Монстр Кровавого Тумана

      — Ох, да ну тебя! — Фугуки, морально утомившись, махнул рукой и рухнул на скамейку рядом.       — Ты сказал, что быть сильнейшим из Семи было твоей целью… Что ж! Ты её добился. Чего же ты хочешь сейчас?       Фугуки помрачнел как туча, опустил глаза и ответил:       — Мира.       — Ты ответил быстро. Люблю людей, которые точно знают, чего хотят… Жаль, что руководство наше твою мечту не разделяет. Но знаешь, что?! Ведь женитьба стала бы первым шагом к тому, чтобы остепениться и начать домашнюю мирную жизнь.       — Ты издеваешься, что ли? — проговорил Фугуки печально и устало. — Первым шагом было бы уговорить мидзукаге прекратить провоцировать конфликты внутри государства и с соседними государствами.       Дзинин вздохнул и посмотрел на облака, что беспечно плыли над селением, скрытым в Тумане, со стороны пролива откуда-то из других стран.       — Если подумать, — сказал он, — что конкретного мы знаем о дзинтюрики? Живут ли они меньше или больше других людей? Каратачи Ягура стал носителем Хвостатого Зверя совсем юным, и он до сих пор выглядит юным, хотя уже достиг вполне себе зрелости. Что если его правление затянется на долгие годы или, быть может, на долгие века? С другой стороны, если именно влияние Биджу делает его таким, каков он есть… Мы можем просто подождать, когда его психика окончательно разрушится, и не останется более причин не сместить его с поста.       Когда Дзинин говорил это, его голос изменился, теплота и добродушие совершенно пропали. Этот синоби вдруг стал таким, каким бывал в бою, и каким Фугуки хорошо его знал. Расчётливым и беспощадным.       — Дзинин, я больше не хочу говорить об этом, — проговорил Фугуки раздельно, с ледяным спокойствием в тоне.       — Ха-хах, ладно! Прости! — мечник хлопнул товарища по плечу. — Не буду больше тебя нервировать, кохай, тебе и так забот хватает. Дела любовные!       — Мне нужна женщина, — сказал Фугуки, подумав несколько минут в тишине.       — Как откровенно!       — Всё шутки шутишь, Дзинин-сан! Мне нужна она для консультации. Ты действительно заставил меня выговориться, и, пока я говорил, я и сам понял, что именно чувствую по отношению к тому молодому дзёнину… Спасибо тебе за это.       — Пожалуйста, — ответил мечник великодушно.       — Но другой мой вопрос не разрешился, поэтому поищу более подходящего советчика. Сложное женское племя тяжело понять, пока не заполучишь в сообщники одну из них.       Фугуки с тяжким вздохом поднялся со скамейки и махнул коллеге рукой:       — Пожелай мне удачи!       — Удачи! — сказал Дзинин доброжелательно улыбаясь и добавил, провожая массивную фигуру Фугуки взглядом: — Она тебе пригодится.       Он не улыбался даже своим мыслям, когда оставался один. Задумчиво глядя в пустоту, Акебино Дзинин размышлял о том, что будет со всеми ними дальше. К Фугуки он относился в целом хорошо, но со снисходительной печалью человека, понимающего что да как, и посмеивался над ним в душе. Да, Фугуки очень дорожил своей репутацией, усердно работал над ней и пресекал малейшие попытки уличить его в слабости или добросердечности. Его имя произносили с почтением. Его боялись все без исключения ниндзя рангом ниже мидзукаге. Мидзукаге его уважал. Фугуки входил в очень небольшой круг людей, к мнению которых Каратачи Ягура хоть сколько-нибудь прислушивался. Но Дзинин слишком давно знал Фугуки, чтобы не видеть его истинное лицо и его глубинные мотивы. Грозный хозяин Самехады в действительности был не более чем глупый и наивный добряк. Глупый, наивный и влюблённый добряк, которого больше занимает расшифровка тайного послания в бенто, чем будущее страны. Если бы обстоятельства сложились иначе, чем сейчас и судьба расположила их по разные стороны баррикад, Дзинин знал, кого нужно было бы убрать первым. Нет, отнюдь не этого рыжего здоровяка, который так гордится своим Великим Мечом и своим статусом «сильнейшего». Кушимару — вот кто был по-настоящему опасен.       Братство Семи разделилось на два лагеря, когда стали проявляться первые признаки будущего курса Четвёртого. Одни были против агрессивной военной политики, другие же выступали категорически «за». В числе несогласных, кроме самого Дзинина, оказались Фугуки и девчонка с райтоном. Поддерживали Ягуру Кушимару, который был главой личной охраны мидзукаге, и Дзинпачи. Двое оставшихся членов воздерживались от того, чтобы высказывать своё мнение вслух, впрочем, они даже в команде мечников слыли одиночками, а на политической арене не имели слишком большого веса.       Дзинин думал, что если дело дойдёт до открытого противостояния власти Ягуры, то первым делом он убил бы начальника его охраны. Кушимару всегда был тих и молчалив, что называется «не отсвечивал», до такой степени, что иногда люди не могли припомнить, был ли он на совещании, присутствовал ли при той или иной беседе. Это демонстрировало в нём первоклассного синоби. И, в отличие от того же простодушного Фугуки, Куриараре Кушимару был жесток не ради показухи, а по-настоящему жесток. У него были какие-то свои странные и мрачные пристрастия, в которые никто не хотел особо лезть. Одно было понятно: он был приверженцем строгих правил, которые сам себе установил, и очень ратовал за то, чтобы всё исполнялось идеально, согласно только ему ясным канонам. Смерть была для него видом искусства, а люди, с его слов, всего лишь расходным материалом, которому не повезло оказаться на пути. Холодность души Кушимару выдавала его негромкая вкрадчивая речь и безразличный и совершенно пустой взгляд вспыхивающий в узких прорезях маски. Это был взгляд проницательный, но почти до отвращения чужеродный, будто его обладатель и не человек вовсе. Опять же были поступки, которые, как известно, лучше всего рассказывают о личности, и, что касается их, то убивал Кушимару изобретательно и с удовольствием, что в его коллегах вызывало различные эмоции от равнодушия до неприязни. Впрочем, в этом Дзинин мог его понять. Сейчас они члены команды, которые всегда прикроют друг друга на миссии, но дойди только до открытого противостояния… Дзинин уже видел, как он выверенным и точным ударом Кабутовари расколет эту мерзкую маску на лице Кушимару, а вместе с ней и его череп.       Подробно разобрав эту приятную мысль, он вернулся к Фугуки и Амеюри, и даже слегка позавидовал их перспективам. Семья! Это было на самом деле рискованное предприятия для нынешних времён, но если эти двое поженятся, то смогут произвести потомство, а это значит, что они хоть как-то останутся в веках. Останутся в своих детях. Сам Дзинин едва ли смог рискнуть профессионализмом и навсегда связать свою жизнь с единственной женщиной… Уже слишком много ответственности, чтобы брать на себя ещё одни обязательства. Впрочем, не это ли и есть истинная жизнь ниндзя? Ничто. Когда ниндзя умирает, даже праха не остаётся от его тела, а через несколько поколений пропадает даже память о нём.       «Так и должно быть, — подумал мечник Тумана. — Мы — не больше чем тени на воде реки времени, которая течёт неведомо откуда и неведомо куда. Хотя в тени обычно и кроется опасность…»       Может ли быть тень у тени? Эта неизвестно откуда всплывшая идея вдруг показалась Дзинину критически важной, но он не смог ухватиться за неё, и она от него ускользнула. Он озадаченно тряхнул головой и направился обратно в додзё, хотя ещё долго его не покидало впечатление, будто он забыл что-то значительное.