Огонь Земли

932 цикл, 2 день малого Василиска Кельпи Сариена. Поместье Имерта. Наили… Это низкорослое деревце растет в Сариене повсюду. Его можно встретить и в диких рощах, и на огородах Низших, и в храмовых садах. Два раза в цикл, в месяц Цербера и в месяц Левиафана, оно плодоносит крупными темно-зелеными плодами, из которых опытные повара умеют готовить множество вкусных и питательных блюд, начиная от сладких праздничных пирогов и заканчивая сытной, любимой воинами кашей. Но не только своими плодами ценен наили. Из его молодых листьев и почек получаются прекрасные лекарственные настойки и отвары. Этими знаниями с Ллоэллином поделился Ин-та-ир, один из Низших, живущий в поместье Имерта. Именно с ним, этим веселым, энергичным старичком, к которому все Низшие в округе относились с огромным уважением, Ллоэллин и проводил большую часть времени. У него он учился разбираться в травах и растениях ― сначала в тех, что можно было увидеть во время Земли, теперь же ― в тех, какими богато время Воды. Под руководством своего строгого учителя Ллоэллин разбил возле главного дома поместья садик, где выращивал полезные травы и цветы. Целыми днями он возился там, поливая, пропалывая, удобряя. Он практически не прибегал к помощи своей стихии, предпочитая четко следовать советам не владеющего магией учителя. И всё же под его заботливыми руками все росло, как ни у кого другого. Ллоэллину казалось, это происходит потому, что он разговаривает со своими зелеными подопечными. Рассказывает им обо всем, случившемся за день, и о своей жизни в Масэре. Растения слушали его и тянулись из земли к рассказчику. Но чаще всего, конечно, Ллоэллин говорил о своем муже, доблестном капитане Хранителей, вире Энаре Имерта. Увы, но семейная жизнь, представлявшаяся такой прекрасной и счастливой в теперь уже далекий день Связи, ― с тех пор прошло девять с половиной месяцев ― оказалась не такой уж безоблачной. Первые два дня после заключения брака они с Энаром провели в Масэре и практически не выходили из спальни. При воспоминании о тех заполненных жаркими ласками часах Ллоэллина охватывало томление, и он частенько, уединившись в спальне, ласкал себя, представляя, что это руки Энара скользят по его телу, доводя до пика блаженства. Он словно мысленно возвращался в то время, до встречи с Энаром, когда мечтал о своем герое. Только тогда все было проще. Он еще не ведал сладости объятий любимого и, довольствуясь мечтами, не чувствовал себя обделенным. Теперь же, лежа в постели одинокими ночами, Ллоэллину хотелось выть от тоски. А как хорошо всё начиналось… По истечении тех двух дней они перенеслись из Масэры в поместье Имерта. И Ллоэллин впервые увидел это прекрасное место, которое должно было стать ему новым домом. Большая усадьба располагалась на высоком живописном холме, у подножия которого в лучах Рхан поблескивало озеро. Вокруг простирались луга, пожухлые после времени Огня, но обещавшие совсем скоро покрыться молодой зеленью. По вечерам из окна его комнаты были видны горевшие в отдалении огни хижин Низших, и это придавало пейзажу уютное очарование. Ллоэллин влюбился в поместье и его окрестности сразу же, с первого взгляда. Он представил, как здорово им с Энаром будет гулять по лугам и холмам, уединяться в рощах, купаться в озере. Но, увы, мечтам этим так и не суждено было сбыться. Вечером того же дня в поместье появился незнакомый Ллоэллину Хранитель, о чем-то встревожено рассказал Энару, и тот, наспех попрощавшись с супругом, ушел вслед за ним. Тогда Ллоэллин еще не понимал, что такие вызовы станут постоянными. Что он крайне редко будет видеть Энара, и их брак начнет казаться ему всего лишь очередной грезой. Бывало, Энар появлялся дома на единственную ночь в месяце. Затаскивал его в спальню и жарко любил до утра, а с рассветом снова исчезал на неопределенное время. И Ллоэллину не оставалось ничего другого, как только ждать. Это томительное ожидание поначалу сводило с ума. Он, выросший в Младшем роду, привык, что супруги, даже те, между которыми нет любви, всегда вместе. И ему стало казаться, что в том, что Энар так редко появляется дома, есть и его вина. Может, супруг просто не хочет его видеть, а сказать об этом прямо ему не позволяет природное благородство? Хорошо, что Ллоэллину удалось подружиться с наемниками и Низшими, населявшими поместье. И именно наемники рассказали ему, что так было всегда. Что и вирэ Лиалла почти все время проводила в поместье одна. Впрочем, у нее был сын, Тунал, их с Энаром гордость и отрада. На вопрос удивленного Ллоэллина, чем же таким занят Энар, ведь требующие внимания Хранителей прорывы бывают всего три раза в цикл, ему рассказали о заданиях Храма. И впервые в жизни Ллоэллин познал столь разрушительное чувство, как ненависть. Прежде он храмовников лишь уважал и боялся. Теперь же, когда обнаружил, что именно они отнимают у него мужа, мешают их счастью, мысли о Храме приводили его в бессильную ярость. Помнится, в первые два месяца ему было особенно тяжело. На новом месте, один, в окружении незнакомых людей поначалу он растерялся. Не привыкший к безделью Ллоэллин в те дни страдал не только из-за разлуки с Энаром ― впервые в жизни у него оказалось столько свободного времени, что он не представлял, куда его девать. Никто не заставлял его заниматься делами, а слуги-Низшие помогать себе не позволяли. Вот и бродил Ллоэллин по окрестностям, предаваясь мечтам об Энаре и их будущем ребенке. Несмотря на то, что супруг появлялся в поместье, а значит, и в его спальне нечасто, Ллоэллин не сомневался, что совсем скоро понесет. Но прошел месяц Сфинкса, а за ним ― и Единорога, а беременность все не наступала. В середине времени Земли они с Энаром побывали на проводящемся каждый цикл сезонном балу. Там Ллоэллин встретил почти всех Высших, вступивших в минувшем Сезоне в брак. Их избранники горделиво похлопывали себя по животам ― они и в этом оказались успешны. У большинства пар Младших также планировалось скорое появление на свет детей. И Ллоэллин, хоть к нему и обращались с подчеркнутой почтительностью, чувствовал на себе многочисленные насмешливые и сочувствующие взгляды. Хорошо хоть Кайеренна на том балу не было. Проявления еще и его злобы Ллоэллин бы не выдержал. Последовавшая за балом ночь была особенно страстной. Но и после нее беременность не наступила. В начале месяца Василиска Ллоэллин познакомился с лекарем-Низшим, Ин-та-иром. Поначалу тот не желал общаться ― и уж тем более делиться своим мастерством ― с Высшим. Но из-за участившихся нападений Тварей, а также резкого похолодания и зарядивших дождей, количество больных увеличилось, и он физически не успевал заниматься всеми. Тогда он, с явной неохотой, позволил Ллоэллину себе помогать. За всё это время Ллоэллин ни разу не воспользовался даром Целителя, но оказалось, что у него и без магии прекрасно получается лечить. Сваренные им отвары, наложенные его руками повязки приносили людям облегчение, и очень скоро старый Ин-та-ир взялся за его обучение всерьез. Наполненные делами дни побежали быстрее. И вот уже тоска по Энару ощущается не так остро. И даже редкие встречи стали нежнее, оставляя после себя умиротворение. Потом был Большой прорыв ― Твари по всей Сариене нападали на поместья, и только от мастерства Защитника зависело, не понесет ли его род жестоких потерь. Нередко Защитник погибал, и тогда род нуждался в помощи Хранителей. Но и у тех были свои семьи, дома, которые каждый Хранитель обязан защищать сам. Для всех это время ассоциировалось со страхом и болью. Для Ллоэллина же неожиданно оно стало самым счастливым. Ведь Энар в ожидании нападения Тварей на поместье Имерта каждую ночь возвращался домой. И пусть он валился с ног от усталости, пусть между ними не было страсти, Ллоэллин был счастлив просто находиться рядом с мужем. Спать с ним в одной постели, кормить его завтраком, провожать до портала. А вечером ― ждать его возвращения, снова кормить. Растирать его натруженные мышцы чудодейственными отварами. И слушать, как Энар рассказывает о нелегких буднях Хранителей. Жаль только, что так не могло продолжаться всегда. И все же, после Большого прорыва Ллоэллин понял: в нем уже нет обиды на Храм. Он был счастлив, занятый делом, приносящим кому-то пользу, с прекрасным мужем, с которым они друг друга любят и уважают. Если бы только не одно «но», Ллоэллин и не думал бы просить богов о большем. Если бы только у него был ребенок… Закончилось время Земли, пролетело время Воздуха. И вот уже второй месяц времени Воды приближается к своей середине. Именно сейчас у большинства пар, заключивших брак в тот же день, что и они с Энаром, рождались дети. И из поселения Низших ветер то и дело доносил младенческий крик. Только он, Ллоэллин, всё никак не может забеременеть. Мрачные мысли крутились в его голове. И даже Энар выглядел обеспокоенным. Ведь если за два полных цикла им не удастся родить наследника, Ллоэллину придется уйти в Храм, а Энару ― вступить в новый брак. До окончания первого из отведенных им циклов оставалось пять месяцев, и Ллоэллин начал подозревать… Он сам ужасался кощунственности этой мысли, но все же, чем дальше, тем чаще к ней возвращался: возможно, не случайно именно у них с Энаром нет детей. Ведь во время церемонии Связи Верховный Настоятель вполне мог сделать что-то не так. И, значит, их с Энаром счастью отведено совсем немного времени. Делиться своими догадками с мужем Ллоэллин не стал: к чему напрасно его расстраивать? Даже если это правда, они всё равно не смогут ничего изменить. Так пусть хоть те крохи счастья, что отведены им богами, не будут омрачены. Вот и сегодня, в этот ясный, пронизанный живительными лучами Рхан день Ллоэллин с утра был занят в своем садике. Одни растения еще только пробивались из почвы, другие уже начали цвести, и этот запах ― сырой земли, почек, молодых листьев и испускающих нежный, едва уловимый аромат иниис ― ласкал обоняние, наполнял сердце радостью пробуждения природы. Со стороны дома доносилось звонкое бряцанье оружия ― наемники пользовались каждой свободной минуткой для тренировок. Ллоэллин улыбнулся. Поначалу, лишь только появившись в поместье Имерта, он по привычке остерегался этих закованных в латы больших и сильных мужчин. Но потом, потихоньку, они стали общаться, и хотя близкими друзьями Ллоэллин их не мог назвать, отношения между ними были весьма теплые. Аккуратно наклонив ветку наили, Ллоэллин приступил к сбору почек и только начавших распускаться листков. Он делал это осторожно, стараясь не общипывать ни одну ветку слишком сильно, поглаживая кору дерева пальцами, вслух проговаривая, как именно собирается воспользоваться собранным. И дерево, поначалу стремившееся выпрямиться, отнять у него из рук ветку, словно дало ему на сбор разрешение, поверив, что Ллоэллин не нанесет ему сильного вреда. Ллоэллин специально расположил свой садик так, что из него были видны одновременно и вход в дом, и контур портала. И хотя он понимал, что Энар не может вернуться домой посреди дня, периодически поглядывал в сторону портала, казавшегося на фоне молодой зелени луга темным, холодным… Инородным. В очередной раз вскинув взгляд, Ллоэллин не поверил увиденному. Портал мерцал белым, а значит, из него сейчас кто-то выйдет. Энар. Конечно же, Энар. Осторожно отпустив ветку наили, Ллоэллин вприпрыжку побежал к порталу. Вот обрадуется Энар, что его встречают посреди дня. Но не успел он добежать до портала, как из него вышли трое. Вернее, вышли двое, а третий висел у них на плечах. Ллоэллин сразу узнал их. Это были Энар и его друзья, с которыми любимый познакомил его еще в Масэре: вир Конол и вир Ренал. Ллоэллин остановился и через нос втянул воздух. Этот сладковатый запах крови он не спутал бы ни с чем. Да и не просто так вир Конол не мог идти самостоятельно. Между тем, Энар с виром Реналом аккуратно положили свою ношу рядом с порталом на траву. ― Я в храм, за целителем, ― сказал Энар и метнулся назад, к створу портала. Вир Ренал опустился возле друга на колени и взял его за руку. Вид у него был полубезумный, и Ллоэллин подумал, как прав был его муж, что сам отправился в храм: вира Ренала в таком состоянии отпускать нельзя. Осторожно, пока рядом нет никого из храмовников, Ллоэллин посмотрел на раненого особым взглядом ― взглядом целителя. И едва удержался от вскрика. Переход через портал отнял у того слишком много сил. А повторного или даже просто перехода на более дальнее расстояние он бы точно не выдержал. Жить виру Конолу оставалось минуту, от силы ― две. Даже если Энар преодолеет бегом отделявшие портал от храма метры, а целитель обнаружится прямо у ворот, они не успеют. Осознание этого факта заставило Ллоэллина приблизиться к раненому вплотную. Мысль о том, что ему сейчас предстоит сделать, заставила душу леденеть от страха, а сердце ― учащенно биться. Если бы только здесь не было вира Ренала! Если бы Энар не поспешил в храм за целителем! Но времени на раздумья уже не оставалось, и Ллоэллин опустился на колени возле вира Конола по другую сторону от вира Ренала. Тот окинул его полным отчаяния взглядом ― видимо, и он понимал, что целителю не успеть, иначе откуда во взгляде опытного, многое повидавшего на своем веку Хранителя, взялось это загнанное выражение? Так смотрит мать на умирающего ребенка. Так смотрит… додумывать эту мысль Ллоэллин не стал. Он призвал свою магию, свой дар Целителя, и сосредоточился на раненом. Счет отпущенного ему богами времени шел уже на секунды. Моля милостивую Энэ подарить спасаемому им человеку счастливую и долгую жизнь, Ллоэллин приступил к заживлению ран. Но их было слишком много, чтобы покончить с ними разом, да и потеря крови у Конола была уже критической. А он, в отличие от Целителей, бывших магами стихии Воды, создать кровь из ничего не мог. Зато он мог попросить землю, на которой лежал Конол, поделиться с ним своими силами, энергией пробуждения и цветения. И словно зеленый древесный сок побежал по венам раненного, а плоть его начала срастаться с той скоростью, что пробиваются на рассвете из-под земли цветки, которым жестокой судьбой уготовано погибнуть в тот же день на закате. Дыхание раненого стало ровней, и вот уже Ллоэллин почувствовал, что угроза смерти миновала. Но ему пока нельзя ослаблять контроль: текущая по венам вира Конола жидкость все еще была инородной, воспринималась организмом чужой. И только магия Ллоэллина помогала ей постепенно, капля за каплей, превращаться в животворящую кровь. ― Омо! ― благоговейно выдохнули рядом и в то же время бесконечно далеко. А еще мгновенье спустя оттуда же послышались громкие голоса сразу нескольких человек. Кто-то кричал, кто-то с кем-то спорил ― Ллоэллину было не до этого. Он понимал, что у него остаются секунды, чтобы успеть помочь больному. Вдох. Выдох. Снова вдох. И вот уже по венам Конола снова бежит обычная кровь. Ллоэллин вышел из владевшего им транса и увидел стоявшего над ним храмовника. Его лицо искажала гримаса гнева, губы были плотно сжаты. Заметив, что Ллоэллин уже не занят исцелением, он сделал пасс рукой, и горло Ллоэллина сдавила воздушная удавка. Такие же невидимые путы связали Ллоэллину руки и заломили за спину. ― Вирдэ Ллоэллин Имерта, вы обвиняетесь в ложном врачевании и оскорблении богов. Вир Имерта, я вынужден забрать вашего супруга в Храм. И я искренне надеюсь, что вы не предпримете попыток мне помешать. Рыком раненной тигары ответил ему Энар, вставая между храмовником и порталом. Перепачканный кровью друга и сажей, в разорванной одежде, он собирался биться за любимого до конца. И пусть его противник ― владеющий магиями нескольких стихий храмовник. Пусть! Он, капитан Хранителей, любящий муж, без боя увести Ллоэллина не даст. ― Энар, ― прежде, чем тот успеет навредить самому себе, позвал Ллоэллин. ― Я… Прости. Во имя Раа ― прости. Он умирал. Я не мог поступить иначе. ― Я понимаю. Не бойся: храмовникам я тебя не отдам. ― Не нужно. Пожалуйста. Я очень тебя прошу ― отойди, ― в горле Ллоэллина стоял ком, он чувствовал, что из глаз вот-вот хлынут слезы, но голос его был тверд. Он не простит себе, если из-за него с Энаром случится что-нибудь плохое. Несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза. Как и на словах, Ллоэллин безмолвно умолял мужа отойти в сторону, не связываться с Храмом. Ведь они оба понимали, что в бою против храмовника не победить даже доблестному Хранителю. А если и победить, что потом? На смену целителю придут храмовые воины, и тогда взбунтовавшимся точно не уцелеть. ― Энар, отойди, ― голос вира Ренала звенел от напряжения. ― Прошу тебя, подумай: так ты только навредишь своему мужу. Дай им уйти. А потом мы обязательно вытащим его из Храма. ― Пожалуйста, Энар, ― еще раз прошептал Ллоэллин. ― Хорошо. Но если с ним хоть что-нибудь случится… ― обращенная к храмовнику угроза сама по себе была преступлением против богов, но целитель сделал вид, что ее не услышал. Убедившись в том, что капитан Хранителей не собирается на него нападать, он наклонился над виром Конолом, проверяя его состояние. По окончании обследования его взгляд, обращенный на Ллоэллина, как будто потеплел, но удерживающих пут он не ослабил. ― Вирдэ Имерта, к порталу. Повинуясь приказу храмовника, Ллоэллин пошел вперед, но остановился, поравнявшись с мужем. Энар поднял руку и ласково, успокаивающе провел пальцами по его лицу. ― Не бойся. Мы заберем тебя оттуда, ― тихо, так, чтобы слышал только Ллоэллин, сказал он. Ллоэллин кивнул. Хотя он-то как раз понимал, что из Храма не возвращаются. Что это ― последние секунды, когда он видит Энара, может чувствовать тепло его руки. Он нежно потерся о ладонь супруга и сказал: ― Я люблю тебя. Пожалуйста, береги себя. ― И я люблю тебя. Пожалуйста, верь мне. Я переверну всю Арну, но тебя освобожу. ― Всё. Вир Имерта, отойдите. Энар сделал шаг назад, и Ллоэллин, ведомый храмовником, приблизился вплотную к порталу. Но прежде чем шагнуть в его замерцавший белым контур, обернулся к мужу и одними губами произнес: «Я верю». Мгновение, водоворот линий и красок, и вот уже Ллоэллин со своим конвоиром стоит у ворот незнакомого ему храма. *** 932 цикл, 2 день малого Василиска Кельпи Сариена. Поместье Имерта. Ллоэллин исчез в мерцающем белым портале, и Энар, упав на колени, стукнул кулаком об землю. О Раа! Почему ты так жесток к своему сыну? За что посылаешь ему столь суровое испытание?! Чего бы только Энар ни отдал сейчас за то, чтобы повернуть время вспять. Если бы он успел уничтожить ту Тварь раньше, чем она добралась до Конола. Если бы, оказавшись в поместье, не поспешил отправиться за храмовником. Если бы знал, что Ллоэллин, его нежный мальчик, способен исцелять… О Раа! Это ведь он, Энар, виноват, что его мужа забрали в Храм. Как он мог за девять месяцев совместной жизни не понять, что его Ллоэллин ― целитель?! Он ― муж, он обязан был знать. Чего стоили все его обещания защищать и беречь, когда в действительности он не смог даже помешать храмовнику увести своего супруга. Не смог помешать увести… Но он сделает все возможное и невозможное, чтобы его вернуть. И как можно скорей. Ведь каждый лишний час, каждая лишняя минута, проведенная Ллоэллином в Храме, может обернуться непоправимым злом. Ведь его мальчик слишком чист и невинен, чтобы общение с храмовниками не нанесло ему вреда. Так что нечего тратить время, взывая к богам. Нужно действовать. И немедленно. Энар встал, посмотрел на Конола и сказал: ― Я в Храм. Нужно поговорить с Верховным Настоятелем. ― Да пошлет тебе Раа удачу, ― кивнул Ренал. ― Ты можешь рассчитывать на нас. Что бы ни говорили храмовники, я же понимаю: Ллоэллин спас Конолу жизнь. И мы сделаем всё, что будет в наших силах, чтобы помочь тебе его вернуть. ― Хорошо. Буду знать. Энар шагнул в портал и перенесся к храму Четырех. Второй раз за короткий промежуток времени он бегом преодолел расстояние до ворот храма и громко, настойчиво постучал. ― Вир Имерта? Позвать еще кого-нибудь из целителей? ― стоявший у врат послушник был молод и, видимо, не обладал большой силой, а потому, в отличие от большинства храмовников, еще не умел скрывать свои чувства. И сейчас в его голосе звучала неподдельная тревога. ― Нет, целитель не нужен. Я к Верховному Настоятелю. Послушник смутился. Видно было, что он стесняется отказать капитану Хранителей, но и пропустить его без договоренности к главному храмовому иерарху страны он не мог. ― Его Верховность ждет вас? ― все же спросил послушник. ― Да. Целитель Ралин передал просьбу Верховного Настоятеля зайти, ― сориентировался Энар. ― Пойдемте. Я провожу вас, ― с явным облегчением вздохнул послушник. На какое-то мгновение Энару стало даже жаль его. Мальчика явно накажут за ошибку. Но освобождение Ллоэллина сейчас было важнее всего. До кабинета Верховного Настоятеля они добрались быстро. И, к счастью, никого не встретили по пути. ― Проходите. Его Верховность сейчас подойдет, ― послушник пропустил Энара в кабинет и отправился на поиски Верховного Настоятеля. Энар подошел к высокому стрельчатому окну и выглянул наружу. Во время Воды наземная часть Масэры была не столь пустынной, как в месяцы Сезона. Сейчас по широким мощеным улицам сновали слуги-Низшие. Они и в отсутствие хозяев заботились о порядке в домах Высших, убирали территорию Арены и пустующий лабиринт. Яркие лучи Рхан отражались в лужах, оставшихся на каменном тротуаре после вчерашнего дождя. Из земли тут и там пробивались белые звездочки первых цветов и молодая трава. Глядя на оживающую, покрывающуюся нежной зеленью столицу, Энар подумал, что Ллоэллину этот вид из окна несомненно бы понравился. Он вообще за прошедшие после церемонии Связи месяцы привык на всё смотреть как бы с двух точек зрения: своей и Ллоэллина. Частенько, оказавшись в каком-нибудь отдаленном уголке Сариены, а то и за ее пределами, Энар вел со своим супругом мысленный диалог. Показывал ему разные, привлекшие взгляд, симпатичные мелочи, рассказывал о диковинках, которые прежде встречал. Вынужденный почти все время проводить вдали от дома, он сильно тосковал по своему прекрасному мальчику. Каждый день, а особенно, ночь, проведенная вдали от мужа, были мучением. Зато каким счастьем оборачивались все визиты домой! Сколько радости приносил восторженный взгляд Ллоэллина, его пылкие объятия, его так искренне реагирующее на ласки тело… Его любовь. Ненависть к храмовникам, посмевшим посягнуть на его прекрасного нежного мальчика, поднялась в Энаре жгучей волной. Еле сдерживая рвущееся наружу пламя, Энар сжал кулаки и шагнул от окна. Он несколько раз пересек комнату и снова остановился. Для разговора с Верховным Настоятелем необходимо оставаться спокойным. Но как же это было трудно! Тем более что Верховный Настоятель всё не шёл. Наконец дверь в кабинет открылась. Энар стремительно повернулся к вошедшему. Но, к его глубокому разочарованию, это был не Сантанарилл, а всё тот же послушник. ― Его верховность сейчас отсутствует. Но, наверное, он захочет с вами переговорить сразу, как появится. Пойдемте, я провожу вас в комнату, где вам будет удобнее ждать. И начались бесконечные часы ожидания. Только вечером, когда за окном стемнело, а в предоставленной ему комнате зажгли свечи, появившийся в дверях послушник объявил, что Верховный Настоятель готов его принять. За целый день ожидания нервы Энара натянулись до предела. Ему казалось, что еще чуть-чуть, и он сорвется, попытается спалить весь этот храм вместе с его лживыми адептами. Он уговаривал себя, что нужно быть спокойным. Что эмоции делу не помогут. Что Верховный Настоятель Сантанарилл ― слишком опасный противник, чтобы позволять себе любую несдержанность. Но как же тяжело было оставаться спокойным, когда его супруг в это время мучился в Храме. Что они там с ним делают? Каким испытаниям подвергается его любимый, пока он тут бездействует? Мысли о том, что он бессилен защитить Ллоэллина от зла и жестокости этого мира, были невыносимы. Но все же, оказавшись перед дверью в кабинет Верховного Настоятеля, Энар сумел взять себя в руки. В схватках с Тварями эмоции также неуместны, и за долгие годы борьбы Энар научился подавлять их. ― Ваша Верховность, ― сдержано поклонился он храмовнику. ― Вир Имерта, ― тот, приветствуя, осенил его знаком богов. ― Чему обязан столь срочным и неожиданным, ― это слово храмовник особо выделил интонацией, подчеркивая, что обман капитана Хранителей не ускользнул от его внимания, ― визитом? ― Мой супруг, вирдэ Ллоэллин, по молодости и неопытности допустил досадную ошибку. Он впервые увидел тяжело раненного человека, моего друга, и захотел помочь. А целитель Ралин неверно понял происходящее и забрал Ллоэллина в Храм. Ваша Верховность, не могли бы вы распорядиться вернуть мужа домой под мою ответственность? ― Мне очень жаль, вир Энар, но здесь я ничем не смогу вам помочь. Ллоэллин, ― одно то, что Верховный Настоятель назвал Ллоэллина по имени без полагающегося тому по статусу обращения, говорило о многом. Например, что храмовник уже разобрался в произошедшем и составил своё мнение, ― прекрасно понимал, что делает. И боюсь, что это уже не первый раз, когда он своим лжеврачеванием наносит вред людям и оскорбление богам. Подобное преступление против магии и природы не может остаться безнаказанным. Еще раз повторю: мне очень жаль, вир Энар. Но в наступающем Сезоне вам придется выбрать нового супруга. Тем более, Ллоэллин так и не подарил вам наследника. ― Вы же понимаете, что я не отступлюсь от него. ― В таком случае мы вынуждены будем отстранить вас от должности Хранителя. Старший, не имеющий наследника, Хранителем быть не может. Мы и так почти на целый цикл сделали для вас исключение из этого правила. Ну а если вы и дальше будете настаивать в своей более чем неестественной привязанности к преступнику, мы вынуждены будем проверить: являетесь ли вы его жертвой или соучастником. ― Вот даже как… ― Как? Храм, вир Энар, стоит на страже закона, следит за исполнением воли богов. Вам ли этого не знать. Но не расстраивайтесь. Вы ошиблись с Выбором в прошлом Сезоне, но следующий ваш избранник, несомненно, будет достойной кандидатурой. Храм и лично я вам в этом поможем. ― Я понял. Не буду больше отнимать ваше время. Прощайте, ваша Верховность. ― До свидания, вир Энар. До свидания, ― Сантанарилл улыбнулся в бороду. Он не сомневался в победе над упрямым Хранителем. Ну что ж. Пусть радуется. Плохо он знает Энара. Так просто Энар не сдастся. В конце концов, и на Верховного Настоятеля Сариены найдется управа. Энар дойдет до каэлитов, архикаэлитов, до самих кятро и дуо, в конце концов! А если и это не поможет… Узнает, где именно храмовники держат Ллоэллина, и выкрадет его оттуда. Говорят, на Омориле есть города, в которых живет людей больше, чем во всей Сариене. И там, среди этого столпотворения, наверняка можно будет затеряться на время и продолжить поиск покровителя из числа высших храмовых иерархов. Хорошо, что Ренал обещал помочь. Втроем они перевернут весь мир, но Ллоэллина из Храма вытащат. *** 932 цикл, 1 день малого Цербера Кельпи Сариена. Поместье Стакри. Перепрыгивая через ступеньки, Энар взлетел по лестнице и стремительно направился к главному залу дома Ренала. И хотя спешить ему сейчас было некуда ― он всего лишь хотел поговорить с друзьями, узнать, не сумели ли они выяснить чего-нибудь нового о судьбе Ллоэллина, ― Энар передвигался исключительно бегом. Ведь каждая минута промедления оборачивалась лишним временем, проведенным его мальчиком в Храме. И так уже Ллоэллин находится там со вчерашнего дня. Долго. Слишком долго. ― Ну что? ― не успел он войти в зал, как услышал обращенный к нему вопрос Конола. Тот уже пришел в себя и физически чувствовал себя прекрасно. Вот только чувство вины, что из-за него пострадал возлюбленный муж Энара, не давало ему покоя. И они с Реналом, так же, как и сам Энар, весь вчерашний вечер и сегодняшний день пробегали, стараясь узнать о Ллоэллине хоть что-нибудь. Энар был безмерно благодарен им и всем остальным Хранителям, которые, узнав о беде своего капитана, отпустили их из отряда, пообещав расправиться с Тварями самостоятельно. ― Отказали. До окончания суда над Ллоэллином мне запрещено покидать территорию Сариены, ― Энар стукнул кулаком по стене, давая выход своей бессильной ярости. Утром он собирался покинуть Сариену и отправиться в Ваэлэ ― крупное государство на юге Раата, в главном храме которого располагалась резиденция местного каэлита. Прежде Энар никогда не имел дела с высшими храмовыми иерархами Арны, но он прекрасно знал, кому подотчетен Верховный Настоятель Сантанарилл. Впрочем, эта подчиненность вполне могла оказаться лишь номинальной. Хотя официально лестница храмовой иерархии выглядела просто, в действительности она была сильно запутанной. Во главе всего Храма Арны стояли дуо. Это были двое Старших, непременно владеющие магией всех четырех стихий, избранные богами, как их представители среди людей. Дуо правили миром, и не было никого, кто мог бы оспорить их волю. На следующей ступеньке лестницы, соединяющей людей и богов, стояли кятры. Их было четверо, и каждый из них был ответственен за свой материк. Затем шли архикаэлиты, которых на всей Арне насчитывалось шестнадцать: по четверо на материке. Чем занимались они, Энар имел весьма смутное представление. И последняя ступенька, относящаяся к высшим храмовым иерархам мира, ― каэлиты. Их было шестьдесят четыре, и они должны были контролировать деятельность храмовников разных стран. У каждого каэлита подотчетные страны были свои, но в результате непонятных политических игр и интриг одни каэлиты имели большее влияние, чем другие, и могли вмешиваться во внутренние дела «не своих» стран. Официально Сариена была подчинена каэлиту Банилу из Ваэлэ, а тот, в свою очередь ― архикаэлиту Луирэ. Но вот кто в действительности мог заинтересоваться делами Верховного Настоятеля Сантанарилла, а заодно и помочь им с Ллоэллином, Энару еще только предстояло выяснить. Но начать свои поиски он, конечно, решил с Ваэлэ. Однако утром, подойдя к порталу, он понял, что никуда за пределы Сариены перенестись не может. Энар тут же отправился к ответственному за работу порталов храмовнику, где и получил ответ, что до окончания суда над Ллоэллином покидать пределы страны ему, капитану Хранителей, запрещено. ― Вот уроды! Таэржану им в штаны! Ведь знают же, что это незаконно! ― эмоционально воскликнул Конол. ― Знают. Но нам от этого не легче. Вот твари! Но ничего. Плохо они меня знают. Я, если надо, в Ваэлэ пешком пойду. Но время! Раа, время! ― Давай лучше мы с каэлитом встретимся. На нас-то запрет не покидать Сариену не распространяется. ― Нет. Я должен сам. Мне есть что ему сказать, ― Энар всю ночь думал, чем он мог бы заинтересовать высших храмовых иерархов. Он прекрасно понимал, что просто так никто из них им с Ллоэллином помогать не станет. Но единственное, что он мог предложить ― это сведения о Верховном Настоятеле Сантанарилле. Впрочем, чем больше Энар размышлял на эту тему, тем отчетливее понимал: ему есть что рассказать. Он знал о множестве нарушений и злоупотреблений властью со стороны Верховного Настоятеля и многие факты мог доказать. Начинать подобную игру с храмовниками, тем более, с теми из них, кто добился очень высокого положения, было рискованно. И посылать на подобные переговоры кого-то вместо себя Энар не мог. ― Давайте лучше подумаем: неужели нет другого решения, как только идти в Ваэлэ пешком? ― Есть, ― молчавший до этого Ренал встал со своего места и подошел к ним с Конолом. ― Другое решение есть. Правда, мне самому оно нравится не больше, чем запах из подхвостья таррикала… Вы ведь знаете, что у Антира есть брат-близнец? ― Энар и Конол кивнули. Афишировать подобное было не принято: обычно одного из рождавшихся близнецов умерщвляли. А если и нет, то выдавали за кузенов или братьев-погодков. И только самым близким друзьям можно было сказать, что у тебя есть близнец. Ведь считалось, что близнецы ― разделенная надвое душа, и пока живы оба, ни один из них не полноценен. На самом же деле, как понимал Энар, храмовники преследовали близнецов за то, что они могли мысленно разговаривать на расстоянии. И Антир, близнец которого с детства воспитывался в Храме, не был исключением. ― Я сегодня разговаривал с Антиром. Его брат просил передать: через три дня в Сариене будет один из архикаэлитов. Он даже готов помочь тебе к нему попасть. ― Прекрасно! Только ― три дня… долго. ― Подожди радоваться. Это не просто архикаэлит. Это ― Артан Кедар. ― Да хоть сам дуо! ― опередив Энара, воскликнул Конол и крепко обнял Ренала. Энар легонько улыбнулся порывистости друга. Артан Кедар… Знаменитый на всю Арну архикаэлит с Оморила. Самый молодой из архикаэлитов. И наиболее приближенный к дуо. Пожалуй, если возникнет скандал, сам кятр Раата с архикаэлитом Кедаром связываться не станет. Во всяком случае, не по такому ничтожному поводу, как вмешательство в дела храмовников Сариены. Но вот захочет ли Кедар помочь? Энар понимал, что такому человеку ему предложить нечего. Но если другого выхода нет… Пробовать нужно все варианты. И тогда какой-нибудь обязательно сработает. Главное только, чтобы не было поздно. Но нет! Всё будет хорошо. Обязательно. Нужно только в это верить. Они с Ллоэллином еще будут счастливы. И с вынужденными разлуками что-нибудь придумают. Сейчас, когда Энар был так близок к тому, чтобы потерять своего мальчика навсегда, он дал клятву не расставаться с ним надолго. Ни за что. И никогда.