Ты - мечта, которая сбылась...

Прошло уже три недели, а где-то внутри всё также болит. Странно, никто не знает, где находится душа, но все знают, как она болит. А боль от утраты родного человека никогда не пройдёт. Она может стать меньше, может исчезнуть, но это всё временно. Мы отвлекаемся, забываем, но стоит только вспомнить и боль снова возвращается, причём иногда с новой силой. Три недели — это слишком мало, чтобы боль стала меньше, чтобы забыть и жить дальше. Да, я не останавливаюсь, пытаюсь вернуться в привычный ритм жизни, но всё это напоминает мне кошмарный фильм ужасов, который день за днём происходит со мной в реальной жизни. Бабушка до сих пор в больнице, мама всё также плачет по ночам, а когда ей удаётся уснуть — зовёт папу во сне. Единственное, что изменилось — это приезд моей ненаглядной сестрички Эмили. Боже, если бы вы только знали, какая она… Да даже слов нужных не подобрать. Стерва ли она? Да, ещё какая. Вся школа перекрестилась, когда она выпустилась. Почему я её так «люблю»? — спросите вы. Она мне не родная. Вот и весь ответ. Мои родители взяли её, когда мне было пять лет. Она была старше меня на три года. Её родители попали в автокатастрофу и оба погибли. Эмили пришлось несладко. Мне её жалко. В тот вечер они всей семьёй возвращались с праздника в честь открытия нового филиала компании отца. Как ни странно, её отец — Джонатан Райт, был трезвым. В той истории много неточностей, и вся она, честно говоря, покрыта каким-то мраком. В общем, так как Джонатан был лучшим другом моего отца и по совместительству совладельцем фирмы, то мы взяли её к себе и оформили опеку. В детстве она была трудным ребёнком. Мама, какой бы хорошей и святой ни была, не справлялась с ней. Однажды наступил день, когда маму в очередной раз вызвали в школу из-за проступка Эмили. В тот день она приехала домой в ярости. Я никогда её такой не видела. Мама удалила Эмили. В общем не самые лучшие воспоминания. В конце концов, девушка закончила школу и поступила в колледж в другом штате. Но, судите о ней сами, она не явилась на похороны её приёмного отца. Да, он ей не родной, но этот человек воспитывал её с восьмилетнего возраста, и чем она отплатила… — Дай пройти, вроде не жирная, а заняла весь проход, — слова Эмили у меня за спиной вернули меня в реальность. — Ты никогда не думала быть немного дружелюбнее, Эмили? Может тогда к тебе потянуться люди, — прошипела я сквозь зубы. — О, да ты умеешь огрызаться, пай девочка. Даже странно слышать от тебя такое, — отозвалась девушка. — Ты хоть знаешь о существовании слова «пожалуйста»? — Представь себе. Так может ты сдвинешь свою задницу в сторону и дашь мне пройти? — А может ты перестанешь быть стервой и нормально попросишь? — Было бы кого просить, — фыркнула Эмили и, толкнув меня в сторону, пошла к двери, — сучка. Последнее слово я решила пропустить мимо ушей. Она не виновата, что стала такой — успокаивала я себя. Ведь после смерти родителей ей всё сходило с рук, вот она и научилась этим пользоваться. Ей не приходилось напрягаться. Все и всё делали за неё. Ей стоило только начать капризничать или только заговорить про смерть родителей. — Мам, ты как? — дождавшись, когда Эмили уйдёт, спросила я женщину. — Я в порядке, — сказала она, выдавливая жалкое подобие улыбки. — Я вижу. Ладно, мне надо в университет, там сегодня будут сборы. Приеду поздно. — Ты ведь будешь с Полом? — мама вопросительно выгнула бровь. — Не знаю. Он не объявлялся со дня похорон, — последнее слово я произнесла замято и неуверенно, — не звонил, не писал, не приходил. Хотя нет, была от него смс-ка: «Прости меня, хотел бы быть рядом, но не могу.»; на этом переписка заканчивается. — Не дави на него. Может у него что-то случилось. — Тогда почему он меня избегает? Не отвечает на звонки и смс? — Нина, всему нужно время. Потерпи немного. Скоро всё прояснится. Дай ему время. Уверена, что Пол не будет пропадать просто так. Ты сама прекрасно знаешь, что он не из таких мальчишек. Вероятно, он во что-то вляпался, а теперь пытается отмыться от всего этого. — Хотела бы я в это верить. Ладно, я побежала. Пока! — Чмокнув маму, я выскочила из дома и направилась на автобусную остановку. Наверное, меня поймет лишь тот, кто однажды потерял кого-то. Неважно кто это был: друг, товарищ, муж, брат, отец, мать, сестра. Когда вы перестаёте общаться — это обидно и досадно, но когда человек уходит из жизни, когда ты безумно хочешь позвонить ему, написать, приехать к его дому и мозолить глаза, пока он не выйдет к тебе и не поговорит с тобой — это другое. Больнее этого ничего нет. Я пытаюсь смириться с тем, что отца уже нет в живых, но чувство обиды на Пола не покидает меня. Он был мне нужен на похоронах, все эти три чёртовы недели он был мне необходим, но его не было рядом. Ни одного звонка, ни одной СМС-ки, ни одного разговора. Ничего. Будто я потеряла не только папу, но и лучшего друга. Мне даже не с кем поговорить о папе. Мама сразу начинает плакать и у неё начинается истерика, бабушка в больнице и редко приходит в сознание, Эмили плевать на мои переживания, как собственно и на то, что я потеряла родного отца. Мне некому выговориться, поделиться чувствами, вылить наружу всё, что накипело за эти три недели. Есть Эшли, но я не имею право постоянно грузить её разговорами об отце. У неё своя жизнь и слушать моё нытьё каждую нашу встречу, уверена, не входит в её планы. Она пытается вернуть меня к жизни, вытащить из дома. Я упорно этому сопротивляюсь. Не могу позволить себе веселиться, не сейчас. Зайдя в автобус я увидела первое свободное место, присмотревшись, я увидела Пола. Вот это встреча. Наконец-то мы с ним поговорим. Мне не терпится узнать, что с ним происходит, и что с ним случилось. Уверенной походкой я направилась прямо к месту рядом с ним. — Привет, Пол! Какая встреча! — Я резко и грубо плюхнулась на сидение рядом с ним. Молодой человек явно не ожидал моего появления и был, мягко говоря, в растерянности. — Привет, рад тебя видеть. Как ты? — его голос слегка дрогнул, когда он задавал вопрос. — Ты спрашиваешь как я? Дай-ка подумать… НИКАК! Пол, куда ты пропал? Что с тобой, чёрт возьми, происходит?! — Нина, это не тема для разговоров. Прошу тебя, успокойся. — Пол, ты был мне нужен в день похорон отца, я нуждалась в тебе всё это время. А ты пропал, не отвечал на звонки и сообщения. Твоя голосовая почта уже разрывается от моих сообщений, кстати, лучше не слушай её. Я в ярости много тебе всего наговорила на ней. — Нет необходимости извиняться. Я прослушал каждое твоё голосовое сообщение. И я понимаю причину твоего гнева и ярости. Я пропал, когда ты во мне нуждалась, но всё слишком сложно, Нина. Я не могу тебе этого объяснить. — Почему? Почему ты не можешь мне объяснить? Что в этом такого? Раньше у нас никогда не было секретов друг от друга. — С разочарованием посмотрела юноше в глаза. Они были пустыми, ни сожаления, ни раскаяния, ничего. Я опустила голову и встала со своего места, пройдя в конец автобуса. — Нина, постой. Я не могу, слышишь! — парень сильно схватил меня за плечи. В этот момент автобус сделал остановку и двери автоматически открылись. Пол вытолкнул меня из автобуса и вышел сам. Как бы сильно я не хотела, чтобы он всё объяснил, это было уже слишком. — Что ты себе позволяешь?! — прогремела звонкая пощёчина. — Успокойся! — снова схватил меня за плечи, но уже сильнее, — Нина! Дура! Я не могу тебе объяснить всё дерьмо, что сейчас со мной твориться. Для тебя это слишком опасно. Я пытаюсь тебя защитить, идиотка ты ненормальная!!! — он кричал, сильно и громко, кажется, он был в ярости, — Думаешь мне было легко смотреть на каждый твой входящий вызов и при этом не брать трубку? Думаешь, я не знаю как был нужен тебе на похоронах? Я знаю всё до малейшей капли! Я видел каждую твою слезинку, которая стекала по твоей щеке, — голос смягчился. Одна его рука поглаживала мою щёку, будто по ней скатывалась слеза, — Думаешь, я не знал, как больно тебе было? Я всё знал, Нина. Мне было также больно. Я не мог и не могу сейчас к тебе приближаться. Просто пойми меня, я желаю тебе счастья. Неожиданно его губы лёгким движением скользнули по моим. Они были сухими, но горячими. Он ослабил хватку и уже просто притягивал меня к себе, обнимая. Вся злость на него испарилась. Исчезли ненависть и ярость. Всё казалось ненужным, лишь бы он не останавливался. — Нина, — тихо прошептал он, — держись от меня подальше. Ты даже представить себе не можешь, как мне тяжело держаться от тебя на расстоянии. Чёрт, я люблю тебя! Блять! Сука! Да я дышать без тебя не могу, — в его голосе снова читалась ярость, — но я не могу быть с тобой. Не могу поддерживать тебя. То, что ты сейчас здесь со мной ставит твою жизнь под угрозу. Боже, какой я придурок! Зачем я приблизился к тебе? Чёрт. — Пол, стой, подожди ты! Расскажи мне, прошу тебя! Я хочу, чтобы ты был рядом. Ты нужен мне! — Я не могу! Слышишь?! Не могу! Просто держись от меня подальше и не давай мне приближаться к тебе, — парень посмотрел в сторону на приближающийся автобус, — а сейчас уезжай, садись в автобус и катись от меня как можно дальше! Подъехал автобус. Двери открылись и Пол силой втолкнул меня в автобус, и приказал водителю быстрее закрывать двери. Я снова осталась одна.