Четырех. Ллоэллин испытал болезненное чувство потери. Словно вернувшись на Арну, он остался без какой-то очень важной части себя. Но Ллоэллин лишь сильнее сжал руку Энара и подумал, что не нужны ему ни Маир, ни Нэсир, ни даже Рхан, пока у него есть его возлюбленный. Энар ответил ему таким же пожатием. ― Вы познакомились со стихиями друг друга. Это ― путь к пониманию. Опустите руки. Они сделали, как было сказано, и вдруг, из ниоткуда, на Ллоэллина бросилась гигантская Тварь. Но не успел он даже испугаться, как Энар, в руке которого мгновенно появилась огненная плеть, уже ее уничтожил. Обгоревшей тушей Тварь легла к ногам Ллоэллина. ― Я поздравляю вас, вы прошли испытание силой. Как и сейчас, впредь защищайте друг друга, свой дом и своих детей, ― Верховный Настоятель махнул рукой в сторону мертвой Твари, и она исчезла. Он сделал шаг вперед и поставил драгоценную чашу на пол между углублениями. ― Поднимите руки и соедините их ровно над чашей. Ллоэллин и Энар так и сделали. И тут же на их руках появились глубокие длинные надрезы, из которых заструилась кровь. Смешиваясь, она стекала вдоль их соединенных ладоней и капала в чашу. ― Достаточно, ― произнес Верховный Настоятель, и раны на их руках затянулись, словно их там и не было. Храмовник поднял чашу, поставил ее на каменный стол и начал производить над сосудом какие-то сложные пассы. Чаша засветилась, мерцая красно-оранжевым, и Ллоэллин с благоговением увидел, как зашевелились ее края, как чаша, видоизменяясь, превратилась сначала в огонь, затем ― в невиданной красоты пурпурный цветок, а потом снова, повинуясь воле Храмовника, приняла первоначальный вид. Верховный Настоятель взял чашу в руки и подошел к Ллоэллину. ― Возьмите. Ллоэллин принял чашу, с удивлением отмечая, какая она легкая. Будто это и в самом деле был невесомый цветок, а не предмет из золота и драгоценных камней. ― Выпейте ее содержимое. До дна. ― Только после этих слов храмовника Ллоэллин обратил внимание на жидкость, что плескалась в чаше. Золотисто-оранжевого цвета, она напоминала сок, что делали в их поместье из сладких фруктов ганалы, но казалась гуще и словно мерцала. Или это неровное освещение так бликует на золотых стенках сосуда? Ллоэллин посмотрел на Энара и, не сводя с него глаз, поднес чашу к губам. Вот он, величайший дар Богов. После того, как он выпьет этот напиток, у них с Энаром смогут быть дети. Он пригубил жидкость и, пораженный ее пленительно-свежим вкусом, выпил до последней капли. Голова его слегка закружилась, как от хмельного вина. Он вернул пустую чашу Верховному Настоятелю и счастливо улыбнулся. ― Вы приняли дар жизни. Отныне ваш союз будет благословен потомством. Поздравляю, с этой минуты и до тех пор, как за душой одного из вас не придет Первый, вы связаны браком. Перед Богами и Арной... Надеюсь, мне не нужно напоминать вам, что для подтверждения брака вам необходимо сегодня же соединить вашу плоть. Да пребудет с вами благословение Богов! Вы можете быть свободны, ритуал закончен. В один прыжок Энар преодолел отделявшее их расстояние и заключил Ллоэллина в объятия. Коротко, но нежно поцеловал в губы, но, вспомнив о присутствии Верховного Настоятеля, отстранился. ― Поздравляю, Ллоэллин. Вот мы и вместе. Навсегда. ― Навсегда, ― эхом отозвался Ллоэллин. ― Пойдем. Пойдем домой, ― Энар помог ему выбраться из углубления. Почтительно попрощавшись с Верховным Настоятелем, они вышли из зала. Минуя лестницы и галереи, статуи и фрески, они направлялись прямиком в новую, счастливую жизнь. *** 932 цикл, 2 день малой Химеры Феникса Масэра. Дом рода Имерта. ― Вот и наш дом, ― с гордостью произнес Энар, останавливаясь возле массивной входной двери. Как и дом вира Конола, это здание располагалось в районе Арены, и туннель возле него был просторным, ярко освещенным, с облицовкой из разноцветных камней. ― Надеюсь, он тебе понравится. Энар приложил ладонь к завитку изображенного на двери пламени, и дверь открылась. Они вошли внутрь. Коридор третьего подземного яруса поражал своими размерами. Не узкий и длинный, как в доме Арс-Кандил, но широкий, напоминающий один из малых залов в храме Четырех, он производил пугающее впечатление. ― Все Низшие дома, должно быть, ждут нас в главном зале. Пойдем, я тебя с ними познакомлю. Периодически останавливаясь, чтобы рассказать ту или иную историю из своей жизни здесь, Энар повёл его к лестнице. И если сначала Ллоэллин волновался, сможет ли жить в этом величественном, подавляющем своими размерами и великолепием доме, то по мере рассказа Энара он все более расслаблялся. Шаг за шагом, слово за словом, дом переставал казаться холодным и пустым. И вот уже Ллоэллин отчетливо представляет, как по этим лестницам и коридорам бегает маленький Энар. Картины счастливого детства любимого так явно вставали перед его мысленным взором, словно это сам дом показывал ему свои воспоминания. Будто хотел подружиться с новым хозяином и ластился к нему всей своей огромной каменной массой. Главный зал, в котором их ждали несколько десятков Низших, был богато украшен цветами и растениями, перевитыми красными лентами. Украшен в его, Ллоэллина, честь! И это было так трогательно, так неожиданно, что он почувствовал, как к горлу подступает комок. Слишком непривычным было для него такое отношение людей. Слишком мало от кого в своей жизни он видел добро… ― Здравствуйте, верные слуги нашего рода. Я попросил вас сегодня собраться здесь, чтобы познакомить со своим супругом, вирдэ Ллоэллином Имерта, ― новое обращение и фамилия в сочетании с его именем обласкали Ллоэллину слух. ― Теперь этот дом ― и его дом тоже. Вирдэ Ллоэллин, так же, как я, отныне несет ответственность за вас, за ваши семьи и земли, на которых стоят ваши дома. Надеюсь, вы поладите, отнесетесь к нему так же уважительно, как всегда относились ко мне. Помните, что любое слово, сказанное Ллоэллином ― моё слово, любой его поступок ― мой. Я прошу вас, помогите ему освоиться в новом доме. И заверяю, вирдэ Ллоэллин ответит на добро добром. В ответ на речь Энара Низшие зашумели, выкрикивая приветствия новому представителю рода Имерта. И было в их словах столько искренности, столько неподдельной радости за новобрачных, что Ллоэллин тут же проникся к ним симпатией. И решил, что обязательно подружится с каждым из них. ― Здравствуйте. Спасибо вам большое за теплую встречу, за эти прекрасные цветы, украшающие зал. Поверьте, я очень тронут вашей заботой. И с радостью познакомлюсь с каждым из вас, ― произнес Ллоэллин, как только общий приветственный гул немного стих. Энар одобрительно сжал его руку и пригласил Низших по одному подходить для знакомства. Вереница Низших казалась нескончаемой. Но для каждого из них у Ллоэллина находились свои слова. Он столько времени провел, общаясь со слугами рода Арс-Кандил, что прекрасно мог представить, чем живут эти люди. Энар наблюдал за ним с нескрываемой гордостью, и это переполняло душу Ллоэллина восторгом и ликованием. Наконец все Низшие представились ему и поспешили вернуться к своим обязанностям по дому. Они с мужем остались наедине. ― Ты не голоден? ― Энар взял его за руку и большим пальцем медленно провел по запястью. И было в этом простом прикосновении столько чувственности, столько жажды, что Ллоэллин понял: да, голоден. Еще как голоден! До этих рук, этих ласк… ― Да. Очень, ― выдохнул он и подался вперед, всем телом прижимаясь к Энару, вскинул голову и потянулся за поцелуем. Прикосновение губ к губам было сладким и пьянящим, как лучшее из вин. Энар тут же перехватил инициативу, и его язык ворвался в рот Ллоэллину, исследуя жадно и настойчиво. Его руки так сильно, так правильно обнимали Ллоэллина, что он совершенно потерял голову. Ллоэллин не уловил, в какой момент случилось, что он обхватил ногой бедро Энара, что пахом прижимается к его горячему и твердому члену. Не просто прижимается, но трется, жаждая получить больше, чем тесные объятия и поцелуй. ― Подожди, ― хрипло произнес Энар, отстраняясь. Ллоэллин испустил разочарованный стон и снова потянулся к супругу. ― Не здесь. Идем, ― Энар потянул его к выходу из главного зала, но, не пройдя и нескольких шагов, остановился, подхватил на руки и понёс. Ллоэллин потерся щекой о щеку мужа, вдохнул его крепкий мужской аромат, теснее прижался к могучей груди, наслаждаясь близостью и предвкушая то чудесное, что уже совсем скоро должно произойти. Двигаясь так быстро, словно за ним по пятам бежала целая стая Тварей, Энар внес его в спальню. Оказавшись там, опустил возле кровати, отошёл на шаг и замер, любуясь. ― Какой же ты красивый! И мой. Наконец-то мой. От этого комплимента Ллоэллин вспыхнул. Уж он-то знал, что красивым его никак не назовешь. То ли дело сам Энар! Высокий, мощный, мускулистый. Да у Ллоэллина ноги тоньше его рук! А эти чудесные рыжие волосы, так похожие на лучи Рхан? А эти прекрасные глаза ― такие выразительные, такие яркие. А эти губы… Тут Энар подошел вплотную, поднял руку, касаясь волос, пропуская между пальцами пряди. Нежно, едва ощутимо лаская затылок, висок, шею. Владевшее Ллоэллином безумие уступило место расслабленной неге. У него всё еще стояло, и он, безусловно, хотел снова оказаться в объятиях мужа. Кожей почувствовать его кожу, прикоснуться через слои одежды к твердой выпуклости в паху. Но… он знал, что всё это еще будет. И наслаждался каждым мгновением происходящего. Всем, что сейчас предлагал ему Энар. Когда ласкающие пальцы супруга оказались на шее, Ллоэллин запрокинул голову и от удовольствия зажмурил глаза. Но тут же открыл их: видеть Энара, его горящий страстью взгляд, было наслаждением не меньшим, чем достававшаяся телу ласка. Руки Энара опустились ему на грудь, сминая ткань, украшенную ритуальной вышивкой. Не задерживаясь на талии, огладили бедра. Почувствовав руки любимого на ягодицах, Ллоэллин переступил с ноги на ногу и подался вперед в надежде потереться пахом хотя бы о ногу Энара. Но тот, издав довольное урчание, отстранился и продолжил через одежду мять его ягодицы. Ллоэллин протестующе мявкнул и затих: овладевшее им возбуждение было сильным, как никогда прежде. Но если Энар хочет ласкать его медленно… он будет терпеть. И хотя руки его были свободны, а жажда разрядки ― невыносимой, Ллоэллин и не подумал дотронуться до центра своего желания. Наконец руки Энара забрались под одежду. Прикосновение пальцев к коже было таким горячим, почти обжигающим, что Ллоэллин снова заерзал и просительно застонал. И Энар сжалился: быстро снял с обоих всю одежду и опустил Ллоэллина на кровать. Ллоэллин во все глаза смотрел на своего прекрасного обнаженного мужа. Тот застыл перед кроватью, пожирая взглядом его самого, и выглядел… невероятно. Божественно. Каждая мышца играла под золотистой кожей, и Ллоэллин благоговейно затрепетал при виде такого совершенства. ― Вы прекрасны, ― восхищенно произнес он, и Энар, испустив глухой рык, кинулся к нему. Их тела переплелись в тесном объятии. Кожа к коже. Пах к паху. Губы ― к губам. Они целовались самозабвенно, упоительно. Нежно и страстно. Отдавая друг другу свои души и сердца. Затем были взаимные ласки. Недолгие ― уж слишком велико было желание ― но от этого ничуть не менее сладкие. Наконец Энар, словно из ниоткуда достав флакон с благоуханным маслом, заласкал смазанными пальцами супруга и себя и плавным движением вошел в Ллоэллина. Чувство принадлежности, нужности, обладания переполнило Ллоэллина. Словно бы соединились не только тела, но и души. Незамутненный восторг чувственного наслаждения насытил всё его естество. Огонь и Земля слились воедино. И в этот момент Ллоэллин ощутил связь не только с мужем, но и со всей его стихией, как будто они с Энаром, как и тогда, в Храме, покинули Арну и находятся возле Богов. Как и магия, и кровь, их плоть соединилась. Перед лицом Богов и Арны их брак был заключен и подтвержден. И теперь ничто, никакая сила в мире не могла помешать их счастью. Их вере друг в друга. Их любви.